Императрица Мария Александровна, любившая останавливаться в Царском (Мариинском) дворце, пожертвовала 20 тысяч рублей, чтобы посадить деревья и скрыть со своих глаз мрачную Печерскую крепость
В старые времена Киев был городом-крепостью и имел довольно воинственный вид. Ночью улицы перегораживали рогатками. На городских стенах через каждые 200 метров стояла стража. Ходить разрешалось лишь с фонарями и по специальному разрешению. Не привыкшие к киевским порядкам приезжие страдали от того, что по ночам громко перекликалась стрелецкая стража. Киевлянам было чего опасаться. Они жили в постоянной тревоге, ожидая нападения со стороны степей. Долгое время турецкая граница проходила под Белой Церковью. Киевские стрельцы, рубившие в Пуще-Водице лес для городских укреплений, ездили на работу с оружием. Тем не менее несколько человек были захвачены в плен летучим татарским отрядом. Это считалось обычным явлением. Еще в начале XVIII века крымчаки ловили киевлян на их огородах за валами.
Первым киевским музеем стал музей войны
Не привычный для нас крепостной Киев запечатлен, например, на известной гравюре, украшавшей титульную страницу одного из лаврских путеводителей конца XVIII столетия. В небе — купола многочисленных церквей, а внизу — хмурые валы, бастионы, крепостные ворота с фигурой вооруженного архангела.
Весной 1787 года, пишет историк Есипов, императрица Екатерина II осматривала Печерск, гуляя по валам крепости. Любуясь киевскими видами, она внимательно вглядывалась в укрепления. Через несколько месяцев должна была начаться вторая Турецкая война, и Киеву волей обстоятельств снова выпадала роль щита на подступах к «внутренним губерниям империи».
Вероятно, Печерск и его крепостные сооружения произвели на царицу сильное впечатление. Как пишут мемуаристы, здесь все дышало войной. Военные встречались чаще, чем гражданские лица. Отлитую на Арсенале пушку на улицах Печерска можно было увидеть чаще, чем карету.
Первым киевским музеем стал музей войны. Он помещался в колонном зале Арсенала, где посетители могли видеть трофейное оружие, иностранные флаги, образцы современного и старинного вооружения. Для осмотра коллекции требовалось разрешение начальника Арсенала.
Свою крепость имел и Верхний Город. По территории она превосходила печерскую и состояла из нескольких отделений (огородов), каждый из которых прилегал к Поперечному валу, проходившему по краю обрывов у Золотых ворот и направлявшемуся к Михайловскому монастырю вдоль современной Владимирской улицы и Михайловского проезда.
Такое нагромождение валов отразилось на планировке Верхнего Города. Здешние улицы и переулки составляли настоящий лабиринт, в котором приезжий человек мог легко заблудиться. До перепланировки середины ХIХ столетия этот район считался самой запущенной, неблагоустроенной, но вместе с тем по-своему привлекательной, романтичной частью Киева. Здесь все дышало стариной. Горожане любили этот лабиринт из усадеб, валов, заброшенных казарм, церквей и садов. Путешественники восторгались его видами.
По плану, составленному генералом Миллером и графом Шуваловым в 1787 году, главная роль в обороне Киева отводилась Печерской крепости. Старокиевские укрепления подлежали ликвидации. В первой четверти XIX века их уже не чинили, а опустевшие казармы переходили в ведение Приказа общественного призрения. На валах появились сады с грушами, грецкими орехами, яблонями и тополями. Одно время они так разрослись, что за пышной зеленью от стен Софийского собора не было видно куполов Михайловского монастыря.
Крепостная жизнь окончательно переместилась на Печерск. В 1830 году здесь началось строительство огромного комплекса новых укреплений по планам инженерного генерала Оппермана.
С 1832 по 1850 год на Печерске было снесено 800 усадеб
Поначалу киевляне радовались строительству первых укреплений Новой Печерской крепости. Они помнили, как после закладки в начале XVIII столетия петровско-мазепинской крепости поблизости быстро возник новый нарядный городок. Печерск начал тогда расти и богатеть. Здесь сосредотачивалась вся административная, светская и отчасти торговая жизнь. Главной улицей стала Московская. На ней и на Никольской улице (ныне И. Мазепы) располагались лучшие магазины, гостиница, усадьбы генералов. Местная аристократия селилась на соседних Липках. Перед войной 1812 года туда же перебралась с Подола Киевская гимназия. В 1834 году в доме Корта неподалеку от Царского дворца и Присутственных мест открылся университет. На Печерске действовали филиалы подольских цехов. На Липках имели свои резиденции генерал-губернатор и гражданский губернатор, напротив царского дворца находилось губернское правление.
Эти воспоминания давали основание полагать, что новое крепостное строительство также пойдет Печерску на пользу. Никто не думал, что город в недалеком будущем лишится огромных территорий, а сама жилая застройка вокруг Лавры подвергнется таким опустошительным разрушениям, которые возможны лишь во время войн.
Но вот опустела когда-то шумная Никольская, улица Центральная Московская лишилась всех домов с левой стороны. Между ней и Лаврой образовался огромный пустырь, на котором стали проводиться войсковые смотры. На этом дело не кончилось. По сведениям историка Киева Сементовского, с 1832 по 1850 год на Печерске было снесено 800 усадеб.
