«Ходит слух, что "Вагнер" – это проект "Мясорубка". А куда девать ополчение из Донбасса?»
Трое представителей командования «ЧВК Вагнера» согласились на условиях анонимности поговорить с корреспондентом Радио Свобода. Все они принимали активное участие в войне в Донбассе, воевали в Сирии, у всех за плечами Советская армия. «ФАКТЫ» предлагают вниманию читателей материал коллег практически без сокращений.
«Одним из отрядов, „зашедших“ в 2014-м в Донбасс, был отряд Дмитрия Уткина»
Собеседники Радио Свобода (РС) подтвердили, что «Отряд Вагнера» берет истоки в Сирии в 2013 году, когда двое россиян, работавших в частной военной компании (ЧВК) Moran Security Group, — Вадим Гусев и Евгений Сидоров, зарегистрировали в Гонконге ЧВК «Славянский корпус». Тогда, по данным петербургского издания «Фонтанка.ру», 267 человек уехали в Сирию для охраны месторождений и нефтепроводов, но по факту они приняли участие в гражданской войне на стороне войск Башара Асада. По словам собеседников РС, их «там потрепали очень крепко» — отряд понес потери до 90% личного состава. По возвращении в Москву в октябре 2013 года самолет с выжившими бойцами ЧВК ждали во Внуково — вернувшиеся были допрошены следователями ФСБ, а руководители «Славянского корпуса» Гусев и Сидоров в октябре 2014 года приговорены к трем годам заключения.
Идея, впрочем, понравилась руководству страны. Был среди первой партии воевавших в Сирии россиян и подполковник запаса Дмитрий Уткин. «Кого-то закрыли, а кому-то сделали такое предложение, от которого невозможно было отказаться, — говорит один из командиров. — Просто на него карта легла». Предложение сперва касалось Донбасса: пока Гусев с Сидоровым сидели в «Лефортово», Уткин и другие командиры начали формировать свои бригады для войны в Украине. «В 2014 году товарищ Стрелков зашел в Славянск, и куча людей захотела Стрелкову помогать. Пересечь украинскую границу они не могли, потому что на то время граница существовала, и вся организация происходила в Ростове-на-Дону. Арендовали базу, взяли грамотных офицеров спецслужб и Минобороны. Первый отряд пошел — „Луна“, в июне 2014-го, второй — „Степь“. Это были фактически ротно-тактические группы численностью до 250 человек. ЧВК тогда не было, но зарплату платили». Одним из отрядов, «зашедших» в Донбасс, был отряд Дмитрия Уткина, его скоро стали называть по позывному командира — Вагнер.
По словам собеседников РС, за этими группами наблюдали, часть расформировали (к примеру группу Игоря Безлера (Беса), «группа Вагнера» зарекомендовала себя хорошо, было принято решение ее укрупнить. «Вагнер вообще жесткий человек, не тюфяк, — говорит один из командиров ЧВК. — Он приезжал на позиции под Пальмиру, разделся, у него тут на руке [на плече] немецкая свастика, наколка. Каска у него с рогами. Он родновер (родноверы — религиозное движение языческого толка. — РС)». Впрочем, по словам собеседников РС, неверно говорить о «ЧВК Вагнера» — такой единицы не существует юридически, а Уткин — не первое лицо компании, но лишь командир бригады.
В 2015 году началась сирийская кампания Вагнера. Собеседники РС уверяют: сегодня в Сирии работает несколько военных компаний с наемниками из России, но только «группа Вагнера» выполняет настоящие боевые задачи. По словам командиров, численность «группы Вагнера» в настоящий момент составляет порядка 2000 человек (по другим сообщениям, до 4000), кроме того, к «Вагнеру» прикомандирован отряд «Карпаты», состоящий в основном из казаков с украинским гражданством, — еще 300 человек. Иногда «на обкатку» приезжают группы российского спецназа. Всего же, по прикидкам собеседников РС, в Сирии на стороне правительственных войск служит до восьми тысяч россиян. «Было раньше шесть тысяч, потом провели сокращение и сократили до восьми», — смеется один из командиров.
