«Водитель так и не объяснил, почему поехал на красный свет… но если бы шлагбаум на переезде опустился вовремя, машина просто не успела бы заехать на рельсы»
Недавно рядом с железнодорожным переездом, разделяющим Боярку и соседнее село Тарасовку, установили мраморный памятник в виде свечи. На нем изображены Юля и Владимир Дроцкие, чуть больше года назад погибшие в страшном ДТП. Молодожены были пассажирами скорой помощи, водитель которой, не обратив внимания на красный свет, выехал на рельсы. Но проскочить не успел — в следующую секунду в «скорую» врезался поезд. Машинист электровоза пытался затормозить, однако не смог. Протянув за собой зеленый уазик с красным крестом почти на километр, состав остановился. И только после этого второй шлагбаум наконец закрылся.
«Из будки выбежала дежурная и не своим голосом закричала: «Куда ты едешь?! Остановись!»
Год назад «ФАКТЫ» подробно рассказывали об этом жутком происшествии. По удивительному совпадению эта авария произошла в день траура по погибшим в Марганце Днепропетровской области, где локомотив протаранил выехавший на переезд автобус. ДТП забрало жизни более сорока человек. А 13 октября аналогичный случай произошел в селе Тарасовка Киевской области. Машина скорой помощи буквально рассыпалась на запчасти. В одном месте нашли руль, в другом — дверцу. А среди обломков валялись… фрагменты человеческих тел.
— Когда «скорая» выехала на рельсы, из будки выбежала дежурная и не своим голосом закричала: «Куда ты едешь?! Остановись!» — рассказывали корреспонденту «ФАКТОВ» свидетели трагедии. — У нее началась истерика. Не зная, что предпринять, она в панике бегала по крыльцу будки. Раздался протяжный гудок, и в уже следующую секунду поезд снес замершую на пути «скорую»… Водителя и находившуюся в «скорой» женщину-фельдшера выбросило при столкновении. Двое пассажиров остались в машине.
Ими оказались 24-летний Владимир Дроцкий и его беременная жена — 20-летняя Юля. Они погибли на месте. Изувеченных фельдшера и водителя госпитализировали. У мужчины были поломаны обе ноги, фельдшер и вовсе несколько недель находилась при смерти — у нее был пробит череп, порвана трахея, поломаны почти все ребра.
*После столкновения с поездом машина скорой помощи превратилась в груду металла
Обстоятельства трагедии долго оставались загадкой. На переезде установлены четыре шлагбаума: два — с одной стороны и два — с другой. Камеры видеонаблюдения зафиксировали, что когда «скорая» подъехала к переезду, был опущен только один шлагбаум. Воспользовавшись тем, что второй открыт, водитель «скорой» выехал на рельсы. С другой стороны была такая же ситуация — один шлагбаум был опущен, а второй — открыт. То есть теоретически машина могла проскочить. Но зачем водителю «скорой» было так рисковать, если уже горел красный свет и около переезда выстроилась колонна машин? Неужели он не осознавал степени риска?
— В прессе Юлю называли роженицей — дескать, у нее начались схватки и водитель торопился, чтобы побыстрее доставить ее в больницу, — рассказывал «ФАКТАМ» Евгений, муж сестры погибшей Юли. — Это неправда: Юля была на четвертом месяце, и беременность у нее протекала хорошо — даже токсикоза не было. В тот день она чувствовала себя хорошо, только вечером пожаловалась на боль в животе. Мы вызвали «скорую». Приехавшая на вызов фельдшер сказала, что угрозы выкидыша нет, но посоветовала Юле на всякий случай показаться гинекологу. Я сам хотел отвезти Юлю в больницу, но, как назло, не заводилась машина, и им с Вовой пришлось сесть в «скорую». Когда через пару минут моя машина все-таки завелась, мы с супругой Наташей поехали следом. Доехав до переезда, стали в длинной колонне автомобилей. Кто-то сказал, что переезд откроют нескоро, потому что поезд сбил какую-то «скорую». Мобильные телефоны Вовы и Юли были «вне зоны доступа». Помню, расталкивая людей, я бегал возле переезда, пока не увидел на траве человека. Его лицо было обезображено. Из кармана джинсов выглядывал Вовин телефон…
«Как вообще можно было даже пытаться проскочить, зная, что ты в машине не один?»
