Жена разбившегося под Александрией вертолетчика: «Муж говорил: „Я не доживу до сорока. Ты меня похоронишь“»
Как сообщали «ФАКТЫ», Ми-8, принадлежавший Внутренним войскам МВД Украины, потерпел крушение через несколько минут после взлета. Поднявшись приблизительно на 500 метров, вертолет начал стремительно снижаться, зацепился винтом за землю и рухнул недалеко от аэродрома, после чего его еще протащило на брюхе 150 метров.
*Вертолет рухнул в полукилометре от аэродрома
Спасатели извлекли из-под обломков тела пятерых погибших:
Чтобы вертолет не упал на оживленную трассу, экипаж пытался отвести его в сторону
По свидетельствам очевидцев (водителей, находившихся в тот момент на днепропетровской трассе), борт мог рухнуть на трассу или АЗС. Но он вывернулся и упал, не долетев до шоссе. Позже информированные источники подтвердили, что вертолет сильным ветром несло на трассу Киев — Днепропетровск. Летчики сумели развернуть машину, предотвратив таким образом гибель людей, которые в это время ехали по дороге.
Практически одновременно вместе со спасателями и скорой помощью на место происшествия прибыли тележурналисты. Редактор местной телерадиокомпании «Контакт ЛТД» Виктор Голобородько в беседе с корреспондентом «ФАКТОВ» сказал, что, несмотря на то, что какие-то люди в камуфляже напали на съемочную группу и пытались отобрать у него камеру, ему удалось сохранить кадры, которые потом показали центральные телеканалы.
По факту падения вертолета и гибели военнослужащих открыто уголовное производство по признакам 416 статьи Уголовного кодекса Украины «Нарушение правил полетов, которое привело к катастрофе».
В первые дни расследования военная прокуратура Южного региона сообщила, что разрешения на вылет у экипажа не было, полеты на 25 декабря не планировались, но вертолет, несмотря на туман и надвигающуюся темноту, оказался в небе. Прокуратура рассматривает несколько версий крушения Ми-8: нарушение инструкции по эксплуатации вертолета, правил полета или подготовки к нему, неисправность техники и нелетные метеоусловия.
Тем временем пресс-служба Внутренних войск МВД Украины подчеркнула, что военнослужащие, являясь опытными специалистами своего дела, находились на борту вертолета и проводили запланированные работы на законных основаниях. На вертолете ранее были выполнены работы по замене двигателей и главного редуктора. После этого в соответствии с инструкцией экипаж вместе со специалистами наземного обслуживания должен был, не взлетая, опробовать двигатели. Этим, собственно, и объяснялось, почему в вертолете находилось пять человек (двое были специалистами-техниками), в то время как экипаж Ми-8 обычно состоит из трех.
Тема крушения вертолета активно обсуждается на украинском авиационном форуме в интернете.
«Скорее всего, при опробовании резко взяли шаг вверх, пустой вертолет взлетел, — пишет один из летчиков. — Потеряли контакт с землей, автопилот не включен, запаниковали. Попытались зайти на полосу, потеряли пространственную ориентировку, столкнулись с землей. Видимость не более ста метров. Туман.
Причину будут выяснять специалисты, а это мое предположение. Такие случаи в вертолетной авиации уже были. И не раз. К сожалению. И переворачивались, когда резко газовали двигателями (вспомним катастрофу в Херсоне, сгорели все, Царствие небесное им!), и отрывались непроизвольно…"
К версии «непроизвольного отрыва» в ожидании официальных выводов прокуратуры сегодня склоняются и в МВД. «Произошел не запланированный заданием отрыв вертолета от земли, с дальнейшим переходом в поступательный полет с набором высоты полета. Попадание вертолета в низкую облачность привело к потере экипажем пространственного ориентирования, что привело к столкновению воздушного судна с землей», — подчеркивается в новом сообщении пресс-службы министерства.
Также после предварительной дешифровки «черного ящика» стало известно, что бортовые системы были исправны. «Личный состав действовал согласно инструкциям. Экипаж был подготовлен к раздельному испытанию двигателей. По выводам летно-врачебной комиссии, члены экипажа пригодны к полетам на всех типах вертолетов. Члены экипажа и дежурный по приему и выпуску воздушного судна в день трагедии прошли медосмотр в медпункте воинской части. Их состояние здоровья было нормальным. Подготовка вертолета к испытанию двигателей на земле была проведена в полном объеме», — сообщили «ФАКТАМ» в МВД.
Судебно-медицинская экспертиза установила, что в крови погибших следов алкоголя не было обнаружено.
У всех погибших остались дети. Друзья и коллеги отмечают, что летчики были настоящими профессионалами. Командира экипажа Вячеслава Павлюка (на фото) называют опытнейшим летчиком, 20 декабря он был назначен заместителем командира части, а до этого занимал должность начальника службы безопасности полетов воинской части. Однако побеседовать с семьей командира не удалось. После похорон его родные не выходят на связь. Лишь три семьи после девяти дней, минувших со дня трагедии, нашли в себе силы общаться с корреспондентом «ФАКТОВ».
