Больше года жительница Кировограда пытается вернуть четырехлетнего сына, похищенного его душевнобольным отцом
С
— Не знаю, поможет ли это, — покачала головой Анна. — И здесь, и в милиции, и в исполнительной службе меня уже узнают. Хожу сюда как на работу. Своего Никиту, которого два года назад похитил мой психически нездоровый муж, я с тех пор ни разу не видела. Наверное, он меня уже забыл… Суд настаивает, чтобы мне вернули сына, врачи просят найти и госпитализировать его отца, но… ничего не происходит. И это при том, что местонахождение мужа и сына милиции прекрасно известно.
«Или идем в больницу, или разводимся», — не выдержав, выдвинула я мужу ультиматум»
Когда четыре года назад Анна (на фото) познакомилась с Сергеем Кабо, никаких признаков того, что мужчина страдает серьезным психическим расстройством, женщина не заметила. Как сейчас говорят врачи, это было во время так называемого периода ремиссии. Болезнь на время отступила, а спустя три года вновь дала о себе знать. К тому времени у Анны с Сергеем уже было двое детей — двухлетний Никита и десятимесячный Максим.
— Сережа вдруг стал сам не свой, — вспоминает Анна Кабо. — Начал пропадать из дому, ночами где-то гулял. А однажды пришел домой поздно вечером и, упав на колени, закричал на весь дом: «Прости меня, отец!» Своим криком он разбудил детей. «Что с тобой? — испугалась я. — Какой еще отец?» Сережа посмотрел на меня безумными глазами и прошептал: «Мой отец — это Бог, понимаешь? А я — его заместитель. Здесь, на земле, я его заместитель». Подумала сначала, что он напился. Но Сережа был абсолютно трезв. «Ты мне не веришь?!» — воскликнул муж и убежал в ванную. Я — за ним. Муж просидел там целую ночь, отрешенно глядя в одну точку. Под утро заставила его выйти на балкон и подышать свежим воздухом. «Знаешь, я не такой, как все, — вдруг сказал Сережа. — Я могу передвигать дома. Вот видишь дом? Сейчас возьму и глазами передвину его в другое место. Еще могу управлять людьми. Просто раньше тебе не рассказывал, боялся, что ты не поверишь».
Я позвонила его матери. Но поведение сына ее, как ни странно, не удивило. «Ой, не обращай внимания! — раздраженно отмахнулась свекровь. — У него бывает… Не переживай, скоро пройдет». Потом она рассказала, что у Сергея такие странности замечались с детства. Мол, еще в школьные годы ему иногда казалось, что к нему приходят какие-то духи и он с ними общался…
Сережа выспался, его вроде бы отпустило. Но буквально на следующий день начались новые странности. Приехав от моих родителей, у которых мы с детьми были в гостях, Сережа остановил машину возле нашего подъезда и почему-то не выключил двигатель. Я спросила, в чем дело. «Тихо! — вдруг сказал муж, с опаской оглядевшись по сторонам. — Мы не можем идти домой. И детей на улицу не выводи. Это очень опасно». «Что опасно?» — недоуменно спросила я. «Видишь ту машину? — Сережа указал на припаркованный метрах в двадцати от нас автомобиль. — Там только с виду никого нет. На самом деле там сидит человек, который за нами следит». «Да там нет никого! — закричала я. — Что с тобой происходит?!» «Мы поедем обратно к твоим родителям и заночуем там, — упрямо повторил Сережа. — Или будем спать в машине». Что оставалось делать? Пришлось делать так, как он хочет.
К счастью, на следующий день муж согласился вернуться домой. А ночью он… вызвал милицию. Оказалось, он всю ночь простоял у окна, наблюдая уже за другой машиной под подъездом. Увидев, что я проснулась, Сережа сказал: «Не подходи к окну, за нами слежка. Я уже вызвал наряд — сейчас они проверят этого кадра». В машине, естественно, никого не оказалось.
