«Наша квартира была завалена скифским золотом. Сокровища абсолютно не охранялись»
«Вчера не отослал письмо. Работали и сегодняшний, воскресный день. Чем глубже спускаемся вниз, тем медленнее идет дело. Перевалка становится выше, землю девать некуда. Жду с нетерпением, когда появится дно, а его все нет…» Если бы раскопки скифского кургана на юге Запорожской области происходили в наши дни, то мы бы получали новости и массу цифровых фотографий с места события в режиме онлайн. Но тогда бы археолог Алексей Тереножкин общался с семьей по мобильному телефону и не осталось бы в архивах его удивительного эпистолярного наследия: писем к супруге — известному скифологу Варваре Ильинской, полных любви и рабочих треволнений. Сегодня эти письма представлены на выставке в Мелитополе, откуда летом 1954 года Алексей Иванович отправлял их домой в Киев.
— Как-то мне в руки попал журнал «Археология» со статьей о письмах, написанных Алексеем Тереножкиным во время раскопок мелитопольского кургана, — рассказывает «ФАКТАМ» старший научный сотрудник Мелитопольского краеведческого музея Валерий Тимофеев. — Одним из соавторов публикации был сын Алексея Ивановича — Андрей Ильинский. И у меня возникла идея разместить письма в нашем музее. Через Институт археологии вышел на Ильинского, объяснил, что для Мелитополя эти письма представляют огромный интерес. Они уже были переданы в Национальный историко-культурный заповедник «Чигирин». 
Но сын археолога дал согласие на то, чтобы мы получили копии писем.
*Алексей Тереножкин возглавлял экспедицию, которая вела раскопки мелитопольского кургана
Имея на руках письма, решили открыть выставку в мае нынешнего года — к 60-летию со дня обнаружения погребения. Вот как об этом рассказывает заметка в газете «Гудок» от 24 июня 1954 года: «Слесарь депо „Мелитополь“ Георгий Мозговый рыл колодец вблизи своего дома. Вдруг под лопатой рухнула земля, образовалась яма глубиной несколько метров. Земля продолжала осыпаться, падая на дно огромными глыбами. Мозговый заявил о случившемся работникам Мелитопольского краеведческого музея. Начали производить раскопки. Подземелье оказалось древним погребением…»
На самом деле о провале во дворе вышеупомянутого Георгия Мозгового в милицию сообщила бдительная соседка, а правоохранители обратились в музей. Первым к слесарю, на усадьбе которого заканчивалась насыпь кургана, пожаловал тогдашний директор музея Федор Кулик. Начальные работы в «чреве» кургана позволили обнаружить 196 древних золотых украшений… И когда уже нашли там золотые бляшки, в конце мая сообщили в Киев, в Академию наук УССР, после чего в Мелитополь немедленно выехала экспедиция во главе с кандидатом исторических наук Алексеем Тереножкиным. Было установлено, что подземелье является не чем иным, как погребальной катакомбой большого кургана, в которой, судя по предварительным находкам, в IV веке до нашей эры было богатое, возможно, царское погребение.
На выставке нам хотелось показать раскопки мелитопольского кургана через переживания человека, который его исследовал. Потому и название такое: «О любви, золоте и… загадочной Скифии». О сложностях исследований кургана можно узнать только из частной переписки, таких подробностей не может быть в научных журналах. Тереножкин делился со своей супругой сложностями, которые она могла понять как его коллега.
*Курган состоит из чередующихся прослоек морской травы (камки) и земляных кирпичей (вальков) (фото из архива Мелитопольского краеведческого музея)
«Задавила нас земля, которую нужно перевернуть целые горы, — пишет археолог. — Сняли насыпь, а сейчас сидим над громоздкими погребальными сооружениями. Непрерывно встречаются кости людей и животных. Видно, могилы разрушены совершенно. Что же касается большой ямы с подземельем, которая находится к северу от входной, то окопали ее края, чтобы стены не оползли. Получилась страшная по размерам бездна, заполненная кубометрами земли. Нужно еще так много сделать, чтобы добиться каких-нибудь результатов».
