О том, что у него когда-то будет десять детей, Руслан Волощук из Херсонской области не мог даже мечтать. После того как в 2002 году трагически погиб его полуторагодовалый сын, мужчине казалось, что жизнь закончена. Тем более что вскоре после трагедии распался и брак.
— Все это происходило как будто не со мной, — признается Руслан. — Мир, который я так долго выстраивал, рухнул в один момент. Когда погиб Назарчик, мне уже было за тридцать. Это был мой первый ребенок. «Первый и, наверное, последний», — думал я. Мама, как могла, старалась меня поддерживать. «Вот увидишь, все образуется, — говорила. — Главное — верить в чудеса».
«Мы с женой понимали, что после такой трагедии нужно держаться друг за друга. Но у нас не получилось…»
— Сейчас я часто вспоминаю эти слова, — говорит 46-летний Руслан Волощук. — Но после смерти сына я уже ни во что не хотел верить. До трагедии мы были абсолютно обычной семьей: я, жена и сын. Назарчик был долгожданным ребенком, мы в нем души не чаяли. Я читал ему сказки, мечтал, как отведу в первый класс… Не знаю, как это объяснить, но хотелось насладиться каждой секундой, проведенной с этим ребенком. Как будто чувствовал, что счастье продлится недолго.
Прошло одиннадцать лет, а тот страшный день помню до сих пор. Я был на работе, жена с Назарчиком гостили у тещи. На улице была зима, и, если бы из-за проблем с водой нам не приходилось набирать воду в бассейне, никто бы даже во двор не вышел. Но сынишка увидел, как туда выходят взрослые, и тоже заинтересовался. Когда бабушка была в доме, а жена ушла по делам, Назар вышел во двор и подошел к бассейну слишком близко… Заметив, что его нигде нет, теща начала его искать. Бегала по всему дому, звала… А выйдя на улицу, увидела в бассейне крохотное тельце, плавающее лицом вниз. Это был наш Назарчик.
Затем все как в тумане: гроб, похороны, люди в черном… Мир перевернулся. Я допоздна задерживался на работе — не мог находиться в доме, где все напоминало о сыне. Мы с женой друг от друга отдалились. Оба понимали, что это неправильно, что в такой ситуации, наоборот, нужно держаться друг за друга. Но у нас не получилось. Вскоре мы расстались.
По словам Руслана, чтобы отвлечься, он решил с головой уйти в работу. Уехал на заработки в Киев, где работал на циркулярке. Но произошла еще одна беда.
— Однажды увлекшись работой, я не заметил, как отрезал себе пальцы, — вспоминает мужчина. — Срезал их вместе с перчаткой. Остались только большой и указательный. Меня тут же отвезли в Киевскую больницу № 3, где хирурги пришили отрезанные пальцы. Правда, прижился только один, да и тот практически обездвижен. Работать с циркуляркой я больше не мог. Ко всему прочему, потерял работу. Еще никогда жизнь не казалась такой беспросветной.
Руслан говорит, что вернуться к жизни ему помогли его племянницы из России. Отец девочек, родной брат Руслана, погиб. Когда их мать второй раз вышла замуж, девочки приехали учиться в Украину.
— Было так приятно о ком-то заботиться, — признается Руслан. — Когда племянницы уехали, я опять начал тосковать. Помню, однажды шел по улице и увидел маленького мальчика лет шести. Когда встретился с ним глазами, у меня екнуло сердце: как же он похож на Назара. Как будто передо мной стоит мой сын! Когда я опомнился, ребенок уже убежал. Глядя ему вслед, решил, что у меня начались галлюцинации. И вдруг подумал: «Если я так люблю и хочу детей, почему у меня их нет? Ведь жизнь продолжается».
