«жалко было оставлять детей сиротами, поэтому и убил их», — объяснил следователю «мотив» своего преступления домашний тиран
- Когда следователь спросил меня, хочу ли я что-то передать сыну, ответила: «Напомните ему о книге «Маугли», которую он читал в детстве. В ней рассказывается о том, как волчья стая выкормила человеческого детеныша. Почему же он убил собственных детей?» — говорит мать 29-летнего Виктора Саленко (имя изменено. — Авт. ), задержанного по подозрению в жестоком преступлении.
Что и говорить, настрадалась Татьяна Борисовна со старшим сыном. На протяжении нескольких лет терпела его издевательства. Когда Виктор ни с того ни с сего вылил ей на ноги кипяток (глубокие раны от ожогов до сих пор не зажили), мать могла бы заявить в милицию, и Виктор, скорее всего, пошел бы под суд. Ведь за его плечами уже три отсидки. Однако женщина пожалела его будущих малышей — не желала им сиротской судьбы.
Виктор тоже не хотел оставлять своих мальчиков-близнецов сиротами в месячном возрасте. Поэтому, убив их мать и тетю, зашел с окровавленным топором в гостиную, где на диване с пустышками в ротиках мирно посапывали Рома с Димой…
«Он хороший, он изменился!» — убеждала Зоя подруг, страдая от побоев и издевательств сожителя
Для всех, даже для самой близкой Зоиной подруги Инны, остается загадкой, почему молодая женщина, имевшая мужа и двоих детей, приехав в Карловку присматривать за больной матерью, после ее смерти домой в Харьков больше не вернулась. Веселая, общительная, Зоя, тем не менее, в душу к себе никого особо не пускала. Инна знает, что муж несколько раз приезжал к ней, упрашивал вернуться. Но она настаивала на разводе. Двадцать пятого июня суд должен был расторгнуть их брак. Однако Зоя не дожила до этого дня ровно неделю.
- Год назад судьба моей подруги резко изменилась, — вспоминает жительница Карловки Инна Шевела. — Зоя встретила Виктора. Она просто светилась от счастья и любви. «Он такой хороший!» — возражала всем, кто пытался убедить ее в обратном. Я сама говорила ей: «Такие люди, как Виктор, не меняются», намекая на то, что он с шестнадцати лет кочует по местам лишения свободы. «А он изменился!» — твердила Зойка.
Инна тоже была готова уже поверить в это, наблюдая, как Виктор взялся приводить в порядок двор — подрезал деревья, смастерил стол и лавочку. Люди попросят в чем-то помочь — поможет и платы не возьмет. Никто его не то что пьяным, но даже в подпитии не видел. Ребятишки, и ее сын в том числе, к нему тянулись… Впрочем, бабушки, собирающиеся на посиделки возле подъездов, утверждают, что боялись Зойкиного сожителя. «У него был злобный взгляд и страшная злая собака. Чуть что не по его — маты, угрозы… Не знали, чего и ждать от этого человека», — вздыхают старушки.
Зоино счастье, увы, длилось недолго. До поры до времени женщина скрывала, что в ее квартире сожитель устраивает над ней настоящие пытки. Иногда Инна замечала на шее подруги синие следы. «Ночь любви была слишком бурной?» — спрашивала Зою, шутя. А та лишь опускала глаза, не решаясь что-либо ответить. Но однажды, когда ее беременность уже была заметна, женщина показала подруге живот. На нем, что говорится, живого места не было — сплошные синяки. Зоя даже к гинекологу стеснялась ходить, а если уж попадала к доктору, то врала, что ударилась об угол стола.
Повод для разборок безработный «глава семейства» находил любой. Если не нравилась еда, мог плеснуть ею в лицо Зое. За что Виктор налысо побрил мать его будущих детей, никто не знает. За что избил ее проволокой по мягкому месту так, что кожа полопалась, тоже неизвестно.
Почему Зоя терпела домашнего тирана? Скорее всего, он подавил ее силу воли, запугал. И она ему все прощала. Правда, одно время искала помощи у правоохранительных органов, пять раз(!) заявляла в милицию об издевательствах сожителя. Но… Виктора штрафовали как обычного хулигана — то на 17, то на 51 гривню, раз даже на десять суток закрыли. Он возвращался домой злой и сгонял зло на том, кто попадался под руку. Под рукой всегда оказывалась «доносчица».
«Приставляя электрошокер к малышу, изверг спрашивал мать ребенка: «Кого первого — тебя или его?»