Юлю и Вову хоронили вместе, в Вовином селе. Недавно там тоже установили большой мраморный памятник. Односельчане до сих пор каждую неделю приносят на могилу ребят цветы. А в интернете появилось видео под названием «Незаконченный танец». На нем под протяжный гудок поезда и отдаленный грохот железнодорожных колес Вова делает Юле предложение. Девушка светится от счастья, молодые обнимаются и танцуют. В какой-то момент картинка сменяется другой — ночь, поезд, траурный венок на рельсах…
*Юля и Владимир поженились за три месяца до трагедии
— Посмотрев видео, переживаешь весь этот ужас снова, — смахивая набежавшие на глаза слезы, говорит Валентина, мама Юли. — Но и не смотреть его я не могу. Кадры, как Вова делает дочке предложение, мы снимали перед свадьбой. Тогда Юля была по-настоящему счастлива… Через полгода после аварии дело пошло в суд. Но, придя на первое заседание, мы поняли, что не можем находиться в зале — слушать подробности было невозможно. Зачитывая водителю «скорой» обвинение, прокурор начал перечислять все травмы, полученные погибшими. Этот список занял несколько листов. Назвали даже увечья, которые получил находящийся в утробе ребенок. В какой-то момент судья, увидев наше состояние, не выдержала: «Хватит уже. Давайте опустим эти детали». Вы спрашиваете, что говорил водитель «скорой»? В том-то и дело, что практически ничего.
— К чему была такая спешка, он не объяснил, — присоединяется к разговору сестра Юли Наташа. — Просто признал вину. События того вечера ни он, ни фельдшер, которая была в машине, практически не помнят. На работе водителю дали прекрасные характеристики: за 25 лет водительского стажа у него не было ни одной аварии. Почему же он, объехав остановившиеся машины, поехал на красный свет? Видимо, просто не хотел долго стоять на переезде и рассчитывал проскочить. А на что рассчитывают пешеходы, пробегающие между закрытыми шлагбаумами, когда уже приближается поезд?..
— Как вообще можно было даже пытаться проскочить, зная, что ты в машине не один? — качает головой Валентина. — Ты ведь несешь ответственность за пассажиров! Водитель говорит, что не слышал ни гудок поезда, ни крики людей. Хотя, по словам очевидцев, поезд гудел так, что земля содрогалась…
— Семья водителя пыталась с нами связаться, — вспоминает Наташа. — Но, как оказалось, не для того, чтобы извиниться. Они просили нас поменять мнение по поводу меры наказания для водителя. Дескать, кому станет легче от того, что его посадят? Ребят ведь все равно не вернуть. Да, не вернуть. Но если бы не беспечность и безответственность водителя, они бы остались живы.
Григория Колесникова, который был за рулем злополучной «скорой», Киево-Святошинский районный суд приговорил к пяти годам лишения свободы. Посчитав такое наказание недостаточным, прокурор подал апелляцию. На днях Киевский апелляционный суд оставил приговор в силе.
— Водитель, бесспорно, виноват, — говорит Наташа. — Но ни следствие, ни суд не учли один важный момент. Если бы второй шлагбаум со стороны Тарасовки был закрыт, «скорая» просто не успела бы заехать на рельсы. Понятно, что синхронно закрывать шлагбаумы нельзя, ведь если какая-то машина попала на переезд до их закрытия, она не сможет выехать. Поэтому шлагбаумы опускаются с интервалом в восемь секунд. А через полторы минуты проезжает поезд. Мы специально стояли около переезда и засекали время. Но в нашем случае шлагбаум не сработал вовремя. Камеры видеонаблюдения зафиксировали, что когда «скорая» подъехала к переезду, возле шлагбаума уже выстроилась целая колонна машин. Значит, с того момента, как он опустился, прошло явно больше, чем восемь секунд. Но второй шлагбаум почему-то не закрылся. И водитель смог проскочить. (Кстати, о том, что шлагбаум сработал с опозданием, сразу после ДТП заявил прокурор Киевской области Александр Гардецкий. — Авт.).
