«В полночь я стала читать молитву о путешествующих в воздухе и… не смогла закончить. Утром узнала: на тот момент летчики были уже мертвы»
28 ноября 2010 года в 1 час 48 минут по местному времени под пакистанским городом Карачи потерпел крушение транспортный самолет Ил-76, который направлялся в Судан с гуманитарной помощью (»ФАКТЫ» рассказывали об этом). На борту самолета, принадлежавшего грузинской авиакомпании «Sunway Airlines», находилось около 40 тонн палаток. Машина оторвалась от бетонной полосы аэродрома в 01.45 ночи по местному времени и уже через три минуты врезалась в землю. Как сообщили свидетели происшествия, вскоре после взлета один из двигателей самолета загорелся. При падении погиб весь экипаж: украинцы — командир воздушного судна Тарас Нижник, штурман Александр Шпунт, второй пилот Сергей Дядечко, бортинженер Евгений Солоденко, радист Владимир Малый, техники Виктор Королев и Вячеслав Абатуров, а также бортоператор-россиянин Александр Ульянов.
«До катастрофы у самолета дважды отказывал двигатель»
— В начале сентября 2010 года наши мужья — летчики из разных городов Украины и их коллега из России — вылетели из Москвы на работу в Эмираты, в Фуджейру, — рассказывает вдова бортинженера Евгения Солоденко Лариса. — Буквально в первые же недели самолет, владелец которого, россиянин, сдал его в аренду в Эмираты, встал на ремонт в киргизском городе Ош. Почему там? В Эмиратах ремонт очень дорогой, а в Киргизии рабочая сила намного дешевле. Жили летчики в затрапезной гостинице, кормили их дешевой едой. В общем, все было направлено на то, чтобы из старой рухляди (а самолет летал уже лет двадцать пять) и из людей выжать как можно больше.
Перед этим самолет налетал 500 часов и нуждался в хорошем ремонте. Я постоянно связывалась с мужем по скайпу и видела, что он нервничал. Обмолвился однажды, что такой сложный ремонт не может быть быстрым. Очевидно, владелец самолета не хотел вкладывать средства в старый Ил, хотя в соседнем Узбекистане, в Ташкенте, находился хороший завод, где можно было приобрести запчасти самого высокого качества.
После ремонта ребята совершили несколько полетов, в основном в Афганистан. Причем дважды у них отказывал двигатель и дважды они были на грани катастрофы, но им удавалось посадить самолет на трех двигателях только благодаря профессионализму.
Когда случились отказы двигателя, я спросила у Жени: «Ты доложил главному инженеру о поломке?» Он говорит: «Доложил». Главный инженер летного штаба находился в Эмиратах, в Фуджейре. Это структура, которая, базируясь в чужой стране, контролирует экипаж и самолет. В штабе хранились летные книжки и формуляры — сколько двигатель налетал, когда был ремонт, словом, полная история жизни всего самолета, каждой его запчасти.
После отказа двигателя ребята стали просить руководство заменить его. И вроде бы была дана команда сделать это. Но новый двигатель — дорогое удовольствие. Скорее всего, хозяин самолета не посчитал нужным ставить на старую колымагу новый движок. И стали ремонтировать тот, что есть.
И опять по скайпу я видела грустные глаза мужа. Как профессионал он понимал, чем может закончиться очередной полет. Впрочем, как и остальные ребята. Бортрадист Володя Малый звонил жене Свете в Кривой Рог и говорил: «Пусть невестка поставит свечу в церкви за здравие. Взлетаем и боимся. Не знаем, что нас ожидает…»
— Кто дает заключение, что двигатель исправен и самолет может лететь?