Конечно же, раскопки кургана вызвали интерес жителей провинциального города, о чем Алексей Иванович рассказывает супруге: «Нас оберегает милиционер. Если бы его не было, то горожане не дали бы работать. Особенно тягостными были первые дни. Сейчас милиция отбила охоту ходить зря, да это и опасно для людей, так как ямы стоят глубокие».
Площадь раскопа была 20 на 20 метров. Поиски уходили все дальше и дальше вглубь, при этом совершенно некуда было девать изъятую землю, так как вокруг плотно стояли дома частного сектора. «Вот прошел уже месяц, но я не чувствую, что переломил курган» — печалится Тереножкин. По письмам создается впечатление, что он борется с какой-то могучей силою.
Когда глубина разработки оказалась критической — края ямы осыпались и могли не просто свести на нет предыдущую работу, но и завалить людей, Алексей Иванович нашел метод, ставший фундаментальным в археологии и поднявший значимость мелитопольского кургана. О нем он пишет домой 1 июля: «Придумали пока такой выход — привлекли к работе горного инженера Забелина. Вчера он составил расчет лесоматериалов, необходимых для прокладки нижних частей всех этих сооружений с помощью креплений. А сегодня придется начинать хлопоты и о получении лесоматериалов».
— Что же обнаружили археологи в недрах улицы Первомайской?
— Устройство кургана видно по снимкам: он, как торт наполеон, был выложен чередующимися прослойками морской травы (камки) и земляных кирпичей, так называемых вальков. При этом камка доставлялась с берега Азовского моря, до которого 40 километров, а болотную почву брали из долины реки Молочной, за четыре километра от кургана.
Входная яма в катакомбу на глубине более 12 метров от древней поверхности была завалена камнями и плитами. Тем не менее еще в древности грабители туда добрались. Но действовали вслепую и наощупь, потому похватали, что нашли, перемешав с землею останки погребенных. После полного удаления остатков насыпи кургана выяснилось, что под ней находились две погребальные катакомбы: вероятно, царя и знатной скифянки-царицы.
Несмотря на ограбление, при расчистке могилы археологи нашли более 3 с половиной тысяч различных золотых предметов. Были там бронзовые наконечники стрел, чешуйки панциря, кости да мельчайшие золотые бляшки, подвески, бусы… Можно только догадываться, какие богатства были в катакомбе до ограбления. Здесь также обнаружили скелет рабыни, которая должна была прислуживать госпоже в загробной жизни, найдены остатки деревянного ярма, 11 амфор и бронзовый котел, наполовину заполненный костями разрезанной на большие куски овцы.
— А когда была сделана самая известная находка?
— Видимо, 1 августа, если судить по дате письма: «Отворачиваю чуть землю, блеснуло золото… Открываются части великолепного греческого орнамента в виде пальметт, растительных побегов, распространяется в ширину, догадываемся, что это перед нами самая настоящая обкладка горита (ящик для хранения лука и стрел. — Авт.). Грифоны, терзающие какую-то животину, сцена глубоким рельефом самым великолепным из греческой мифологии. А по гориту идут, поверх него, ряды неприкрепленных квадратных бляшек — числа их не знаю, но более десятка с изображением скифа, пьющего из ритона (сосуд в виде рога. — Авт.) перед богиней. Сбоку много какой-то тонкой бронзы…»
*Золотая обкладка горита (ящика для хранения лука и стрел) — одна из самых известных находок мелитопольского кургана
— Тереножкина привела в Украину любовь?
— Все верно. Благодаря знакомству 17 марта 1948 года и вспыхнувшей любви Алексея Ивановича к Варваре Андреевне Тереножкин покинул прежнее место работы и жительства в Средней Азии и в декабре 1948 года переехал в Украину. Если бы не эта встреча, то не было бы в Украине основателей киевской школы скифологии. Вы посмотрите: все его письма начинаются с нежного обращения к супруге: «Дорогая моя Варварушка!» или «Варенька, дорогая моя». Он очень хотел, чтобы жена приехала на эти раскопки, однако институт направил ее на Херсонщину. Хотя на пару дней она все же вырвалась в Мелитополь.
Мы сочли уместным в экспозиции поставить на рабочий стол семейные фотографии. Здесь супруги с детьми Алексея Ивановича от первого брака — Митей и Еленой, общим сыном Андрюшей и тещей Варварой Владимировной.