«У меня в „ДНР“ были чеченцы, я их всех депортировал. Русские лучше всех воюют»
По словам собеседников РС (их слова подтвердили и другие источники), договоры с бойцами заключаются на геологоразведку, на работу на нефтяных промыслах, но с оговоркой: работать придется в районе боевых действий, и нужно быть готовым взять в руки оружие. Оружие выдается по прибытии. Новобранцев собирают на воинском полигоне в Молькино (Краснодарский край). Берут почти всех, не особенно проверяя состояние здоровья. Главное, чтобы было 25 лет и не было проблем с законом. Кандидаты проходят проверку на полиграфе (проверяют работу на спецслужбы, криминальное прошлое, сотрудничество с «конкурирующими организациями»), за ним следует разговор с психологом: «Он может вопросы задавать — сколько ты будешь думать времени на то, чтобы убить? Можно ли не убивать, — чисто проверяют, насколько ты воин. Потому что бывает, настроен миллионы зарабатывать, приехал, первый бой, он — не, не надо денег, верните меня назад». Кроме того, в Сирию категорически не берут чеченцев, да и вообще не любят выходцев с Кавказа: «За дагестанцев как-то вопрос решался, а чеченцев… Вот у меня есть рота [чеченцев], готовых ехать куда угодно. Но их не хотят брать». Почему? «У меня в „ДНР“ были чеченцы, я их всех депортировал. Русские лучше всех воюют. Видел я, как чеченцы в Сирии воюют. Если настоящий джигит увидит, что есть возможность ему включить заднюю и никто не узнает об этом в родном кишлаке, то он ее включит».
Новоиспеченные бойцы летят на чартерах из Ростова-на-Дону или Моздока в Хмеймим. Часть личного состава, в том числе украинцы, отправляются в Сирию на БДК (большой десантный корабль. — РС). На кораблях удобнее и возвращаться: «Пришвартовался в Новороссийске, сошел на берег, и никакой таможни». Обычно всем бойцам необходимо наличие загранпаспортов, однако один из командиров рассказал РС, что в 2016 году по крайней мере несколько самолетов отправили по «зеленому коридору», не проверяя документы.
Боевые задачи вагнерам ставит сирийское командование, работа ведется в координации с ВКС РФ (Воздушно-космические силы Российской Федерации. — Ред.): «Там Вагнера пять рот работает и шестая рота „Карпаты“. У каждой роты связь со штабом [Вагнера], в штабе сидит офицер ВКС, он координирует авиацию, когда штурмы происходят. Вообще четкое взаимодействие, временами даже аж приятно, настолько красиво поддерживает и авиация, и артиллерия». Наступления ведутся по классической схеме: сперва авиация и артиллерия «отрабатывают» нужный район, потом его штурмуют бойцы ЧВК.
«ЧВК не ведет там полноценные боевые действия, — поясняет один из командиров, — она расширяет зоны влияния, берет под контроль территории, как правило, нефтяных и газовых месторождений, и эти территории охраняет. За это и получают деньги. Даже Пальмира — там вокруг газовые поля, их брали под контроль. Но невозможно контролировать нефтяное поле, когда от тебя в 500 метрах находятся боевики, — приходится выбивать».
По словам собеседников РС, деньги за работу ЧВК платит сирийская сторона, все финансовые вопросы решаются через принадлежащую структурам Евгения Пригожина ООО «Евро Полис», зарплаты выплачивают по приезде в Россию на том же полигоне Молькино — без задержек и честно: прослужил три месяца и три дня, за них и получишь. Каким образом происходят расчеты между Дамаском и Петербургом, собеседники РС не знали.
