Василий Гагарин: "На войне страшно. Но не ехать на Донбасс не могу"
Режиссеры-документалисты одними из первых стали фиксировать и показывать миру события, захлестнувшие Украину полтора года назад. Они снимали на Майдане, в Крыму и на востоке Украины. Одна из самых известных компаний, собравших под свое крыло документалистов, — «Вавилон 13». фильмы, показанные по телеканалам или выложенные в сети, неизменно становятся событиями. Один из недавних — работа документалиста Василия Гагарина «Три дня в аэропорту Донецка», возвращающая зрителей во времена одного из самых трагических противостояний на востоке. Режиссер жалеет, что пропустил Илловайск. Это горячее место, в котором он не побывал — не смог добраться до батальона «Донбасс».
— Съемки фильма заняли три дня, — рассказывает Василий Гагарин. — С 13 по 16 октября. Тогда в Донецком аэропорту шли активные бои. Я снимал один. Брать оператора было риском. Тут уже каждый решает сам за себя. Мне было проще поехать одному. До поселка Пески добирался на маршрутках. За 100 гривен доехал до Константиновки, потом до Красноармейска, а там уже курсировали машины наших военных. Я попросил ребят отвезти меня в Пески.
*От Донецкого аэропорта практически ничего не осталось, но за него продолжалась жестокая битва
— Где вы там жили?
— В Песках можно было остановиться у армейцев, в батальоне ОУН, «Карпатська Січ». Я выбрал пустой, еще полностью не разрушенный, дом. Перед поездкой в аэропорт неделю жил в Песках, снимая материал для фильма. Насмотрелся всего. Много историй одновременно страшных и комических. Людям на войне ведь нужно снимать нервное напряжение. Да, там специфический юмор, но он помогает. Помню, в дом, где находились бойцы, собака притащила человеческую ногу. Ребята начали друг друга подкалывать, смеяться, мол, собаку не кормят. Такой черный юмор. Знаете, там вообще по-другому начинаешь смотреть на многие вещи.
— Вы ехали в аэропорт по «дороге жизни»?
— Другого пути не было. Я подошел к офицеру 93-й бригады и попросил взять меня к ребятам в терминал. Тогда каждый день к ним прорывались наши военные на БТРах. Офицер, видимо, навел обо мне справки и разрешил. В аэропорт мы приехали ночью. Это было потрясающее зрелище — война в застывшем виде. Разрушенный аэропорт в свете луны. Под ногами — сплошное железо. И напряженная тишина, нарушить которую было опасно.
— Защитники аэропорта знали, что вы к ним едете?
— Никто ничего не знал! Знакомились по ходу съемки. Это было в старом терминале аэропорта, куда приезжало не так много народу. От старого до нового — метров 70. Я прожил с ребятами три дня. Они располагались в помещении VIP-зала. Там стояли пять удобных диванчиков. Один для сна выделили мне. Некоторые бойцы спали на полу на карематах. Самыми дорогими вещами для них были вода и боекомплекты. Ребята практически не мылись, протирались влажными салфетками. За водой нужно было идти в новый терминал.
*Наши бойцы расположились в VIP-зале аэропорта, где стояли мягкие диванчики
— Что они ели?
— В основном консервы. Время от времени волонтеры доставляли какие-то вкусности. Помню, привезли даже копченое мясо. Особых проблем со связью не было. От генератора заряжали телефоны. Хорошо работал Интернет. В короткие минуты отдыха бойцы даже играли в сетевые игры.
— Им нравилось, что их называют «киборгами»?
— Никто из ребят всерьез не относился к этому «званию». Они просто честно делали свою работу на опасном участке. Не знаю, патриотизм это или что-то другое. Там совершенно другая реальность. Когда мне пришло время уезжать, вместе с бойцами, которые шли за едой, патронами и водой, я перешел из старого терминала в новый. По сути, должен был там остаться, а потом уехать в Пески. Но в последний момент я схватил какой-то огромный ящик с водой и вместе с бойцами вернулся в старый терминал. Просто очень хотелось чем-то помочь ребятам. Естественно, возвращаться назад нужно было самому. Когда шел, заблудился и минут 15 лазил по каким-то железякам. Потом оказалось, мне очень повезло, что не застрелили.
— Вам было страшно?
— На войне страшно. У меня дети, и очень хочется вернуться домой целым и невредимым. Но не ехать на Донбасс не могу.
— У вас уже есть полная военная экипировка?
— Бронежилет дают напрокат. А каска у меня смешная, купленная еще до подорожания за 50 гривен. Пробить ее можно чем угодно. Она, скорее, для видимости.
— Знаете что-то о судьбе ваших героев-«киборгов»?
— Слава Богу, они все живы. Одному бойцу оторвало руки, но с помощью бизнесменов и простых людей удалось собрать сумму, которой хватило на протезы. Пока временные, но это длительный процесс. Главное, что ребята вышли из аэропорта…
— Весной вы вновь снимали на востоке?
— Я находился там в марте, когда было объявлено так называемое перемирие. Находился в Донецке, со стороны сепаратистов. Мне было важно снять другую сторону — людей, воевавших против Украины, в том числе в аэропорту.
— Сепаратисты знали, кто вы?
— Конечно, там обманывать нельзя, говоришь прямо, как есть. Я хотел понять и почувствовать сам, кто эти люди, почему они там? Мой следующий фильм об этом. Провел на стороне сепаратистов три недели. Конечно, этого мало, чтобы разобраться во всем. В подразделении, где я находился, около ста человек. Из них пятеро россиян, остальные с украинскими паспортами. Я жил в полевой казарме, в спортивном зале. Боевых действий на тот момент не проводилось. Меня кормили и относились нормально. Хотя были и неприятные инциденты.
— Вы фиксировали историю, начиная с Майдана, Крыма, потом — восток Украины. Какая поездка была самой тяжелой?
— Наверное, последняя. Очень сложно, когда находишься среди людей, которые думают совершенно иначе. У них какая-то своя идентификация, сработавшая не в сторону Украины. Впрочем, так было и в Крыму, и в Славянске, захваченном сепаратистами. После той поездки я сделал фильм «Славянск, блок-пост». Тяжело общаться с теми, кто внешне такой же, как и ты, говорит на твоем языке, но держит оружие и готов в любую минуту выстрелить. Конечно, я рисковал, ведь у меня в руках была лишь камера…
Фото в заголовке с сайта lenta.ru
1841Читайте нас в Facebook
