«За полтора года нас с сыном пять раз продали вместе с домом»
В редакцию «ФАКТОВ» обратилась 82-летняя Зинаида Кошко. Женщина рассказала, что ее девяностолетнюю подругу насильно поместили в психушку, чтобы отобрать дом в самом центре Херсона.
«Сама убедилась: сегодня охотятся за каждой квартирой, за каждым одиноким стариком, — написала в своем письме Зинаида Леонтьевна. — Против пожилой женщины объединились известные в Херсоне адвокаты, судьи, чиновники — все ради того, чтобы завладеть имуществом заслуженной горожанки. Поздно вечером ее, в психическом плане абсолютно здоровую, в ночной рубашке и комнатных тапочках выволокли из постели, затолкали в карету неотложной помощи и увезли на госпитализацию. Незаконное помещение в психиатрический стационар наказывается лишением свободы, но мне везде отвечают: мол, поступаем в соответствии с законом. Как такое может быть?!»
«Спасай Валю, ее куда-то волокут по асфальту!»
Зинаида Кошко и Валентина Паншина знакомы много лет.
— По специальности я детский врач, — рассказывает Зинаида Леонтьевна (на фото). — На участке, который обслуживала еще в молодости, жила семья Паншиных: мама, папа и трехлетний Вадик. Глава семейства работал директором школы, потом ушел на партийную работу, а супруга преподавала детям английский язык. Их мальчик рос смышленым, никаких отклонений у него не было. Правда, моя мама, опытный педагог, обратила внимание, что ребенок избегает ровесников, предпочитая играть с младшими. Тем не менее Вадюша вырос, пошел в армию, отслужил, вернулся домой. Тут уже и я заметила некую чудаковатость: парень снял звонки с калитки и входной двери, начал писать в КГБ жалобы, что его выслеживают шпионы, закрывался в комнате, изнутри подпирая дверь кирпичами. Посоветовала Валентине Гордеевне показать сына психиатру, но она расплакалась и попросила никому о беде не рассказывать. Вадим лет восемь работал сварщиком на заводе, ни с кем не дружил, девушками не интересовался. Потом они все-таки обратились в больницу. Так появился диагноз шизофрения, но компенсированная — в стационарном лечении Вадим никогда не нуждался.
*Валентина Паншина с мужем и сыном Вадиком. 1957 год
Время шло, Паншины старились.
— Большой дом, где жила эта интеллигентная семья, когда-то принадлежал родителям Валентины Гордеевны, — объясняет Зинаида Кошко. — Ими он и был разделен на две половины, одна из которых принадлежала Вале, а вторая — Валиному брату, инвалиду Великой Отечественной войны. При жизни брат написал завещание на Вадика, так как своей семьи не имел, а когда умер, то его половина перешла племяннику. В 1995 году умер отец Вадима, и в огромной усадьбе остались 75-летняя хозяйка и ее 44-летний сын. Окруженное запущенным садом ветхое строение в самом центре города не могли не заприметить «черные» риэлторы. Именно из-за недвижимости Паншины и попали в «группу риска».
Однажды моя знакомая, работавшая на бирже недвижимости, попросила: «Зина, вы дружите с Паншиными. Предупредите Валентину Гордеевну, что она уже не собственница дома, особняк принадлежит другим людям. Я своими глазами видела документы». Валю новость даже не встревожила. «Что за глупости? — пожала она плечами. — Я никому свой дом не дарила и не продавала, документы на месте. Зачем вы разносите сплетни?» Про квартирный разбой хозяйка тогда еще слыхом не слыхивала. В ее доме предпочитали классическую литературу, играли на фортепиано, газет не читали, телевизор не смотрели, были немного оторваны от мира.
В последние годы у Валентины Паншиной начали отказывать ноги, даже по дому пенсионерка ходила с палочкой.
— На свете ее держало одно: тревога за сына, — утверждает Зинаида Леонтьевна. — Как он будет жить один? Эта мысль не давала покоя подруге ни днем ни ночью. Зная, что я, пока жива, не оставлю Вадима, все имущественные права завещала мне, оформив свою волю у нотариуса. Живем мы рядом, из окна своей квартиры я могла видеть, как они ходят в своем дворе.