«После того как дом сгорел, трехлетний Владик и четырехлетний Максимка больше месяца зимой жили на улице»
— С тех пор я начал всерьез задумываться о том, чтобы оформить над кем-то опеку, — продолжает Руслан. — Конечно, боялся, что ничего не получится. Думал, возникнут трудности из-за того, что я не женат. Семья-то вроде как неполная. Но сотрудники службы по делам детей сказали, что в законе такое правило не прописано. Главное, чтобы у меня были соответствующая жилплощадь и необходимый доход. Не успел я получить сертификат о прохождении курсов опекунов, как мне позвонили из службы по делам детей: «Руслан Петрович? Тут два братика остались без родителей. Их мать и отца лишили родительских прав. Может, посмотрите на них?». Я немного растерялся. Не рассчитывал, что мне предложат сразу двоих. Но что-то подсказало, что нужно соглашаться.
От соцработников я узнал, что несколько месяцев назад у ребят сгорел дом. Они жили в неблагополучной семье, их родители пили и за детьми практически не смотрели. «Максимке четыре с половиной, а Владику три годика, — рассказали сотрудники органов опеки. — Бедные дети вообще не знают, что такое нормальная жизнь. Все, что они видели, — голод и бесконечные пьяные драки». После того как у семьи сгорел дом, братья больше месяца (а это было зимой!) жили на улице. Я видел этот дом, вернее руины, которые от него остались. Во время пожара там рухнула крыша и сгорела почти вся мебель. Остался только старый обгоревший диван, на котором ребята и спали. Увидев фотографии братиков, я сказал: «Оформляем документы. Чем раньше я их заберу, тем лучше». «Но вы же даже не познакомились! — удивилась соцработница. — Вдруг они вам не понравятся?» «Я же не холодильник покупаю, чтобы выбирать! — отрезал я. — Поехали».
Меня часто спрашивают, волновался ли перед встречей с детьми. Еще как волновался! Купил им фруктов, а сам не представлял, с чего начать знакомство. Не говорить же с ходу: «Привет, я буду твоим папой». Дети жили в оздоровительном санатории. Первым увидел трехлетнего Владика. Он был очень маленький, худенький, но с большим животом. «Ребенок опух от голода, — объяснила соцработник. — Говорит, когда жил с родителями, в день съедал только кусок хлеба, намазанный майонезом». Став на колени, я заглянул в его большие глаза: «Привет, Владик». «Здрасьте», — неуверенно сказал мальчик, вопросительно посмотрев на воспитательницу. «Владик, это дядя Руслан, — представила меня соцработник. — Он хочет забрать тебя к себе. Ты этого хочешь?» «Хочу», — твердо ответил мальчик.
*Всех детей Руслан Волощук брал в свою семью практически не раздумывая. «Я же не холодильник покупаю, чтобы выбирать», — говорил он соцработникам, забирая очередного ребенка из неблагополучной семьи (фото из семейного альбома)
В этот момент в комнату завели четырехлетнего Максимку. Он напомнил мне волчонка: маленький, хорошенький, но хмурый и насупленный. Я протянул ему банан. Сказав еле слышное «спасибо», Максимка тут же его съел. И с недоверием спросил: «Как это — дядя хочет нас забрать? Разве так бывает?» «Конечно, бывает! — сказал я. — Вы приедете, познакомитесь с бабушкой. Мы станем одной семьей». Говоря это, я вдруг понял, что мне уже дороги эти дети. Видимо, Владик это почувствовал. Подбежав ко мне, обхватил меня ручками за ногу и спросил: «Ты теперь наш папа, да?» Максимка неуверенно улыбнулся. Я почувствовал, как к горлу подступил комок. «Папа, — сказал неожиданно охрипшим голосом. — Конечно же, я ваш папа».
В тот же день мы приехали ко мне домой. Я боялся, что первые несколько дней дети будут чувствовать себя не в своей тарелке. Но мама тут же усадила их за стол, накормила, устроила экскурсию по дому. Я только и слышал от ребят восторженные «вау» и «ух ты». Их привела в восторг даже кровать с чистым постельным бельем. Они ведь привыкли спать на обгоревшем диване! Жизнь на улице не прошла даром — оба братика сильно кашляли. Я тут же показал их врачу.
К счастью, вскоре детки поправились. И окончательно освоились в новом доме.
