«когда мне принесли оранжевую спецодежду «пожизненного» преступника, со мной случилась истерика. Я бился, кричал, что не хочу ее надевать, что ни в чем не виноват! »
Началом этой истории можно считать громкое убийство родственницы известного в Харькове антиквара, совершенное 14 апреля 1989 года, после которого из комнаты, где соседи нашли изрезанную ножом молодую женщину, пропал сейф с драгоценностями. Несмотря на усилия милиции, нераскрытое преступление так и осталось на совести правоохранителей. Неожиданное продолжение сюжет получил лишь одиннадцать(!) лет спустя, в 2000 году, когда главный харьковский милиционер Виталий Музыка ушел на пенсию и первым замом начальника УБОП (управление по борьбе с организованной преступностью) был назначен человек, имевший большой зуб на бывшего шефа. Вот тогда в УБОП и вспомнили про залежавшееся нераскрытое убийство, придумав к преступлению интересный штрих. Якобы в тот момент, когда бандиты добивали женщину, в квартиру антиквара явился сам… полковник Виталий Музыка (в то время замначальника городского управления милиции) и, распорядившись кончать с жертвой поскорее, прошествовал прямо к тайнику. Представляете, сколько неприятных минут можно было доставить бывшему начальнику этой «выплывшей на свет правдой»? Убоповцам оставалось только найти статистов на роль «исполнителей убийства».
«Услышав угрозы, что всей семьей вывезут в лес и расстреляют, я сломался и подписал явку с повинной»
Чтобы расследование преступления выглядело правдоподобнее, на главную роль убоповцы выдвинули некоего Геннадия Китайника. Этот человек, вращавшийся в кругах ювелиров и антикваров, был инвалидом с детства и носил прозвище Горбун. На нем действительно кое-что висело — несколько фактов мошенничества, вымогательство, поэтому оперативники первым делом арестовали его. И спросили: «Как насчет того, чтобы вы признались в заказном убийстве взамен на малый срок заключения?» Горбун отказался наотрез. Убоповцев это не смутило. Договорившись со стукачом, согласным дать показания на кого угодно, они нашли еще нескольких «участников преступления».
— Меня похитили средь бела дня на харьковском Конном рынке, где мы с женой покупали продукты ко дню рождения сына, — рассказал «ФАКТАМ» харьковчанин Юрий Высочиненко. — Подошли крепкие парни (как выяснилось позже — сотрудники областного УБОП Дмитрий Лазарев и Дмитрий Порхун), сказали: «Надо поговорить!» — защелкнули на мне наручники, затолкали в машину и увезли. Вывезли за город, в Дергачевский райотдел милиции, и без каких-либо объяснений посадили в камеру предварительного заключения. У меня не было никакой возможности позвонить домой, сообщить, где я нахожусь.
В 2000 году, когда произошли эти события, Юрию было 39 лет. Он занимался мелким предпринимательством, был хорошим семьянином и никогда не конфликтовал с законом. Неудивительно, что его супруга перепугалась, когда на ее глазах какие-то люди силой увезли мужа. Она побежала в милицию. Преступный характер похищения при многочисленных свидетелях был настолько очевиден, что не вызвал сомнений даже у работников уголовного розыска. В Коминтерновском РОВД Харькова, не подозревая, что похищенный находится поблизости у их же коллег, записали Юрия Высочиненко в розыск как без вести пропавшего. (Позже эта история с похищением даже вошла в пособие для судей с названием «Ошибки при задержании подозреваемого»! — Авт. )
Через два дня арестованного увезли в областной УБОП, где для него началось самое страшное.