— Сертифицированный специалист. Такие специалисты — на вес золота. Если в какой-то стране наш экипаж застрял на серьезный ремонт, вылетает специалист из Украины, чтобы оценить состояние движка после ремонта. Из Кривого Рога постоянно вылетал Костя Сидоренко. Но в то время, когда случилась поломка самолета, он был в отпуске, и его дергать не стали. И разрешение на допуск двигателя к полету дал кто-то другой…
«Дочка задыхалась: «Мама… Карачи… Папа…»
— У летчиков уже кончался срок летных книжек, они готовились улетать домой, — продолжает Лариса. — 26 ноября муж вышел в скайп и сообщил, что он слетает в Судан, в Африку, а потом — на родину. «Так уже хочется на Украину. Я за вами очень соскучился!» — сказал Женя. У меня даже ничего не екнуло внутри. Люди опытные. Женя с командиром экипажа Тарасом Андреевичем Нижником и со штурманом Александром Шпунтом по полгода летали в ЮАР. Единственное, я знала, что муж не любил летать в Африку из-за неважного технического обслуживания, плохих заправок.
Наши летчики в основном возили гуманитарные грузы. Это обычная практика НАТО: нанимать грузовые самолеты в ближайших к местам вооруженных конфликтов странах. А Эмираты и Судан, куда нужно было отвезти груз, находились почти рядом — через Аденский залив.
Ребята загрузили сорок тонн палаток и вылетели по маршруту. В Пакистане, в Карачи, они должны были заправиться. В газетах писали, что летчики якобы не отдохнули перед полетом. Но это неправда. Женя позвонил мне из Карачи 28 ноября. На часах было 15.15. Он сказал: «Мы заправились». По скайпу я увидела, что он находится в шикарном номере. Сзади на столе дымились тарелки с едой, которые подали прямо в номер.
— Как вел себя муж?
— Сильно нервничал. Столько переживаний было на его лице, и это при том, что Женя очень сдержанный. Я его просто не узнавала! Стала говорить: «Женечка, ну что ты так волнуешься? Вы отдохнули?» Он ответил: «Да. Не переживай. Все будет хорошо».
«Что с самолетом?» — спрашиваю. Я ведь помнила о поломках и ремонте. Он лишь повторил: «Все будет хорошо». Даже подумать не могла, что это наш последний разговор. Поэтому решила больше не беспокоить мужа, дать ему поесть и отдохнуть.
С дочкой Юлей в этот день они тоже поворковали по скайпу. У них были очень теплые отношения. Муж гордился, что Юля уже самостоятельная, пошла работать в банк. Очень любил дочку. Называл «найчарiвнiшою». Он единственный из всего экипажа говорил на украинском языке, был патриотом Украины в полном смысле этого слова. Жаль, что только работу не мог на родине найти. Как, собственно, и другие летчики, которые вынуждены были наниматься на чужие суда в чужие страны, лишь бы заработать на кусок хлеба.
Поговорив с Женей, мы с дочкой побежали в магазин за вкусностями. Провели прекрасный вечер дома. Потом легли спать.
Незадолго до этого моя мама подарила мне молитвенник. Я его еще ни разу не открывала. А тут рука сама автоматически потянулась к нему. И я открыла молитву «О путешествующих в воздухе». Начала читать и… не смогла закончить. Как будто меня что-то резко остановило. Позже поняла, почему не смогла: не было смысла. На тот момент наши мужья были уже мертвы.
Обычно в воскресенье кто-то с утра нам обязательно уже звонит. А тут тишина, умиротворенная и тревожная одновременно, знаете, как в фильме «Завтра была война». Мы решили утром с дочкой покататься на коньках. Перед выходом Юля проверила электронную почту. Открыла почту, а сверху выплыл баннер: «Разбился самолет в Карачи». Я была на кухне в это время. И услышала сдавленный возглас дочки: «Мама!» Я прибежала. А она задыхается: «Мама… Карачи… Папа…» Это было ужасно.
Я не помню, что делала в первые минуты. Плакала. Кричала. Содрала шторы с окон. Стали звонить люди, но я не отвечала. Позвонила только родному брату Николаю, он тоже военный. Выкрикнула, что Женя погиб. Он быстро приехал. Возле Юлечки уже находился ее молодой человек. Антидепрессанты. Уколы. Я не могла поверить, что мужа больше нет. Я вышла за Женю замуж в 18 лет. Мы начали встречаться, когда я была еще школьницей, а он уже учился в летном училище. С Женей, надежным, порядочным, я была счастлива.
