Когда авиаконструктор андрей туполев предложил своему коллеге константину калинину ехать в америку за лицензией на строительство в ссср «дугласов», тот отказался: «мы должны делать отечественные машины!.. »
Созданный в начале 30-х годов прошлого столетия в харьковском КБ Калинина семимоторный воздушный гигант К-7 мог вместить всех своих пассажиров — 200 десантников, или более 13-17 тонн бомб — не в фюзеляже, как обычно, а в крыле. На внешней подвеске, между гондолами шасси, помещался легкий танк или другой похожий груз.
Схема «летающее крыло», примененная авиаконструктором впервые в мировой практике, позволяла установить на самолете четыре пушки и восемь пулеметов таким образом, что обеспечивалась полная круговая огневая защита, тяжелый бомбардировщик становился настоящей воздушной крепостью. Максимально реализовать идеи Константина Калинина смогли только через 50 лет создатели «Буранов», «Шаттлов», тяжелых сверхзвуковых самолетов. Украинский конструктор опережал время.
«Красной армии нужна конница, а не авиация», — заявил Игорю Сикорскому Антонов-Овсеенко»
— Ставший военным летчиком еще в годы Первой мировой бывший артиллерийский офицер Константин Калинин еще до революции познакомился в Петербурге с другим нашим земляком, известным уже авиаконструктором Игорем Сикорским, — рассказывал автору этих строк товарищ Калинина — заместитель генерального конструктора ОКБ Антонова Герой Советского Союза Алексей Грацианский, в прошлом известный полярный летчик и летчик-испытатель. — Воздушные гиганты Сикорского «Русский витязь», «Илья Муромец» впоследствии, в начале 30-х годов, подвигли Калинина на создание сверхтяжелого, самого большого в мире самолета К-7.
Когда к власти пришли большевики, командующий вооруженными силами советской России Антонов-Овсеенко заявил предложившему свои услуги Родине Сикорскому, что Красной Армии нужна конница, а не авиация. Авиаконструктор решил уехать за границу, позвав с собой Калинина и Туполева. Но они отказались.
После революции командир авиаотряда капитан Калинин вернулся на Украину на старое место службы. Разуверившись во власти Директории, летчики не хотели воевать. Чтобы прокормить семьи, бывший дворянин Калинин и его товарищ подобрали брошенный автомобиль, починили и два месяца перевозили на нем пассажиров из Киева в Житомир и обратно.
Авиаторам не удалось избежать службы у петлюровцев. Но, увидев однажды в Проскурове (ныне Хмельницкий), что гайдамаки учинили еврейский погром, летчики, авиатехники и солдаты охраны оцепили значительную часть города, где жили евреи, и не пустили туда бандитов.
Через некоторое время Калинин ушел от петлюровцев и пробрался в Москву. Но там его, опытнейшего военного летчика, отправили в резерв, назначили на техническую наземную должность и занесли в «черные списки» ЧК как бывшего царского офицера, полуполяка (в свое время его отец, русский чиновник, оказался на службе в Польше, входившей в состав Российской империи, и женился на дочери бедного польского дворянина), а в юности еще и члена польской партии социалистов-революционеров, которой позже руководил генерал Пилсудский.
Во время учебы в Институте инженеров Красного воздушного флота Константина Калинина исключили из большевистской партии. За него попытался заступиться будущий известный авиаконструктор Сергей Ильюшин — и получил нагоняй от секретаря райкома партии «за потерю бдительности». Когда Калинину оставалось сдать всего несколько зачетов, чтобы получить диплом об окончании Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского, в которую был преобразован институт, очередная проверочная комиссия вычеркнула Константина Алексеевича из числа слушателей.
— Теперь покинуть эту страну и вернуться на родину в Польшу отцу предлагал старший брат Владимир, тоже бывший офицер, — вспоминала младшая дочь Калинина Нелли Константиновна. — И папа начал было склоняться к мысли уехать. Надо было только забрать в Петрограде маленькую дочь (мою старшую сестру), жившую у тещи (первая жена умерла в 1920 году от менингита). Но бабушка не отдала внучку.
И отец остался. Хотя дядя Володя сказал: «Если не уедешь — ты мне больше не брат. Тебя здесь все равно убьют». Словно чувствовал.
