Пол Маккартни и Тейлор Свифт о своих новых песнях, любви и карантине: разговор двух музыкантов

«Карантин вынудил записать новый альбом фактически в одиночку»

«Тейлор Свифт приехала в офис Пола Маккартни в Лондоне в начале октября раньше назначенного времени. Она была в защитной маске и дрожала от волнения. «Последнее время я работаю преимущественно дома и никуда не выхожу. Так что сегодня у меня ощущение, как у школьницы, отправившейся на экскурсию, о которой она долго мечтала!» — призналась Тейлор.

Она появилась одна, без команды ассистентов. Сама наложила макияж и сделала прическу. Их объединяет не только тот факт, что они являются самыми знаменитыми авторами песен в мире. В уходящем году у этой пары было множество других совпадений. Маккартни, находясь в самоизоляции у себя дома, записал сольный альбом McCartney III. Как и во время работы над своим первым сольным альбомом в 1970 году, он сам сыграл практически на всех инструментах, и это превратилось в несколько наиболее ярких песен, записанных им за долгое время. Свифт также записала альбом Folklore, сделав это в новой для нее манере, отставив в сторону поп в пользу душевных лирических песен, полных драматизма. Причем работала она над ними вместе с Аароном Десснером из группы National. Они обменивались материалами — текстами, набросками, музыкальными темами — по электронной почте. И альбом стал самым продаваемым в 2020 году.

Готовясь к встрече, Свифт еще раз прослушала McCartney III. Маккартни вновь окунулся в песни из Folklore. В офисе певицу ждала Мэри, старшая дочь Пола (она фотографировала их для журнала). Пришла и ее сестра Стелла (она дружит с Тейлор и готовила для этой фотосессии одежду).

«Я встречалась с Полом прежде несколько раз, но это было в основном на концертах или каких-то вечеринках…» — признается Свифт. В это время входят Пол и его жена Нэнси. «Вы словно светитесь! Такая красивая замечательная пара! У меня сразу же возникло ощущение, что сегодняшний день будет очень хорошим», — говорит Тейлор.

Начинается фотосессия. Пол все время пританцовывает. Он явно настроен не очень серьезно. Включил коллекцию песен студии Motown и напевает их. Мэри вынуждена несколько раз делать ему замечание: «Пааап! Попробуй стоять спокойно!» И это будто приоткрывает окно, через которое можно взглянуть на отношения в этой семье.

Сессия окончена, и мы все направляемся в кабинет Пола. Я нервничаю. Прошу его написать от руки несколько строк из моей любимой песни и поставить автограф. Пол настолько любезен, что делает это. Протягивая мне листок, шутит: «Ты можешь выгодно продать это!» Я смеюсь в ответ. В душе знаю, что ни за что не расстанусь с этим автографом до конца жизни.

Наступает время начать разговор…

Тейлор Свифт: — Думаю, будет важно подчеркнуть, что, если бы этот год шел так, как мы все ожидали вначале, вы и я вместе сыграли бы на фестивале в Гластонбери. Вместо этого нам довелось записывать новые альбомы в изоляции.

Пол Маккартни: — О, да!

Тейлор Свифт: — И я полагала, что это будет здорово, потому что все предыдущие разы, когда я встречалась с вами, связаны в моей памяти с самыми чудесными вечерами в жизни. Взять хотя бы вечеринку, когда все вдруг стали петь и играть на разных инструментах. Дэйв Грол (американский рок-музыкант, играл в группе Nirvana, затем стал лидером группы Foo Fighters. — Ред.) начал, потом вы…

Пол Маккартни: — А ты стала играть одну из его песен, да?

Тейлор Свифт: — Да, это была Best of You. Но я играла на рояле, и Дэйв сразу не узнал мелодию. Понял, только когда я уже заканчивала. В тот вечер я думала: «Пол является катализатором всего этого удивительного веселья!» Скажите, вы это делаете охотно? Во время частной вечеринки, когда вам тоже хочется просто отдохнуть, встаете и начинаете петь и играть? Это потому, что все ожидают от вас такого поведения?

