«огромные кости торчат из обрыва на разной высоте. Похоже, это скелет какого-то гигантского существа»
Недалеко от Бердянска, на обрывистом берегу Азовского моря летом 1941 года сотрудники краеведческого музея начали раскопки, руководил которыми старший научный работник музея Георгий Манохин. По горячим следам в областной газете «Большевик Запорожья» появилось несколько заметок, в которых сообщалось об уникальной находке — полностью сохранившемся скелете южного слона. В прибрежных оползнях и раньше находили скопления костей древнейших животных, но столь ценного экспоната не попадалось. В течение нескольких дней были выкопаны кости черепа, позвонков, вскрыта бедренная кость. Однако работы, несмотря на их огромное научное значение, пришлось прекратить из-за нехватки денег. Последнее сообщение о находке появилось в газете за четыре дня до начала войны…
Чтобы выяснить, из какой страны немцы вывезли скелет доисторического слона, пришлось провести расследование
Кости, тщательно упакованные в ящики, хранились в подвале краеведческого музея до прихода немцев. Оккупировав в начале октября город, фашисты добрались и до музейных ящиков. На берег моря согнали военнопленных, заставив ломами вырубать из мерзлой глины оставшиеся части скелета. Раскопки производились неумело, наспех, многие кости были сильно повреждены. Но немцы не успокоились, пока не извлекли скелет полностью. На транспортном самолете его отправили в Берлин.
Дальнейшая, уже послевоенная, судьба южного слона связана с Ленинградом. Но как он попал из Берлина в мамонтов зал Зоологического музея Академии наук СССР, где в 1951 году выставили отреставрированный скелет слона? Ответ на этот вопрос нашел запорожский журналист Владимир Супруненко. Приехав в Ленинград (ныне Санкт-Петербург), он встретился со старшим научным сотрудником зоомузея, принимавшим участие в монтировке скелета, Вадимом Гаруттом (всемирно известный ученый профессор В. Е. Гарутт ушел из жизни несколько лет назад). Ученый рассказал, что когда в Германии упаковывали захваченные немцами в разных странах ценности, то на каждом ящике, в зависимости от содержимого, ставили определенную метку. Ящики с картинами маркировались буквой «К». Когда в Эрмитаже вскрывали вернувшиеся домой ценности, то в двенадцати больших ящиках с буквой «К», сбитых из тщательно пригнанных досок, обнаружили пересыпанные стружкой кости. Чтобы выяснить, из какой страны немцы их вывезли, провели целое расследование.
- В одном из ящиков я нашел обрывок немецкой газеты за 1943 год, — сообщил Вадим Гарутт украинскому журналисту. — Следовательно, кости паковались непосредственно в Германии задолго до прихода туда советских войск. При дальнейшем осмотре удалось разглядеть на отдельных частях скелета буквы греческого алфавита. Если бы слон был найден на территории Германии, вряд ли немецкие палеонтологи стали маркировать кости греческими буквами. Мы строили различные догадки, не имея права до выяснения всех обстоятельств приступать к монтировке скелета. Как-то в одном из палеонтологических журналов мне попалась на глаза статья Георгия Манохина о находке в Северном Приазовье! Внимательно изучив ее, пришел к выводу, что скелет южного слона, хранящийся у нас, — именно тот, о котором пишет бердянский палеонтолог. Все остальное, как говорится, было делом техники…
А спустя время бердянские краеведы Евгений Денисов и Иван Сенченко открыли новые страницы, связанные с именем сотрудника местного музея Георгия Манохина и главной его палеонтологической находкой.
Кто же он такой — Георгий Васильевич Манохин? Выпускник двух престижнейших европейских университетов — Санкт-Петербургского и Сорбонны (Франция), — участник двух кругосветных путешествий, владевший несколькими языками. Живи он в другое время, мог бы стать крупнейшим ученым-палеонтологом. Изучая его записи, невольно сравниваешь Манохина с булгаковским профессором Преображенским. Тот же шарм истинной интеллигентности дореволюционной эпохи, полное неприятие диктата политики в науке. Возможно, последним и объясняются причины переезда ученого такого масштаба вместе с семьей в Бердянск. В 30-е годы прошлого века, в разгар репрессий, затеряться в провинции было легче.
Работая в местном краеведческом музее, он близко сошелся с молодым научным сотрудником Алексеем Огульчанским. Юноша руководил краеведческим кружком и часто уходил со школьниками в походы по родному краю. После одного из таких походов Алексей выложил из рюкзака на стол Манохина огромные кости. Георгий Васильевич подскочил: «Меридионалис! Где вы его нашли?» Огульчанский рассказал, что вечером сидел с мальчишками у костра, те таскали дрова, и одно из поленьев показалось ему подозрительным.
- Взял в руки — кость, — позже вспоминал этот момент Алексей Огульчанский. — Спрашиваю: «Откуда?» «Вон там, за уступом, их там много». Пошли туда. Костей и взаправду оказалось много, но было уже темно, и я приказал ребятам до утра ничего не трогать. На другой день хорошенько осмотрелся. Поразило то, что кости торчат из обрыва на разной высоте. Похоже, это скелет какого-то гигантского существа.
- Меридионалис! Вы понимаете, Алексей, что это такое? — взволнованно сказал Манохин. — Завтра же отправляемся туда!
