Дмитрий Павличенко: «Это ложь, что я был зациклен на идее поквитаться с Зубковым»
Страсти по делу об убийстве судьи Шевченковского райсуда столицы Сергея Зубкова не утихают. После того как
*Несмотря на сомнительную доказательную базу, судьи все же вынесли суровый приговор отцу и сыну Павличенко
Приговор вызвал волну недовольства среди тех, кто не верит в виновность отца и сына. А таких нашлось немало. Когда в марте 2011 года судью убили в подъезде его дома, Дмитрий Павличенко (который давно вел с Зубковым открытую войну, заявляя, что тот лишил его квартиры) сразу попал в список подозреваемых. Отца и сына задержали. Пока длилось следствие, друзья и защитники Павличенко не раз заявляли, что доказательства по делу сфальсифицированы. Подлило масла в огонь и то, что на суде ни один из свидетелей не опознал ни старшего, ни младшего Павличенко. Несмотря на сомнения, судьи Голосеевского райсуда все же вынесли суровый приговор.
«Уверен, что сын давал показания под давлением сотрудников милиции»
Через две недели после задержания Павличенко-младшего в интернете появилась запись его допроса. Кто выложил в сеть видеоролик, являющийся одним из доказательств в уголовном деле, не известно. Признаваясь в убийстве судьи, Сергей говорит очень медленно, прерываясь на длинные паузы. Смотрит при этом в пол и редко поднимает глаза.
"Все началось примерно два месяца назад, — рассказывает Сергей Павличенко. — После незаконного решения суда, после многочисленных жалоб, апелляций и тому подобное, никаких мер никем не было предпринято. Ни прокуратурой, ни высшим судейским комитетом, никем...
Отец мне сказал: «Надо этому Зубкову насолить, потому что он достаточно много нам вреда принес. Выселил из квартиры, все разрушил, затягивал наши жалобы на него, не передавал в апелляцию (пауза, тяжелый вздох). До
— На каком это было этаже? (Вопрос, по всей видимости, задает следователь. — Авт.).
— На седьмом. И было произведено несколько выстрелов из пистолета.
— Кто произвел эти выстрелы?
— Отец. После этого мы тащили тело судьи на общий балкон... У меня была порезана нога... ну, мне тоже досталось в суматохе. Поэтому я взял штаны Зубкова, свои снял и... (пауза) переодел их. Потом мы оттащили его на лестничную клетку...»
На этом видеоролик прерывается.
Как и следовало ожидать, запись вызвала бурное обсуждение. Одни утверждали, что Сергей давал показания явно под давлением, другие, наоборот, считали, что он рассказывает об убийстве вполне убедительно.
Журналисты телеканала «1+1» показали видеоролик столичному психологу Павлу Фролову. Эксперта смутили «протокольные» фразы Сергея и манера его разговора. «Он говорит так, как будто ему важно согласиться с тем, о чем его спрашивают. Как будто выполняет инструкцию», — предположил психолог.
Между тем следов побоев на Сергее на видео не заметно.
— Я уверен, что сын давал показания под давлением сотрудников милиции, — прокомментировал «ФАКТАМ» ситуацию Дмитрий Павличенко. — Никто не говорит, что это были физические пытки. Но на него наверняка давили морально, угрожали. Через это прошел и я. Первые несколько дней в райотделе милиции мне не давали ни воды, ни еды. Двое суток не снимали наручников. Требовали, чтобы я признался в убийстве судьи. Но я держался. А Сережу, видимо, сломали. Кстати, у нас даже не было очных ставок. За время следствия мы с сыном ни разу не виделись. Пока я требовал, чтобы провели хоть одну очную ставку, следователи провели 95 экспертиз.
«Во время судебных тяжб с голландской фирмой на мою жизнь покушались пять раз»
— Судя по приговору, обвинение строится именно на результатах экспертиз и на признании Сергея. Например, на инвалидной коляске, которую убийцы судьи зачем-то взяли с собой, нашли ваши отпечатки, а Сергей и вовсе оставил на месте убийства свои брюки.
