- 21:04 Плохие «соседи» помидоров: обратите внимание, потому что останетесь без урожая
- 20:35 «Беру белое яйцо и уже вижу, какой цветок ему больше «идет»: мастерица Наталья Янишевская раскрыла тайны создания писанки
- 20:18 Салат с тунцом и яичным блинчиком: полезный и очень вкусный
- 20:03 Военный эксперт назвал главные проблемы, с которыми столкнулась украинская армия на востоке
- 19:56 Замуж — только за них: представители этих знаков зодиака — самые заботливые мужья
- 19:26 Мобилизация в Украине: уголовной ответственности за непрохождение ВВК не будет — в Раде против
- 19:20 «Дроны, РЭБ и беспилотное авто»: мэр Каменского Белоусов рассказал о помощи фронту
- 18:52 «Предатели»: Леонид Невзлин о том, почему россия «беспощадно бьет» по Харькову и Одессе, а поселки на Донбассе стирает с лица земли
- 18:30 Электронные рецепты тоже имеют срок «годности»: украинцам напомнили, когда нужно поторопиться с приобретением лекарств
- 18:11 Как вернуть деньги, уплаченные в качестве авансового взноса за коммунальные услуги: советы юриста
- 17:47 Пять видов отпуска для военных: в каких случаях предоставляется и на сколько дней
- 17:31 «Моя слабость — „голая“ паска»: судья «Мастер-шеф» удивила рецептом
Страна: Испания
Мануфактура: Lladro
Год создания: 1988
Скульптор: Salvador Furió
Размер: 33×95 cm
Лимитированная серия 500 изделий Из экспозиции «Shvets Museum»
Когда много лет назад я впервые увидел в Валенсии эту удивительную композицию, я даже не пытался мечтать о том, что когда-нибудь она окажется в нашей коллекции. Помню, глаз не мог оторвать от каждого персонажа необычного сюжета, от каждой детали многогранной картины последнего путешествия идальго Дон Кихота домой, в свою родную Ла-Манчу. В этой работе ''рыцарь печального образа'', каким упоительно описывал своего любимого героя Сервантес, и на рыцаря-то, по большому счету, не похож. Так себе, немолодой уже мужчина, утомленный длительными военными походами, вечной борьбой с ветряными мельницами и пылкой любовью к даме своего сердца Дульсинее Тобосской, сидит в старой большой повозке, неспешно ведя беседу с верным оруженосцем. И плетущийся сзади на маленьком ослике Санчо Панса, и бредущий рядом боевой рыцарский конь Росинант (в принципе, обычная дохлая кляча, которой великодушный хозяин однажды присвоил высокое звание ''самой лучшей клячи в мире''), и рыцарские доспехи, небрежно сваленные в повозке, и уныло бредущие за пешим погонщиком быки — вся эта картина навевает какой-то покой и смирение. Войны позади, впереди — долгожданная домашняя пристань, где все предсказуемо, привычно и удобно. Впервые за много лет неистовой борьбы…
Обладание такой редкой фарфоровой композицией (да ещё и такой огромной — почти метровой длины!) мне казалось в то время абсолютно невозможным, потому что такие изделия оседают в собраниях коллекционеров сразу после их появления на свет и крайне редко потом ''всплывают'' на каких-то случайных распродажах. Но его величеству случаю однажды велено было предоставить мне такую возможность — и вот уже около пятнадцати лет каждый раз, уходя из дому на работу или отправляясь в дальнее путешествие, я прохожу мимо этой прекрасной работы. И возвращаясь домой, тоже каждый раз смотрю на Дон Кихота в повозке. И не надоедает восхищаться ни мастерством скульптора, ни теплотой сюжета. Верите?
Друзья по ''Фейсбуку'' часто пишут, что хотели бы побыстрее увидеть все ''фигурки дня'' уже воочию, в музейной экспозиции. Объясняю, что далеко не всем из этих работ будет оказана возможность быть представленными в музее. Ведь там мы выставим только самые-самые: уникальные, редкие, красивые, любимые. От силы 900−950 произведений. Остальные останутся на своих прежних полках в надежде на возможную ротацию. Но уже сейчас у меня нет никаких сомнений в том, что ''Возвращение в Ла-Манчу'' обязательно будет представлено в постоянной экспозиции, как бы ни было мне жалко расстаться с этим многолетним обязательным созерцанием важной части домашнего интерьера.
Сегодняшним именинникам — добра и счастья. Как всегда, искренне ваш.