Отец уехал в Киев. Здесь благодаря поддержке друзей он продолжил учебу в политехническом институте, ректором которого был соратник профессора Жуковского Викториан Бобров — большой энтузиаст авиации и создатель Киевского авиационного завода (ныне завод «Авиант». — Авт. ).
На этом заводе несостоявшийся красный военный летчик и начал работать конструктором. Многоцелевой самолет Калинина К-1 мог и пассажиров возить, и поля опрыскивать, а в случае войны его можно было вооружить 16-ю(!) пулеметами и использовать как штурмовик. Он успешно прошел испытания и был первым советским самолетом, рекомендованным к серийному выпуску. А конструкторская разработка стала дипломной работой выпускника КПИ, которую 36-летний студент блестяще защитил.
Первой советской летающей «скорой помощью», спасшей жизнь и здоровье тысячам больных, раненых, рожениц, стал созданный уже в Харькове санитарный самолет К-2. А «пятерка», К-5, до 1940 года был основной пассажирской машиной Гражданского воздушного флота СССР, во время войны использовалась как военно-транспортный, связной, санитарный самолет, ночной бомбардировщик. Летчики удивлялись: в случае остановки двигателя К-5 с полной загрузкой мог планировать на расстояние до ста километров!
Но одной из самых интересных разработок конструктора явился крылатый гигант К-7. Американцы еще только думали создавать свои «суперкрепости», а советская воздушная крепость летала над тогдашней украинской столицей уже в 1933 году.
Гражданский вариант предполагал перевозку пассажиров, сидящих в креслах или (класс люкс) на диванах в уютных спальных каютах наподобие купе СВ. Осматривать местность пассажиры могли через окна в передней кромке крыла и иллюминаторы, вмонтированные в… полу кабины.
«Мы до сих пор уверены, что это была диверсия… »
— 21 ноября 1933 года, в воскресенье, писатель-юморист Остап Вишня, с которым дружил Калинин, уговорил Константина Алексеевича поехать на охоту, — продолжает Алексей Грацианский. — Поскольку Калинин запретил проводить в его отсутствие любые испытательные полеты, летчики и специалисты тоже собирались отдохнуть.
Но неожиданно из Москвы прилетел представитель главка и приказал повторить полет на так называемый мерный километр для определения максимальной скорости у земли.
В 14. 35 К-7 взлетел с двадцатью членами испытательной бригады и взял курс в район Рогани, где находился мерный километр. Вскоре взлетел и я на небольшом К-5 с двумя московскими кинооператорами на борту, чтобы сопровождать «семерку» после испытаний.
Вот она начала делать третий заход, чтобы снизиться до высоты ста метров. За самолетом потянулись струйки дыма от двигателей. Значит, Снегирев (летчик-испытатель. — Авт. ) дал полный газ. И вдруг семерка клюнула носом и пошла на снижение. Дым пропал. Значит, думаю, летчик выключил моторы. Над самой землей вновь появился дым, но тут машина врезалась в землю и загорелась.
К-7 был весь в огне. Не горели только кабина пилотов, хвост и кают-компания. На траве лежали три члена экипажа, выброшенные из машины при ударе о землю. Люди, подбежавшие из приземлившихся самолетов сопровождения, разрубили обшивку центроплана и вытащили еще четверых. Двое из них потом скончались в госпитале.
Машина горела, взрывались бензобаки. Из пламени были слышны крики и стоны. Когда баки перестали рваться, работники КБ приблизились и стали оттаскивать выброшенных при ударе в безопасное место. На искалеченных людях горела одежда.
Возле моторов и в крыльях было найдено обуглившееся тело главного механика самолета, догорали превратившиеся в головешки трупы мотористов.
На земле за самолетом лежали живые — раненые, обгоревшие люди, сумевшие выбраться через верхние запасные люки. Из двадцати выжили пятеро. Четверо после выздоровления вернулись к работе, а один после сотрясения мозга и пережитого стресса повредился умом.
Калинин вернулся с охоты вечером. По лицам встречавших его возле дома рабочих, инженеров, близких он все понял.
Похороны погибших состоялись на следующий день. Четырнадцать грузовиков везли 14 гробов. В прощальной церемонии приняли участие десятки тысяч харьковчан. В небе барражировали гражданские и военные самолеты. Авиаторов похоронили в братской могиле.
