Адриан Михальчишин: "Карпов каждый день завтракал черной икрой"
В сентябре 1984 года в Москве начался поединок за шахматную корону между чемпионом мира Анатолием Карповым и претендентом на этот титул Гарри Каспаровым. Никто тогда и предположить не мог, что противостояние затянется на долгих пять месяцев, да так и останется неоконченным. О перипетиях соревнования, разделившего все советское общество на поклонников Карпова и Каспарова, рассказал «ФАКТАМ» украинский гроссмейстер, председатель тренерского комитета Международной федерации шахмат Адриан Михальчишин (на фото в заголовке).
— Адриан Богданович, как получилось, что вы оказались в тренерском штабе Анатолия Карпова?
— В 1981 году на командном чемпионате СССР ко мне подошел один из помощников чемпиона мира и предложил приехать на тренировочный сбор. Безусловно, для меня, в ту пору молодого 26-летнего гроссмейстера, это было большой честью, шансом научиться чему-то новому. Хотя всем шахматистам было известно, что Карпов никогда не платит своим тренерам.
Наконец, первый сбор в подмосковном Новогорске (там была база футбольной и хоккейной сборных СССР), и огромное впечатление от шахматной мощи Карпова: поначалу он обыгрывал меня в каждом варианте.
В связи с Новогорском вспоминаются два тогдашних эпизода, не связанных с шахматами. Первый. Помню, сидит рядом со мной на лавочке грустный Валерий Харламов. Только что тренер сказал, что не возьмет его на матчи с канадскими профессионалами. На следующее утро великий хоккеист погиб в автомобильной аварии…
Картинка вторая. Тренировка игроков московского «Динамо». Я видел много занятий футбольных команд, но таких не было нигде: нападающий команды Валерий Газзаев настолько технически превосходил своих партнеров, что тренировка превращалась в игру Газзаева против всех остальных.
— В начале 1980-х главным соперником советского чемпиона мира был Виктор Корчной, оставшийся на Западе в 1976 году. Довелось ли вам помогать Карпову в поединке с легендарным гроссмейстером-невозвращенцем?
— Осенью того же 1981-го во время второго матча Карпова с Корчным меня и еще шестерых гроссмейстеров снова вызвали в Москву. Готовилась вторая тренерская группа — для усиления той, что уже находилась в итальянском Мерано.
Основной задачей нашего коллектива было найти шахматное противоядие одному из дебютных вариантов, регулярно применяемых Корчным. Главным специалистом среди нас был легендарный теоретик Ефим Геллер, который все время ругал группу Карпова и шахматное начальство. На два предложения Геллера ответа так и не поступило. Сверху лишь говорили: продолжайте работать.
Мы же занимались, чем хотели: играли в теннис и карты, некоторые просто откровенно сачковали в Москве. Но однажды в два часа ночи случился аврал. Оказалось, на сборы едет большой шахматный начальник, вылетающий в Италию уже в восемь утра. И мы обязаны передать ему все наши предложения.
Сначала я не поверил и послал коллег куда подальше, однако меня убедили, что приказ весьма серьезен. Что делать, пришлось будить народ. Хуже всего было с Геллером: он храпел, как паровоз, и не слышал моего стука. Пришлось высадить дверь. Бужу Ефима Петровича и… не узнаю его. Оказывается, гроссмейстер снял вставную челюсть. В спешке он долго не мог ее найти, ругая руководство и Карпова последними словами.
Наконец-то все приготовились. Большой шахматный начальник и не представившийся сотрудник КГБ стали вызывать нас по одному в секретную комнату для доклада. Я такого цирка не видел больше никогда в жизни. Начальник хотел явиться к Карпову не с пустыми руками, и мы показывали ему свои анализы партий, а он записывал. Кагэбист пристально смотрел на нас, а нам хотелось спать, но тем не менее мы все умирали со смеху. Что они хотели выяснить в четыре часа утра, было непонятно…
— Через три года соперником 33-летнего Карпова стал 21-летний Гарри Каспаров. Как вы готовились к поединку с новым претендентом?