Дальше начался сущий ад. Утверждая, что его хотят убить, Сережа завешивал окна одеялами (он говорил, что за ним следят снайперы) и каждый раз звонил на «102». Его уже пугали уголовной ответственностью за ложные вызовы, но муж с неподдельным ужасом твердил: «Вы не понимаете! Эти люди меня убьют!» Начал как-то странно высказываться в мой адрес. Например, когда я вышла на балкон, чтобы сделать дерущимся во дворе детям замечание, муж спросил меня: «А почему ты на них так смотришь? Я же вижу, ты смотришь на них, как женщина смотрит на мужчину. Маньячка». Однажды пришел от своих родителей и выдал: «Моя сестра спит со своим отцом. Я это точно знаю». Оказывается, такой вывод он сделал только потому, что его сестра… тихая и замкнутая девочка. Я несколько раз уговаривала его пойти к психиатру, но Сережа и слушать не хотел. После очередного ночного «концерта» я не выдержала и выдвинула ему ультиматум: или идем в больницу, или разводимся.
Сережа выдержал минутную паузу и ушел из дома, хлопнув дверью. Не вернулся даже под вечер. А на следующий день пришел его отец и забрал Сережино ружье с патронами. «Это сын попросил, — сказал. — Он больше не хочет с тобой жить». Следующие три дня я ничего о нем не слышала. А потом ко мне пришла Сережина мать Тамара Ивановна. Как сейчас помню, это было в Рождество, 7 января. «Пришла вас поздравить, — сообщила свекровь. — Аня, можно мне Никитку на пару часиков? Пусть погуляет с бабушкой». Мне почему-то ужасно не хотелось отпускать сынишку. Но я разрешила: все-таки не соседке его отдаю, а родной бабушке. Я спросила о Сереже. «Ой, надоел он мне уже, — поморщилась свекровь. — Разбирайтесь сами, ладно?» С этими словами они ушли. А меня внезапно охватила необъяснимая тревога.
«Изучив заявления, которые муж писал в милицию, психиатр покачал головой: «Это однозначно наш пациент»
— Я подбежала к окну, чтобы увидеть, как свекровь с внуком выходят из подъезда, но их все не было, — продолжает Анна. — Прождала, наверное, минут десять. А когда перезвонила, Тамара Ивановна невозмутимо ответила: «Так мы уже вышли. Вот гуляем». Я удивилась. Как это они успели меньше чем за минуту спуститься с пятого этажа, если в доме нет лифта? Перезвонила еще через час. Свекровь сказала, что ребенок у нее дома. А еще через два часа раздраженно ответила: «Аня, мне некогда с тобой разговаривать» — и повесила трубку. Тут приехал отец Сергея. Он, как и обещал, привез нам продукты. «Никита у нас, — сообщил. — Тамара сказала, что теперь он будет жить с ней и с Сережей».
По словам Анны, она тут же побежала к свекрови. Тамара Ивановна дверь не открыла, крикнув лишь, что «ребенка не отдаст». Мать вызвала милицию, но ей посоветовали разбираться через суд.
— Здесь они были правы — у нас с мужем равные права на детей, — говорит Анна. — Я подала на развод и в суд — на определение места жительства детей. Когда Сереже пришла первая повестка, он вообще сошел с ума. Начал писать заявления в милицию о том, что я террористка и готовлю теракт. Даже звонил по этому поводу в Администрацию Президента. После этого начал писать, что я — стыдно озвучивать — снимаюсь в порнофильмах с участием собственных детей. А мой отец якобы при этом их насилует. Затем написал, что их насилует и его отец тоже. Я даже возила ребенка на экспертизу. Ужасное унижение, но что оставалось делать? Хотела снять с себя подозрения. На этом Сережа не остановился и создал в интернете несколько сайтов. Их можно найти по моим имени и фамилии. Сразу увидите гадости типа: маньячка, педофил, насилует детей. К одному из своих заявлений он даже приложил аудиопленку с какими-то вздохами и долго пытался доказать, что записал меня…
В итоге сотрудники милиции отвезли заявления Сережи в психбольницу. Изучив все это, врач покачал головой: «Это однозначно наш пациент. Его нужно немедленно госпитализировать».
К документу из психиатрической больницы прилагается письмо психиатра о том, что Сергей Кабо является опасным для общества и нуждается в принудительной госпитализации. Это письмо было направлено главврачу станции скорой помощи и начальнику Ленинского райотдела милиции в Кировограде.
