«верни фломастеры, урод белобрысый, или я тебе голову оторву… »
Проблема школьного насилия существовала, наверное, всегда: старшие вытряхивали у младших мелочь из карманов, дрались из-за девчонок, доказывали кулаками свою правоту, бывало, что и учителя не выдерживали, отвешивая сорванцам подзатыльники. Но только в последнее время эти школьные «разборки» стали приобретать особенно жестокий и даже циничный характер. Все помнят видео, заснятое на камеру мобильного телефона и показанное не так давно всеми телеканалами, в котором малышей макают лицом в унитаз. Однако эти кадры — просто детские шалости по сравнению с тем уроком жестокости, который в одной из днепропетровских школ преподала одноклассникам своей дочери 27-летняя мама…
«Ура, я победил на олимпиаде!» — сиял Максим, показывая награду
В конце ноября минувшего года во 2-В классе была объявлена «Неделя украинского языка», в рамках которой прошла олимпиада и конкурс на лучшую тетрадь. В каждой из номинаций жюри должно было определить двух лучших учеников, поэтому на подарки победителям родительский комитет класса выделил небольшую сумму, на которую председатель комитета купила три альбома и простенький набор из десяти фломастеров. Первое в своей жизни состязание все ученики выдержали неплохо. Но самый лучший текст из разрозненных слов составил Максим, которому и досталась победа в данной номинации.
У этого худенького, светловолосого, с большими карими глазами мальчика всегда и тетради были лучшие — с четким каллиграфическим почерком (на всех родительских собраниях именно они ставились всем в пример). Но классный руководитель решила первое место в этом конкурсе все же отдать другой отличнице — Карине (имя девочки из этических соображений изменено), чтобы поощрить как можно больше детей. Впрочем, и Максим без заслуженной награды за ведение тетрадок не остался — занял второе место.
На торжественной линейке, где выстроились все вторые классы, призы победителям вручала завуч Ирина Павловна. За первое и второе место Максим получил альбом и набор фломастеров.
- Таким счастливым я своего ребенка еще не видела, — вспоминает Людмила, мама Максима. — Он влетел в квартиру с криком: «Ура, я победил в олимпиаде!» И целый вечер рисовал в альбоме подаренными фломастерами. Это не значит, что сын никогда фломастеров не видел, — у него все есть. Но для Максимки это была первая в жизни награда — самые лучшие, самые красивые фломастеры. Если бы я знала, какую цену он за них заплатит!..
Пока Людмила вместе с Максимкой радовались его успеху, события вокруг олимпиады приняли совершенно неожиданный оборот. Победительница конкурса на лучшую тетрадку на линейке не присутствовала, поэтому классный руководитель Светлана Михайловна только на следующий день вручила Карине честно заработанный альбом, прибавив от себя еще и коробочку карандашей. Но приз, полученный дочкой, почему-то не понравился маме, которая и покупала накануне эти подарки. «А где фломастеры? — предъявила она претензии учительнице. — Они предназначались Карине, а не какому-то Максиму!»
Успокоив как могла маму, Светлана Михайловна понадеялась, что до утра родительница остынет. Да и обида, если рассудить, выеденного яйца не стоит, — девочка ведь не осталась без подарка. Однако не тут-то было…
«Ты фломастеры принес?» — спросила женщина и ударила ребенка сначала рукой в лицо, а потом острым носком сапога в живот
В тот день Максима забрала из школы бабушка. Но едва они успели переступить порог квартиры, раздался телефонный звонок. Радиотелефон в прихожей неисправен, поэтому домочадцам каждый раз приходится включать громкую связь, чтобы ответить. Женский голос, прозвучавший на всю квартиру, поверг Лидию Павловну в шок. «Ты, урод белобрысый, эти фломастеры были куплены для моей Карины! Это у нее, а не у тебя лучшая тетрадь! — орали из трубки. — Чтобы завтра же принес фломастеры, а не то я тебе голову оторву!»
Бабушка, пятьдесят лет проработавшая медсестрой, заслужившая звание «Отличник здравоохранения», в жизни своей не слышала, чтобы подобным тоном разговаривали с ребенком. Людмила в тот день защищала диплом на курсах дизайнеров, поэтому Лидия Павловна сама приняла решение: пошла и купила внуку такой же набор. «А эти фломастеры верните, — наказала вечером дочке, — с подобными людьми лучше не связываться… »
Может быть, так и нужно было сделать?! Отняв у сына заслуженную награду, унизив его в глазах одноклассников, поставив под сомнение все успехи и старания мальчика, а главное, правоту учителей, признавших его на торжественной линейке лучшим учеником!