Господи, как же мы надеялись, что это какая-то ошибка! Несколько часов бились как лбом об стенку. Но на всех сайтах было одно и то же: «Разбился украинский экипаж» — и больше никакой информации. А вечером пришел участковый и официально сообщил о гибели мужа…
«Как вы могли выпустить неисправный самолет? Вы убийца!»
Ил-76 рухнул на жилой пригород Гульшан Джамаль, а точнее, на территорию строящихся домов, где в тот момент почти не было людей. Эксперты называют это счастливым обстоятельством, поскольку самолет успел пролететь всего несколько километров, его баки были полны топлива. По этой причине сразу после столкновения с землей произошел мощный взрыв и начался пожар. Частично были разрушены два десятка домов. Огонь тушили всю ночь. Погибло четверо рабочих, находящихся в недостроенных зданиях.
Основной версией причины катастрофы была названа техническая неисправность самолета. По оценке руководства бюро расследований города Карачи, командир самолета и члены экипажа сознательно направили воздушное судно в менее населенные районы города, пытаясь избежать многочисленных жертв.
Генеральный директор грузинской авиакомпании «Sunway Airlines» Джемал Тамазашвили известил журналистов, что самолет был в идеальном состоянии. «Он две недели назад прошел плановый техосмотр», — отметил гендиректор.
— Когда случилась катастрофа, стало понятно: концов не найти, — продолжает моя собеседница. — Владелец Ила (я боюсь даже произносить эту фамилию) — очень известный российский господин, он сдал судно в аренду заказчику из Эмиратов по имени Музафар. А зарегистрирован самолет был вообще не в России и не в Эмиратах, а в Грузии. Якобы это позволяло уклоняться от каких-то налогов. Когда я позвонила Музафару, он ответил: «Все вопросы — к Грузии».
Жены летчиков были в ужасном состоянии. Что делать? Куда бежать? Все хотели понять, почему это случилось. Женщины плакали, куда-то звонили, что-то пытались узнать. Позвонила и я в украинский летный штаб, в Эмираты. «Как вы могли выпустить неисправный самолет в полет? — спросила главного инженера. — Вы убийца!» Он пытался что-то сказать: «Выслушайте меня…» Я ответила: «Я не хочу вас слушать, вы же знали, что до аварии были две поломки в воздухе». Он возразил: «Нет, не знал, Женя не докладывал о неисправностях».
Но мой муж настолько тщателен и аккуратен в делах — и в работе и в жизни, и чтобы он не доложил?! Я больше не могла разговаривать с этим человеком. Он нагло врал!
В отчаянии я обратилась за помощью к другу мужа Виктору Зеленюку. Он в летном деле давно. Работает как заказчик — арендует самолеты. Знает все до мелочей. Когда я с ним связалась, он был в Америке. «Виктор, что делать? У нас ни одного документа на руках нет. Кто их нанимал, где искать концы…» Он все спокойно разложил по полочкам. Сказал, что сейчас задача номер один — вывезти из Пакистана тела. И сразу же стал оказывать нам колоссальную помощь. Всего Виктор не рассказывал. Из того, что я знала, он звонил консулу Пакистана в Украине, поднял в Киеве все свои связи. Не говоря уже о том, что положил на счета жен погибших летчиков деньги. Помогли нам материально и ребята, которые работали в Фуджейре, в штабе.
Мы сдали кровь на ДНК для идентификации останков. Надеясь, что Грузия быстрее выполнит свои обязательства после катастрофы, звонили генеральному директору грузинской авиакомпании, плакали: «Господин Тамазашвили! Пожалуйста, верните наших мужей. Вы же тоже христианин!» Он отвечал: «Да-да. Я понимаю, мы поможем. Не переживайте». Однако недели шли за неделями, а мы никак не могли похоронить родных.