Уничтожались они постепенно. На обреченных строениях вывешивались сначала так называемые бибиковские доски с точной датой выселения их жителей. Ремонтировать эти дома запрещалось. Потом приходила комиссия и оценивала имущество. Переселенцам выплачивалась правительственная компенсация, и они переезжали на новое место.
К концу 1840-х годов опустошенный принудительными выселениями Печерск пришел в упадок и превратился во внутреннюю режимную зону Новой Печерской крепости. Лишь тогда киевляне поняли, что кирпичный гигант строится совсем не для защиты Киева, а скорее на его погибель. Расползаясь по холмам, укрепления сметали с лица земли киевские усадьбы похлеще турецких пушек.
За первые 25 лет своего существования Новая Печерская крепость, не сделав ни одного выстрела по неприятелю, нанесла немало жестоких ударов по самому Киеву. Более всего пострадал лучший на то время Печерский район. Оккупированные «гармызами» (так киевляне называли гарнизонных служащих) южные холмы все больше и больше изолировались от общей жизни города, застраивались складами и казармами.
Сам внешний вид Новой Печерской твердыни производил довольно мрачное впечатление. Его не выдерживала даже жена Александра II императрица Мария Александровна, которая любила осенью останавливалась в киевском Царском (ныне Мариинском) дворце, возвращаясь с детьми из Крыма в Петербург. Насмотревшись вдоволь на мрачные бастионы цитадели перед окнами своей резиденции, она пожертвовала в 1874 году 20 тысяч рублей, чтобы засадить Плацпарадную площадь деревьями, которые со временем скрыли бы с ее глаз мрачный вид цитадели времен императора Николая I с ее воротами, огромными валами и бастионами.
А в 1872 году Киев посетил известный инженерный генерал Тотлебен, и по городу прошел слух, будто русское правительство решило усилить киевские укрепления рядом земляных фортов. Их планировалось построить на ближайших подступах к печерской твердыне. И прежде всего — на Лысой горе возле устья Лыбеди, на месте университета, обсерватории, рядом с Андреевской церковью.
Пустив в брешь старой крепости трамвай, Струве соединил изолированные друг от друга части Киева
О чем думали военные стратеги, обрекая почти весь нагорный Киев на уничтожение, а киевлян — на выселение на Подол, понять невозможно. Возмущению киевлян не было границ.
Современники утверждают, будто Киев спас тогда писатель Андрей Николаевич Муравьев, на месте усадьбы которого (ныне территория исторического музея) планировалось выстроить бастион северного земляного форта. Пользуясь своим особым положением при дворе, Муравьев выступил как посол киевлян и своевременно доставил их петицию царю.
Бессмысленный план военных отменили, и угроза превращения Киева в никчемное поселение при стратегическом укреплении исчезла. В 1880 году военные заверили киевлян, что отныне «оборона переносится за пределы города, где на окружающих холмах должна быть построена цепь отдельных фортов». 50-летнее противостояние города и печерской крепости вроде бы завершилось. Но их взаимные счеты на этом не закончились.
Началась «холодная война». Первой перешла в наступление городская дума. Воспользовавшись подходящим моментом, городские гласные (депутаты) разработали простой, но действенный план по «освобождению» Печерска из-под власти военного ведомства. В начале 1880 года они отказались оплачивать расходы на освещение печерских улиц, их мощение, на снабжение домов водой из городской сети, на содержание полицейского участка и пожарной части. Основанием для такого решения служило то, что официально Печерск не входил в состав города, оценка недвижимости здесь не производилась и соответствующий налог в пользу коммунального хозяйства не платился.
Район остался один на один со всеми своими проблемами и быстро пришел в упадок. Он превратился в обычное военное поселение, лишенное всех бытовых удобств. Улицы его не освещались, многоквартирных доходных домов не строили, больших магазинов и кафе не было.
Но военные не сдавались. В 1884 году они одержали последнюю победу над горожанами, добившись в Петербурге восстановления упраздненных эспланадных правил — 400-метровая зона отчуждения перед укреплениями. Значительная часть Киева снова перешла под власть военного коменданта.
Война города с крепостью продолжалась до 1893 года. За это время «крепостной» Печерск окончательно пришел в упадок, обеднел и непоправимо отстал от «думского» Киева, который активно благоустраивался, хорошел и богател. Один из соперников приобрел славу настоящего европейского города над Днепром, а другой был обречен на жизнь захолустного городка.
Когда жители Печерска обратились к Думе с просьбой проложить к ним линию конки, им и в этом было отказано, поскольку комендант крепости не разрешил засыпать крепостной ров неподалеку от Николаевских ворот (близ станции метро «Арсенальная») и пробить проезд в кирпичной стене уже упраздненной крепости.
Эту стену между Липками и Никольской улицей удалось пробить лишь известному киевскому генералу-инженеру Аманду Егоровичу Струве. В 1893 году он пустил в брешь старой николаевской крепости электрический трамвай и соединил в одно целое две, дотоле изолированные друг от друга, части Киева. Насыпь, по которой прошел городской трамвай в крепость, сохранилась. До сих пор видна и брешь генерала Струве в старой крепостной стене (рядом с памятной стеной Арсенала). Остались и некоторые узлы оборонительной системы Печерска. Благодаря работникам музея «Киевская крепость» и его директору-энтузиасту часть госпитальных укреплений реставрирована и открыта для посетителей. Кирпичный гигант времен Николая I уже не угрожает городу. Напротив, сейчас он сам нуждается в нашем внимании и защите.
567Читайте нас в Facebook