— Больше всего я боюсь, что заболевание могло передаться по наследству, — говорит Анна. — Оказывается, у Сережи оно тоже проявилось не сразу. Поражаюсь, как могла три года жить с психически больным и не замечать этого. «Болезнь может на время отступать, — объяснил доктор. — Но рано или поздно все равно произойдет обострение». Оказывается, о том, что Сергей болен, говорил даже подбор фильмов, которые он смотрел. Сережа любил фильмы и видеоролики в интернете о психбольницах, о том, какие там пациенты. Он и меня просил смотреть их вместе с ним и потом обсуждать. По словам врачей, люди с его диагнозом стремятся получать информацию о том, чего больше всего боятся.
Вскоре я выиграла все суды — и районный, и апелляционный. Сергей не пришел ни на одно заседание, вместо него все время ходила его мать. «Да, я знаю, где мой сын, — с вызовом отвечала она судье. — Но вам этого не скажу. Он и его ребенок в надежном месте». От одной только мысли, что Никита сейчас наблюдает все его заскоки, мне становится не по себе. В своем заключении психиатр написал, что «есть подозрение на общественно небезопасные действия по отношению к ребенку». Суд постановил объявить Сергея в розыск, отнять у него ребенка и отдать мне. Это было еще в июле, и я думала, что вопрос решен. Но все только начиналось.
«Мы не имеем права его задерживать. Это компетенция бригады скорой помощи»
— В милиции уже было письмо из психбольницы о том, что Сергея нужно немедленно госпитализировать, — говорит Анна, — но бывший муж в это время умудрился выписаться из квартиры матери, в которой был прописан. После этого мать квартиру продала. Он приходил в жэк, но никто его не задержал. Кстати, еще до того, как суд вынес свое решение, он обязал милицию найти Сережу, который не являлся ни на одно заседание. В итоге в Ленинском райотделе дали справку о том, что милиция его нашла — дескать, Сергей с Никитой живут в Киеве на Оболонском проспекте. Вот только дома, который они указали, не существует, такого номера дома на Оболонском проспекте нет.
А уже после того, как было вынесено решение суда и Сережу с сыном объявили в розыск (сотрудники исполнительной службы хотели забрать ребенка, но они не знали, где его искать), милиционеры его нашли уже по новому адресу — на улице Копыловской в Киеве. Я поехала туда вместе с судебными исполнителями. Сережи там не оказалось. Дверь нам открыла какая-то бабушка, которая живет в этой квартире с внуком и ничего не знает о Сереже. Не найдя ни мужа, ни ребенка, исполнители вернулись в Кировоград и снова попросили милицию найти их. В милиции нам дали все тот же адрес — дескать, не знаем, как вы, а мы его по этому адресу находим. И так продолжается уже полтора года: милиция уверяет, что он живет на улице Копыловской, а исполнители найти не могут. Я миллион раз жаловалась в прокуратуру: если сотрудники милиции поддерживают с Сергеем связь и знают о его местонахождении (а именно так они пишут в своих официальных ответах), почему не задержат для выяснения обстоятельств и не вызовут исполнителей? Так ведь может продолжаться еще много лет. Ребенок растет с социально опасным человеком, и это никого не волнует.
Однажды в милиции решили меня успокоить — дескать, не переживайте, мы видели вашего сына, он жив-здоров. И показали мне фотографию спящего Никиты, сфотографированного на мобильный телефон. Якобы один из правоохранителей встречался с мужем на трассе под Киевом, куда он приезжал вместе с ребенком. И вот, мол, этому подтверждение. Потом показывали еще какие-то снимки — якобы их прислал Сергей.
«ФАКТЫ» попытались разобраться, почему, несмотря на решения судов и заключения психиатров, Никиту Кабо до сих пор не вернули матери, а его отца не госпитализировали.
В исполнительной службе при Кировском отделе государственной исполнительной службы Кировоградского городского управления юстиции официальных комментариев не дают, поскольку речь идет о гражданском деле, а «ФАКТЫ» не являются стороной по этому делу. Однако неофициально нам сообщили следующее:
— Сотрудники милиции явно заинтересованы в том, чтобы не возвращать женщине ребенка. По адресу, который они нам дают, Сергей Кабо и его ребенок не проживают. Нам несколько раз это официально подтвердили сотрудники киевской милиции. Не говоря уже о том, что даже несуществующие адреса нам удалось получить от них только с третьей попытки. Мы много раз просили их: раз вы каким-то образом находите этого мужчину, пожалуйста, задержите его хоть на пару часов — за это время мы успеем приехать и забрать у него ребенка. Но милиционеры нам отказывают: дескать, мы сообщили вам адрес, этим и довольствуйтесь. Уже не знаем, как разрешить эту ситуацию. А ведь у нас есть копия заключения психиатра, направленного начальнику Ленинского райотдела милиции Кировограда о том, что мужчина нуждается в принудительной госпитализации. Почему же его до сих пор не задержали?
