"На протяжении 13 лет имя дочери Корнея Чуковского было запрещено упоминать в печати"
Летом 1937 года дочь автора замечательных сказок Корнея Чуковского «Айболит», «Мойдодыр», «Муха-цокотуха», «Телефон» и «Федорино горе» Лидия с дочкой Еленой и мужем ученым-физиком Матвеем Бронштейном собрались ехать на отдых в санаторий. До этого планировали навестить в Киеве родителей Матвея Петровича. Но так как малышка неожиданно заболела, Лидия Корнеевна уговорила супруга в этот раз поехать без них. Гостить в Киеве он планировал недолго. На перроне поцеловались на прощание. Он долго махал Лидии платком. О том, что видятся последний раз в жизни, не могли и подумать.
В Киеве Матвея Бронштейна арестовали по ложному доносу как врага народа. Оттуда отправили в Ленинград в тюрьму «Кресты». А спустя несколько месяцев 31-летнего ученого расстреляли.
С тех пор, по словам Лидии Корнеевны, 1937 год рвался из нее наружу. Спустя два года после расстрела мужа она написала повесть «Софья Петровна» о судьбе простой женщины, которая после ареста сына постепенно сходит с ума от горя. За рубежом это произведение под названием «Опустелый дом» опубликовали в 1965 году, а в СССР — лишь в 1988-м. О трагизме того времени Лидия Чуковская рассказала и в автобиографической повести «Прочерк».
Ее перу также принадлежат «Повесть о Тарасе Шевченко», «В лаборатории редактора», мемуары «Памяти детства. Воспоминания о Корнее Чуковском»… Одно из самых значительных произведений Лидии Чуковской — «Записки об Анне Ахматовой».
Лидия Чуковская считала, что идеям следует противопоставлять идеи, а не тюрьмы и лагеря
О непростой судьбе своей тети Лидии Корнеевны «ФАКТАМ» рассказал ее племянник заслуженный деятель искусств России Дмитрий Чуковский.
— Лидия Корнеевна тяжело пережила то, что произошло с мужем, — рассказывает Дмитрий Чуковский (на фото). — Вместе они прожили около двух лет. Работала Лидия Чуковская в редакции Самуила Маршака. Там познакомилась с первым супругом — литературоведом Цезарем Вольпе, но вскоре после рождения дочки Елены они разошлись. Вторым мужем Лидии Корнеевны стал их товарищ Матвей Бронштейн — физик, киевлянин, который приехал в физико-технический институт в Ленинград к знаменитому Иоффе. В редакции Маршака было издано несколько его книг. Лидия Корнеевна их редактировала. Матвей Бронштейн был необыкновенно талантлив. В 28 лет он защитил докторскую диссертацию в области физико-математических наук, а в тридцать стал профессором Ленинградского политехнического института. Он дружил с Львом Ландау, который работал в то время в Харькове и не раз приезжал к Бронштейну в Ленинград.
Когда Матвея Бронштейна арестовали, за него сразу вступились Маршак и Чуковский: мол, Бронштейн — замечательный ученый и чудесный литератор, выпустивший несколько популярных книг по физике — «О солнечном веществе», «Атомы, электроны и ядра»… Также за Матвея Петровича вступились крупные ученые того времени — Иоффе, Тамм, Фок, президент Академии наук СССР Сергей Вавилов… Льва Ландау, который тоже был арестован и год провел в тюрьме, они сумели выцарапать из лап НКВД, а Матвея Бронштейна спасти не удалось. Он был реабилитирован посмертно лишь в 1957 году.
— Как известно, Матвея Бронштейна обвинили в антисоветской контрреволюционной деятельности по ложному доносу.