«Алкашей сажают в контейнер. И любой желающий может прийти и дать *** тебе»
Заработки разнятся: оклад рядового у Вагнера составляет 150 тыс. рублей в месяц, плюс премия до 100%, за трехмесячную командировку можно заработать до миллиона рублей. Командир роты за то же время может получить до трех миллионов. Боец в «Карпатах» привозит в два раза меньше. Если раньше можно было оформить доверенность на родных, которые получали деньги на карточки, то с 2016 года выдавать стали только наличными. За погибших родственникам выплачивают по 3 млн рублей, ранения оплачиваются по сетке: легкое — 30 тыс., средней тяжести — 50 тыс., тяжелое — «у нас бойцу одному заплатили 180 тыс. рублей. По ошибке своя авиация отработала, у него все кишки выбросило. Но остался живой». Если кто в процессе передумал и решил не воевать, его переведут в порт «тягать ящики» — за 1000 рублей в день.
Наказывают провинившихся бойцов в основном рублем: платят по «тарифу лагеря» — 60 тыс. рублей в месяц, и без премии. «Есть наказание для алкашей — контейнер. На полигоне [Молькино] есть контейнер и в Сирии тоже. Ну вот, у кого-то плохое настроение, хочется кому-то *** дать. Вот ты что-то сделал, тебя сажают в контейнер, и любой желающий может прийти и дать *** тебе. Как раньше привязывали на площади и рядом клали дубину. За сутки, за двое контейнера можно здоровья лишиться».
По словам собеседников РС, несмотря на огромную для российской глубинки зарплату, «Вагнер» в последнее время испытывает острую нехватку в кадрах. «Мясники, — объясняет один из командиров. — Вот ситуация: 2017 год, район Дейр-эз-Зора, 100 человек из „Карпат“ меняют 300 человек вагнерóв. Вагнерá стоят на этой позиции полгода. Там пять ключевых высот надо было взять, людей положили немерено, но взять не могут. 300 идут в атаку, 20−30 „двухсотых“ (погибших. — РС). Через месяц опять идут в атаку, опять 20−30 „двухсотых“. Это так, по минимуму. „Карпаты“ потеряли 11 человек, взяли эти высоты и ещё две дополнительные, и ещё дорогу перерезали». «Людей нет, толковые не хотят ехать, — продолжает командир. — Отношение к людям скотское, что вы гондоны, пушечное мясо, приехали деньги зарабатывать, что там с вами будет, никого не ***. Кумовство. У „Вагнера“ талант — это не самое важное. Чтобы стать командиром роты, надо лизать уметь ему в нужное время, к людям по-скотски относиться, ну, и желательно быть родновером. Там только один толковый командир — Ратибор, командир первой роты, остальные — животные, которые на боевые [позиции] и близко не выезжали, боялись».
Общей цифры потерь, как и какой-либо статистики, у собеседников РС нет. «В 2015 году с Луганска 60 человек ездило с вагнерáми, двое вернулись. Вот так повезло. Нас ездило 50 человек, у нас двое погибших», — говорит один из командиров. По его личным оценкам, с 2015 года до сегодняшнего дня в Сирии погибло до 400 россиян. При этом, по словам одного из командиров, погибших иногда и не доставляют на родину: в договоре с работодателем якобы есть пункт, по которому бойцов могут хоронить на месте гибели. Проверить это невозможно: договоры на руки не выдают. «Ходит слух, что „Вагнер“ — проект „Мясорубка“, — говорит один из командиров. — Куда девать ополчение [из Донбасса]? Идиотов первой волны, идейных? Это страшные люди, это катализатор общества, они могут будоражить, как дрожжи. А тут и интересы страны поддерживаются, и дрожжей поменьше остается. Вот такой вариант. Имеет право на жизнь».