Отец штурмана Олега Кошеля Игорь Алексеевич с трудом говорил о единственном сыне. Сказал, что все у Олега в жизни складывалось хорошо: любимая работа и любящая жена, восьмимесячный сын Никита. Никто не мог представить, что все оборвется в один миг…
У авиатехника Виталия Олейникова подрастают двое сыновей:
— В день гибели муж должен был смениться с наряда, — рассказывает Юлия, — но такие специалисты, как Виталик, — редкость. И его вызвали на работу, чтобы провести газовку — проверить двигатели. Муж мечтал уйти в отпуск, так хотел провести праздники с семьей и не дожил до отпуска неделю.
 |
 |
 |
|
Олег Кошель |
Дмитрий Куренной | Виталий Олейников |
«Как же в последний момент им было страшно! Как бы мне хотелось им помочь!»
.jpg)
В семье погибшего бортового техника Рубена Игитяна (на фото) едва не произошла еще одна трагедия: сразу после гибели Рубена исчезла его
— За двенадцать дней я похудела на шесть килограммов, — говорит осунувшаяся Алена Игитян. — Все время думаю: «Как же в последний момент им было страшно! Как бы мне хотелось им помочь!..» Рубенчик же умер, по сути, еще мальчиком: в 26 лет. Это с виду он мужик мужиком, а вечером говорил: «Погладь мне спинку», «Погладь мне голову…» Мы нуждались друг в друге, не могли расставаться надолго. Но его уже нет двенадцатый день, и такая тоска…
Мы встретились с Рубеном в 2003 году, когда мне было 23 года, а ему 16. Нас познакомила моя подруга. Увидев его, я почувствовала, как застучало сердце: «Это кто?» «Да это Рубенчик, — сказала подруга. — Ему 16 лет…» Но Рубен выглядел намного старше. Он был таким надежным.
Папа у него армянин, и Рубен был воспитан в настоящих армянских традициях. Он чтил старших, не позволял себе повысить голос на отца или старшего брата, был очень ответственным: с детства косил сено у родителей на хуторе, доил коров, вел себя, как взрослый самостоятельный мужчина.
Три месяца мы дружили. Не было даже поцелуя. А на Новый год пришли к его другу в гости домой, поцеловались — и больше никогда не расставались. Страсть была бешеная. Он меня безумно ревновал. Как и я его. Короткие юбки, декольте разрешались только дома. «К супу». Он забегал домой «на супчик» и одобрительно кивал, когда видел, как я в коротком нарядном платье накрываю на стол. Правда, жениться Рубенчик не спешил. Шутил: «Я такой орел, а ты мне крылья поломала… Но я тебя никогда не брошу, можешь не переживать».
Когда я рожала дочку Анаит, Рубен был со мной: все 12 часов схваток делал мне массаж. Вскоре появилась Каринэ. Дома был четкий распорядок: у детей в полдевятого отбой, только правильное питание, никаких чипсов, сухариков и майонеза дочкам он не разрешал. Любил их безумно. «Зайки, вы у меня самые красивые и умные», — повторял. Я говорила: «Нельзя так фанатично любить девочек и баловать их. Им же еще замуж выходить». Он сердился: «А зачем им замуж? Пусть с нами живут!»
Рубен создал для нас с детьми идеальный мир, который, казалось, ничто не могло нарушить. Я никогда не носила тяжелых сумок, не знала, как заполнять квитанции. Рубен ни разу не повысил на меня голоса. Когда я возмущалась, на что-то жалуясь, он очень спокойно меня выслушивал, а потом переспрашивал: «Что? Хорошо, что я не слышал…»
Он много работал: рано вставал, рано ложился. При любой возможности спешил домой. Но о свадьбе по-прежнему не заикался. Все время отшучивался: «Я же армянин, мне нужна пышная свадьба, сейчас не время…» Когда женился его старший брат, подумала: «А я семь лет жду…» Сбросила любимому sms: «Я хочу, чтобы у меня была такая же фамилия, как у тебя и наших детей…» Он ответил: «Хорошо». 21 января 2011 года мы расписались.
Муж чувствовал, что умрет молодым. Часто повторял: «Я не доживу до сорока лет, ты меня похоронишь…» Я не верила. Ведь он не курил, не пил. «Да проживешь сто лет!» — смеялась.
В последние две недели Рубен был очень угнетен. На мои вопросы отмалчивался. Я спрашивала у его друга: «Что с ним?» Тот отвечал: «Он просто устал…» Своему близкому другу диспетчеру Володе Рубенчик вдруг сказал: «Володька, если со мной что-то случится, не оставляй в беде моих…»
25 декабря я мыла посуду, и у меня ни с того ни с сего заколотилось сердце, перехватило дыхание. Неожиданно позвонила бабушка из Кировоградской области: «Аленушка, а ты давно с Рубеном разговаривала? Говорят, там у вас упал вертолет». В интернете сразу увидела новость: «Разбился вертолет, погибли пять человек…»
«18 километров я шла пешком по заброшенным дорогам и разговаривала с мужем»
— Я забежала в комнату, упала и начала кричать, потом стала звонить его друзьям, — продолжает моя собеседница. — Ко мне приехала Ира, жена коллеги Рубена, моя сестра Катя. Они говорили, что точно еще ничего не известно. Когда в квартиру зашла делегация — руководство части, психологи — и мне сообщили: «Елена Анатольевна, ваш муж погиб», я закричала: «Пожалуйста, не надо!..»