Пол Маккартни: — Не совсем так. В тот раз меня подняла на ноги Риз Уизерспун. Она подсела ко мне и спросила: «Вы же будете петь сегодня?» Я ответил что-то вроде «О, я не уверен». А она заявила: «Вам придется, да!» Риз руководила мной так, словно была моим боссом. Мне ничего не оставалось, как подчиниться.

Тейлор Свифт: — Мне нравятся такие люди. Без заводилы наподобие Риз вечеринки были бы скучными. Никакой живой музыки!

Пол Маккартни: — Да, это правда.

Тейлор Свифт: — Если никто не скажет: «Ребята, вы не могли бы сыграть для нас?», никто из музыкантов не заставит себя выйти на сцену или в центр гостиной, чтобы завести присутствующих.

Пол Маккартни: — Согласен. В тот вечер, помнится, за рояль сел еще Вуди Харрельсон и начал играть Let It Be. Я еще подумал: «Я могу сделать это лучше». И подсел к нему со словами: «Эй, Вуди, подвинься!». И мы заиграли в четыре руки. Было правда здорово… Мне нравятся люди вроде Дэна Эйкройда. Они не музыканты, но обожают музыку, и в них столько энергии! Дэн бросился поднимать всех на ноги. И веселье началось.

Тейлор Свифт: — Я внимательно послушала ваши новые записи. Мне многое понравилось, но больше всего впечатлило то, что вы сыграли на всех инструментах. Каждую песню! Для меня это невероятно. Все равно, как если бы я решила сама заниматься фитнесом без тренера, чтобы привести в форму каждый мускул, каждую мышцу. Но я понимаю, что иногда такое приходится делать.

Пол Маккартни: — Не могу сказать, что занимаюсь этим всегда. И я не считаю себя мультимузыкантом. Так сложилось. На протяжении целого ряда лет постепенно знакомился с разными инструментами. У нас дома было пианино. Мой отец играл на нем. И это был первый инструмент, на котором я научился играть. Кстати, тогда я написал свою песню When I’m 64 («Когда мне будет 64». — Ред.). Вот так, а ведь я был тогда подростком.

Тейлор Свифт: — Ничего себе!

Пол Маккартни: — Да. А когда The Beatles жили и выступали в Гамбурге, там в клубе была ударная установка. И на барабанах все время кто-то стучал. Мне стало интересно. «Вы не станете возражать, если я тоже попробую?» — спросил я однажды. И начал пробовать без всякой необходимости. Кстати, будучи левшой, играю правой рукой. По-настоящему первым моим личным инструментом стала гитара. Потом я перешел на бас-гитару. Затем попробовал укулеле, мандолину. Все это происходило внезапно. Но на самом деле уверен, что я неплохо играю только на трех инструментах.

Тейлор Свифт: — Мне кажется, что вы скромничаете. В своем воображении я представляла, как вы сидите у себя в загородном доме, в самоизоляции. Как пандемия, карантин вынудили вас записать новый альбом фактически в одиночку. Признаюсь, карантин позволил мне открыть в себе ряд качеств, о которых я не подозревала прежде. Вдруг поняла, что вполне могу обходиться сама. До пандемии обязательно прибегла бы к чьей-либо помощи.

Пол Маккартни: — Ну, мне повезло. Студия находится в 20 минутах езды от дома. Это овечья ферма. Мы там жили в самоизоляции. А еще с нами были Мэри, ее муж и четверо детей. Так что все было чудесно. Со мной были четверо моих внуков, Мэри, которая прекрасно готовит. Утром я отправлялся на машине в студию. Туда приезжали еще два человека — мой инженер Стив и техник Кит. Мы соблюдали все меры предосторожности — дистанция и все такое. Так что альбом записывали всего три человека. Кроме того, я еще подрядился написать музыку для одного фильма. Инструментальный саундтрек. И мне это неплохо помогло. При других обстоятельствах никогда бы это не закончил. А тут все пошло довольно легко. Та мелодия стала в итоге первым треком в альбоме. А работали мы очень просто. У меня рождалась идея или намек на нее. Я садился за рояль или брал гитару, начинал наигрывать. Потом записывал мелодию, исполнив ее на одном инструменте. Добавлял второй. Затем мы добавляли немного барабанов, немного бас-гитары. Постепенно вырисовывалась вся песня. Это уже было готово к записи на диск. Было весело.