— К милиции в этом случае не может быть никаких претензий — свою работу мы выполнили, — прокомментировала «ФАКТАМ» ситуацию начальник Центра общественных связей Кировоградской областной милиции Виталина Бевзенко. — После того как Кировский районный суд Кировограда вынес решение о том, что оба сына супругов Кабо должны проживать с матерью, мы, выполняя это решение, завели оперативно-розыскное дело по розыску ребенка. И вскоре мы нашли его в Киеве. Опросили отца, его новую сожительницу, их родственников. Даже пригласили представителей Подольской райгосадминистрации, которые выдали акт обследования жилищно-бытовых условий квартиры. После чего проинформировали о местонахождении ребенка его мать и сотрудников исполнительной службы.
— Сотрудники исполнительной службы, которые там его не находят, говорят, что не раз просили вас хотя бы на пару часов задержать отца ребенка — чтобы они приехали и забрали Никиту.
— Мы не имеем права этого делать. Ведь на отца ребенка не заведено уголовное дело. А значит, это будет нарушением его прав. Поэтому сейчас дело за исполнителями.
— Еще в прошлом году главврач психиатрической клиники направил письмо начальнику Ленинского райотдела милиции о том, что мужчина нуждается в принудительной госпитализации. Разве это не повод его задержать?
— Мы, опять-таки, не имеем права. Это компетенция бригады скорой помощи — им тоже было направлено соответствующее письмо. Сотрудники милиции просто могут помочь медикам — в том случае, если человек, которого нужно госпитализировать, к примеру, нарушает правопорядок. Но и это мы можем сделать, только если врачи нас об этом попросят.
Впрочем, по словам Романа Шарко, адвоката Анны Кабо, милиционеры все же имеют право задержать отца ребенка на пару часов:
— Это может быть административное задержание для установления личности, выяснения обстоятельств. И ничьи права в таком случае не будут нарушены. Как говорится, было бы желание. За последние полтора года мы подняли на ноги уже всю киевскую милицию. Сергея искали и участковый инспектор, и уголовный розыск. Безрезультатно — в Киеве этого человека не находят, что подтверждается многочисленными ответами от столичной милиции.
Мы уже давно пытаемся добиться возбуждения уголовного дела в отношении Сергея по факту похищения ребенка. Но нам это не удается — никого не волнует, что ребенок находится в руках больного человека.
— Младшему Максимке уже два года, — говорит Анна. — Несмотря на то что братика нет рядом, он его не забывает. Каждое утро подходит к фотографии и говорит: «Мама, когда вернется наш Никитка?» — глаза женщины наполняются слезами. — «А он далеко? — все время спрашивает. — Я слышал, что его украл какой-то дядя». И что тут ответишь? Не скажешь же, что речь идет об их родном папе. Я не против, чтобы Сергей виделся с детьми — все-таки он отец. Но для начала он должен пройти курс лечения. С ужасом вспоминаю последний месяц нашей совместной жизни — эти безумные идеи, психические выпады, страшные глаза… Не сомневаюсь, что он любит своих детей, но ведь человек болен!
Сложно сказать, почему сотрудники милиции всячески его прикрывают. Наверное, потому что хорошо его знают. Раньше он был негласным милицейским агентом.
Мать Сергея не видит необходимости его лечить. Как объяснил мне психиатр, Сережина мать действительно верит своему сыну. С людьми, которые безумно любят психически больного, такое случается. На суде Тамара Ивановна начала озвучивать то, что Сережа писал в своих заявлениях в милицию. Например, принесла в суд аудиозапись с какими-то вздохами, сказав, что это дал ей Сережа, который «записал, как мы с моим и его отцом насилуем детей». Самое страшное заключается в том, что свекровь искренне верила в этот бред.
1694Читайте нас в Facebook