Наконец дело сдвинулось с мертвой точки. Представители Посольства Украины в Грузии поспособствовали тому, чтобы грузинская авиакомпания «Sunway Airlines» оплатила процедуру идентификации и репатриации останков. Третьего января 2011 года рейсом турецких авиалиний тела вернули на родину. А четвертого января мы их похоронили.
Экипаж Ил-76, который спас сотни жизней ценой своих собственных: (слева направо) Тарас Нижник, Александр Шпунт, Сергей Дядечко, Евгений Солоденко, Владимир Малый, Виктор Королев, Вячеслав Абатуров, Александр Ульянов
Командира экипажа Тараса Нижника, бортрадиста Владимира Малого и штурмана Александра Шпунта похоронили в братской могиле в Кривом Роге. Остальных — у себя на родине: второго пилота Сергея Дядечко — в Виннице, техника Виктора Королева — в Джанкое, техника Славу Абатурова — в Армянске, бортоператора Сашу Ульянова — в Москве, бортинженера Евгения Солоденко — в Василькове.
— После этого наступила тишина, — говорит Лариса. — Информации не было никакой — шло расследование. И я, и Света Малая, и жена штурмана Александра Шпунта Таня много раз звонили в Грузию. Но телефоны грузинской авиакомпании не отвечали. К нам поступила информация, что после катастрофы компания якобы поменяла название, перекрасила самолеты и летает теперь под другой вывеской.
— Тем временем в Джанкой, — продолжает Лариса — где жил погибший Витя Королев, вернулась бригада техников, которые в Оше ремонтировали тот самый злополучный движок, Катя, жена Виктора, пыталась с техниками поговорить, но они прятали глаза и ничего вразумительного не сообщили. Но кто же, как не они, знал точно, в каком состоянии был самолет!
— Специалист по двигателям Костя Сидоренко после аварии вылетал в Пакистан, — рассказывает Светлана Малая. — Потом спрашивала у него: «Костя, ну как же так?» Он отвечал: «Меня во время ремонта не было». И добавлял, что из того, что он узнал, двигатель был в порядке, но в воздухе случился пожар и противопожарные системы не сработали. За время нашего собственного расследования мы стали как сестры. По крохам собирали малейшую информацию. Два месяца назад я позвонила главному инженеру штаба, которому раньше звонила Лариса Солоденко. По идее, он дает разрешение на вылет самолета после ремонта. Не хотела его ни в чем упрекать. Думала: может, его привлекали к работе комиссии и он что-то знает о результатах? Слышимость была чудесная. Но как только я представилась, главный инженер сказал: «Я вас не слышу. Перезвоните!» И — отключил телефон на целый день…
Одна из жен летчиков нашла в интернете предписание министерства транспорта России и Федерального агентства воздушного транспорта от 14 марта 2011 года, адресованное начальникам межрегиональных территориальных управлений воздушного транспорта. В нем рекомендовались меры профилактики катастроф с учетом аварии под Карачи.
— Из этого документа стало известно, что был разрушен четвертый двигатель, который вызвал пожар на самолете, и что двигатели на судне эксплуатировались сверх установленного времени, — объясняет Лариса. — Мы узнали, что продлевать срок службы двигателей можно только с согласия и решения ОАО «Научно-производственное объединение «Сатурн» — российской машиностроительной компании, специализирующейся на разработке и производстве газотурбинных двигателей для военной и гражданской авиации и судов военно-морского флота. Как информировало НПО «Сатурн», продление срока службы двигателя на разбившемся самолете было выполнено без его решения. Ил-76, выпущенный в 1984 году, эксплуатировался уже сверх срока. И авиационная администрация, без заключения разработчика — «Сатурна», выдала сертификат летной годности до 15 мая 2011 года. То есть самолет был заведомо обречен!