Когда мы прилюдно об этом сказали, железнодорожники потребовали отдать видео на экспертизу, дескать, мы его смонтировали. Хотя какой монтаж, если сразу после аварии запись камеры видеонаблюдения на переезде изъяли сотрудники милиции? Мы будем подавать на «Укрзалiзницю» в суд. Вина их сотрудников в случившемся тоже есть.
Железнодорожники, как и прежде, ситуацию не комментируют. Кстати, за несколько месяцев до аварии на этом же переезде насмерть разбились двое парней. Да и после ДТП ситуация мало изменилась.
— Через неделю после случившегося мы с мужем сами стали свидетелями точно такой же сцены, — вспоминает Наташа. — Со стороны Тарасовки ехала «скорая» и, проигнорировав красный свет, выехала на рельсы. А в следующую секунду два других шлагбаума опустились, и машина застряла на рельсах. Что там началось! Дежурная по переезду подняла крик, издалека уже был виден приближающийся поезд… В последний момент шлагбаум подняли и «скорая» выехала. И это на том же переезде и опять со «скорой»! По иронии судьбы в той карете скорой помощи находилась жена коллеги моего мужа.
— Мне до сих пор иногда снится дочка, — сказала мама Юли, когда наша беседа подходила к концу. — Через полгода после трагедии я увидела во сне все то, что происходило, когда сюда привезли тела Юли и Вовы. Здесь было очень много людей, с Юлей пришли попрощаться девочки из училища. И вот мне снится: я закрываю крышку гроба, и вдруг раздается стук изнутри. Громкий, отчаянный стук. Мы с кумом открываем гроб, и Юля садится. Я бросилась ее обнимать. Верите, я почувствовала, как ее обняла! «Дочка, ты жива! Жива!» — кричу. «Мам, ты что? — недоуменно посмотрела на меня Юля.- — Я и не умирала». Наверное, этим сном Юленька мне сказала, что она с нами. Я постоянно чувствую ее присутствие.
«Не унывайте — все поправимо», — подбадривали меня врачи. Но где же поправимо, когда на теле не было живого места!»
ДТП на переезде круто изменило судьбу еще одного человека. О ехавшей в машине скорой помощи фельдшере Светлане Пилипенко несколько раз СМИ писали в прошедшем времени. Одни говорили, что женщина погибла на месте, другие — что скончалась в больнице от полученных травм. Но, к счастью, врачи Киевской областной больницы смогли спасти ей жизнь. Со Светой мы встретились в сквере в центре Киева.
— Последнее, что я помню с того вечера, — как поступил вызов, что у беременной девушки в Тарасовке болит живот, и мы с водителем сели в машину, — говорит Светлана. — На этом воспоминания обрываются. Родные говорят, что там, на месте ДТП, я даже разговаривала. Они спрашивали, что у меня болит, я им что-то отвечала. Но я помню только больницу. Осознавать, что происходит, начала на десятый день. До этого жила только за счет аппарата искусственного дыхания. Состояние было очень тяжелым, врачи каждый раз опасались, что я не переживу ночь. Можете себе представить, что чувствовал мой 70-летний отец, слыша по телевизору и читая в газетах, что я умерла? Брат говорил, что я жива, а папа втайне от него ходил на кладбище и искал… мою могилу. Думал, вдруг меня уже похоронили, а ему ничего не сказали.
Даже когда Светлана пришла в себя, гарантий, что она выживет, медики не давали. Перелом лобной кости и основания черепа, травмированная трахея, разорванные мышцы на ногах, полностью раздробленные рука и челюсть… Самым ужасным было то, что пострадавшая могла больше не ходить. Только врачи ей об этом не хотели говорить.
— Но я ведь чувствовала, что не могу пошевелить ногами, — качает головой Светлана. — Я сама медик и прекрасно понимала, что это значит. Потом врачи все-таки признались: шансов поставить меня на ноги очень мало. Однако самое ужасное было впереди. Мне долгое время не показывали зеркало. Когда мельком увидела свое отражение в отделении травматологии, я закричала от ужаса. Подбородок был перекошен, скулы раздроблены. Нос изогнулся и принял какую-то неестественную форму. Я была совершенно изуродована.