— Обычно мы проводили тренировочные сборы на латвийском курорте Плявинас, на великолепном озере. Карпов никогда особенно не перетруждался, группа тренеров имела задачу, и каждый день после завтрака мы часа три серьезно работали. Затем просыпался Карпов и, позавтракав, шел играть в теннис, а мы, кроме его партнера по теннису, продолжали работать.
После обеда Анатолий проверял наши анализы буквально час-другой. Он обладал исключительно развитым чувством дебюта и сразу находил слабые точки предложенных помощниками систем. Карповские замечания обычно звучали так: «Да, интересный вариант, но не для матча на первенство мира. Давайте-ка, ребята, я вас лучше обыграю в блиц». Через пару часов «избиения» тренеров Карпов говорил: «В карты вы все же играете лучше!» И после ужина начиналось карточное сражение.
— Сколько всего было помощников у участников матча на первенство мира?
— Кроме двух официальных секундантов, у Карпова было еще пять помощников. Все «лишние» тренеры были засекречены. Я, например, был аккредитован как корреспондент львовской газеты «Вільна Україна». Когда мы подъезжали к Дому Союзов, по команде все «лишние» ложились на заднее сиденье. Анатолий выходил из машины, а мы ехали за угол выгружаться, чтобы никто не увидел.
У главного тренера был большой сейф, куда все сносили свои наработки. Цирк начинался, когда кто-то получал задание осветить и дополнить анализы и шел к шефу. Тот рылся в сейфе и говорил: «Извини, твоей бумаги нет, пиши сначала». В итоге каждый такой совет заканчивался гомерическим хохотом несчастного, вынужденного снова вспоминать все тонкости. Правда, один из моих коллег говорил, что это делалось специально, чтобы каждый написал результаты своей работы еще раз.
Лучший в то время шахматный аналитик — гроссмейстер Лев Полугаевский — не очень хотел помогать Карпову в борьбе против Каспарова и делал все, чтобы появляться на нашей даче как можно реже. Помню, в ноябре 1984-го Лева подлетает к нашему крыльцу на своей «Волге». В развевающейся по ветру дубленке пулей влетает в дом, совершенно перепуганный. «Все, ребята, мне конец! Врачи сказали делать какую-то унцию». Через секунду вся группа хохочет: «Не унцию, а пункцию — обычную медицинскую процедуру».
Вообще, с секундантами Карпова во время матча творилось что-то неладное. У кого вдруг возобновились старые желудочные проблемы, у кого заболело горло, а у меня вообще была желтуха. Начал серьезно болеть Полугаевский. Лев Абрамович умер через 10 лет, в возрасте 60 лет.
У Каспарова также была серьезная поддержка со стороны. Консультации самого Михаила Ботвинника весили, как помощь нескольких тренеров-гроссмейстеров. Да и Михаил Таль знал очень многое из карповской «кухни». Было общеизвестно, что все, кто не любили Карпова, старались хоть чем-то помочь Каспарову.
— Где «квартировала» команда Карпова во время матча за корону?
— Матч игрался в Колонном зале Дома Союзов — самом престижном месте в тогдашней Москве. Кроме всего прочего, Колонный зал был местом прощальных проводов в мир иной высшего советского руководства. Поединок продолжался пять месяцев. За это время несколько партийных руководителей скончались. Каждый раз из-за похорон в игре наступал перерыв примерно на неделю.
Сама же тренерская команда и чемпион мира жили на бывшей даче знаменитого советского маршала Ивана Конева. Дача находилась в Архангельском, в 30 километрах от Москвы. Это был участок земли в четыре гектара соснового леса с домом, построенным немецкими военнопленными по проекту из Восточной Пруссии. Мебель в доме была из карельской березы. После смерти руководителей такого ранга семья маршала еще с годик могла жить там. Затем государство передавало дачу новому генералу. «Коневская» лишь на короткое время перешла к генералу Ивановскому, а перед матчем 1984 года пустовала. Распоряжался дачами могущественный начальник тыла Советской Армии маршал Семен Куркоткин, который в первые жe дни посетил дачу. Он поинтересовался, все ли в порядке, и пожелал успехов в матче.