— То есть убийца, вместо того чтобы убегать, вдруг начинает переодеваться в одежду своей жертвы, а собственные вещи со своей кровью бросает на месте преступления? Это же абсурд. Штаны Сережи, как и другие вещи, подбросили, чтобы нас подставить. Кстати, с этими штанами следователи сами запутались. Судя по материалам дела, они отправляли на экспертизу брюки черного цвета, а эксперт почему-то исследовал серые. И таких нестыковок много. Что касается отпечатков пальцев, то это явная фальсификация. Мои отпечатки были в милиции, ведь, когда мою семью выселяли сотрудники исполнительной службы, нас с Сережей отвезли в райотдел милиции. И там у нас зачем-то брали отпечатки пальцев.
— По версии следствия, во время схватки с Зубковым ваш сын получил ранение ноги и, увидев, что его брюки в крови, решил переодеться. Но если этого не было, откуда тогда у Сергея рана?
— Накануне он поскользнулся на улице и упал, как он сказал, на какое-то стекло. Это была не колото-резаная, а глубокая рваная рана. У Сережи до сих пор остался на ноге след. А следователю эта травма была только на руку — ведь теперь можно было сказать, что сын получил рану в борьбе с судьей. Почему тогда на одежде Сергея не нашли, к примеру, крови Зубкова? По версии следствия, раз мы его жестоко зарезали, а он еще и пытался сопротивляться, его кровь должна была быть повсюду. Но этого нет. На брюках Сережи нашли только его собственную кровь. Кстати, я сразу понял, как злополучные брюки «пришили» к преступлению. Штаны Сергея были в числе вещей, которые у нас забрали сотрудники исполнительной службы, когда сносили нашу пристройку. С тех пор они вместе с другими вещами хранились на складе голландской фирмы, из-за которой и начался весь сыр-бор.
— Вы имеете в виду компанию, которая пыталась вас выселить?
— Да. Когда я не согласился продать им свою квартиру, как это сделали многие мои соседи, меня решили уничтожить. Еще бы: фирма скупила почти все квартиры в доме, кроме моей. Я был им как кость в горле. Что они только ни делали! Пытались «пришить» преступления, пять раз покушались на мою жизнь. Еще в 1995 году мне прострелили ногу. Затем сбили машиной, а вскоре во дворе неизвестные проломили мне череп. Я много раз обращался в милицию, но там никто не хотел реагировать. Например, я точно знаю, что первый раз в меня стрелял сотрудник той самой голландской фирмы. А во время третьего покушения один из преступников оставил отпечатки пальцев, но милиция предпочла их... потерять. Мне при этом фирма регулярно «передавала приветы». Они долго изводили меня звонками с угрозами, а потом вообще подали в суд.
(Как рассказывал «ФАКТАМ» журналист и друг Дмитрия Павличенко Владимир Широченко, в своем иске фирма потребовала снести эркер, в котором жил Павличенко с семьей, поскольку тот якобы был незаконно пристроен и мешал фирме пользоваться земельным участком. Но эркер не являлся пристройкой, как написано в заявлении истца. В соответствии с официальными документами из БТИ он был неотъемлемой частью жилой квартиры. Голландская фирма сначала проиграла суды, но потом появилось заочное решение судьи Сергея Зубкова о сносе эркера. И тогда Дмитрий Павличенко организовал две пресс-конференции, на которых заявил: судья Зубков лишил его семью крыши над головой.)