«Не унывайте — все поправимо», — подбадривали врачи. Но где же поправимо, когда на теле не было живого места? Вскоре ноги начали ужасно болеть. Боль в мышцах была такой нестерпимой, что я даже теряла сознание. Меня всю буквально выкручивало. Еще постоянно мучали мысли о ДТП. Мне говорили, что мои пациенты погибли. «Их родные, наверное, во всем винят водителя и меня», — думала я. От этих мыслей не хотелось жить. Помню, ко мне приходили папа, брат, друзья. Я пыталась им улыбаться, а самой хотелось выть от отчаяния. Еще никогда жизнь не казалась мне такой беспросветной.
Через 50 дней Светлану выписали. Но дальше, по словам женщины, ей становилось только хуже. Она целыми днями лежала в четырех стенах, депрессия усугублялась. После многочисленных операций женщине вставили в челюсть титановые пластины. Прежнюю форму носа тоже отчасти восстановили.
— Я не хотела жить, но даже на то, чтобы закончить жизнь самоубийством, у меня… не было сил, — говорит Светлана. — Просто лежала и ждала, когда закончится этот кошмар. Под вопросом было дальнейшее лечение. Оно ведь стоило немалых денег. К тому времени наша семья потратила все, что у нас было. Я была уверена, что получу компенсацию за производственную травму. Но мне дали вторую группу инвалидности, написав, что это была… бытовая травма. И все — ни больничного, ни компенсации. Не хочу называть имена людей, из-за которых получилась такая ситуация. Когда я пришла к ним и спросила, в чем дело, мне сказали: «Радуйся, что ты жива. А деньги… Ну приходи через годик-другой…» Был момент, когда нам с папой даже не за что было купить хлеб, не то что лекарства. Не знаю, как бы мы выжили, если бы не соседи.
Настоящая помощь пришла в декабре прошлого года. Мне позвонили сотрудники телепередачи «Вера. Надежда. Любовь». Оказалось, что продюсер этой программы живет в Боярке. Узнав от знакомой о моей ситуации, она решила помочь. Правда, когда ко мне приезжали журналисты, я все еще находилась в страшной депрессии. Вы не видели эту передачу? Я там была сама не своя.
А после передачи ко мне приехала народная артистка Украины Надежда Крутова-Шестак. Она просидела у меня почти весь день. После ее визита я впервые за несколько месяцев сама вышла на улицу. Она долго со мной разговаривала и смогла найти нужные слова, чтобы меня подбодрить. Встав с кровати, я несколько раз упала — не могла удержать равновесие. Потом, хромая и опираясь на палочку, вышла во двор. С тех пор выходила каждый день. Поняв, что все-таки нужно продолжать лечение, решила добиваться компенсации и позвонила народному депутату Валерию Сушкевичу, которого пригласили на передачу со мной в качестве гостя. Он тогда дал свою визитку: «Если будут проблемы, звоните». На то, что мне помогут так быстро, даже не рассчитывала. Но за два месяца моя проблема была решена! Меня перекомиссовали и травму признали производственной.
Вскоре Светлана получила положенную компенсацию. А потом женщине позвонили из благотворительного фонда Рината Ахметова «Развитие Украины».
— «Вы почему не звоните?» — спросила девушка, представившаяся Алиной. Я вспомнила, что тоже видела ее на передаче, — продолжает Светлана Пилипенко. — «Мы же обещали оплатить вам операцию на зубах, помните?» — сказала она. Помощь не заставила себя долго ждать… Напишите, пожалуйста, отдельное спасибо врачам киевской стоматологической клиники «Стомател». Стоматолог, который меня оперировал, узнав о моей ситуации, отказался от гонорара. Остальные расходы полностью взял на себя фонд. Спасибо всем этим добрым людям. Благодаря им я встала на ноги.
Сейчас Светлана уже нормально ходит, повреждений на лице почти не видно. Недавно женщина восстановилась на работе. На днях у нее было первое дежурство. Правда, теперь Светлана работает в манипуляционном кабинете. На срочные вызовы она больше не выезжает.
1280Читайте нас в Facebook