— Мне с порога объявили: «Ты убил человека!» — вспоминает Юрий Высочиненко. — Называли какие-то имена, но я их не знал. У меня другая жизнь — рынок, предпринимательство, семья. Я отвечал, что никого не убивал и никаких показаний давать не буду. Тогда меня на сутки приковали наручниками к батарее. Избили с применением изощренных пыток. Вырывали с мясом ногти на ногах. Возвращали в камеру в таком виде и наутро снова вызывали на допрос. У меня больше не было сил! Когда мне стали угрожать, что нас всей семьей вывезут в лес и расстреляют — сначала убьют у меня на глазах жену и сына, потом пристрелят и меня, я сломался. Согласился признаться в убийстве, которого не совершал. Мне продиктовали явку с повинной (позже автороведческая экспертиза подтвердила, что Высочиненко не мог самостоятельно написать изобилующий юридическими терминами текст. — Авт. ), где описал подробности якобы совершенного мною убийства. Но, видно, этого моим мучителям было мало. Заместитель начальника УБОП Богодица и оперуполномоченный Лазарев развернули передо мной схему, в которой стрелочки вели к фамилии Музыка. Я этого человека не знал. Я понимал, что уже оговорил себя. Но оговаривать другого человека я не мог…
Третьим человеком, захваченным УБОП на роль убийцы, оказался разнорабочий Игорь Олейник. Его взяли дома ранним утром, едва дав одеться. Больше чем полгода находясь в СИЗО, он тоже утверждал, что участия в убийстве не принимал, и сломался лишь после десяти суток карцера и нескольких дней круглосуточных побоев. По настоянию оперуполномоченных УБОП Лазарева и Перхуна он, пересилив себя, признался в убийстве и подписал показания на генерала Музыку.
Позднее было доказано, что у каждого из трех обвиняемых на момент преступления было стопроцентное алиби! Игорь Олейник в 1988-1989 годах находился на срочной армейской службе в Джамбуле. Его мать, перенесшая операцию по поводу онкологического заболевания, поехала в Казахстан. Моталась по воинским частям и военкоматам. Достала справки, что сын отслужил два года без отпуска. Больше того — нашла командировочное удостоверение, что сын именно в день убийства был направлен в командировку в соседний Лениногорск, где находился в течение десяти дней.
Юрий Высочиненко в то же самое время вместе с женой торговал на одном из московских рынков свадебными платьями и заручился свидетельством квартиросдатчицы, подтвердившей, что в указанное время семья торговцев не покидала российскую столицу.
А уж с ювелиром Геннадием Китайником и вовсе произошла невероятная история. В начале апреля 1989 года он отправился в Ялту, чтобы пошерстить вокруг ювелирных магазинов — пошел слух, что черные археологи сбывают там находки из скифских курганов. Китайник с приятелем гуляли возле магазина, когда к ним подошли местные братки и по-хорошему попросили приезжих не занимать чужую территорию. Харьковчане ответили отказом. Тогда их затащили в машину и, угрожая пистолетом, повезли за город — воспитывать. На счастье, подозрительный автомобиль остановили сотрудники милиции. Нападавших задержали, пленников освободили. И в уголовном деле о похищении людей, рассмотренным Ялтинским городским судом, оказались протоколы допросов и очных ставок, помеченные тем числом, когда произошло убийство в Киеве.
Казалось бы, следствие должно было учесть доказательства невиновности обвиняемых. Но нет. Наоборот! Следователь Харьковской областной прокуратуры Литвинова, занимавшаяся расследованием этого дела, либо делала вид, что не замечает документов, подтверждавших невиновность подозреваемых, либо вовсе… переписывала их так, как ей было выгодно. Вот пример. Свидетель по делу, командир роты в Казахстане, где служил Олейник, пояснял, что «не помнит, предоставлялся ли отпуск этому военнослужащему или нет, но если отпуск и был предоставлен, то только на законных основаниях». Из этого Литвинова лихо вывела в обвинительном заключении: «По утверждению командира роты, Олейнику в апреле 1989 года был предоставлен неофициальный 10-дневный отпуск». Как объяснить такую перефразировку? Глупостью следователя или заказом «сверху»?
— Мы спрашивали следователя Литвинову, — вспоминает Игорь Олейник, — тогда тоненькую, худенькую девушку, зачем она так поступает. Но она только бормотала в ответ что-то вроде: «Понимаете, это пресс, каток, я ничего не могу поделать, иначе меня тоже раздавят!»
Юрий до сих пор с ужасом вспоминает, как сидел в одной камере с людоедом, расчленившим и съевшим собственного дядю
После того как «доказательства вины» были собраны, дело направили в суд. Трое подозреваемых с нетерпением ждали начала процесса.