— Для обвинений не нужны были основания. В этом и состоит сущность террора. Дела фабриковались. К примеру, на Корнея Ивановича ведь тоже ополчились: в 1922 году против него выступил Троцкий, в 1928-м — Крупская, обвинив его в буржуазности. Корнею Ивановичу пришлось искать заступничества у Горького. Письмо о травле отца, о признании его детских книг вредными и их запрете Алексею Максимовичу, находившемуся в Сорренто, написала Лидия Корнеевна. И Горький заступился за Корнея Чуковского. «Зацепиться» для обвинений могли за что угодно. Предположим, за то, что в свое время дед работал в кадетской газете, дружил с Набоковым…
*Матвей Бронштейн был необыкновенно талантлив. Докторскую диссертацию в области физико-математических наук он защитил в 28 лет
— И Лидия Чуковская после ареста Матвея Бронштейна уцелела ведь чудом. Наверняка ее тоже могли арестовать?
— Конечно. Лидия Корнеевна и сама говорила о том, что ее должны были забрать, когда арестовали Матвея Бронштейна. Но с аппендицитом она попала в больницу и в связи с этим исчезла из поля зрения чекистов. Затем уехала к родным Матвея Петровича в Киев, с которыми всю жизнь поддерживала связь, после этого — в Чистополь, потом в Ташкент…
В 1938 году Лидия Корнеевна посвятила погибшему мужу Матвею Бронштейну стихотворение, которое нельзя читать без слез.
«А то во сне придет и сядет
Тихонько за столом моим.
Страницы бережно разгладит
Узорным ножиком своим.
Себе навстречу улыбнется.
То к полкам книжным подойдет,
То снова над столом нагнется,
Очки протрет, перо возьмет…
И я проснусь, похолодею,
В пустую брошенную тьму.
Никак тебя не одолею —
Сердцебиенье не уйму»
Эти стихи из сборника «По ту сторону смерти». Лидия Корнеевна до конца жизни вспоминала о муже. Это была незаживающая рана. Замуж она больше не вышла. Личная трагедия сблизила ее и с Ахматовой, поскольку в это же время арестовали и отправили в лагерную ссылку сына Анны Андреевны Льва Гумилева.
— Когда подумаешь, как одним махом рушились судьбы, становится страшно…
— Да, это было жуткое время. Люди ложились спать и вздрагивали ночью от любого шума, думая, что за ними пришли. У многих на случай ареста стояли собранные чемоданы. К слову, Лидия Корнеевна и сама пережила арест. Ее, девятнадцатилетнюю, арестовали и отправили в ссылку за антисоветскую листовку, к которой она не имела отношения. Листовку на машинке Корнея Ивановича напечатала ее подруга. Но Лида девушку не выдала. Саратовская ссылка должна была продлиться три года. Корней Иванович, будучи достаточно известным человеком, хлопотал за дочь. И ему удалось добиться смягчения наказания — Лидии разрешили вернуться домой в Ленинград после одиннадцати месяцев пребывания в ссылке. Поехал за ней в Саратов мой отец, ее брат. Но Лида сказала, что не выйдет из заключения, пока не выпустят тех, кто отбывал с ней наказание по этому делу. Таков был ее характер. Корней Иванович опять отправился обивать пороги всех этих чекистских заведений и добился, чтобы выпустили и ее товарищей. В 1927 году такое еще было возможно.
— А в 1935 году Лидию Корнеевну вызвали в НКВД и потребовали, чтобы в обмен на досрочное освобождение она согласилась с ними сотрудничать. Несмотря на угрозы, она ответила категорическим «нет».
— После убийства Кирова в стране началась массовая кампания вербовки в осведомители, и это коснулось многих… Отказавшись сотрудничать с НКВД, Лида проявила истинное бесстрашие.
— Необыкновенный характер. Ведь и писать повесть о репрессиях в их разгар было смерти подобно. Как объяснить, что дочь знаменитого писателя вместо стези, как нынче говорят, «звездного ребенка» избрала столь непростую, мятежную?
