Илья Богданов: "В шутку меня поддразнивают "москалем" и "шпионом ФСБ", но я не обижаюсь"
Об офицере ФСБ из Владивостока Илье Богданове, покинувшем Россию, чтобы участвовать в войне на Донбассе на стороне Украины, «ФАКТЫ» писали еще в июле. Тогда многие восприняли появление на телеэкранах 26-летнего старшего лейтенанта пограничных войск Федеральной службы безопасности как фейк. Мол, не может быть такого, чтобы российский кадровый разведчик и военный юрист, находившийся на взлете служебной карьеры, расстался с «жирной» должностью инспектора по охране водных ресурсов и зарплатой в 100 тысяч рублей, собственной квартирой и солидной иномаркой, собрал рюкзак с самыми необходимыми вещами и поехал воевать против своей страны за Украину. Богданов объяснял, что устал от лжи, льющейся с российских телеэкранов. «Бесконечно толкут нам про „киевскую хунту и бандеровцев“, как будто своих проблем нет». Молодой офицер заявил о желании «бороться с тоталитарным режимом Путина». Приехав на Майдан и поделившись с тогдашними обитателями палаток своими намерениями, Богданов уже через час был задержан сотрудниками СБУ. После тщательной проверки в Службе безопасности («Мы не нашли оснований ему не верить», — заметили наши службисты) российский перебежчик был предоставлен самому себе.
«Шевроны „Правого сектора“ мы выменивали на гранаты»
— Сначала я хотел поступить в батальон «Азов», но меня не взяли, поскольку туда принимают только граждан Украины, — рассказывал Илья Богданов, с которым мы общались время от времени. — Я подал документы на оформление украинского гражданства, написал письмо в российское консульство с отказом от гражданства России. Однако дело затягивалось, а время шло…
Российского гражданина согласились принять в батальоне «Донбасс». Комбат Семен Семенченко, поговорив с новым бойцом, предупредил, что снаряжение придется покупать за свой счет, а оружие добывать в бою. Богданов был согласен.
*Илья Богданов: «Я очень люблю свою страну. Ради нее нахожусь сейчас в Украине — если победит революция здесь, можно будет начать революцию в России»
— Купил камуфляжную форму, берцы, — рассказывал он. — Каску мне подарили, бронежилет выдавали, когда было нужно. Первой моей горячей точкой стал Комсомольск — тогда вывозили раненых из Иловайского котла. Десятки искалеченных бойцов, некоторые умирали по дороге. Пару раз мы сами попадали под обстрелы.
После нескольких дней отдыха на базе бойца снова потянуло на передовую. На этот раз Илья оказался в рядах батальона «Правого сектора». Пару дней назад, созвонившись с Богдановым, мы узнали, что он в рядах защитников донецкого аэропорта.
— Дней десять нахожусь на территории аэропорта, на диспетчерской вышке — до дежурства еще два часа, так что могу немного поговорить, — обрадовался он звонку (на удивление, слышно было неплохо, хотя два раза связь прерывалась). — До этого на позициях в Песках контролировал дорогу, ведущую к международному аэропорту, вернее, к тому, что от него осталось. Я сразу просился в аэропорт, но мне объяснили: сначала нужно пройти испытание в Песках. Мы дежурили в одном из полуразрушенных домов, из окон которого хорошо просматривалась дорога. Оружия у нас было мало, несколько автоматов на всех. Но у меня и автомат, и бронежилет уже имелись свои, трофейные. Невесть откуда взялся пулемет «Максим, наверное, из музея притащили. Но антиквариат находился в отличном состоянии. Из него тоже стреляли, жаль только, дальность боя у него небольшая. Боеприпасов было мало, приходилось «побираться» у стоящих на соседних позициях армейцев. Доходило до того, что выменивали гранаты на шевроны «Правого сектора».
За две недели моего пребывания в Песках несколько бойцов получили небольшие ранения — осколки залетали и во дворы, и в блиндажи. В соседнем подразделении одного парня убило. Местных жителей в поселке осталось мало, в основном пенсионеры и почему-то дети. Как они к нам относились, сказать затрудняюсь. Днем лица такие наигранно-приветливые, а ночью из их домов по нашим постам стреляли. И минные растяжки мы находили каждое утро — кто-то же их ставил?! Правда, однажды женщина принесла нам картошки.