— Надежда на суд была огромная! — воскликнул в беседе с корреспондентом «ФАКТОВ» Игорь Олейник. — Доказательства моей невиновности были настолько очевидными, что я твердо верил в то, что меня освободят прямо в зале суда…
К сожалению, чаяния подсудимых оказались напрасными. Во время процесса они рассказали о перенесенных ими побоях и пытках. Олейник публично извинился перед Музыкой за оговор. Но все это не произвело на председательствовавшего на процессе Харьковского апелляционного суда Николая Задорожного ни малейшего впечатления. Судья отклонил просьбу подсудимых заслушать свидетелей защиты: у Олейника — армейских сослуживцев, у Высочиненко — квартирных хозяев в Москве. Документы Китайника из ялтинского суда также не приобщили к делу!
Суд приговорил людей, обвиняемых в убийстве, к жестоким мерам наказания: Китайнику и Высочиненко — пожизненная мера, Олейнику — 15 лет лишения свободы. Такой оказалась цена спектакля, затеянного УБОП и прокуратурой. Впрочем, их цель досадить генералу была достигнута: Виталия Музыку вызывали в суд, допрашивали, в СМИ вовсю обсуждалась возможная причастность милицейского начальника к убийству и похищению бриллиантов.
— Когда объявили приговор — «пожизненное заключение», мне показалось, что обрушился мир, — тяжело вздыхает бывший «пожизненник» Юрий Высочиненко. — После заседания нас с якобы подельником посадили в «автозак», разделенный внутри на отдельные клетки, и отвезли в СИЗО. Там меня побрили под «ноль» и принесли оранжевую спецодежду с надписью «Пожизненно осужденный». Тут со мной началась истерика. Я бился, кричал, что не хочу ее надевать, что ни в чем не виноват! Тогда меня поволокли в карцер. Через десять дней карцера, просидев в неотапливаемой камере в тонком белье, я уже сам, как миленький, надел ненавистную форму.
В камере для пожизненных преступников Юрий провел 300 дней — до тех пор, пока Верховный суд не смягчил наказание для трех харьковских осужденных. Китайнику и Высочиненко пожизненное заключение заменили на 15 лет лишения свободы, а Олейнику, скинув один год, оставили 14 лет заключения. До сих пор Юрий с ужасом вспоминает, как сидел в одной камере с людоедом, расчленившим и съевшим собственного дядю.
— Я боялся спать, вздрагивал от каждого шороха, — поежился Юрий. — Нервы были в постоянном напряжении. Камера крошечная — два на полтора метра. Все время вместе. Все, что можно, обговорили. Потом целыми днями молчали. Но чувствовалось, что обоюдное раздражение накапливается. Любая мелочь могла стать поводом для конфликта. Мало ли что этому психу в голову придет? То, что экспертиза признала его нормальным, ничего не значит.
Прокурор Харьковской области отказалась извиниться за незаконное обвинение в убийстве
Харьковские адвокаты Елена Кутепова и Михаил Парфенов продолжали бороться за своих подопечных. И добились-таки, что Верховный суд Украины в исключительном порядке отменил свое решение и направил дело на доследование в Полтавскую прокуратуру. Там его и закрыли — в связи с непричастностью трех харьковских осужденных к убийству женщины. Высочиненко и Олейник вышли на свободу, а Китайнику пришлось отсидеть еще полгода — по статьям за мошенничество и вымогательство.
Выйдя из тюрьмы, мужчины сразу попали на больничные койки. У каждого обнаружилось по целому букету заболеваний, нажитых за шесть лет пребывания в суровых условиях СИЗО. У 36-летнего Игоря Олейника развилась дистрофия (при росте 185 см он весил 59 килограммов), начали выпадать волосы и зубы. Юрий Высочиненко «заработал» невроз и сердечную недостаточность.
В 2006 году «ФАКТЫ» опубликовали материал о том, как этим невинно осужденным людям удалось добиться справедливости. Спустя два года мы созвонились вновь.
— После счастья освобождения пришлось столкнуться с суровыми буднями, — невесело рассказал по телефону Игорь Олейник. — На хорошую работу, куда хотелось бы устроиться, меня не берут. Доказываю, что оправдан, что судимость снята. Но приличных работодателей отпугивает само слово «судимость». Попробовал грузчиком на Барабашовском рынке — и через неделю слег с почечными болями, ведь у меня во время допросов отбили почки. Наблюдаюсь у невропатолога: не сплю по двое-трое суток, все думаю. До того как все это случилось, у меня была семья, двое детей. Отношения были очень хорошие. Но когда меня посадили, харьковское телевидение и газеты постарались: наши лица мелькали во всех криминальных программах. Жене пришлось уйти с работы, она оформила со мной развод. А дети… Они до сих пор помнят, что с папой связан какой-то негатив, и отношения сейчас налаживаются трудно.