Тейлор Свифт: — Звучит круто!

«Ко мне снова вернулось желание писать песни… Понятия не имел, что это выльется в целый альбом»

Пол Маккартни: — А как было у тебя? Ты же сама играешь на рояле и гитаре, ведь так?

Тейлор Свифт: — Да, немного, но большую часть работы сделал Аарон Десснер. Он является членом группы National, которая мне очень нравится. Год назад я познакомилась с ним на одном концерте. Мы поболтали. И я поинтересовалась, как он пишет песни. Это мой любимый вопрос, который всегда задаю людям, чья музыка мне нравится. Его ответ оказался интересным. «Все члены нашей группы живут в разных уголках планеты. Я записываю мелодии. Отправляю их по e-mail нашему солисту Мэтту. Он придумывает основную строчку. Потом это получают остальные», — сказал Аарон. И я подумала, что это очень необычно и здорово. У меня появилась мысль, что такой способ может стать главной идеей моего будущего альбома. Возможно, однажды я воспользуюсь этим. Может, мы даже поработаем вместе с Аароном. И вот, когда наступил локдаун, я оказалась в Лос-Анджелесе. Застряла там на четыре месяца. Признаюсь, не самое ужасное место, где можно оказаться во время карантина! И вот я решилась отправить e-mail Десснеру. «Как думаешь, у тебя есть желание поработать в такое время?» — поинтересовалась я. И призналась, что у меня мозг разрывается от множества идей. Что-то внутри меня кричало: ты должна написать песни, пусть их никто и не услышит, пусть никто не знает, чем все это закончится…

Пол Маккартни: — О, да! В этом все дело. Мы живем работой. Для меня тоже важен сам процесс творчества. И не следует зацикливаться на том, получится ли в итоге что-нибудь путное.

Тейлор Свифт: — Да. Точно. И тут выяснилось, что Аарон сочинил несколько инструментальных треков, чтобы просто не свихнуться во время пандемии. И он с радостью выслал мне около 30 этих инструменталок. Первая же из них вылилась в песню Cardigan. Все произошло стремительно. Он продолжал присылать все новые и новые мелодии. Я же писала тексты. Аарон не знал, о чем будут будущие песни. Просто сочинял мелодии. А я, слушая их, представляла, что творилось в душе Аарона, связывала это со своими ощущениями и идеями. Сначала думала, что это все несерьезно. Возможно, когда-нибудь, скажем, в следующем году, можно будет записать альбом. И выпустить его, предположим, через год, в январе. Но работа шла так легко, что альбом был готов к выходу в июле! Думаю, все получилось, потому что мы попрали все правила. Ни я, ни Аарон не думали: а как эта песня будет звучать на стадионе? Или по радио? Если отбросить привычные параметры поп-музыки, что получится в итоге? И у нас получился Folklore.

Пол Маккартни: — Его успех заключается в том, что вы писали музыку для себя. Вы не делали обязательную работу. Со мной происходило нечто похожее. Я согласился написать музыку для фильма, но это не то, что я люблю делать. Захотелось бросить ее на полпути. «Я хочу домой», — сказал я себе. Это означало, что ко мне снова вернулось желание писать песни… Понятия не имел, что это выльется в целый альбом. Даже не думал об этом, говоря по правде. Просто приезжал в студию, работал там весь день и представлял себе, как вечером вернусь на ферму и кто-то, может, Мэри, а может, ее муж Саймон, спросит меня, когда дети будут сходить с ума: «Что делал сегодня?» А я небрежно отвечу: «О…» — и включу мой смартфон, проиграю сделанную в студии запись. Самое удивительное, что так все и происходило. Это стало нашим ритуалом.

Тейлор Свифт: — Потрясающе! И так по-домашнему.