«Один из сокамерников все время настойчиво убеждал, что в моей ситуации лучший выход — вскрыть себе вены»
— Мотива убивать Сергея Зубкова у меня не было, — уверяет Дмитрий Павличенко. — Ведь мы уже начали оспаривать его решение. Тяжба с голландской фирмой тянулась не первый год, и до Зубкова еще несколько судей выносили решение не в мою пользу. Но ведь они сейчас живы, с ними ничего не случилось. Вот и на этот раз я подал апелляцию. На кого я действительно разозлился, так это на сотрудников исполнительной службы, которые, не дожидаясь решения апелляционного суда (а по закону они должны были его дождаться!), заявились ко мне домой и начали... вывозить вещи. Хотя в решении того же Зубкова вопрос о вещах не поднимался. Но исполнители ничего не хотели слушать, арестовали наши вещи и отправили их на склад... той самой голландской фирмы. Моей семье до сих пор ничего не отдали. А фирма выставила счет — мы должны заплатить им двести десять тысяч гривен «за хранение». Разве это не издевательство? Фактически голые, мы с женой и детьми ночью остались на улице. И Зубков здесь, по сути, ни при чем: он вынес решение, которое мы начали оспаривать. Нарушили закон исполнители. Обсуждая в семье эту проблему, мы только о них и говорили. О судье Зубкове, который был промежуточным звеном в деле, вообще не вспоминали! В милиции же теперь говорят, что я «был зациклен на идее поквитаться с Зубковым». Это ложь. Таким способом меня решила подставить голландская фирма.
— Но не слишком ли изощренный способ решения своих проблем для этой фирмы — убийство судьи, который, кстати, в споре был на их стороне?
— Я тоже об этом думал. Интересно, что Зубков уже не первый раз выносил решения в пользу этой компании. Не исключено, что представители фирмы в его лице имели «своего» судью. А потом не сошлись с ним в каких-то вопросах и решили убить сразу двух зайцев: избавиться и от судьи, и от меня.
— На днях Высший специализированный суд признал решение Зубкова по вашему делу незаконным и отправил дело на новое рассмотрение.
— Я не сомневался, что так и будет. За время многолетней судебной тяжбы я привык, что сначала решения выносятся не в мою пользу, затем другие суды их отменяют. Почему же следствие считает, что именно решение Зубкова толкнуло меня на преступление?
— Где вы были в момент убийства Сергея Зубкова?
— Вечером 21 марта я был дома. Всю первую половину дня провел в разъездах: встречался с адвокатом, с депутатами. Ближе к обеду приехал домой, обработал сыну рану на ноге и отправился в суд, где мне нужно было забрать решение. Домой вернулся около шести часов вечера. Принял душ, еще раз созвонился со своим адвокатом по гражданским делам (кстати, это было как раз в то время, когда убили Зубкова. Адвокат на суде это подтверждала), после чего поехал с женой в супермаркет — мы купили продукты и символически отметили юбилей нашей свадьбы.
— На суде приводили показания вашего отца, к которому вы вечером того же дня отвезли сына Сергея. Как рассказывал ваш отец следствию, вы приехали всей семьей и попросили, чтобы Сергей немного пожил у него, потому что «у вас возникли серьезные проблемы».
— Да, я действительно отвез сына к папе. Рана на ноге Сережи была очень глубокой, он даже не мог передвигаться и самостоятельно себя обслуживать. Я же все время в делах, жена сидит с младшим ребенком — ухаживать за Сергеем у нас не было времени. Вот я и попросил отца помочь.
Кстати, пока шло следствие, в СИЗО происходили странные вещи. Например, недавно я узнал, что на папке с моим уголовным делом стояла красная полоса, что означает «склонен к суициду». Вскоре обнаружил под своей подушкой лезвие. Это повторялось несколько раз. Потом ко мне подсадили сокамерника, который начал рассказывать о том, что в моей ситуации лучший выход — вскрыть себе вены. Даже стал уточнять, как правильно «вскрываться». А через восемь месяцев, когда выяснилось, что сфабрикованное против нас с сыном дело разваливается, меня вдруг отправили на экспертизу, чтобы проверить, насколько я отдаю отчет в своих действиях. Там, в палате, на меня ночью напал пациент и начал душить. Если бы вовремя не проснулся еще один сосед по палате, все бы, наверное, закончилось печально. Не исключено, что таким образом от меня пытались избавиться. Это бы сразу решило все вопросы.
«ФАКТЫ» попытались в очередной раз связаться с голландской фирмой, о которой говорил Павличенко. Но, как сказала нам секретарь, «руководство не дает никаких комментариев». В прокуратуре настаивают, что вина Дмитрия Павличенко и его сына полностью доказана. «ФАКТЫ» будут следить за дальнейшим развитием событий.
3067Читайте нас в Facebook
