Зинаида сергеевна, вдова героя советского союза василия зайцева: «увидев во время боя летящую в него вражескую тяжелую мину, вася постеснялся припадать к земле на глазах у немцев, не хотел ронять достоинство »
«Американские киношники почти все переврали »
- Зинаида Сергеевна, вы смотрели снятый в 2001 году, уже после смерти Василия Григорьевича, американский художественный фильм «Враг у ворот»? Как он вам?
- А никак! Он построен на сплошной лжи. Единственный правдивый эпизод — который рассказывает, как Васю еще мальчишкой дед научил стрелять волков. Но все остальное! По версии создателей фильма, солдат, с которыми Зайцев ехал на фронт, энкаведисты запирали в теплушках на замок, чтобы не дезертировали. Затем во время переправы через Волгу якобы чуть ли не половина дивизии погибла от артиллерийского обстрела и бомбежки, в бой их гнали едва ли не силой, дав винтовки лишь каждому второму, а остальным сказав: «Возьмешь у убитого товарища».
Неправда! До Сталинграда Василий Григорьевич пять лет служил на Тихоокеанском флоте в морской пехоте. Что это за мужики, вы знаете. С первого дня войны и Вася, и его товарищи рвались на фронт. Но лишь в конце лета 1942-го командование удовлетворило рапорты моряков, за которые поначалу сажало на губу, и сформировало дивизию добровольцев. И ехали тихоокеанцы на фронт каждый со своим табельным оружием.
Вся их дивизия переправилась в горящий Сталинград совершенно без потерь. Ночью, скрытно, без шума. Атака моряков ошеломила фашистов. Они прозвали морскую пехоту «черными дьяволами». Правда, с морской формой ребятам вскоре пришлось расстаться: черные бушлаты слишком были заметны. Но тельняшки под гимнастерками моряки оставили.
Мне страшно обидно, что американские киношники выставили Зайцева эдаким безграмотным русским медведем, которому политрук подсказывает, как правильно писать слова. До армии Василий Григорьевич хорошо окончил семилетку и бухгалтерскую школу. И на флоте служил писарем, а затем начфином части. Скажите, разве мог бы безграмотный тупица работать после войны директором авторемонтного завода, окончить институт легкой промышленности, руководить швейной фабрикой «Украина», стать председателем столичного Подольского райисполкома, директором техникума?
«Выходи за меня, и никакая сволочь не посмеет тебя обидеть!»
- Зайцев первое время никому не признавался, что он Герой Советского Союза, знали разве что в военкомате, — продолжает Зинаида Зайцева. — Это я его заставила носить на пиджаке Золотую Звезду, когда мы поженились.
- А как вы познакомились?
- В послевоенные годы я работала в Киевском обкоме партии. Василий Григорьевич, как уже говорилось, тоже был на руководящих должностях. Вот и встречались на разных партийных совещаниях. Невысокий, мы с ним оба были одинакового роста — метр шестьдесят пять. Скромный, застенчивый. Открытый, искренний, иногда наивный, как ребенок. С таким человеком можно быть откровенным и знать, что рассказанное тобою никуда не выйдет. Мы с ним подружились.
Но в качестве мужа я, признаюсь, его не представляла. К тому времени была вдовой, первый муж, тоже фронтовик, умер после войны от рака желудка, воспитывала сына-подростка.
И вдруг случилась неприятность — кто-то написал на меня анонимку в ЦК КПСС. Что злоупотребляю служебным положением, живу якобы не по средствам и что как женщина такая-сякая. Словом, приехала комиссия, давай все проверять. Ничего не нашли. Снова меня вызывают в ЦК Компартии Украины и показывают эту самую анонимку. Читаю — мурашки по коже! — и вдруг вижу знакомую фразу, которую говорила только одной сотруднице — инструктору нашего отдела.
Дело в том, что я работала замзавом отдела легкой промышленности обкома партии. Вы понимаете, что это такое для женщины, когда в магазинах ничего не было. Мне были доступны и мастерские по пошиву одежды, и фабрики Кстати, первое, что я сделала на следующий день после того, как мы с Васей расписались, повела его в мастерскую, где мы справили ему первый в его жизни костюм, хорошее пальто А то он, бедный, и на работу ходил (председатель райисполкома!) в старенькой военной форме!