— Даже Максимка, — улыбается Руслан. — Было видно, с каким удовольствием он произносит слово «папа». Иногда даже специально говорил его по слогам. Видя моих детей, знакомые удивлялись: и как только мальчики, будучи несколько лет никому не нужными, остались такими добрыми, не озлобились? «Пап, было плохо и страшно, но я все время мечтал, — недавно сказал мне Владик. — Мечтал, что лягу спать, а утром кто-то придет, возьмет меня и уведет туда, где будет хорошо. И вот ты пришел».
О прошлой жизни мы стараемся не вспоминать. Я только спросил Владика, откуда у него большой шрам на голове. Оказалось, еще когда он был восьмимесячным, отец бросил его на пол. Владик разбил головку. Случилось кровоизлияние в мозг, ребенку срочно сделали операцию. «Честно говоря, мы думали, что если он и выживет, останется инвалидом, — покачала головой педиатр. — А тут развитый здоровый ребенок. Невероятно!»
«Виталика родители все время избивали и даже сажали на цепь»
— Я тогда еще не знал, что это только начало, — продолжает Руслан Волощук. — Брать третьего ребенка не планировал. Но когда мне вдруг позвонила соцработница и спросила, не хочу ли я взять еще одного мальчика, не смог отказать. «Виталику одиннадцать лет, его только что забрали у родителей, — рассказала она. — Они все время его избивали, даже сажали на цепь. Сейчас он в больнице». Не прошло и часа, как я поехал с ним знакомиться. Увидев Виталика, протянул ему конфеты. «Спасибо, — кивнул мальчик. — Я сейчас». И, зайдя в палату, тут же раздал все конфеты детям, которые там лежали. Я рассказал ему о нашей семье и попросил записать мой номер телефона. «Не надо ничего записывать, я запомню, — уверенно заявил мальчик. — Я вам позвоню».
Не успел переступить порог дома, как раздался звонок: «Это Виталик. Я хотел спросить, как вы доехали. Не устали? Вы не могли бы забрать меня… завтра? Если да, то я уже собрал чемодан». Вскоре у меня было трое сыновей: Максимка, Владик и Виталик. Появлению старшего братика дети только обрадовались.
Решение усыновить девятилетнего Васю было таким же спонтанным. О мальчике рассказывали даже центральные телеканалы. Уйдя к друзьям, неблагополучные родители закрыли дом, а ребенка забыли на морозе.
— Соседей, как назло, не было дома, — рассказывает Руслан Волощук. — Бедному ребенку пришлось обойти пешком полсела. Узнав эту историю, я решил, что должен усыновить и его. Помню, приехал к нему в больницу и… не поверил своим глазам. Помните, я рассказывал, как несколько лет назад видел в селе мальчика, очень похожего на моего погибшего сына? После встречи с ним я и решил усыновлять детей. И вот передо мной стоял тот самый мальчик! Оказалось, это и был Вася. Увидев, как смотрю на него, Вася даже смутился. А я подошел и крепко его обнял. «Я хочу, чтобы ты стал моим сыном, — сказал, глотая подступившие слезы. — Ты даже не представляешь, как я тебя люблю!»
Затем в семье Руслана Волощука появились еще два мальчика. Оба страдают болезнью целиакия — это врожденная непереносимость белков злаков. С этим заболеванием можно жить, соблюдая строгую диету. Руслан строго контролирует их питание, и сейчас с мальчиками уже все в порядке.
Получилось, что в 2014 году у Руслана Волощука было уже шестеро детей. После того как о многодетном папе рассказали волонтеры, историей Руслана заинтересовались многие СМИ. Тогда же выяснилось, что в Украине он такой один. Других семей, в которых в одиночку воспитывает приемных детей только отец, больше нет. А когда на днях мы с Русланом опять созвонились, он сообщил мне радостную новость: теперь в его семье аж десять ребятишек! Недавно он взял под опеку еще четверых ребят.