Дружба для Зинаиды Кошко не пустой звук. Женщина стала бить тревогу, когда Паншину вместе с сыном принудительно поместили в областной психдиспансер.
— «Зина, спасай Валю! Ее куда-то волокут по улице!» — позвали меня соседи», — вспоминает Зинаида Леонтьевна. — Но что я могла сделать одна против четырех санитаров и двух милиционеров? Подругу с сыном, на которого зачем-то надели наручники, увезла карета «скорой». Утром еду в психдиспансер, заведующая отделением даже слышать не хочет, чтобы я встретилась с Валентиной. «Это же не тюрьма!» — стою на своем и показываю золотое кольцо, объясняя, что оно — подарок за многие годы, которые я в доме Паншиных была врачом. Раз случилась беда, как могу их оставить? «Ладно, сейчас встретитесь, но долго не задерживайте больную, — предупреждает доктор, — у нее процедуры». Я возмутилась: какие процедуры? Вечером поступила, и уже процедуры? Если взяли анализы, то они еще даже не готовы. Я ведь сама медик! Назавтра, кстати, все в отделении уже знали, что я врач.
Зинаида Кошко немедленно обратилась в прокуратуру с требованием установить, на каких основаниях мать с сыном принудительно госпитализировали.
«Пока хозяев насильно держали в психушке, из дома пропало все семейное золото и ценные вещи»
Сотрудники правоохранительных органов тогда же, в конце 2009 года, проверили законность госпитализации Паншиных, попутно установив: с 2004 года половина их дома принадлежит другим людям. Началось разбирательство, Херсонская областная прокуратура возбудила уголовное дело по факту незаконного завладения имуществом Паншиной. По поддельным документам известный в Херсоне адвокат бесплатно, тайно изъял у заслуженной учительницы ее часть строения. Причем в криминальной сделке использовались «документы», сфабрикованные должностными лицами органа опеки райсовета Суворовского района. Украденную половину дома, как это принято в подобных случаях, тут же перепродали, при этом сделку закрепили решением суда. Новый собственник некто Олег Романюк, один из руководителей регионального отделения ассоциации специалистов недвижимости Украины, начал добиваться, чтобы его назначили опекуном не только Вадима, но и Валентины Гордеевны.
В распоряжении газеты «ФАКТЫ» еще тогда, в 2009-м, оказался уникальный по своей парадоксальности документ: «Орган опеки и попечительства райсовета Суворовского района обращается в суд с просьбой об ограничении дееспособности Валентины Паншиной, 1920 года рождения, в связи с тем, что она проживает вместе с сыном-инвалидом, страдающим психическим заболеванием, он ей не помощник, а в силу преклонного возраста женщина нуждается в заботе. Есть необходимость установить над ней попечительство, назначив опекуном Олега Романюка». В рамках рассмотрения этого заявления Суворовский районный суд решил направить мать и сына Паншиных на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу. А так как те никого в свой дом не пускали, то в исполнение решения суда милиционеры выбили дверь, и с применением силы санитары госпитализировали хозяев.
— Поступившая к нам женщина протестовала, требовала отпустить ее, — рассказал на условиях анонимности «ФАКТАМ» один из медиков Херсонского областного психдиспансера. — Кричала, что не нуждается ни в каком опекунстве.
— Мне с большим трудом удалось через две недели «выцарапать» их обоих оттуда, — вспоминает Зинаида Кошко. — Экспертиза, кстати, признала Валентину дееспособной. Думаю, не в последнюю очередь из-за того, что я подняла на ноги прокуратуру, которая тут же начала проверку законности госпитализации. Но возвращаемся домой, а дверь их дома заперта. Мы в милицию: где ключ? Он почему-то нашелся не в органах опеки и попечительства, как того требует закон, а у Олега Романюка(!), который Паншиным совсем чужой человек. Тот сам пришел открыть хозяевам дверь. Валентина Гордеевна с изумлением обнаружила, что за время ее отсутствия пропало все семейное золото, ценные вещи. Обратилась с заявлением в милицию, но там не стали этим заниматься.
