Когда после окончания харьковской «'учебки'' наш взвод привезли на строительство секретного военного объекта в Московской области, первым делом велено было всех отправить в баню.

Выстроившись в очередь, каждый из нас в предбаннике, назвав свою фамилию, получал комплект чистого белья и кусочек хозяйственного мыла.

- Что-то фамилия мне твоя не нравится, — нахально сказал широколицый и узкоглазый банщик-ефрейтор. — Не русская какая-то… Ты откуда будешь?

- Из Киева, — отвечаю. — И фамилия у меня нормальная, украинская. Швец — это сапожник, чтобы тебе понятнее было.

- Швец. А, может, ты ещё и жнец, и на дуде игрец? Ну, полный п… ц!

Кто-то из наших, услышав громкое ржание этого потомственного оленевода с Чукотки с правильной (!) русской фамилией Петров, громко пробурчал:

- Не зря мне отец говорил: лучше иметь дочь-проститутку, чем сына-ефрейтора.

А долговязый хлопец, чья фамилия ВасильЗадорожнійізЗапоріжжя, которую он произнёс слитной скороговоркой (снова вызвав смех чукотской жертвы политики КПСС в области «'дружбы народов''), тихо сказал мне:

- Не звертай на нього уваги, земляче… Я, до речі, сам за спеціальністю швець. До армії в майстерні працював. І нічого. Люди поважали. І батько з дідом теж шевцями у нас були.

Не стану утомлять вас, друзья мои, невесёлыми воспоминаниями о солдатской службе в Богом забытых советских строительных войсках. Расскажу лишь в Международный день сапожника (который, кстати, именно сегодня отмечается во многих странах мира), об истории, рассказанной мне Васылём из Запорожья в одну из долгих бессонных ночей. Эту историю в его семье потомственных сапожников повторяли, по его словам, не раз.

В одном селе накануне Рождества Христова заболел одинокий сапожник. Так заболел, что даже в церковь на праздничную молитву пойти не смог. Спит он ночью и слышит чей-то тихий голос:

«'Раз ты ко мне не смог прийти, значит, я к тебе сам прийду…'' Догадавшись, кто это мог ему такое сказать, сапожник наутро и в хате прибрал, и к праздничному столу всего, что имел, приготовил.

Ждёт. Никто не приходит.

Вдруг слышит под окном детский рёв.

- Ты чего плачешь? — выглянув за дверь, спросил соседского пацана.

- Да вот катался на ковзанке, ботинок и порвался… Как я теперь отцу на глаза покажусь?

- Эх, дружок, твоя беда не беда вовсе, — сказал сапожник и, быстро зашив ботинок, вернул его счастливому малышу. — Носи на здоровье.

Через час слышит стук в дверь. Пришла старушка, живущая на дальнем хуторе, за селом.

- Ты уж меня прости, — говорит. — Я тебе сапоги свои на починку приносила. Сейчас бы самое время их забрать, ведь морозы уже ударили. А денег у меня, чтобы рассчитаться с тобой, нет…

- Ничего страшного, — сказал сапожник и протянул ей её сапоги. — Когда разбогатеешь, тогда и расплатишься…

Уже и вечер наступил, а Гостя всё не было. Услышав стук в дверь, метнулся сапожник открывать. А там стоит промёрзший до мозга костей путник:

- Застала меня ночь в дороге, а остановиться не у кого. Может, пустишь переночевать?

Покормил незнакомца сапожник, уложил спать на своей кровати, а себе постелил на полу. Засыпал, терзая себя упрёками: дескать, если Он так и не пришёл ко мне, значит, что-то в своей жизни я делаю не так?.. Когда вдруг слышит во сне тот же тихий голос: «'Не терзай себя. Я сегодня трижды приходил к тебе. И каждый раз ты встречал меня так радушно, как самого дорогого гостя. Спасибо тебе…''

Вот, собственно, и всё, что я собирался вам сегодня рассказать. Замечу только, что в поисках иллюстрации для этого поста набрёл в своей коллекции на целый «'обувный отдел'', в котором собраны несколько десятков фарфоровых женских туфелек, сапожков, «'стоптанных'' тапок (в том числе старинной фабрики Гарднера) и даже мужских туфлей в натуральную (!) величину. Одну из этих работ и решил показать вам.

Всем сегодняшним именинникам позвольте пожелать добра и счастья. А вам, друзья мои, хорошего дня.