И вот однажды собралась в отпуск. Эта инструкторша (нехорошая, я вам скажу, завистливая была женщина, сплетница) спрашивает, куда еду. Говорю: в Гагры. «Да-к там же наряды какие нужны!» — вроде бы сочувственно округлила она глаза. Но я-то знаю — готова меня съесть! И небрежно, в шутку, бросаю: «А у меня панбархатные халаты!.. » Так она даже эти несуществующие халаты приплела.
Ту даму с треском уволили. Ну а меня в тот вечер била дрожь, и я по старой привычке зашла к Василию Григорьевичу поплакаться. Зайцев выслушал меня и спокойно сказал: «Выходи за меня замуж. И никакая сволочь тебя не посмеет обидеть!» А я и согласилась. Как бы в шутку. С утра снова работа захлестнула. Вдруг через пару дней он позвонил и попросил зайти. Когда я зашла, в кабинете возле его стола сидела женщина с какими-то документами. Подумала: надо подождать, сейчас уйдет. Василий Григорьевич сказал: «Подойди, распишись »
Это была сотрудница загса. Вот так мы с Васей поженились. Он подружился с моим сыном, который впоследствии стал военным, сейчас полковник в отставке.
«Жизнь Зайцеву спасла случайно оказавшаяся у него фотография родственника бандеровца»
- Мы хотели еще детей, — вспоминает вдова снайпера-героя. — Но Бог не дал. Василий ведь весь израненный! У него в ноге вместо части сустава была золотая пластинка, которая скрепляла кости. Еще в Сталинграде во время рукопашного боя фашист ударил его сзади в спину штыком. Врачи потом сказали, что Зайцев родился в рубашке: острие штыка пробило легкое, но не достало до сердца только потому, что сердце в этот момент сжалось.
А слепым он чуть не остался после одного из последних боев в Сталинграде. Разведка доложила, что на участке их дивизии немцы готовят мощную атаку. Рассредоточившись, тринадцать наших снайперов открыли прицельный огонь по всем вражеским командным и наблюдательным пунктам и еще в начале наступления уничтожили большую часть вражеских офицеров.
Идущие в атаку немцы растерялись, а наши пулеметчики и артиллеристы отрезали им путь к отступлению. Зайцев решил взять противника в плен. Представляете, во время боя он выскочил из окопа и побежал к гитлеровцам, выкрикивая: «Хенде хох!» Немцы начали вставать с земли и поднимать руки.
Но в этот момент с той стороны фашисты ударили по своим: дал залп шестипудовыми минами «ишак» — немецкий шестиствольный реактивный миномет. Вася говорил, что даже видел, как одна из этих дур, переворачиваясь в воздухе, летела прямо на него. А он, видите ли, постеснялся припадать к земле, не хотел ронять достоинство перед противником.
Мина упала метрах в тридцати от него, неожиданно подпрыгнула и взорвалась. По лицу и глазам резанули осколки. Наступила темнота. Долгое время он ничего не видел! Как ни бились врачи
Случались у Зайцева и минуты отчаяния. Но оптимизм победил. Вася рассказывал, что родился 23 марта 1915 года в тайге, в бане лесника на Страстной неделе. На следующий день мама обнаружила у младенца два зубика. А это дурная примета! Такого человека впоследствии должен был разорвать хищный зверь. Возможно, поэтому обеспокоенный будущим внука дед Василия был жесток и беспощаден в своем рвении обучить мальчишку стрелять волков, не бояться ни ночевок в зимней тайге, ни прочих трудностей, искать выход из тяжелейших ситуаций.
Перестав видеть, Зайцев заметил, что при слепоте обостряются слух, обоняние, память. И решил: если зрение не вернется, будет бить врага на слух. Но, слава Богу, через несколько недель, уже в Москве, зрение ему спас знаменитый офтальмолог академик Филатов.
После лечения Василий Григорьевич окончил Высшие офицерские курсы «Выстрел», вернулся на фронт, командовал подразделением снайперов. Подчиненных Зайцева называли «зайчатами», а его самого — «главным Зайцем». Наверное, потому, что в Сталинграде у него было флотское звание «главный старшина», которое приравнивалось к сухопутному званию «старший сержант».