Пол Маккартни: — И мне было все равно, что иногда получались песни, звучащие восемь минут. На самом деле ненавижу, когда играю для кого-то и это заканчивается через три минуты. Мне хочется, чтобы звучало еще и еще…

«13-го числа со мной обычно случаются только хорошие вещи»

Тейлор Свифт: — Мне было любопытно узнать, что ваши сольные альбомы McCartney I, McCartney II, McCartney III выходили в годы, заканчивающиеся на «ноль». В этом есть какой-то элемент нумерологии?

Пол Маккартни: — Это завершающие годы декады.

Тейлор Свифт: — И это было важно для вас?

Пол Маккартни: — Да. Я записал альбом в 2020 году, даже не собираясь делать это. Уверен, каждый ожидал от нынешнего года чего-то грандиозного. Посмотрите на цифры! 2020! Это нечто выдающееся. Но тут по нам ударил COVID-19. Да, грандиозное событие, однако несколько в ином смысле. Не такое, как мы ожидали. И кто-то сказал мне: «Ты выпустил McCartney I сразу после распада The Beatles. И это был 1970 год. Ты записал McCartney II в 1980 году…» Идея возникла мгновенно! Я решил созданное во время карантина объединить в альбом и назвать его McCartney III, чтобы удовлетворить, как ты говоришь, нумерологию…

Тейлор Свифт: — Для меня нумерология сродни символизму. Я люблю цифры. Они словно управляют моим миром. Числа 13 и 89. Они главные. Есть и другие…

Пол Маккартни: — Для некоторых 13 является счастливым числом.

Тейлор Свифт: — Да, например, для меня. Я же родилась 13 декабря. Это мой день рождения. И 13-го числа со мной обычно случаются только хорошие вещи. Возможно, это совпадение. Однако я воспринимаю его как знак. Да, сейчас дела вокруг обстоят не лучшим образом, но верю, что именно 13-го числа все наладится. Не знаю, я просто люблю нумерологию.

Пол Маккартни: — Удивительно, Тейлор. Очень удивительно. Стой, а почему так важно число 89?

Тейлор Свифт: — Это год моего рождения — 1989-й. И когда я вижу число 89, знаю, что оно принесет мне удачу.

Пол Маккартни: — Мне это нравится! Правда! Пусть я в это не верю, но важно, когда определенные вещи дают тебе уверенность, надежду, пробуждают в тебе хорошие чувства. Здорово!

Тейлор Свифт: — Один из моих любимых музыкантов Джастин Вернон, лидер группы Bon Iver, говорит, что для него таким числом является 32. Так что я не единственная, кто в это верит. Но сейчас хотела спросить вот о чем. На протяжении всей карьеры вы играли преимущественно в группах. The Beatles, The Wings. Для вас было важно коллективное творчество. И вдруг записали сольный альбом. Потом еще один. Потом вышел альбом Egypt Station. Все же какое творчество для вас более естественно — сольное или коллективное?

Пол Маккартни: — Не могу сказать с уверенностью. Первый сольник записал, когда The Beatles распались. Точнее, потому что мы распались. Не видел иной альтернативы. У меня дома были все необходимые музыкальные инструменты. И я записывал для себя. Не для публики. Мне нужно было выговориться. Но люди услышали и сказали: «Нам это нравится. Очень хороший альбом». И потом я вдруг понял, что действительно сочинил и записал всё совершенно один. И у меня получилось. Спустя какое-то время мне захотелось повторить. Так появился McCartney II. Но ведь не только я занимаюсь подобными вещами. Другие тоже записывают альбомы сами. Стиви Уандер, например. Стив Уинвуд тоже делал это. Да и другие музыканты. Когда работаешь с кем-то еще, приходится учитывать мнение этого человека. Зависишь от его настроения. Свое-то настроение ты знаешь. Со временем мне это стало нравиться все больше. Но тут возникает другая проблема — появляется нездоровая тяга к этому. Признаюсь, даже записал несколько вещей под псевдонимом Fireman.

Тейлор Свифт: — Мне нравится!