Паншина написала жалобу в райисполком: какое право вы имеете так со мной обращаться — с применением физического насилия везти в больницу? И от председателя Суворовского райсовета Николая Дурницкого получила ответ: «Уважаемая Валентина Гордеевна, к вам на дом выходила комиссия представителей исполкома, но ваш сын не пустил ее, поэтому члены комиссии не имели возможности пообщаться с вами лично. Приглашаем вас в наше управление, где рассмотрим все ваши пожелания и предложения, кого вы сами желаете видеть своим опекуном?»
— Да она в этом и не нуждалась! — недоумевает Зинаида Кошко. — «Не хочу никакого опекунства, я категорически против!» — стучала во все двери. А в это время люди, укравшие часть ее домовладения, начали наступление: «Баба, если не продашь нам вторую часть, сами заберем!» Чтобы выкурить Паншиных из родного гнезда, им отрезали телефон, свет, хотя семья исправно платила за услуги. Валентина ругала власть, судей, БТИ. «За последнее время нас пять раз продали вместе с домом. Ну как такое может быть?» — писала она жалобы. Орган опеки, напуганный оглаской, забрал из суда свое заявление о назначении женщине опекуна.
Через полгода после насильственной госпитализации Валентина Гордеевна ночью в неосвещенной комнате своего дома упала, разбила чашку тонкого стекла, порезалась и умерла от кровопотери.
— Ее смерть — это закономерное следствие всех событий, — сокрушается Зинаида Кошко. — Если бы не обесточили дом, подруга не зацепилась бы в темноте, не упала и могла бы еще жить.
Месяц спустя Суворовский районный суд в связи со смертью истца прекратил рассмотрение дела против группы махинаторов о признании их права собственности на половину домовладения Паншиных недействительным, а также истребовании имущества из чужого незаконного владения. И Романюк вновь обратился в опекунский совет, а тот — в суд с просьбой о назначении этого человека опекуном Вадима Паншина. Вместе они добиваются своего.
«Мой опекун приходит и кричит: «Твоя старуха сдохла, и ты тут никто! Я теперь хозяин»
— Разве это не преступление по отношению к больному человеку? — нервничает Зинаида Кошко. — Ягненка, которого волк давно мечтает съесть, передают тому в полное распоряжение. Я то и дело обращалась в опекунский совет с вопросом, почему там не считают возможным отдать Вадика под опеку мне. Ведь его покойная мама просила об этом, оформила свою волю юридически, мы столько лет дружны! Вадим хоть и больной человек, но острых психозов, слава Богу, нет — человеку нужна просто поддерживающая терапия и внимание близкого человека. Зачем же отдавать на попечение людей, участвовавших в незаконном захвате части дома, беспомощного хозяина? Как божий день ясно, что главная цель такого опекуна — завладеть всем домом, не упустить добычу. Самое же удивительное, что именно опекунский совет постоянно и «проталкивает» Романюка, перед судом о нем ходатайствует и раз, и второй.
— Мой опекун приходит, — жаловался тогда «ФАКТАМ» Вадим, — и кричит: «Твоя старуха сдохла, ты тут никто, я теперь хозяин». Пугает меня: сейчас, говорит, порежу себе руку и скажу, что псих напал, за колючей проволокой окажешься. Постоянно вызывает на агрессию, чтобы появились основания заточить в дурку, чтобы не мешал ему, не путался под ногами. Хотя чем я могу помешать? Все это в его понимании, наверное, и означает «ухаживать» за нездоровым человеком.
Начинается новый виток войны, теперь уже Кошко с Романюком.
«Я являюсь законным опекуном Паншина, однако З. Кошко, соседка моего подопечного, всячески препятствует мне выполнять обязанности, устраивает скандалы, пишет кляузы с неправдивыми сведениями в различные инстанции. Прошу устранить препятствия для выполнения моих обязанностей», — обратился Романюк к председателю райисполкома.