Однажды, вскоре после освобождения Одессы, в приднестровских плавнях наши бойцы встретили мальчика. Он сообщил, что неподалеку находится немецкий лазарет, в котором фашисты берут кровь у советских детей. Лейтенант Зайцев собрал свою гвардию и отправился туда. После короткого боя в одном из помещений он увидел лежащего на столе мальчика. В худенькой прозрачной ручке торчала игла с трубкой, из которой в банку капала кровь ребенка. Василий выдернул ее, взял истощенного мальчика на руки и отнес к нашим докторам.
Прошли годы. Как-то мы с Василием Григорьевичем отдыхали в санатории в Пуще-Водице. Вдруг в дверь нашего номера постучали, и на пороге появился молодой красивый полковник. Оказалось, это тот самый мальчик. Он очень часто потом у нас бывал.
А Зайцев во время войны почти дошел до Берлина. Но при взятии знаменитых Зееловских высот он был так ранен, что после фронтового госпиталя его отправили в Киев долечиваться.
На родину он ехал на трофейной машине. Один. В районе Львова видит — поперек асфальта лежит поваленная сосна. Вышел из машины, давай думать что делать. Вдруг из-за кустов появились трое молодых мужчин в полувоенной форме, с немецкими автоматами наизготовку. Васино оружие осталось в машине.
Один из бандеровцев достал из кабины и начал потрошить планшетку. Из нее выпали и рассыпались по земле фотографии однополчан. Одна из них привлекла внимание появившегося из лесу четвертого вооруженного мужчины, похоже, старшего: «А это кто такой, ты его знаешь?» «Он из нашей части, мы воевали вместе», — ответил Зайцев и назвал фамилию. «Правильно, это мой брат», — сказал командир. Он велел своим хлопцам собрать разбросанные вещи, дал провожатого и пожелал счастливого пути. А если б не та фотография, Вася до Киева не доехал бы.
- Живя в Киеве, Василий Григорьевич не тосковал по родному Уралу?
- А мы нередко ездили в гости к его родственникам. Украина же стала его второй родиной. Во времена, когда можно было легко получить ярлык украинского буржуазного националиста, русский мужик, коммунист Зайцев частенько любил на праздники надевать вышиванку. Я научила его петь украинские народные песни. И он всегда ценил людей не по национальности. Победу ведь ковали вместе.
Очень многих товарищей, причем самых разных национальностей — русских, украинцев, татар — он потерял в Сталинграде.
Нигде, наверное, Зайцев столько не пережил, сколько в этом городе. Он знал и через годы помнил здесь каждую улицу, каждую тропиночку в районе Мамаева кургана. И в мирное время его — дядю Васю, почетного гражданина Волгограда, — здесь знал стар и млад.
- Зайцева очень любил другой знаменитый сталинградец Василий Иванович Чуйков, — продолжает Зинаида Зайцева. — Во время торжественных застолий сажал нас возле себя. Однажды, помнится, сели — стол ломится от закусок, и возле каждого из нас большие икорницы с черной икрой. Я сделала бутербродик мужу, Василию Ивановичу начала. «Зина, что ты ерундой занимаешься! — вдруг рявкнул своим командирским басом Чуйков. — Ты икру ложкой, ложкой ешь, в Киеве столько не подадут!»
Василий Григорьевич очень любил молодежь, и когда здоровье позволяло, шел на встречи со школьниками, студентами, военнослужащими с большим удовольствием. Особенно ему нравилось бывать в воинских частях.
Как-то, ему было уже за семьдесят, военные устроили соревнования по стрельбе на приз снайпера Зайцева. Молодые солдаты отстрелялись вроде бы неплохо. Потом попросили и его вспомнить молодость. Дали солдатскую телогрейку, шапку, карабин И что вы думаете? Все три пули Вася всадил в центр мишени! Хотя к тому времени он даже охотничье ружье уже редко держал в руках. Военные были в восторге. Подарили хрустальный кубок. Вон на серванте стоит.