— Первым из них был 14-летний Петька, — продолжает Руслан. — Он из нашего Берислава. До знакомства со мной ребенок успел пожить в приемных семьях. Но нигде не приживался, отовсюду сбегал. Меня предупредили, что ребенок непростой, мало с кем идет на контакт, курит. Но меня такое не пугает. Я попытался с ним подружиться. Мои ребята тоже. И знаете, что происходит сейчас? Петя приходит домой раньше всех. Его теперь даже на дискотеку с одноклассниками не выгонишь. «Папа, мне так хорошо дома!» — говорит он. Недавно сказал мне, что я — его друг. Наверное, я для них действительно не строгий и властный отец, а, скорее, приятель. Теперь Петька не курит. Я не стал его ругать, а просто объяснил, что в нашей семье так не принято. Разговором можно добиться гораздо большего, чем криком.
Следующие два мальчика тоже пришли ко мне из приемной семьи. Причем я знал их приемную маму. Эта женщина постоянно ездила по гадалкам и экстрасенсам и однажды сказала: «Мне нагадали, что ты хочешь забрать моих детей». «Ты что? — удивился я. — У меня и в мыслях такого не было!» А потом соцработники забрали у нее детей. Оказалось, она совсем их забросила. Мне предложили забрать их к себе, и я согласился. Так у меня появились 12-летний Саша и 11-летний Миша. Привычку воровать мы уже побороли. Теперь у каждого дома есть своя копилка.
Своего десятого ребенка, 12-летнего Виталика, Руслан Волощук тоже забрал в семью не раздумывая. Несколько лет назад отец Виталика убил его мать. С тех пор ребенок остался один.
— Я как-то не задумывался о том, брать десятого ребенка или не брать, — признается Руслан. — Мне предложили — и я поехал знакомиться. Соцработники предупреждали, что с этим ребенком все время работает психиатр, он очень проблемный. А я, посмотрев на него, увидел, что у него очень добрые глаза… Виталик — прекрасный ребенок. Недавно мы видели психолога, к которой его водили. Она Виталика не узнала: «Ты так изменился! Ты даже разговариваешь по-другому! Что произошло?» «Мне хорошо с папой», — улыбнулся Виталик. Он, кстати, сразу стал называть меня папой.
— Как вы один справляетесь с десятью мальчишками?
— У нас есть распорядок дня. Я просыпаюсь первым и быстро управляюсь по хозяйству. Считаю, что дети должны высыпаться. Вот мне, когда я был маленьким, родители всегда давали возможность поспать. Потом у нас подъем, зарядка и завтрак. Затем можно поиграть на компьютере. Но только тем, кто не ленился делать зарядку. Потом семейные развлечения. Например, сейчас, летом, мы постоянно ходим на речку. Что касается хозяйства, то коллектив у нас мужской, поэтому работу по дому выполняем все вместе. И я даже не устаю. Знаете, дети — это вся моя жизнь. Несколько лет назад ребята помогли мне пережить смерть матери. Они считают ее родной бабушкой, часто ездят к ней на кладбище. А меня называют родным папой.
*Недавно Руслан познакомился с Татьяной, тоже усыновившей пятерых деток. Они сразу почувствовали родственность душ Фото телеканала «Интер»
— Не хватает только матери…
— Возможно, — улыбается Руслан. — Недавно познакомился с Таней. Она живет неподалеку, и сейчас у нее тоже большая семья. После того как ее бросил муж, она сама поставила на ноги троих детей. А когда они выросли и разъехались, осталась сама. И тоже решила усыновить ребеночка. На эту мысль натолкнул ее я. Сейчас у нее уже пятеро детишек. Мы вместе встречаем праздники, вместе проводим выходные. Недавно спросил у детей, как бы они отнеслись к моей женитьбе. Ребята растерялись: «Папа, а это обязательно? Может, попозже?» Многих из них бросила мама, и они боятся, что женщина, которая назовется их мамой, сделает им что-то плохое. Я убеждаю их, что это не так. Тем более что с Таней они уже подружились.
4747Читайте нас в Facebook