Пол Маккартни: — Да, и сделал я это просто ради развлечения. Вынужден признать, когда ты молод, то стремишься завоевать славу, всеобщее внимание. На днях вспоминал те деньки, когда именно я писал журналистам от имени The Beatles: «Мы полупрофессиональная рок-группа, и думаю, мы вам понравимся… Записали более 100 песен (что было абсолютной неправдой!), мой друг Джон и я. Если вы упомяните нас в своей газете…» Да, признаюсь, всегда жаждал внимания.

Тейлор Свифт: — И даже были готовы на аферу! Звучит здорово!

Пол Маккартни: — Да, иногда такое тоже нужно.

«Писала под именем Нильс Сьоберг. Сочинила песню This Is What You Came For, которую в итоге исполнила Рианна»

Тейлор Свифт: — Думаю, мысль использовать псевдоним приходит, когда ты хочешь продолжать творить, но не хочешь, чтобы твоя известность затмила собой новую работу. Люди будут по привычке восхищаться, потому что знают, что это сделал ты. И тогда здорово сделать что-то под чужим именем и посмотреть, как это будет воспринято.

Пол Маккартни: — Ты когда-нибудь так делала?

Тейлор Свифт: — О, да.

Пол Маккартни: — Да?! Мы ничего не слышали про это! Мы что-то пропустили? Об этом многие знают?

Тейлор Свифт: — Теперь, видимо, да. Я писала под именем Нильс Сьоберг. Это два самых популярных мужских имени в Швеции. Сочинила песню This Is What You Came For, которую в итоге исполнила Рианна. И какое-то время никто не знал, что это моя песня. Кстати, слышала, что Принс сочинил Manic Monday. И это оставалось секретом на протяжении нескольких месяцев.

Пол Маккартни: — Да, и все это доказывает, что можно сделать нечто стоящее и для этого вовсе не нужно быть знаменитым. Была такая группа — Peter and Gordon. Брат моей подруги и его приятель играли в ней. И я писал для них песни под псевдонимом Бернард Уэбб.

Тейлор Свифт: — О, еще один! Мне нравится.

Пол Маккартни: — Да. Таких случаев хватает. Я работал с продюсером, который называл себя Youth (в переводе означает «Молодость». — Ред.). Это по-настоящему крутой чувак. Нам было здорово вместе. Он делал миксы для меня. Мы подружились. Я едва успевал войти в студию, как он тут же включал мне новый микс и спрашивал: «Как тебе это?». Говорил мне: «Тебе следует добавить здесь бас-гитару. А здесь — барабаны». И я целый день занимался тем, что добавлял и добавлял разные инструменты. Мы записали в итоге эти треки, и никто не знал, кто такой Fireman, который их сочинил. Продали все 15 копий.

Тейлор Свифт: — Удивительно, просто удивительно.

Пол Маккартни: — Нам с ним было все равно, понимаешь?

Тейлор Свифт: — Думаю, это круто, когда ты делаешь какие-то проекты только для себя. Но я вспоминаю, как в 2010-м или 2011 году пошла на ваш концерт. После шоу у меня было невероятное ощущение. Такого я еще не видела, чтобы музыкант так точно и полно удовлетворил ожидания публики! Мы услышали именно те песни, которые хотели больше всего. Конечно, были и новые, однако прозвучал каждый хит, который раньше заставлял нас плакать, каждая песня, под которые люди женились или расставались, разбив друг другу сердце. Я еще подумала, что это крайне важно запомнить. Нужно составлять плей-лист не для себя, а для твоих фанатов!

Пол Маккартни: — И ты так делаешь?

Тейлор Свифт: — Теперь да. Думаю, вы преподали мне хороший урок, и это стало важным этапом в моей карьере. Если люди хотят услышать Love Story или Shake It Off, плевать, что ты пела их уже 300 миллионов раз. Спой 300 миллионов и еще один раз! Да, в карьере артиста бывают моменты, когда нужно быть эгоистом. Но есть моменты, когда нужно обязательно подумать о других.