Металась из комнаты в комнату всю ночь. Дети спали. Когда под утро прилегла на кровать к дочке, пятилетняя Анаит спросила: «Папы больше нет?» Говорю: «Папа всегда будет с нами. Просто мы не будем его видеть…» Пролежав несколько минут, я вышла на кухню и стала писать родным письмо. Я писала, как всех их люблю, как мне трудно без Рубена. Просила детей простить меня и папу, обещала, что мы всегда с папой будем мысленно рядом с ними.
Я дословно уже не помню текст письма. Милиция его мне вернула, но у меня нет сил, чтобы его перечитать. Это не было предсмертной запиской. Но я была как в бреду. В тот момент не осознавала, что переживут мои родные, увидев эти строки. Оставила дома мобильный телефон, чтобы меня никто не беспокоил, вызвала такси и приехала на автовокзал. Там села в автобус и уехала в Кировоград, где у нас была квартира. (Здесь, в Александрии, мы жилье снимали.)
Когда добралась до кировоградской квартиры, обнаружила, что ключи от нее забыла. И тут вспомнила, что есть место, которое муж особенно любил. Это хутор под Кировоградом, где жили его родители. И я в шоковом состоянии отправилась туда.
Восемнадцать километров я шла пешком по каким-то дорогам и полям, проваливаясь в снег по пояс. Падала и вставала опять. Плакала. Кричала. Разговаривала с мужем. Думала: как же так?! Бог дал мне сначала девять лет счастья, а потом все отнял. Сожалела, что многие моменты нашей счастливой жизни воспринимала как должное. Просила: «Миленький, прости меня».
— Тогда не думала, что рискую жизнью, — продолжает Алена. — Находилась уже в восьмидесяти километрах от дома в Александрии. Мне было все равно. На хуторе зашла во двор пустующего дома своих друзей. Села на лавочку. И вдруг наступило какое-то успокоение. Подумала: да меня же все ищут! И им не легче, чем мне. Я не знала, что милиция уже объявила розыск, что разосланы ориентировки и моя фотография есть даже в газетах. Родные и близкие боялись, что в отчаянии я могла что-то с собой сделать.
Решила идти в дом родителей Рубена на хуторе. Его мама уже все знала и уехала. Папа, Артюш Петрофович (мы его называем Артуром Петровичем), и старшая сестра Рубена, тоже Алена, были дома. Алена попросила меня ничего отцу не говорить. Зная, что у папы слабое сердце, я, дрожа от холода, попыталась сделать вид, что приехала «просто так».
«Доченька, а я тебя сразу и не узнал, — сказал мне Артур Петрович. — Что случилось?» «Папа, не приставай к Алене, ты же знаешь, как бывает в семьях? Ссорятся, мирятся», — стала отвлекать его сестра Рубена. Артур Петрович удивился: «Зачем ссориться? У вас же все так хорошо. Главное, что Рубен тебя любит». Потом поинтересовался: «А как ты сюда попала? И почему мой сын уже два дня не берет трубку?» Я пообещала ему все рассказать, когда буду готова. Но тут в доме появились родные, которые, узнав, что я нашлась, приехали меня забрать. Видя, что меня увозят, папа Рубена забеспокоился: «Аленушка, ты же мне ничего не рассказала!»
Мое сердце разрывалось на части. Позже папу Рубена привезли в Кировоград. В квартире сидели врачи «скорой». Бедный старик был очень растерян: «Что происходит, я не могу понять». Услышав, что Рубенчик погиб, он закричал: «Где мой сын?!» — и начал рыдать.
Я не смогла поцеловать мужа напоследок: его хоронили в закрытом гробу. Был закрыт и гроб командира экипажа подполковника Павлюка. Остальных хоронили в открытых.
Когда мне вернули уцелевший в катастрофе телефон Рубена, я увидела, что в последние дни перед смертью он часто слушал песню Александра Розенбаума «Дай мне минуту…» Там есть такие строки:
«Выйди из землянки, посмотри, голуба:
Ах, какое утро свежее полощется!
Мягкое и доброе, как любимой губы…
Мне так в это утро умирать не хочется…»
*"Папа всегда будет с нами. Просто мы не будем его видеть", — успокаивает своих маленьких дочек жена погибшего бортового техника Рубена Игитяна Алена
Для изучения обстоятельств аварии в МВД создана комиссия во главе с заместителем министра Виктором Ратушняком. Выводы о причинах катастрофы комиссия должна озвучить в течение 60 дней с момента трагедии.
Читайте нас в Facebook