А вот об одной встрече ни ему, ни мне вспоминать не хотелось. Пригласили его в ГСВГ — Группу советских войск в Германии. Зайцева в частях принимали на ура. Потом мэрия Берлина вдруг пригласила его выступить перед гражданскими немцами. Те тоже вроде бы отнеслись к нему дружелюбно. Попросили рассказать о дуэли с майором Кенигом. И вдруг поднимается какая-то женщина и говорит Зайцеву: «Все, что вы рассказали, — неправда! Я — дочь майора Кенига »
Все опешили, конечно. У Василия Григорьевича лицо посерело от несправедливости. Организаторы встречи с советской стороны быстренько усадили Зайцева в машину с охраной и повезли в часть. Ведь после боя в доказательство того, что Зайцев убил Кенига, разведчики притащили документы фашистского снайпера. В Сталинграде он серьезно нашкодил, убил наших двух снайперов, несколько офицеров. Во время дуэли Кениг выстрелом разбил одному снайперу, товарищу Зайцева, оптический прицел, а другого ранил. Потом ранил политрука, на секунду приподнявшегося над бруствером окопа. Снайперский прицел позволяет видеть даже зрачки глаз вражеских солдат, но ты не должен отвлекаться на них, твоя задача — выводить из строя офицеров, пулеметчиков, снайперов, рассказывал Василий Григорьевич. Дуэль длилась четыре дня. В конце концов Зайцев и его помощник Николай Куликов вычислили, перехитрили и уничтожили врага.
- Когда умер Василий Григорьевич?
- 15 декабря 1991 года. Сердце у него было слабенькое. Перенес два инфаркта, а тут третий. Забрали в больницу. Там случился еще и инсульт. Мужа перевели в неврологию. Совсем плох был. Чувствую, это последняя ночь. Прошу, чтобы мне разрешили остаться переночевать возле него. Не разрешили. Дома мне, конечно, не спалось. Под утро вроде бы задремала. И вдруг слышу в квартире жуткий грохот. Казалось, вся мебель дрожала. Заглядываю во все комнаты — все на месте вроде бы. И вдруг наступила тишина.
Гляжу на часы — вот эти, с боем. Они остановились, показывали пять утра. Звоню в больницу: говорят, только что умер. Во время нашей последней поездки, когда мы с ним ходили по Мамаеву кургану, Василий Григорьевич задумался и говорит: «Зина, я тебя очень прошу. Когда умру, похорони меня здесь. Все мои ребята здесь лежат »
Я, конечно, возмутилась. Дескать, что за разговорчики в строю, мы еще поживем. В шутку корю: ты че, меня бросить решил? Самой же плакать хочется. «Да, конечно, мы еще поживем, не переживай » — ему, казалось, уже самому было неловко, что завел этот разговор.
И вот надо хоронить. Говорю детям насчет Волгограда. — «А куда мы будем ходить проведывать могилку?» — «Вы молодые, захотите — и в Волгограде проведаете, волгоградцы с дорогой душой вас примут».
Даю телеграмму в Волгоград. День жду ответа. Покойника пора в гроб класть. А гроб приличный не можем найти! Вообще никаких нет! Это было время дефицитов. Горбачев не у дел, Союз развалился, телеграмма моя, как потом выяснилось, в Волгоград не дошла. В конце концов нашли какой-то простенький гроб и похоронили Василия Григорьевича на Лукьяновском военном кладбище. Памятник хороший поставили. Волгоградцы помогли. Мы с детьми регулярно проведывали могилку.
Но я постоянно думала о том, что не выполнила его завещание. Чувствовала себя виноватой. Вскоре поехала в Волгоград, поделилась своим горем. Волжане готовы были перезахоронить, но санитарная служба сказала, что это возможно только через 15 лет!
Стала ждать. И вот прошлой зимой волгоградцы приехали и все сделали. А в годовщину Сталинградской победы, 2 февраля, торжественно похоронили нашего Зайцева в земле Мамаева кургана. Я не смогла поехать — болела. Мне ведь уже девяносто лет. А теперь словно камень с души у меня упал, чувствую себя лучше и собираюсь поехать поклониться могилкам мужа и его боевых друзей. Наверное, это Василий Григорьевич продлил мне жизнь.
12009
Читайте нас в Facebook