Роман Бочкала: "Во время съемки в трех метрах от меня разорвался снаряд"
Военный журналист Роман Бочкала с первых дней противостояния на востоке Украины находится на передовой. Он делает сюжеты для новостийной программы «Подробности» и занимается волонтерством. В начале лета под Луганском Роман получил свое первое ранение, попав под минометный обстрел. Тогда он больше месяца лечился, а поправившись, сразу же вернулся на фронт.
Свои недавние репортажи Бочкала вел из места самого жестокого противостояния — поселка Пески. Там же во время минометного обстрела Роман был вторично ранен. Журналист благодарит Бога за то, что легко отделался, и называет 21 января своим вторым днем рождения.
— Я сейчас нахожусь в больнице поселка Селидово, недалеко от Донецка, — рассказывает по телефону Роман Бочкала. — Это ближайший не оккупированный город возле Песков, поэтому всех раненых, в том числе из Донецкого аэропорта, везут сюда в больницу. Потом тяжелых отправляют в Днепропетровск или Харьков, а легких, как меня, лечат на месте.
— Как вы попали в Пески? Говорят, для журналистов это сейчас невозможно.
— Действительно, поселок закрыт. Там сейчас просто кромешный ад. Такое впечатление, что над этим населенным пунктом идет непрекращающийся минный дождь. Мы попали в Пески в час ночи со вторника на среду. Специально за нами выехали военные, потому что иначе через блокпост нас бы не пропустили. Ночь провели в подвале одного из частных жилых домов. Наружу свет проходил через небольшие окошки возле потолка. Обстрел велся, не прекращаясь, и к утру в окошках не осталось ни одного целого стекла. Утром мы проводили съемку на позициях наших военных. Перемещаться по поселку нам с оператором пришлось мелкими перебежками: от стенки к стенке, от подвала к подвалу. Ни одного целого дома в Песках уже не осталось. Во время одной из таких перебежек меня и накрыло. Снаряд разорвался буквально в трех метрах.
— Что это был за снаряд?
— Военные потом сказали, что, судя по воронке (полметра в глубину и три метра в диаметре), 120-миллиметровая мина. Это просто Божье провидение, что я остался жив. Мне лишь посекло правую руку, зацепило ногу ниже колена, а балки, упавшие на голову, повредили затылок. Я находился во дворе частного дома недалеко от двухметрового бетонного забора. Снаряд упал перед ним. К моему счастью, большинство осколков ушли в этот забор. В меня полетели те, что отрикошетили. Повезло, что это был не осколочно-фугасный снаряд, а бронебойный. В противном случае от меня не осталось бы живого места.
— Услышали характерный звук летящей мины?
— Конечно, буквально за секунду-две до того, как она прилетела. Это такое заполняющее, объемное шипение, похожее по звуку на запускаемый салют. Когда мина разрывается, она становится страшной, можно ослепнуть от яркого света. На мое счастье, упавшая деревянная балка заслонила меня от свечения. Сначала я бросился на землю, потом понял, что надо срочно убегать. Вспомнил, как работают минометчики, и осознал, что за первым могут последовать еще снаряды. Я побежал в подвал, и тут же прилетели вторая и третья мины, упавшие в пяти и двадцати метрах от места, где я прятался.
— Сразу почувствовали, что ранены?
— Сначала было не до того. Первым делом я стал себя ощупывать. Больше всего боялся, что оторвана какая-то часть тела. Поняв, что цел, обрадовался — все остальное было уже не важно. На кровь даже не обращал внимания. Ночью мы приняли решение уехать из Песков и вновь прорывались с боем. Нас прикрывали бойцы «Правого сектора» и батальона «Днепр-1», пока мы неслись по дороге на своей легковой машине. Как сказал мне один командир: «Медленные черепахи долго на войне не живут». Нас прикрывали из гранатометов и противотанкового оружия. Спасибо большое ребятам.
— Говорят, что после Донецкого аэропорта пророссийские боевики двинутся на Пески.
— Они уже давно озвучивают такое желание. Но не думаю, что им это удастся. За последнее время жестких противостояний наши бойцы в Песках не утратили ни одной позиции, не уступили ни одного метра земли. Да, ребятам тяжело, но они тоже хорошо накрывают позиции сепаратистов. Наши «Грады» работают не реже. Конечно, украинским воинам сейчас не хватает подкрепления. В Песках мужественно сражаются бойцы нескольких батальонов. Кстати, когда мы снимали сюжет, в поселок зашли новые добровольцы. Правда, они жалуются, что не хватает тяжелого вооружения.
*Поселок Пески сильно разрушен, ни одного целого дома там уже не осталось (фото с «Фейсбука» Романа Бочкалы)
— Вы находились в Песках, когда боевики штурмовали наших «киборгов».
— Все понимали, что ситуация критическая. «Киборги» были загнаны в терминал и могли лишь отстреливаться. Боевики подошли к ним вплотную. Ребята находились в бывшем багажном помещении размером 25 на 35 метров. Зажатые со всех сторон, но сражавшиеся до последнего. Знаете, мне кажется, что во многих ситуациях сейчас нам не хватает политической воли. Хотя военные только и ждут решения, которое смогло бы развязать им руки и дать возможность ответить по полной, потому что силы для этого у нас есть.
— Дорога, связывающая Пески с Донецким аэропортом, еще существует?
— По большому счету, нет. Ею пользовались ребята последнее время только ночью, когда к нашим «киборгам» на огромной скорости прорывались БТРы. Механикам-водителям можно ставить при жизни памятники, потому что каждый из них был, по cути, смертником. Они залетали туда, хватали раненых и мчались в Пески.
— Говорили с кем-то из спасенных «киборгов»?
— Я и в госпитале общался с одним из «киборгов». У него перебита нога, но он рвется к своим ребятам. Думаю, всем, кто прошел этот ад, сейчас нужна психологическая помощь. «Киборг», с которым я общался в Песках, говорил, что боевики окружили их в бывшем багажном отделении и просто забрасывали гранатами. Жаловался, что приходилось подолгу ждать помощи от артиллерии. Пока она стрельнет, враг уже успевает переместиться. Террористов он называл орками и говорил, что они лезли под пули, словно зомби. Как в фильмах ужасов.
— В Песках вы видели кого-то из местных жителей?
— Я знаю, что там живут две семьи. Дом одной можно узнать по дымящейся трубе. Во второй семье есть семилетний сын Даня — его знают все наши военные. Эта семья изначально была настроена против украинских военных. Но теперь все изменилось. Они прожили с нашими ребятами несколько месяцев, бойцы помогали им с продовольствием, и они подружились.
— Когда собираетесь в Киев?
— Пока не планирую. Я занимаюсь еще и волонтерскими проектами, необходимо развезти помощь. К тому же надо полностью выполнить редакционное задание и уже потом возвращаться домой. Прежде чем отправиться в зону военных действий, я дал себе обещание заехать в церковь, поставить свечку и поблагодарить Бога за то, что в этот раз он меня уберег.
4011Читайте нас в Facebook