«Вагнера воюют сейчас сирийским оружием»
Как вспоминают командиры, в начале сирийской кампании «группа Вагнера» ни в чем не знала отказа: «У меня стоимость автомата приравнивалась к стоимости автомобиля. Стоимость одного комплекта экипировки у бойца моего отряда была 12 тыс. долларов». На вооружении вагнеровцев были российские танки Т-90, Т-72, БТР, бронеавтомобили «Водник», «Выстрел», «Рысь», «Тигр». Не всё, правда, было новым: «Вот мы БДК в Тартусе разгружали, там ящики со снарядами на 120-е минометы, и написано каким-то прапорщиком: „Утилизировать. 1986 год“. За ручки взялся у этого ящика — ручки в руках, от ящика ничего не осталось. С этих снарядов и мы стреляем, и сирийцы. Там и градовские древние, и на 86-е мины».
Впрочем, по словам собеседников РС, в 2016 году произошла некая ссора между Евгением Пригожиным и министром обороны Сергеем Шойгу. Из-за чего могли поссориться министр и ресторатор, собеседники РС не знают, но отмечают, что с 2016 года снабжение вагнеровцев резко ухудшилось. «Им сказали: хотите воевать сами, воюйте, — говорит один из командиров. — И забрали танки, оружие. Всё, что выдали раньше, всё забрали. Вагнера воюют сейчас сирийским оружием». То же относится и к лагерю подготовки: если раньше полигон в Молькино был экипирован по полной программе, сейчас там якобы осталось 30 автоматов, и подготовки де-факто не ведется. Впрочем, большой проблемы в этом собеседники РС не видят: «Война научит».
К сирийской армии собеседники РС относятся с пренебрежением: «Сирийцы воевать не могут, боятся игиловцев. Вот берешь сто сирийцев, два русских туда даешь — всё, это уже сто бойцов. Я много раз видел, они чуть что — бросают позиции, убегают. „Гоу, гоу, раша, гоу“, — кричат. Куда вы гоу, ***, давайте обороняться! Нет. Идет, к примеру, штурм, берем высоту, передаем ее вечером сирийцам, утром сирийцев нема. Опять игиловская высота. Опять ее берем по новой».
«Я спрашиваю там одного переводчика: чего ваши пацаны не хотят воевать? Он говорит, о, много наших убило на войне. Надо, чтобы наши остались, девок ***, чтобы дети были. Я говорю, давай мы будем ваших девок ***, а вы идите воюйте, ваша же родина. Он — не, нам кровь беречь. Я говорю, какую кровь? Гейскую?»
«Все прекрасно понимают, что плен — это смерть через пытки»
К врагам же, наоборот, кажется, относятся с уважением. По словам командиров, большие потери ЧВК несут от фугасов — противник старается минировать позиции, с которых отступает. Вторая проблема — тоннели: «Там с тоннеля танк выезжает, стреляет и уезжает обратно. В один [тоннель] заглянули, там дырка диаметром 60−70 см. Фонариком посветил, там метра три вглубь и тупик, видно, что нет ничего. Но там так сделано, что загиб и резкое ответвление, в него залазишь, а там 20 человек живет. Вот мы там воевали с игиловцами…«
Атаки противника тоже обычно начинаются с артиллерийских обстрелов: «Сначала зушки (зенитная установка ЗУ-23. — РС) ихние ложат, высунуться не можешь, потом бегут легкие смертники». Смертники — в поясах шахидов и почти без оружия, с автоматом и одним магазином, их задача — достигнуть позиции и подорваться. Иногда они могут ехать на пикапах или даже БМП. «Потом бежит стадо бородатых новичков, стреляют. А вот за ними уже идет ихняя элита. Элита если дошла — всё, перебьют всех», — говорит командир «Вагнера».
Впрочем, бойцов ИГИЛ в Сирии не было уже в прошлом году, сегодня ЧВК воюет с различными группами вооруженной оппозиции, среди которых также немало наемников: турок, марокканцев, украинцев, россиян и граждан Евросоюза: «Как правило, это арабы этнические. Они отличаются от местных. Форма дорогая, бритые, оружие дорогое».