Документ, который находится в свободном доступе на одном из форумов российских авиаторов, просмотрели многие наши друзья. Конечно же, у всех возникал вопрос: какая мера ответственности лежит на участниках событий — от техников, ремонтировавших движок, до главного инженера, арендатора Музафара, владельца самолета из России, а также на грузинской стороне и летной администрации, выдавшей такой сертификат?
— Мы думали, на эти вопросы ответит Межгосударственный Авиационный комитет (МАК), который находится в Москве, — говорит жена техника Александра Ульянова Нина. — Он, в свою очередь, тоже занимался расследованием причин катастрофы. Я живу в Москве. Несколько раз подъезжала в МАК, просила хоть какой-то документ, но мне объяснили: «Заключение выдается только по официальному запросу украинской стороны». Московская страховая компания «Балт», где были застрахованы наши мужья, от нас не отказывается. Они говорят: «Мы проводим свое расследование, нам нужно собрать все документы. Работаем, чтобы выплатить всю страховую сумму».
«ФАКТЫ» поинтересовались, имеет ли Украина официальное заключение о причине катастрофы. В МИД Украины сообщили, что авиационные органы Пакистана создали международную комиссию по расследованию катастрофы с участием представителей Грузии, Российской Федерации и Украины, и порекомендовали журналистам обратиться в Госавиаслужбу Украины. По словам помощника Главы Госавиаслужбы Украины по связям с прессой Людмилы Петрив, официального заключения наша страна не имеет. И нигде в открытых источниках оно не появлялось.
— Представители Пакистана приезжали в Киев в конце сентября и брали информацию о членах экипажа, об их личностных характеристиках и профессионализме: где учились, сколько часов налет, какие сертификаты, — сказала Людмила Петрив. — В октябре они поехали в Россию. Согласно процедуре, они должны были прислать проект заключения причин катастрофы всем участникам сторон: России, Грузии, Украине, учесть наши замечания, если они будут, и уже потом выдавать официальный отчет. Пакистан проекта нам пока не предоставлял. Возможно, расследование просто еще не закончилось. Есть прецеденты, что такие расследования продолжаются и год, и полтора.
— У нас впечатление, что расследование намеренно затягивается или в нем никто особо не заинтересован, — волнуется жена командира корабля Тараса Нижника Анастасия. — Опытные летчики говорят: заключение, конечно, дадут, но виновные в аварии самолета вряд ли будут названы. И люди, которые отправили наших мужей на тот свет, будут спокойно дальше ходить по земле. Сегодня и у меня, и у девочек такое ощущение, что никому до нас нет дела. Умерли люди — и царствие им небесное.
— Они могли спастись? — спрашиваю в конце беседы у Ларисы Солоденко.
— Муж мне говорил, что у них даже парашютов нет. Спасают в первую очередь машину. К тому же у самолета была слишком малая высота, метров сто-сто пятьдесят. Удержать машину невозможно. Попытаться сесть на «пузо» шансов нет. Ночь. Темно. Ничего не было видно. Единственное, что они смогли сделать — направить самолет в сторону от огней жилого квартала. А еще мне накануне аварии сон приснился, — вздыхает Лариса, — будто у меня несколько зубов выпало. Я пошла к стоматологу и прошу их вставить обратно, а он отвечает: «Нет, Лариса, здесь уже ничем не поможешь». Оказывается, это был вещий сон…
P.S. В 2011 году экипаж получил (посмертно) национальную премию «Гордiсть країни» (проект Фонда Виктора Пинчука, реализуемый в партнерстве с телекомпанией «Новый канал» и редакцией газеты «ФАКТЫ») в номинации «Выдающиеся примеры отваги». Всю премию вдовы направили на создание музея памяти погибших летчиков в Кривом Роге в 84-й средней школе. Музей готовится к открытию. Его директор подполковник авиации в отставке Сергей Ефимцев создал фильм о погибших друзьях, с которыми служил в одном полку. Его можно посмотреть на YouTube.
2219Читайте нас в Facebook