Пол Маккартни: — Слушай, я всегда вспоминаю, как ходил на концерты мальчишкой. Это было еще до The Beatles. И всегда надеялся, что прозвучат песни, которые люблю. А когда этого не случалось, чувствовал разочарование. У меня не было денег, наша семья не была богатой. Чтобы купить билет на концерт, мне приходилось несколько месяцев экономить на чем-то.

Тейлор Свифт: — Да, только это может помочь понять, почему зритель, находясь в зале, подсознательно считает, что человек на сцене ему должен. И когда исполнитель возвращает этот долг, благодарность зрителей потрясает. Они проявляют ее в овациях, в преданности своим кумирам. И это чувство сплачивает толпу. Вспоминая тот концерт, снова ощущаю то, что происходило тогда. Я стояла и смотрела на вас, думала: «Он снова поет песни The Beatles, и мой отец плачет, а моя мама не может справиться со своим смартфоном, потому что у нее дрожат от волнения руки, а она хочет снять его выступление». Всем нам передалось возбуждение толпы там, в Нашвилле. Это было нечто особенное. Мне нравятся такие уроки. Не люблю тяжелые уроки, которые преподносит какое-либо несчастье. Добрые уроки ценю гораздо выше.

Пол Маккартни: — Что же, здорово, рад, что наставил тебя на этот путь. Понимаю людей, которым не нравится, когда на концерте звучат старые песни. Прямо слышу, как они ворчат: «Это похоже на музыкальный автомат!». Но это не так. Нужно помнить о том, что большинство людей, приходящих на наши концерты, отдали за билеты немалые деньги. Мы с тобой можем позволить себе пару концертов, которые нам в итоге не понравятся. По нашим карманам это не ударит. Но большинство простых зрителей… Тут все иначе. Для них такой концерт является важным событием в жизни. Мы просто не имеем права их разочаровать.

Тейлор Свифт: — Это лучшее объяснение, Пол. Я очень хотела услышать от вас что-то такое, что помогло бы мне переосмыслить место артиста в жизни людей. А еще хотела спросить о текстах. В вашем новом альбоме чувствуется лирическое настроение. Когда я работала над Folklore, меня уводило в сторону эскапизма и романтизма. Представляла себя в разных ролях, например, женщины, у которой запретный любовный роман…

Пол Маккартни: — Прости, перебью. Это относится к песне с таким словами: «Я хочу родить тебе ребенка»?

Тейлор Свифт: — О, да. Она называется Peace (в переводе означает «Мир», «Умиротворение». - Ред.).

Пол Маккартни: — Да, точно. Мне она очень понравилась.

Тейлор Свифт: — На самом деле она очень тесно связана с моей реальной жизнью. Хочу сказать, что вам удалось проделать великолепную работу. Вы умело прятали свою частную жизнь, оставаясь при этом на виду. У меня так не получается. Порой очень страшно, когда влюбляешься по-настоящему, когда встречаешь человека, который живет обычной, нормальной жизнью. Он к ней привык. И тут в его жизни появляешься ты. Часто в своих мыслях представляю, что могу контролировать свою жизнь, делать совершенно рациональные вещи. И это поможет мне выстроить отношения с тем, кто мне очень нравится. Но скажите мне, ради всего святого, как я могу контролировать 20 фотографов, прячущихся в кустах, а также их действия, когда они преследуют мою машину и грубо вмешиваются в мою жизнь?! И как могу помешать выходу утром газет с фейковыми скандальными заголовками?!

Пол Маккартни: — Тут многое зависит от твоего партнера. Он понимает, что происходит? Понимает, что это не твоя вина?

Тейлор Свифт: — О, да, полностью.

Пол Маккартни: — Это важно, он должен это понимать.

Тейлор Свифт: — Но, зная его, находясь с ним в отношениях, я совершенно определенно должна менять свою жизнь, делать ее более нормальной, обыденной, такой, чтобы таблоидам было неинтересно комментировать ее. И песня Peace как раз об этом. Получится ли у нас с ним, если я все же не смогу сделать свою жизнь абсолютно нормальной? Ваша дочь Стелла часто говорит мне, что у нее совершенно нормальное детство. Насколько вообще это было возможно, учитывая все обстоятельства?