— Поединок на первенство мира продолжался пять месяцев. Чем вас кормили все это время?
— Время в Москве было голодное. Продукты закупались на военной базе. У Карпова были свои повара. Толя каждый день завтракал черной икрой. Думаю, что этому Карпов научился у Корчного. Но через пару месяцев с питанием стало совсем неважно. И даже не слишком привередливый в еде Толя взбунтовался, когда мы целую неделю ели телячий язык с зеленым горошком.
— Кто и как обеспечивал безопасность шахматистов?
— Проблема безопасности стояла еще с матча Карпова с Корчным в филиппинском Багио. Читатели не поверят, какую защиту нашли эксперты КГБ против прослушивания со стороны специалистов Корчного (если таковые были!). В комнате для анализа (в гостинице!) установили привезенную из СССР армейскую палатку для изоляции от камер. Кроме того, запретили «шахматный» язык, и тренеры должны были общаться во время анализа на кодированном языке. У нас в группе вообще не было секретности, и никто ее не воспринимал всерьез. Тренерам просто доверяли, никто ни за кем не следил. У Карпова был давний шеф безопасности — подполковник КГБ, раз в неделю приезжавший пообщаться с Толей. Через пару лет и у Гарри появился свой куратор от органов — полковник из азербайджанского КГБ.
— В своей книге о матчах с Карповым «Великое противостояние» Каспаров обнародовал сенсационные факты. Якобы гостиницу «Россия», где он тогда жил, буквально нашпиговали подслушивающими устройствами, «жучки» были даже в комнате отдыха. Действовал и подпольный тотализатор среди советской элиты в ходе поединка.
— Мой ответ: полная паранойя в группе Каспарова. Одного из секундантов Гарри изгнали вроде бы за переписывание анализов группы в свою тетрадь. Другого обвинили в том, что его за 100 тысяч рублей пробовал перетянуть на свою сторону представитель Карпова. Между тем о таком «представителе» в группе Карпова никто не слышал. Во Львове, где якобы проходила встреча, никто его не видел.
Каспаров пишет, что один из его секундантов принимал участие в подпольном тотализаторе, который контролировал друг Карпова. Ставка на то, какой вариант изберет Каспаров, тут же передавалась Карпову. Однако у нас, помощников Карпова, такой информации не было. Если бы такие сведения поступали, то Карпов менял бы всю свою подготовку, чего ни разу не было. В свою очередь, один из главных тренеров Гарри заявил 20 лет спустя: «Мы все знали о планах Карпова и о подготовке к каждой партии».
Да и Анатолий через пару месяцев после окончания второго матча рассказал мне, что информацию Каспарову передавала жена одного из наших тренеров. Я спросил Толю: «Что ты будешь делать? Скажешь об этом, чтобы все знали?» А он ответил: «Ничего. Надо бороться за шахматной доской».
— Тот поединок запомнился невероятной ничейной серией из 17 партий подряд. Вам самому это не надоедало?
— После девяти партий Анатолий повел в счете 4:0 (матч игрался до шести побед). После этого и началась ничейная серия, которая, как мне кажется, нанесла большой ущерб престижу шахмат. В газетах стали появляться карикатуры. 2004 год. Оба гроссмейстера обросли бородами. Поединок все еще продолжается. Для выступления Каспарова остряки нашли образное выражение — долгоиграющий проигрыватель.
Лишь технический руководитель нашей группы почувствовал стратегию Гарри — короткими ничьими максимально продлить матч. Карпов только смеялся и говорил: «Да он после каждой ничьей с ума сходит!» Но оказался не прав. После пятого выигрыша Анатолия к нам на дачу привезли огромный банкетный стол. Это оказалось очень плохим знаком — победу просто сглазили.
— Как шахматисты проводили свободное время?
— Тoля много гулял по лесу (кстати, тренерам разрешалось выходить только после полуночи), смотрел видео, но в основном мы играли в белот, где Карпов, как и во всех других карточных играх, на голову превосходил всех. Дачу посещали многие его приятели. Например, бывший глава советского комсомола Евгений Тяжельников, отправленный Андроповым послом в Румынию, рассказывал невероятные истории из тамошней действительности. Фантастический импровизированный концерт устроил актер Михаил Ножкин.