Зинаиду Леонтьевну то и дело вызывают на ковер, требуя объяснений. Наконец ей удалось добиться важного шага — Херсонская областная прокуратура в интересах Паншина обратилась в местный апелляционный суд с требованием отменить решение Суворовского суда о назначении Романюка опекуном. На основании того, что о подопечном Олег Романюк по-настоящему не заботится, не проживает вместе с ним.
— Действуя в интересах Паншина, прокуратура этот суд выиграла, — комментируют ситуацию в Херсонской областной прокуратуре. — Ведь опекуном не может быть человек, чье поведение и интересы противоречат интересам лица, которое нуждается в опеке. Единственным основанием для Романюка добиваться опекунства стало его право на часть дома Паншиных. Но ведь уголовное дело, возбужденное по факту незаконного завладения группой лиц недвижимостью этой семьи, сейчас расследуется органами милиции. Да, оно идет медленно, так как в розыске находится подозреваемый в подделке документов, по которым заключалась незаконная сделка. Но мы не сомневаемся, что сумеем вернуть Вадиму Паншину похищенное у него наследство.
Сам Олег Романюк считает иначе:
— Что бы там ни говорили, я являюсь добросовестным приобретателем четверти дома Паншиных. Купил, понимаете? Купил у бабушки. Она обо всем знала, сама продала, а потом начала шуметь. Вы говорите, расследуется уголовное дело? Да и пусть себе расследуется! Разве проводились в его рамках какие-то экспертизы, чтобы заявлять, что имущество увели мошенники? Никакое решение не принято. Нигде! А что касается опекунства, то скажу одно: я желал Вадиму добра. Больной человек живет один. Ничего у него нет. Что может дать ему Зинаида Кошко? Она сама нищая. Хотелось провести туда свет, газ. Она ему все это проведет? Мы с Вадимом спокойно общались, хотя он, без сомнения, человек социально опасный. Вот вы будете идти мимо их дома, он выскочит, даст по голове и отвечать не станет. Конечно, таких лучше изолировать.
Узнав о моем разговоре с Олегом Романюком, Зинаида Леонтьевна уточнила: «Как это не проводились экспертизы в рамках уголовного дела?! Он вас обманывает. Почерковедческая экспертиза доказала, что ни одного документа на отчуждение части строения Валентина Гордеевна не подписывала, там стоят не ее подписи».
Недавно в конфликт вмешалась городская общественная организация «Херсонская перспектива».
— Зинаиде Кошко, без сомнения, нужно поставить памятник при жизни, — говорит руководитель организации Александр Середа. — Таких преданных и неравнодушных людей немного. Буквально неделю назад мы встречались и с Олегом Романюком. Как по мне, он предлагает дельную вещь — намерен купить квартиру Вадиму. Больной человек жил бы себе в комфорте. Что в этом плохого? Усадьба Паншина, сами видели, очень ветхая, но поскольку расположена в самом центре Херсона (через дорогу — резиденция губернатора), то всегда будет оставаться лакомым куском для всяких мошенников. Дай Бог долгих лет жизни Зинаиде Леонтьевне, ну а когда ее не станет, что тогда? У больного человека рано или поздно кто-нибудь да отнимет недвижимость. Учитывая наши реалии, мне кажется, мировое соглашение стало бы неплохим выходом из создавшегося тупика.
Зинаида Леонтьевна категорически против такого выхода.
— С кем мириться? С людьми, по вине которых умерла Валентина Гордеевна? — возмущается пенсионерка. — И к тому же, сейчас каждый день я из окошка могу хоть видеть Вадика, десять раз к нему прибегу. А купят жилье где-нибудь на окраине, разве наездишься? Мне уже 82, и с каждым днем годков прибавляется. Не оставлю, конечно, больного человека, но как долго смогу о нем заботиться? Даже если бы Вадюше предложили не однокомнатную, а пятикомнатную квартиру, зачем она ему?
Дайте дожить в родных стенах! Он никого не трогает, не трогайте и его. Но как раз этого гарантировать, видите сами, в нашем государстве не могут. Я на своем веку видела разное: пережила годы, когда не было куска хлеба, надеть нечего, но таких трудных времен, как сейчас, не припомню. В государстве нет главного — справедливости, закона, а без этого жить невозможно.
1817Читайте нас в Facebook