Причиной катастрофы расследовавшая ее московская комиссия назвала проектно-конструкторские недочеты. Калинин же и его единомышленники считали, что произошла диверсия. Во время одного из предыдущих полетов самолет не мог приземлиться, его пришлось сажать при помощи резкого сброса газа, потому что руль высоты не поворачивался. Специалисты обнаружили в цепи стабилизатора туго забитый болт, который заклинивал механизм поворота.
Оставшиеся в живых члены экипажа рассказывали, что во время полета услышали взрыв, после которого самолет резко пошел к земле. Внимательно обследовав обломки К-7, главный конструктор и его товарищи убедились, что разорван стальной трос управления рулем высоты. Чтобы он мог лопнуть, его надо было предварительно надрезать.
Почему же ни чекисты, ни члены комиссии не прислушались к доводам авиастроителей?
Существует любопытная версия. Одним из руководителей советской авиапромышленности в те годы был выдающийся авиаконструктор Андрей Туполев — человек, бесспорно, талантливый, но, по воспоминаниям современников, очень гонористый. Он ревновал к чужим успехам, в производство старался проталкивать свои машины.
Узнав о планах Калинина строить самолет-супергигант, Туполев тут же выдвинул свою «теорию пределов», утверждавшую, что большие самолеты строить уже нельзя, что они будут разрушаться в воздухе. С самого начала, как рассказывал сам Калинин, Туполев вел борьбу против постройки К-7. А после гибели семерки, похоже, забыл о своей теории и быстренько начал строить свой шестимоторный гигант АНТ-20 «Максим Горький», который был меньше К-7, но тоже поражал размерами.
К сожалению, в 1936 году, выполняя демонстрационный полет с пассажирами на борту, «Максим Горький» тоже погиб. Сопровождавший его на истребителе И-16 летчик решил описать вокруг крыла АНТ-20 «мертвую петлю», не рассчитал маневр и врезался в крыло. Летчик погиб.
Интриги Туполева привели к тому, что в 1936 году Советский Союз не смог наладить выпуск больших крылатых машин и встал вопрос о покупке в США лицензии на производство в СССР 24-местного самолета «Дуглас ДС-3», получившего у нас название Ли-2. Ехать в Америку заместитель Главного управления авиационной промышленности СССР Туполев предложил Константину Калинину, чтобы тот не мозолил глаза как опасный конкурент в оригинальных разработках. Калинин отказался: «Мы должны создавать отечественные самолеты!»
У него уже летала «бесхвостка» К-12 — скоростной самолет без хвостового оперения, который мог быть и неуязвимым для истребителей противника бомбардировщиком, и разведчиком, и корректировщиком артиллерийского огня. Самолет понравился руководителю комиссии главка известному авиаконструктору Семену Лавочкину и помощнику начальника ВВС знаменитому летчику Якову Смушкевичу…
Но в ночь на 1 апреля 1938 года Калинина арестовали.
— В дом зашли два энкаведиста, — вспоминает дочь конструктора Нелли Калинина. — Один вел себя очень грубо. Второй — молодой, но с совершенно седой головой, — когда отца увели, подошел к маме и тихо сказал: «Простите, если сможете. Я понимаю, кого мы берем… » Маму в тот же день уволили с работы, и она нигде не могла устроиться. Через год после ареста отца нашла работу с комнатой в Подмосковье. Но приступить к работе так и не успела — умерла.
Мне и брату Эльвину помогали семьи товарищей отца, которым приходилось рисковать. Мы знаем нынче и фамилии доносчиков, оклеветавших отца. Бог им судья.
С первого дня ареста папы мама пыталась узнать о судьбе отца. Мы все надеялись, что он вернется. Брат бегал на станцию, а я сидела на заборе, выглядывая, что вот-вот на дороге покажется папа.
Увы, аж в декабре мы узнали, что 22 октября отца осудили на 10 лет лишения свободы без права переписки. Так власть маскировала расстрельные приговоры.
В первые годы войны бывшие инженеры и рабочие КБ Калинина, которым удалось избежать репрессий и попасть на фронт, с грустью разглядывали обломки сгоревших советских бомбардировщиков и штурмовиков, сбитых фашистскими истребителями только потому, что медленно летали и не были защищены сзади. И вспоминали прекрасные калининские машины, которые могли спасти тысячи жизней, но бездарные правители не позволили этой технике родиться.
1836Читайте нас в Facebook