Определенный период потепления в отношениях мужчины и женщины наступил, когда Виктор узнал, что станет отцом. Зоя сознавалась Инне, что хотела сделать аборт, забрать сына с дочкой из Харькова, однако Виктор запретил ей это. Наивная душа, она верила в то, что появление родных детей изменит его и в их семье все наладится.
Они ждали двойню, мальчиков. Малыши родились 18 мая. Рома — копия папы, а Дима был больше похож на маму (имена малышам дал Виктор, не посчитавшись с тем, что один Рома у Зои уже есть). Как ни странно, это большое событие не обрадовало Виктора Саленко. Соседи видели его всего лишь раза два во дворе с детками, которые помещались в подаренной чужими людьми одиночной коляске.
- Мы с подругами бегали помогать Зойке купать деток, ведь одной с двумя очень тяжело, — продолжает Инна свой грустный рассказ. — Своей матери, чья помощь бы так пригодилась в этот нелегкий период, Виктор запретил приходить в их дом. Зоя уже не скрывала, как тяжко ей живется. Со своей судьбой, мне кажется, она смирилась. «Делай со мной, что хочешь, только детей не трогай!» — умоляла мучителя. Над этими двумя крошками Саленко тоже ведь издевался. У него был электрошокер. Зоя рассказывала, что он иногда приставлял орудие пытки к головке одного из малышей и предлагал: «Выбирай, кого первого — тебя или его»… Наверное, Зоя чувствовала, что все это добром не закончится. В последние дни своей жизни как будто в шутку говорила подругам: «Заберете моих мальчиков, девчата, если со мной что-то случится».
Нездоровую атмосферу в семье попыталась разрядить Галина — 42-летняя сестра Зои, проживавшая в Лозовой Харьковской области. Она всю жизнь помогала младшей сестренке. В этот раз, приехав помочь ей управляться с новорожденными, Галина решила во что бы то ни стало избавиться от жестокого зятя. Виктор выдержал «тещу» (так он называл Галю) пару дней, а потом начал складывать вещи. Поэтому сестры регистрировали малышей уже без Виктора. Успели получить свидетельства о рождении буквально в последний срок, отведенный для этого. Как известно, первый документ на ребенка должен быть оформлен в течение месяца. Если родители не успевают этого сделать, они подвергаются штрафу.
- Да лучше бы заплатили деньгами, чем своими жизнями, — сокрушается мать Виктора Татьяна Борисовна.
Около полуночи 17 июня Виктор Саленко наведался в квартиру, из которой его выставили. Скорее всего, он пришел туда с заранее обдуманным планом. Сейчас задержанный говорит, что убийство совершил спонтанно, наткнувшись на лежавший в кухне топор. Однако Татьяна Борисовна уверяет, что топор он взял у них из погреба. Она опознала его среди вещей, изъятых на месте преступления, по выщербленному на конце и перемотанному скотчем в треснутом месте топорищу.
Виктору открыли дверь, и в семье снова вспыхнула ссора. Отец новорожденных якобы просил гражданскую супругу дождаться развода с первым мужем и взять его фамилию, только после этого регистрировать детей. Но ему показали свидетельства, в которых отцом был записан… первый Зоин муж. «Видишь, ты здесь никто, и дети это не твои!» — вроде бы сказала Галя, наверняка желая отомстить Виктору.
Вероятно, увидев эти документы, Саленко в полной мере осознал, что он потерял семью. И что виновата в этом «теща». Поэтому со всей силы несколько раз ударил Галину обухом топора по голове. Зою, как заявил Виктор после задержания, он не собирался убивать. Просто просил ее не поднимать крика, чтобы не услышали соседи. Однако та, выбежав из гостиной и увидев окровавленное тело сестры, не унималась. Женщина затихла только после трех-четырех ударов обухом в область затылка. Потом изверг пошел в гостиную, где спали месячные малыши. С особой жестокостью он расправился с Димой, которого считал не своим, поскольку ребенок был меньше похож на него. Из личика сделал сплошное месиво и ножки как будто чем-то поколол…
- Зачем ты убил невинных детей? — спросили Виктора шокированные содеянным сотрудники милиции.
- Жалко было сиротами оставлять, — спокойно ответил Саленко.
Точно так же объяснял, кстати, одно из своих преступлений и самый кровавый карловский серийный убийца Руслан Худолей, загубивший жизни 32 человек! Как оказалось, Саленко жил рядом с Русланом и ходили они в одну школу. Виктор учился вместе с младшим братом Руслана Александром, который тоже сейчас отбывает наказание за соучастие в убийствах. Родители преступников вынуждены были уехать из города…
- Чувствуется кровавый почерк Руслана Худолея, — замечаю в разговоре с начальником Карловского райотдела милиции Юрием Ткачевым.