Приезжали и ближайшие родственники чемпиона. До сих пор вспоминаю потрясающий вкус рыбного пирога, приготовленного мамой Карпова. Часто бывала на даче будущая вторая жена Карпова — Наталья. Мне кажется, минусом было то, что Карпов слишком мало играл в теннис, мы выезжали в спортзал ЦСКА всего пару раз. Толя к концу матча сильно устал, вначале он шел спать в 12 часов ночи, затем это время сдвигалось, и через четыре месяца он с трудом засыпал в шесть утра.
Типичным примером подготовки в таком состоянии была 27-я партия первого матча. Он играл белыми, мы подготовились накануне, и вдруг в полвторого приходит ко мне главный тренер и говорит: «Толя рвет и мечет. Иди его как-нибудь успокой». Захожу — Толя на меня накидывается, мол, что за подготовка, ничего серьезного не предложили, и, вообще, чем занимаетесь. Начинаю что-то показывать, но Толя машет рукой — там ничего нет. Говорю, сыграй тогда, как играл сам Каспаров. Он мне: там тоже ничего нет. Начинаю убеждать, пусть Гарри еще покажет ничью и так далее. Постепенно Толя начал внимать логичным доводам и сказал: «Ну ладно, пощупаем его маленько здесь».
Партия вышла блестящая. Пятая победа. Гарику, казалось, конец. Но затем Карпов упустил несколько шансов на шестую победу. Он на глазах слабел физически, и матч, в конце концов остановленный тогдашним президентом ФИДЕ Кампоманесом при до сих пор невыясненных обстоятельствах, превратился в бой на выживание.
— Известно, что сохранять игровые кондиции гроссмейстерам помогали специалисты по нетрадиционной медицине.
— У Каспарова был знаменитый парапсихолог и гипнотизер Тофик Дадашев. «Наши» экстрасенсы отличались добрым норовом, никому не мешали (да и не помогали. По-моему, у них была другая функция — экранировать парапсихологов соперника). Вообще умора одна, но ребята были веселые. Уху отлично готовили с какой-то особой одесской приправой.
Экстрасенсы напускали на себя страшно важный вид. Один, будучи в родном городе частно практикующим сексопатологом, готовил Толю к партии по-боксерски: «Убей Каспарова, разорви на части!» Тренеры слышали это на другом конце дачи и смеялись: «Попадись сейчас Карпову Мохаммед Али, и легендарному чемпиону мира по боксу точно бы не поздоровилось».
— На следующий год соперники встретились вновь, и шахматный мир получил нового короля — Гарри Каспарова. Как это произошло?
— На втором матче дача в том же Архангельском была поскромнее, да и сам поединок проходил в менее престижном зале имени Чайковского. Вначале Толя заболел страшным гриппом, отложил первую партию в безнадежном положении и проиграл вторую.
Наша группа мобилизовалась на анализ отложенной партии — ситуация была бесперспективная, и, проиграй ее Карпов, матч можно было бы дальше не продолжать. Но Анатолий фантастической защитой спасся, затем выиграл две отличные партии и вышел вперед.
Однако болезнь отняла слишком много сил, и в концовке поединка Толя не выдержал. После окончания игры я принял решение уйти из группы (работа была под ужасным психологическим давлением), не был в следующем году на сборах и к тому же, заболев желтухой, на два месяца угодил в больницу. Карпов назвал меня редиской, и наше сотрудничество закончилось, хотя отношения остались на хорошем уровне. Чуть позже распалась и сама тренерская группа.
— Почему Каспаров оказался сильнее?
— Как практический игрок, а также в анализе отложенных партий Анатолий был явно сильнее. У Гарри был большой перевес в начальной стадии, где он применял разработанные им самим новые планы. Этому качеству он научился у Ботвинника и развил его до фантастического уровня. Карпов мог отлично играть то, что показали ему тренеры, но Каспаров явно лучше чувствовал те позиции, которые он долго анализировал самостоятельно.
10594Читайте нас в Facebook