Хотя с едой как раз было хорошо — и пайки, и огромная помощь волонтеров. Единственное, что мне не нравилось, — среди бойцов распространено пьянство. Водка продается на каждом углу, украинцы употребляют спиртное каждый день, каждый вечер. Я считаю это проявлением слабости — люди сами превращают себя в биомусор. Глядя на это повальное пьянство, иногда ловил себя на мысли: зачем я здесь, среди этих людей? Нельзя сказать, что сам никогда не употреблял алкоголь, но на этой войне пить вообще перестал.
«Давно мечтаю о свержении тоталитарной власти в России»
Спустя время бойцов построили во дворе и спросили, кто хочет сменить защитников аэропорта. В эту горячую точку берут только добровольцев, что по мнению российского офицера, правильно: не будет толку от солдата, который не хочет воевать. Вперед шагнуло человек пятнадцать. Старший лейтенант Богданов был среди них.
Ротация бойцов происходит очень быстро, как правило, ночью или под утро. Территория открытая, просматривается и простреливается со всех сторон. БТР, в котором в аэропорт направляется новая смена, мчится с огромной скоростью. Одних доставляют на диспетчерскую вышку, других — в терминал. Связи между этими стратегическими объектами нет. Еду и питьевую воду тоже завозят сразу, так как неизвестно, когда удастся проскочить в следующий раз. Поэтому продукты нужно экономить. А уж об умывании и вовсе приходится на время забыть, солдаты обходятся влажными салфетками.
— Тут жарко, — по интонации чувствую, что мой собеседник улыбается. — Обстреливают круглые сутки, по нам прицельно работают гранатометы. Но и мы в долгу не остаемся. Оружия и боеприпасов хватает. Здесь, в аэропорту, мы находимся вместе с армейцами, а у них сейчас снабжение на хорошем уровне. Из башни отлично видно дорогу и взлетную полосу.
— Ребята из вашего подразделения знают, что вы российский офицер?
— Конечно, ни своей биографии, ни своих убеждений я не скрываю. Иногда в шутку поддразнивают меня «москалем» и «шпионом ФСБ», но я не обижаюсь. Бойцы, с которыми плечом к плечу защищаем аэропорт, — замечательные ребята.
На мои вопросы о потерях убитыми и ранеными Богданов отвечает четко и оптимистично: никаких потерь нет, у раненых — легкие царапины. И вообще, не дождетесь, аэропорт мы не сдадим, победа будет за нами.
— Вы должны понять, что, если Путину позволить откусить палец, он на этом не остановится — откусит руку по локоть, а потом и по плечо, — тон собеседника становится серьезным. — Украина нужна ему для самоутверждения. Он хочет славы как «воссоединитель земель». А что он своей властью сделал с Россией? Разворованная, полуразрушенная, с зомбированным населением… Я очень люблю свою страну. Для того и нахожусь сейчас в Украине — чтобы ваша революция победила. Только победив здесь, можно будет начать революцию и в России.
— Ого! Да у вас далеко идущие планы!
Неожиданно проявившийся очередной русский революционер признался, что давно мечтает о свержении российской тоталитарной власти. С 14 лет увлекся идеями национализма, примкнул к движению скинхедов, в годы учебы в военном вузе водил дружбу с прославившимися пару лет назад «приморскими партизанами», убивавшими российских милиционеров-беспредельщиков. Мне ничего не оставалось, как ахнуть:
— Бог мой, да как вас с такой биографией в ФСБ взяли?!
— Сам удивляюсь. Наверное, не поинтересовались…
— Зато теперь, я думаю, интересуются.
Вот сообщение российского информагентства «РИА PrimaMedia»:
«Владивосток, 6 октября.
Сотрудника Пограничного управления ФСБ России по Приморскому краю Илью Богданова, перебежавшего в июле в один из отрядов на сторону Украины, коллеги по конторе «вычеркнули» из памяти. В рядах приморских чекистов говорят — для них он просто умер. Сам Богданов об измене Родине, за что ему грозит уголовная ответственность, ни капли не жалеет. Более того, в Россию обещает вернуться только с революцией, называет себя «правосеком», открыто рассказывает о своих нацистских взглядах, не скрывая, что его привлекает перспектива убивать своих земляков на Украине. Об этом он неоднократно заявлял в соцсетях и СМИ. Эксперты считают, что такой случай — это нонсенс во всех смыслах. Сценариев будущего Ильи Богданова не так уж много. Даже если молодой нацист осознает всю ничтожность своего поступка, а возможно, и уже осознал, то не мудрено, что возвращаться он не планирует. Ему грозит наказание по статьям за государственную измену и наемничество.