- Когда стало известно об этом преступлении, мне звонили многие коллеги и говорили то же самое, — отвечает он. — Если в Карловке случается убийство, так обязательно громкое. Но ничего общего у Виктора с Русланом Худолеем не было. Тот все просчитывал, действовал очень продуманно, практически не оставлял улик на местах преступлений, поэтому его искали шесть лет. А Саленко мы задержали в селе Верхняя Ланная, в пятнадцати километрах от райцентра, уже через два с половиной часа после того, как получили сообщение об убийстве. Он шел всю ночь по лесопосадкам вдоль железной дороги в сторону Краснограда Харьковской области. Скорее всего, пытался скрыться в России. По дороге сжег одежду, запачканную кровью, переоделся в чистую. При себе у него был паспорт, диплом сварщика и несколько Зоиных фотографий, выдранных из фотоальбома. Когда его обнаружили, он как раз отдыхал в парке с бутылкой пива. Попросил разрешения допить пиво и после этого протянул руки для наручников.
В прощальной записке детоубийца просил мать позаботиться о собаке Семке, с которой он в последнее время был неразлучен
Близкие рассказывали, что Виктор очень любил смотреть телепередачи на криминальные темы, особенно о заключенных пожизненно. Кажется, он готов был повторить их судьбу. После задержания испытывал настоящую эйфорию: «Иду на пэжэ (пожизненное заключение. — Авт. )! Расскажу братве, что четыре «барана» (»трупа» — на зэковском жаргоне. — Авт. ) оставил, буду в авторитете!» «Три трупа», — уточнили сотрудники милиции, поскольку на тот момент Галина была еще жива. Это сообщение сильно расстроило Виктора. Такой промашки он, видимо, не ожидал.
Не менее шокирующим был рассказ матери детоубийцы о его предыдущих поступках.
- Два раза он (Татьяна Борисовна избегает слова «сын» и его имени. — Авт. ) попадал в колонию за кражи. Последние три года отсидел за нанесение мне телесных повреждений третьей степени. Бил так, что переломал мне обе ноги. Я почти сутки пролежала, страдая от невыносимой боли, а он не разрешал даже «скорую» вызвать. Когда же меня доставили в больницу, врачи сообщили об инциденте в милицию, и против него возбудили уголовное дело. А однажды устроил такие разборки, что я вынуждена была на чердаке трое суток прятаться. Из еды там нашлась только полулитровая банка варенья и трехлитровый чайник воды. В феврале повыбивал окна в хате, из-за чего младший сын вынужден был перебраться с женой и трехмесячной дочкой в съемное жилье. А когда-то мы обнаружили в топке сгоревшего кота. Он бросил его живьем в огонь, предварительно повыдирав когти и зубы — их нашли отдельно. Что он вытворял с Зоей, я не могу даже представить, но она однажды созналась мне: «У меня иногда возникает желание зарубить его».
Таким, как он, не место среди людей. Нет, это не семейный насильник был, а настоящий палач, изверг. Не пойму только, почему милиция, суд и прокуратура, которые рассматривали Зоины заявления, так лояльно относились к нему. Ведь он даже в стенах этих заведений и на меня набрасывался, и судью матом крыл.
Татьяна Борисовна вспоминает, как поначалу не верила в то, что ее малолетний сын занимается кражами. Думала, милиция ему дело «шьет». Он очень болезненно перенес первое заключение, пытался даже повеситься. Что там случилось с ним в колонии, тяжело судить. Только вышел он оттуда озлобленным и ожесточенным донельзя. И через семь дней снова попался на краже.
Пожалуй, единственным существом, к которому Виктор Саленко испытывал теплые чувства, был шарпей по кличке Семка. Собаку он забрал у Инны после того, как псина искусала ее сына. Они подружились. Семке позволялось даже спать с новым хозяином. И в прощальной записке, которую Виктор оставил матери, он написал: «Береги Семку. Корми его мясом, не сажай в вольер и обязательно купай хотя бы раз в месяц». И ни слова сожаления об убитых детях…
Саленко изъявил желание, чтобы его защищал в суде одноклассник, работающий адвокатом. Тот отказался. «Если бы ты украл миллион, я бы тебя защищал. Но ты убил собственных детей, и я не смогу этого сделать», — ответил адвокат. Эта миссия досталась назначенному государственному защитнику. Но в любом случае, шансов снова выйти на свободу у Саленко нет.
359Читайте нас в Facebook