В плен не сдаются и пленных не берут. Когда отряд, в котором были собеседники РС, попал под Пальмирой в окружение ИГИЛ, его бойцы пришили гранаты к бушлатам в районе ключицы, чтобы можно было вовремя выдернуть чеку: «Это чеченский вариант, чтобы не опознали даже. В плен нельзя попадать, не хочется в оранжевом комбинезоне доставлять удовольствие в ютубе». Со стороны противника тоже мало кто сдается: «Там такая война, что не церемонятся, все прекрасно понимают, что плен — это смерть через пытки. Если моих пацанов это животное [убивало], что мне его, культивировать? Информацию выкачали, если она есть, и застрелили, а если информации нет, застрелили без пыток». Какие пытки? Прострелить что-нибудь, пальцы отрезать. А можно вытаскивать глаза чайными ложками: «У меня есть специалисты, которые вытаскивают. Зрелище шокирующее. Берется две чайных ложечки, поддевать надо снизу и сверху — и глаз висит». По словам командира, глаз потом можно вставить обратно, впрочем, это утверждение ненаучно. «Такая еще интересная фишка: вот там набили их [противников] пяток, они валяются. Троим или двоим уши отрезали, а остальным нет. Подминировали их. Придут, кто с ушами — унесут, кто без ушей — в лучшем случае на месте камнями забросают. Не берут безухих».
Про разбитую 7 февраля 2018 года американской авиацией колонну проасадовских сил, в которой погибло, по разным оценкам, от десятка до двух сотен россиян, собеседники РС говорят неохотно: слишком мало информации, сами ждут возвращения свидетелей, но заверяют, что 200 человек — цифра преувеличенная, максимум человек 15. Остальные — раненые, многих из которых уже привезли в Россию и развезли по госпиталям в Ростове, Москве и Петербурге. У всех, скорее всего, отобрали телефоны — вероятно, чтобы избежать скандала перед президентскими выборами. Рассказывают, впрочем, что после американской атаки выживших не торопились эвакуировать: «Вот представь, тебя разбамбахали с твоей ротой, а потом вас вывозят, кидают посреди пустыни, а там сейчас зима. Чтобы ты понимал: зима — это когда в бушлате, в ватных штанах, в термичке, в спальнике зуб на зуб не попадает. А тут ты без ничего, после боя, налегке в разгрузках, без воды. Только через сутки сухпаи и воду привезли людям».
Основная мотивация командиров — вовсе не деньги, уверяют, что первый раз вообще ехали в Сирию за 30 тыс. рублей в месяц, хотя в итоге получили гораздо больше. «Есть понимание, геополитика. Я считаю, что если ты под русским флагом и с русским автоматом, пусть даже с плесневелым сухпаем, воюешь за 10 тыс. км от России, все равно ты воюешь за Россию. Ты ж туда не сам пришел, тебя туда Россия привезла, значит, интерес государства. А так, если народ будет рассуждать, кухарки начнут: да вот, нам до Сирии далеко, оно нам на *** не надо… Надо нам везде! Может, потому тут нет войны, что она там идет». При этом, по мнению командира, война в Сирии только начинается: «Три года еще — это минимум. Этого Башара Асада, они его терпеть не могут. Реально. Его там поддерживает очень маленький процент населения, остальные все против него. Только Путин за него. Россия за него, остальные нет», — говорит он. «Нет войны сирийской, нет войны украинской, есть война между РФ и США, — подхватывает второй. — А это бои местного значения». За свое будущее в условиях этой геополитической обстановки вагнеровцы не переживают: «Войн много впереди, скоро Ливия будет, в Судане вагнерá уже воюют. Тем более Путин им всем объяснил, что готовьтесь, ребята», — говорит один из собеседников РС, имея в виду послание президента Федеральному собранию…
856Оригинал статьи читайте здесь
Читайте нас в Facebook