- Я не имела права так поступить с сыном, — и сегодня убеждена Людмила. — Никакие, самые лучшие наборы не могли заменить ему ту коробочку фломастеров. Поэтому решила, что поговорю с мамой девочки Луизой (имя изменено. — Авт. ), и она меня поймет. Ведь наши дети еще в детский сад ходили в одну группу, вместе дни рождения отмечали, за одной партой сидели. Узнав, что Карина тоже заняла первое место, я накануне даже обрадовалась за девочку. Неужели из-за этих фломастеров детям стоит ссориться?
Но выяснить отношения она просто не успела…
В понедельник первым уроком во 2-В стоит в расписании классный час, на котором могут присутствовать и родители. В классе уже были несколько мам, когда Люда привела Максима. Мальчишка едва успел раздеться и стал раскладывать на первой от учительского стола парте учебники, как вошли Карина с мамой Луизой. «Ты фломастеры принес?» — подскочила молодая женщина к Максиму. «Нет», — испуганно ответил ребенок. «Мы у вас ничего не брали, поэтому ничего вам не должны», — пытаясь загородить от нее сына, ответила Люда. И здесь произошло неожиданное, чего предвидеть не могли ни она, ни стоявшая рядом учительница. С криком: «Я тебя урою!» — родительница ударила Максима рукой в лоб, а потом всей пятерней с длинными ногтями процарапала ребенку лицо. Очевидно, на пальце было массивное кольцо, потому что над правой бровью мальчика сразу вспыхнул кровоподтек, а по лицу протянулись багровые борозды.
- Родители и учительница просто оцепенели, — до сих пор не может отойти от шока Люда. — А весь класс буквально зарыдал от ужаса. Я кинулась мочить в холодной воде платок, чтобы приложить к лицу сына, а в это время Луиза ударила его еще раз, — со всего размаха острым носком сапога в живот. Максим так и сел на пол — у него пупочная грыжа, и было видно, что ему очень больно. Я закрыла собой ребенка, но родители уже пришли в себя и буквально вытащили упирающуюся Луизу в коридор.
Пока Люда держала на лбу сынишки холодный компресс, обидчица опять открыла дверь класса и, не спеша, бочком, направилась к учительскому столу. «Сейчас начнет извиняться», — подумала Людмила, но Луиза, перегнувшись через стол, нанесла ребенку еще один удар — увесистой сумкой по голове.
Нужно отдать должное педагогам: они не попытались замять это скандальное происшествие. Директор школы сразу же вызвала участкового, и тот посоветовал до его прихода снять у ребенка побои. С плачущим Максимкой, лицо которого покрывали багровые полосы и синяк, Люда из своего спального района на окраине города поехала в областное бюро судмедэкспертизы, где восьмилетнему мальчику констатировали легкие телесные повреждения: «В надбровной области справа с переходом в лобный участок синяк сине-красного цвета с нечеткими контурами, округлой формы, размером 3х2,5 сантиметра. На фоне синяка отек мягких тканей на участке 2х2 сантиметра».
Сразу скажу, что по факту нанесения умышленных телесных повреждений несовершеннолетнему Максиму прокуратура Амур-Нижнеднепровского района возбудила уголовное дело по статье 125 части 1 Уголовного кодекса Украины. И помощник прокурора Наталья Шавкун сделала все, чтобы дать ему ход. Но переданные в Амур-Нижнеднепровский райотдел милиции материалы, по-видимому, никого там не заинтересовали. Во всяком случае, за прошедшие с ноября несколько месяцев никто так и не встретился с потерпевшим ребенком. Избившая его женщина между тем времени даром не теряла. Из пятерых присутствовавших при экзекуции родителей четверо заявили через несколько дней в прокуратуре, что… ничего не видели! Только учительница и мама одной из второклассниц, испугавшейся не меньше Максима, помогли восстановить объективную картину этого небывалого в школьных стенах происшествия.
- Я 16 лет работаю с детьми, но ничего подобного в моей практике не было, — обескураженно вздыхает директор школы. — Самое обидное, что мама девочки даже не понимает всего ужаса ситуации: я, мол, защищала своего ребенка. Единственное, что мы могли предпринять, так это перевести детей в разные классы. Ну, как еще, скажите, можно уладить подобный конфликт?
В самом деле, не исключать же Карину из школы за то, что ее мама не умеет себя вести? И есть ли вообще рецепт того, как строить теперь учительнице и остальным родителям отношения с Луизой? Честно говоря, слушая горестный рассказ Людмилы, у которой на кухонном столике теперь постоянно под рукой сердечные капли, я не могла отделаться от мыслей: «Дать бы ей тогда сдачи при всем классе, чтобы не поднимала руку на ребенка… » Но, словно угадав их, Максимкина мама не скрывает слез:
- Я ведь даже ответить ей тем же не могу, хотя очень хочется. Сначала побоялась еще больше испугать детей, а теперь не хочу, чтобы мой сын думал, будто правоту можно кулаками доказывать. Я его одна воспитываю и очень хочу, чтобы он вырос настоящим мужчиной. Максим едва ли не с пеленок знает, что мужчины женщин не обижают. Как ему теперь жить, осознавая, что он не может ответить на обиду и унижение, что мама не в состоянии его защитить?