Так Огульчанский узнал, что меридионалис — это южный слон, обитавший на земле задолго до появления мамонтов. Но если останки мамонтов сохранились в вечной мерзлоте целиком и едва ли не с мясом, то кости меридионалиса, хоть и рассыпаны по всей южной Европе, попадаются только фрагментами. Находка полностью сохранившегося скелета «тянула» на крупное научное открытие. Нужно было срочно организовывать раскопки. Однако ни в Киеве, ни в Москве, ни в Ленинграде сообщение о находке энтузиазма не вызвало. Пришлось обходиться силами сотрудников краеведческого музея, а начавшаяся война вообще положила конец раскопкам.
В селе люди сооружали заборы из костей ископаемых животных
Утрата ископаемого скелета испугала ученого по-настоящему. И он решил посвятить в проблему коменданта оккупированного города, изумив того чистейшим немецким языком. Берлин отреагировал на это сообщение не так, как Москва. Геббельс лично направил в Бердянск специальный батальон, в задачу которого входили раскопки, хранение и транспортировка костей. Раскопки шли до конца лета 1942 года. А к зиме, когда все ящики с костями были уже в Берлине, отправился туда и «герр Манохин» — соединять кости в скелет. Через несколько месяцев кропотливой, почти ювелирной работы полный скелет южного слона выставили для обозрения.
Выставка вызвала настоящий фурор в научном мире. Манохину присвоили все мыслимые и немыслимые ученые степени, на одном из приемов Геббельс даже представил его Гитлеру. Имя его гремело… Георгий Василье-вич вызвал в Берлин жену и дочь, а сам отправился в Бердянск, где у него накопилась куча неотложных дел. В сентябре 1943-го город снова стал советским, и Манохина арестовали, отправив в харьковский лагерь на Холодной горе. Скорее всего, здесь и закончился земной путь палеонтолога, подарившего миру уникальную находку. Жену и дочь ученого после падения Берлина тоже арестовали и сослали в казахские степи. Имя «врага народа», сотрудничавшего с фашистами, из истории науки вычеркнули.
В ожидании неизбежного поражения в войне немцы разобрали скелет доисторического животного, сложили в ящики и спрятали в подземных укрытиях наряду с другими особо ценными вещами, принадлежащими рейху. Когда советские солдаты обнаружили убежище, кто-то из офицеров сообразил: раз немцы так надежно прятали эти кости, да еще наряду с другими ценностями, значит, они имеют большое значение. Все прояснилось, когда в одном из ящиков нашли рабочие тетради Манохина. Вспомнили тогда специалисты и ученого, и нашумевшее в свое время сообщение о южном слоне. Впоследствии кости отправили в Ленинградский (ныне Санкт-Петербургский) зоологический музей, стали искать Манохина. Но было поздно, на стол Лаврентия Берия легло короткое донесение из Харькова: «Умер от острой пневмонии».
Собрать скелет поручили научному сотруднику музея Вадиму Гарутту. Тот неоднократно приезжал в Бердянск, познакомился и подружился с Алексеем Огульчанским, который помог расшифровать манохинские записи. Нагрянули сюда и киевские археологи, досконально изучили место раскопок, выяснили даже, что в окрестных селах на подворьях стоят целые заборы из костей южного слона. Но это говорило лишь о том, что слонов здесь действительно было много, а вот полный скелет является единственным в мире.
Через несколько лет, похоронив в Казахстане мать, в Бердянск вернулась дочь Манохина — Елена. Но жить ей здесь было не суждено, клеймо дочери предателя, продавшего фашистам принадлежавшие советскому народу сокровища, прилипло крепко. Даже Алексей Яковлевич Огульчанский, ставший к тому времени известным детским писателем, советовал Елене для ее же блага не афишировать родственных связей с Манохиным. Не выдержав, женщина уехала в Казахстан, где вскоре и умерла…
В 90-х годах сын Огульчанского, разбирая архив отца, нашел русскоязычную копию статьи Манохина, опубликованную в 1943-м в научном журнале Штутгарта. В ней ученый рассказывает, как искал и раскапывал слона, и благодарит немецкие вооруженные силы за оказанную поддержку. И после этого он, наивный, надеялся выжить?
У подножия скелета южного слона, красующегося и поныне в мамонтовом зале Санкт-Петербургского зоологического музея, долгие годы стояла табличка, сообщавшая, что это подарок Бердянского краеведческого музея. И только в конце XX века заменили этикетку. Новая надпись гласит, что скелет был раскопан в годы войны экспедицией под руководством Г. В. Манохина.
Листая подшивку «Большевика Запорожья» за 1941 год, я нашел фоторепортаж о находке на берегу Азовского моря костей гигантского животного. Сообщается, что длина одного бивня более полутора метров, диаметр его средней части — 25-30 сантиметров. Выкопано уже 35 процентов костяка ископаемого слона. На одной из фотографий — сотрудник краеведческого музея Георгий Манохин осматривает древнюю кость. Автор текста и снимков — С. Вильтман. Этот человек — Симон Вильтман — дядя автора этой публикации, родной брат моей мамы. Он работал в газете и все войну прошел фронтовым корреспондентом, дожив до Победы. Именно от дяди Симона я слышал в детстве историю о приазовском южном слоне…
1741Читайте нас в Facebook