— Думаю, «звездным ребенком» она никак не могла вырасти в семье Корнея Ивановича. У всех его детей было совсем иное понимание действительности. С детства дети и внуки приобщались к труду, много читали. В своем «Дневнике» Корней Иванович называл маленькую Лиду врожденной гуманисткой. Любимым ее рассказом была чеховская «Каштанка». Лида не по-детски рассуждала о том, как хорошо бы было, чтобы в обществе не было бедных…
— Лидия Корнеевна открыто выступала в поддержку диссидентов, считая, что идеям следует противопоставлять идеи, а не тюрьмы и лагеря. А в 1974 году ее исключили из Союза писателей СССР за публикации за границей и в частности за статью «Гнев народа», где она возмущалась травлей Солженицына, Пастернака и Сахарова.
— Это произошло после того, как в 1969 году умер Корней Иванович, — говорит Дмитрий Чуковский. — Исключенная из Союза писателей СССР, Лидия Корнеевна на долгие годы была лишена возможности печататься. Ни одно издательство, ни одна газета ее не публиковали. На протяжении 13 лет даже имя ее было запрещено упоминать в печати. Впервые оно вновь появилось в прессе в 1987 году. Все эти годы Лидия Корнеевна писала «в стол».
— На какие же средства Лидия Чуковская жила?
— Во-первых, получала пенсию — в 1974 году ей было уже 67 лет. Во-вторых, шли авторские отчисления за творчество отца, Корнея Ивановича. Да и в быту Лидия Корнеевна была человеком аскетичным. Предпочитала простую еду, очень скромно одевалась, украшений, кроме колечка, не носила. Жила по заведенному ею порядку, которому не изменяла. Работала главным образом по ночам.
— А днем занималась хозяйственными делами?
— Нет. Даже когда Лидия Корнеевна была замужем, по дому ей помогала женщина Иза. Она вела хозяйство: варила, стирала, убирала… Потом ее сменила Маруся. Матерью Лидия Корнеевна была хорошей. Ее дочь Елена Цезаревна с отличием закончила школу, поступила в университет на химический факультет, после окончания работала в одном из крупных научно-исследовательских институтов, стала кандидатом химических наук. А после смерти Корнея Ивановича унаследовала его литературный архив и занималась публикацией произведений деда. Благодаря усилиям Елены Цезаревны впервые вышли в свет и произведения ее матери — «Прочерк», «Дом Поэта»…
— За границей Лидия Корнеевна бывала?
— Никогда. Она и не стремилась туда. В 1970—1980 годы даже осуждала людей, которые уезжали жить за границу. То, что книги приходилось печатать за рубежом, считала вынужденной мерой. Она адресовала их прежде всего соотечественникам и стремилась, чтобы наше общество стало открытым.
— У Лидии Корнеевны были хобби?
— Все ее время посвящалось одному — работе.
— Неужели никаких, как говорится, «лирических отступлений»?
— Ну, почему? Лидия Корнеевна обладала хорошим чувством юмора, прекрасно чувствовала шутку. Нужно учитывать еще и то, что я запомнил ее в преклонном возрасте, когда она уже была иной, нежели в молодые годы. Она страдала от проблем со зрением и болезненного восприятия шума — не выносила громких разговоров, хохота, застолий…
— Какой эпизод в общении с Лидией Корневной вспоминаете с особыми чувствами?
— Она очень мужественно себя повела, когда в 19 лет я разбился на мотоцикле — получил сотрясение мозга и множество травм. Мои родители и дед как раз были в отъезде. Лидия Корнеевна, бросив все, поехала в больницу, поставила всех на ноги, чтобы меня спасти. И я ей за это очень благодарен.
— От чего она умерла?
— В последнее время Лидия Корнеевна уже была очень слаба — все-таки ей было под 90. Похоронили ее на кладбище в Переделкино.
— Как вы считаете, при столь непростой судьбе была ли Лидия Корнеевна хотя бы отчасти счастливым человеком?
— В какой-то мере да, потому что она дожила до того момента, когда после стольких лет забвения вышли практически все ее книги. Дело, которому она посвятила всю себя, реализовалось.
5969Читайте нас в Facebook