Пол Маккартни: — Для нас с Линдой было очень важно сделать так, чтобы дети научились твердо стоять на земле, несмотря на все сумасшествие, которое творилось вокруг их родителей.

«Мне не нравится пускать пыль в глаза, и не люблю, когда кто-то приходит ко мне в гости и начинает оценивать обстановку, закуски, выпивку…»

Тейлор Свифт: — Стелла ходила в обычную школу?

Пол Маккартни: — Да.

Тейлор Свифт: — И вы даже ходили с детьми в масках по домам на Хэллоуин?

Пол Маккартни: — Безусловно. Мы старались, чтобы они не чувствовали себя особенными. Это учит детей самим добиваться всего в жизни. А те, кто учится в частных элитных школах, частенько вырастают слабаками. Мои дочери могли за себя постоять. Даже помогали другим. Например, у Мэри в школе был мальчик по имени Орландо. Нет, не Орландо Блум (смеется). Его пытались дразнить. И Мэри защищала его. Она прекрасно знала, что это такое, когда тебя троллят. Сама прошла через это в младших классах. Когда она заходила в класс, кто-то обязательно начинал напевать одну из песенок The Beatles, другие подхватывали. Но она не поддавалась на эти уловки. Справилась с ними сама.

Тейлор Свифт: — А на вас это оказывало давление? Вы чувствовали себя виноватым в том, что приходилось испытывать вашим детям?

Пол Маккартни: — Да, немного. Но не так сильно, как сейчас. Знаешь, мы тогда жили почти как хиппи. Сами старались быть нормальными и детей отдали в обычные школы. К ним приходили в гости одноклассники. Да, к нам домой. И устраивали вечеринки. Это было здорово. Помню один славный вечер, в день рождения Стеллы. Она привела домой кучу ребят из школы. И они не обращали на меня никакого внимания. Только первые пару минут. «О, ее предок, кажется, знаменитость». И все, потом про меня забыли. Мне это понравилось. Я ушел в другую комнату. Сидел там и слушал музыку, которую они крутили. Там был еще парень по имени Люк. Он начал танцевать брейк. И у него здорово получалось. Вот он и стал звездой вечеринки. Знаешь, я терпеть не могу показуху. Мне не нравится пускать пыль в глаза, и не люблю, когда кто-то приходит ко мне в гости и начинает оценивать обстановку, закуски, выпивку…

Тейлор Свифт: — Такие люди вас раздражают?

Пол Маккартни: — Честно, да. Квинси Джонс однажды пришел ко мне в гости. Это было вскоре после того, как я потерял Линду. Я решил приготовить нам закуску. Стою и делаю веганские бургеры. А в голове вдруг возникает мысль: «О боже, что подумает Квинси? В каком доме живет Пол? Что за убожество! И он принимает меня на кухне! Кошмар! Он даже не позвал меня в гостиную». Я прогнал эту мысль. Вечер получился прекрасным, спасибо Квинси. С тех пор я перестал заботиться о подобных вещах. Возможно, я не прав. Может, мне следовало бы купить дом побольше. Даже завести прислугу. Но я не хочу даже думать об этом. Мне будет неудобно. Не хочу одеваться к обеду. Хочу ходить по дому голым, если мне так комфортнее.

Тейлор Свифт: — Да, такое невозможно в Аббатстве Даунтон!

Пол Маккартни: — Точно! (Смеется)

«Мне нравится, когда незнакомые люди останавливают меня на улице и говорят: «Знаете, Пол, я тяжело болел и слушал часами ваши песни. Теперь чувствую себя гораздо лучше»

Тейлор Свифт: — Все же позвольте вернуться к вопросу о текстах песен. В наше странное время, словно мы оказались в параллельной реальности, как вы приступаете к написанию песни? Сначала текст? Или мелодия?