— Немного придя в себя и поправив здоровье, наши клиенты подали в суд иски к прокуратуре Харьковской области и Государственному казначейству о возмещении вреда, причиненного им незаконными действиями органов дознания, досудебного следствия, прокуратуры и суда, — рассказала
адвокат Елена Кутепова. — Игорь Олейник потребовал денежную компенсацию в размере два с половиной миллиона гривен. Юрий Высочиненко, жена которого, когда ездила в Москву за доказательствами его невиновности, попала в ДТП и осталась инвалидом, а тесть погиб, требовал три миллиона. Кроме того, оба требовали извинений от работников прокуратуры. Суд продолжался около года. Представители прокуратуры и казначейства всячески тянули время, под любыми предлогами не являясь в судебные заседания. Прокуратура даже пыталась ввести суд в заблуждение, мол, уголовное дело в отношении Олейника-Высочиненко еще не закрыто. Представитель Государственного казначейства возражал против иска, мотивируя тем, что это «приведет к значительным убыткам государственного бюджета Украины».
— А прокурор при каждом удобном случае заявлял, что, по его мнению, мы все равно виновны, и нам приходилось вновь доказывать, что никого не убивали, — продолжал Игорь Олейник. — Так судья даже сделал замечание прокурору: «Мол, уже все документы, вплоть до решения Верховного суда о непричастности этих людей к преступлению, есть! Мы сейчас обсуждаем вопрос, во сколько оценить то, что невиновные люди по шесть лет провели в местах лишения свободы!»
Выступила и следователь Литвинова. Сейчас она прокурор-криминалист Харьковской областной прокуратуры. Мы, конечно, задали ей вопрос, зачем она подтасовывала результаты следствия. Тогда она говорила, что «если не будет делать, как ей велят, то и ее раздавят». А теперь заявила: «Это было очень давно, я ничего не помню», — с обидой прокомментировал Олейник. — Зато я помню каждый Божий день, проведенный в тюрьме!
(Кстати, несколько лет назад «ФАКТЫ» уже писали о деятельности следователя Литвиновой. В 1997 году именно с ее подачи Харьковский апелляционный суд приговорил 19-летнего студента Романа Бутенко к 15 годам лишения свободы. Несправедливо обвиненный в убийстве студент провел лучшие годы юности в застенках Харьковского СИЗО, в результате многочисленных избиений стал инвалидом. Его освободили лишь через пять лет, когда удалось доказать абсурдность обвинения. Тогда ошибка следователя Литвиновой обошлась государству в 73 тысячи гривен компенсации морального ущерба. — Авт. ).
В итоге иски Высочиненко и Олейника были удовлетворены частично. Червонозаводской суд Харькова обязал Государственное казначейство выплатить потерпевшим по 1 миллиону гривен моральной компенсации, а Апелляционный суд Харьковской области оставил это решение в силе.
Уменьшение на две трети размера требований суд мотивировал тем, что истцы не смогли доказать применение к ним пыток в ходе досудебного следствия (поскольку уголовное дело, заведенное по фактам избиений подследственных работниками УБОП, еще не слушалось в суде), не сумели подтвердить связи между пребыванием под стражей и возникновением заболеваний, а также, в случае Высочиненко, связи между незаконным осуждением и ДТП, в котором погиб тесть и была искалечена жена. Что касается извинений… Процитируем решение суда: «Требования истцов обязать прокуратуру Харьковской области принести им официальные извинения за незаконное обвинение в убийстве не подлежит удовлетворению, потому что такая форма компенсации морального ущерба действующим законодательством не предусмотрена». Вы только вчитайтесь в это иезуитство!.. Адвокаты намерены оспаривать решение в Верховном суде.
О том, как потратить назначенную судом сумму, мужчины пока не задумываются. Им еще предстоит добиться исполнения решения суда. А это, как теперь очевидно, тоже не так уж и просто.
632Читайте нас в Facebook