Солидный мужчина (Тереножкину тогда уже было 46 лет) объясняет в письме смысл своей работы пятилетнему сыну: «Андрюше передай, что я стремлюсь откопать славного скифского богатыря в панцире, со щитом, мечом, копьем и луком, которые убраны сплошь золотом и серебром. Только этот богатырь больно глубоко запрятался под землю, и я его никак достать не могу».
А вот еще, спустя несколько дней: «Скажи Андрюше, что богатырский панцирь я уже нашел. Нашел и несколько каленых железных стрел, не отличимых по форме от обычных скифских. Теперь ищу меч-кладенец, засапожный булатный нож, булаву в 300 пудов и медный шлем».
— Валерий Михайлович, где же хранятся все эти находки?
— Пока Алексей Иванович работал в Мелитополе, найденное золото, как следует из письма, сдавал в банк: «Зашили в мешочек 790 украшений и передадим на хранение в банк нынче». Первые 196 золотых украшений, найденных мелитопольскими музейщиками, оставлены нашему музею. Часть из них представлена в экспозиции, но как воспроизведение, а оригиналы хранятся в фондах. Также киевляне передали нам одну из найденных амфор, бронзовый звоночек, ромбовидные бляшки, назначение которых непонятно до сегодняшнего дня, несколько железных гвоздей. Остальные находки хранятся в столичном музее исторических драгоценностей, в отделе «Ювелирное искусство Скифии (VII в. до н. э. — III в. н. э.)».
Мелитопольская экспедиция Алексея Тереножкина запомнилась и его младшему сыну.
— Наша квартира находилась в Киеве, в бывшем здании Первой гимназии — теперь это желтый корпус Национального университета имени Шевченко, — рассказывает киевский художник-керамист Андрей Ильинский. — Там был институт археологии, а на верхнем этаже — квартиры нескольких семей археологов. Папа тогда был завотделом скифо-античной археологии. Поэтому вполне естественно, что в нашу квартиру однажды утром притащили огромный ящик. Папа его открыл и стал доставать находки из мелитопольского кургана. Это была вырезка земляного монолита с горитом, бронзовый пояс, золотые бляшки, медь от колчана и стрел. Мне, ребенку, было очень интересно смотреть на все эти штуковины.
Примечательно, что все это золото никак не охранялось и в течение всей зимы, нашитое на красный и зеленый бархат, лежало по всей нашей квартире, пока отец систематизировал и описывал найденные артефакты. Сейчас странно представить, что такое было время, когда эти сокровища абсолютно не охранялись! Все базировалось на абсолютной честности и благородстве людей, имевших отношение к ценностям. Детские впечатления от квартиры, заваленной золотом, привели к тому, что у меня на всю жизнь осталась неприязнь к драгоценному металлу. А вот керамику люблю, ею и занимаюсь. 30 мая в выставочном зале стадиона НСК «Олимпийский» открывается фестиваль современной керамики «ЦеГлина-2014», приходите посмотреть и на мои работы.
Кстати, Музей исторических драгоценностей Украины обязан своему учреждению Алексею Тереножкину и находкам из мелитопольского кургана. Когда ученики Алексея Ивановича исследовали такие выдающиеся памятники Скифии, как курганы Толстая и Гайманова могилы, Огуз, Желтокаменка, Бердянский, украинские археологи решили оставить уникальные находки в Украине — вопреки сложившейся с имперских времен традиции отдавать самые ценные экспонаты в музеи Москвы и Ленинграда. Директор Эрмитажа просил Институт археологии АН УССР передать скифское золото им, но также получил отказ.
Тогдашний президент Академии наук УССР Александр Палладин распорядился передать все материалы из мелитопольского кургана в Государственный исторический музей УССР и в дальнейшем оставлять исторические ценности в Украине. Затем специальную выставку драгоценностей из фондов музея посетила правительственная комиссия и решила, что экспонатов хватает для создания специального отдела — «Золотой кладовой». В 1963 году было принято постановление о его создании при Киевском государственном историческом музее, с 1968 года отдел стал называться Музеем исторических драгоценностей УССР, а в 1991-м получил теперешнее название.
20163Читайте нас в Facebook