«Мама, я в школу не пойду, там тетя Луиза меня караулит… »
Чтобы понять, почему Люда не ответила обидчице, не нужно заниматься психоанализом. Достаточно просто пообщаться с этой хрупкой, интеллигентной женщиной.
- Я понимаю, что те мамы, которые «не видели», как в двух шагах от них бьют моего ребенка, просто боятся Луизу, не хотят с нею связываться, — горестно качает головой Людмила. — Но я-то ее не боюсь — здесь совсем другое. Мы не должны давать нашим детям уроки жестокости! Понимание этого — превыше личных обид, амбиций и материнских чувств. Но в то же время дети должны чувствовать себя защищенными и знать, что никто не имеет права, особенно в школе, поднимать на них руку. Для этого я и хочу, чтобы Луиза ответила за свой поступок по закону. И, главное, чтобы Максимкиным одноклассникам, ставшим невольными свидетелями избиения, об этом рассказали.
Люда, действительно, не из трусливых, — жизнь преподносила ей и не такие жестокие уроки. Золотая медаль в школе, красный диплом горного института и престижная аспирантура в московском вузе — все это враз перечеркнулось после распада Союза. Но она нашла в себе силы не просто выживать, как большинство интеллигенции в те годы, а закончила Киевскую академию внешней торговли, работала за границей, собиралась замуж. Предательство любимого человека заставило молодую женщину опять начинать все с нуля. Теперь, считает она, в ее жизни наступил третий этап. Посвященный воспитанию сына. Самый трудный и, пожалуй, самый счастливый.
Они с Максимкой — не только мама и сын, но и большие друзья: в футбол, на велосипедах — везде вместе. Чтобы проводить с ребенком как можно больше времени, Люда даже решилась в свои сорок с хвостиком лет сменить профессию экономиста на более свободную работу дизайнера. И уже получила третий по счету диплом. Когда особенно трудно, она вспоминает своего отца. Много лет назад Анатолия Петровича, преподававшего в горном институте, направили читать лекции в одном из африканских вузов. Чтобы работать без переводчика, он за месяц освоил французский язык. Максимка, считает Люда, пошел в дедушку. Учеба дается ему легко: в дневнике второклассника самая низкая оценка — десять, а все странички пестрят комментарием учительницы: «Молодец!»
Все это было до того рокового дня. Теперь сборы в школу каждый день начинаются со слез: «Мама, может, я не пойду? Там тетя Луиза меня караулит… »
- Эта женщина так ничего и не поняла, — вздыхает Людмила. — Через несколько дней после того происшествия я отвела сына в школу и уже уходила, как что-то заставило меня вернуться. Вбегаю в класс, а там Луиза держит Максимку за шиворот: «Подумаешь, синячок, было бы о чем говорить… » Мне пришлось звать охранника, чтобы вывести ее из класса.
За несколько месяцев от багрового синяка на Максимкином лбу не осталось и следа. Может быть, это обстоятельство и дает повод милиции, как говорится, спустить дело на тормозах? Ведь о душевной травме, нанесенной ребенку, в заключении судмедэксперта нет ни слова. Да и в сравнении с сотнями дел об убийствах, грабежах, насилии, которыми завален районный отдел, инцидент в школе, быть может, по мнению правоохранителей, не стоит выеденного яйца? Но так ли он немаловажен? И не оставит ли на судьбе мальчика более глубокий, чем синяк, след?
- Максим у меня — очень самостоятельный ребенок, — с гордостью рассказывает Люда. — В годик уже пол пытался подметать. А в два года, помню, принес мне мокрые колготки и, увидев, что я огорчилась, куда-то исчез. Когда я минут через десять хватилась, нашла его в ванной: перевесившись через бортик, так что ножки болтались, он стирал свои колготы в мисочке. Теперь же, после ноябрьского происшествия, боится сам оставаться дома, в школе всю переменку в классе сидит, чтобы не столкнуться в коридоре с Кариной или ее мамой. Сможет ли сын когда-нибудь справиться с этой психологической травмой, я не знаю.
Школа находится прямо во дворе дома, где живет Максимка с мамой, но Люда все равно каждый день теперь отводит и забирает его. Сталкиваясь в коридоре с родителями бывших одноклассников, Людмила часто слышит от них: «Если вы правы, почему же ваш сын перешел в другой класс, а не Карина?» И не может ответить на этот простой вопрос. Во 2-А классе, где учится теперь ее мальчик, учительница Ирина Васильевна им довольна: «У вас просто солнечный ребенок… » И только мама знает, что по ночам Максим кричит во сне и машет руками, словно защищаясь. А утром плачет, собираясь в школу…
732
Читайте нас в Facebook