Командование части, в которой он служит, имеет право уволить такого сотрудника из своих рядов. Кроме того, на него может быть заведено уголовное дело как минимум за то, что военнослужащий без уважительной причины задержался с выходом из отпуска на срок 10 и более суток. Без санкций руководства офицер ФСБ не может покинуть пределы РФ. Это нарушение устава. Будучи кадровым офицером ФСБ, он в данном случае действовал как наемник. Это уголовное преступление, он нарушил присягу и все моральные нормы. Россия находится в политической конфронтации с Украиной. Подобные действия можно расценивать как предательство. Его могут объявить в розыск через Интерпол".
«Мой лучший друг воюет «за Новороссию»
— Еще когда я был в Песках, к нам приехала съемочная группа российского телевидения, — говорит Илья. — Так журналист такие вопросы мне задавала, будто в нашем фээсбэшном управлении продиктовали… Маму и сестру несколько раз вызывали на допросы, через моих знакомых пытаются выведать, где я и когда приеду в Россию. Иногда получаю на телефон sms-ки с угрозами: мол, вытащим тебя из Украины, а там уж разберемся. Да и друзья писали, что Путин пообещал всех русских, которые воюют за Украину, вернуть на родину и наказать. Суд надо мной, я думаю, носил бы публичный характер. Только не получится! Я возвращаться не собираюсь. Наоборот, очень хочу маму вытащить в Украину. Она ведь была против моего решения, причем именно по политическим мотивам. Тоже считала, что я еду воевать на стороне «фашистов». Некоторое время мы почти не общались. Когда я уехал, она сказала, что «от стыда не может на людей глаз поднять». Понемногу я стал звонить ей, писать, убеждать. Чувствую, она начала прислушиваться. Сейчас говорю ей: «Мама, приезжай в Киев хотя бы на несколько дней, встретимся. Я покажу тебе город, ты сама увидишь, какие тут люди». Надеюсь, что это скоро произойдет.
Среди россиян, воюющих против Украины, у Ильи есть знакомые ребята из Приморья.
— Так получилось, что они поехали воевать «за Новороссию» в то время, когда я находился в длительном рейсе в море, — рассказывает мой собеседник. — Кстати, именно тогда у меня появилась возможность обдумать ситуацию между нашими странами и понять, что правда и справедливость на стороне Украины. Хотя, честно говоря, я сразу поддержал вашу революцию. Минувшей осенью и зимой в России еще была возможность свободно заходить на украинские новостные сайты. 
Теперь это намного сложнее. В Революции достоинства чувствовалась настоящая народная сила.
*Российский офицер убежден, что в этом военном конфликте правда и справедливость на стороне Украины
— Ваши знакомые по-прежнему среди боевиков?
— Один, повоевав пару недель, вернулся домой. Получил 60 тысяч рублей и условный срок за незаконное ношение оружия, — смеется Илья. — Решил в качестве трофея прихватить с собой боевую гранату, с которой его и задержали в Ростове. Другой, мой друг детства, сейчас служит в новороссийском казачестве. Вот он — не за деньги, а за идею. Рассказывает, что у казаков очень строгая дисциплина, абсолютный запрет на спиртное. И это, на мой взгляд, правильно.
— Вы общаетесь?
— Иногда пишем друг другу sms-ки. Недавно он прислал мне снимок разбитого украинского танка с соответствующим текстом. Я, естественно, нашел что ответить. И фотографию какую надо прилепил.
— А если стрелять друг в друга придется?
— Каждый из нас выбрал свою команду — соответственно мировоззрению. Федя действительно мой лучший друг. Но… Если нам суждено будет встретиться после этой войны, думаю, мы сможем соблюсти внешние приличия. В смысле — пожмем друг другу руки, поговорим о том о сем. Но прежней дружбы уже не будет никогда. Слишком много тут пришлось пережить.
25609Читайте нас в Facebook