Пол Маккартни: — По-разному. Так было всегда, кстати. Не было шаблона. Нас с Джоном часто спрашивали об этом: «Кто пишет музыку? Кто из вас сочиняет тексты?» Я всегда отвечал: «То и другое делаем вместе». У нас не было жесткого правила. Не было единой формулы. Если только нечто подобное возникало, мы ее тут же разрушали. Теперь я иногда сажусь за рояль и начинаю просто что-то наигрывать. Рождается некая идея, которую затем наполняю. Так я написал пару песен для McCartney III. А бывает иначе. Мне вдруг понравится какая-то короткая фраза. Начинаю подбирать к ней рифму, завязывается текст. Потом на него ложится мелодия. Тексты приходят в голову сами. Порой возникает ощущение, что просто пытаюсь вспомнить старую песню, которую когда-то знал. Иногда вдохновение приходит из книг, которые читаю. У меня есть, например, небольшая книжка о звездах и созвездиях, о планетах и орбитах, о Венере…

Тейлор Свифт: — О, я поняла. Так появилась песня The Kiss of Venus («Поцелуй Венеры». - Ред.)?

Пол Маккартни: — Да, она. Я прочитал эту фразу, и она мне очень понравилась. В ней есть некая гармония, мелодичность. Так книга натолкнула меня на написание песни. В ней рассказывается о математических законах, которые управляют Вселенной, почему тела вращаются вокруг других тел, почему их орбиты так похожи на цветок лотоса.

Тейлор Свифт: — Вау!

Пол Маккартни: — Звучит волшебно.

Тейлор Свифт: — Это и есть волшебство! Я абсолютно уверена в том, что всем нам следует искать волшебство в это совершенно неволшебное время. Нужно больше читать. У меня во время карантина возникло непреодолимое желание читать книги. А еще — научиться шить. И смотреть фильмы, в которых действие происходит сотни лет назад. И совершенно не хотелось смотреть и читать новости, потому что они вызывали панические атаки! Поэтому идея думать о звездах и созвездиях мне по душе.

Пол Маккартни: — Так это книги и фильмы помогли тебе записать Folklore?

Тейлор Свифт: — Да. Я читала как никогда много и посмотрела кучу фильмов.

Пол Маккартни: — Что именно читала?

Тейлор Свифт: — Например, «Ребекку» Дафны дю Морье. Настоятельно рекомендую всем эту книгу. Вообще, романы о прошлом. О времени, которое больше не существует. О мире, исчезнувшем навсегда. Я упивалась красивыми словами, которые мне захотелось использовать в песнях. Например, Богоявление. Тут же ловила себя на мысли, что песню с таким словом не станет крутить ни одна радиостанция. Но я гнала ее. И говорила себя: «Какую песню? При чем здесь старые правила? Все утратило былой смысл. Если повсюду воцарился хаос, какого черта я не могу использовать в песне слово, которое мне нравится?!»

Пол Маккартни: — Точно! Значит, ты видишь в книге слово, фразу и понимаешь, что оно тебе очень нравится?

Тейлор Свифт: — Да, у меня появилось несколько слов-фаворитов. Элегия. Богоявление. Divorcee (переводится как «Разведенная». — Ред.). Их много. Это красивые слова, мелодичные. У меня их целый список.

Пол Маккартни: — А как насчет слова «Марципан»?

Тейлор Свифт: — Мне нравится.

Пол Маккартни: — На днях я вдруг вспомнил, как мы вставили слово «Калейдоскоп» в песню Lucy in the Sky With Diamonds.

Тейлор Свифт: — Господи, в моем списке тоже есть «Калейдоскоп»! В моем альбоме 1989-го есть песня Welcome to New York. И я вставила в текст «Калейдоскоп», потому что оно просто сводит меня с ума.

Пол Маккартни: — Мне кажется, что любовь к словам очень важна. Особенно, когда пытаешься писать стихи. Когда я пишу тексты песен, то часто представляю себе человека, для которого это делаю. Обычно он находится не в лучшем положении. И я думаю: «Что бы ты хотел сказать этому человеку?». Стараюсь написать текст, который может помочь. Нет, это ни в коем случае не нотация, наставление. Это должна быть в идеале песня, которая просто способна поднять настроение, почувствовать себя лучше. Со мной такое случалось в жизни. Было плохо на душе, вдруг заиграла какая-нибудь песня, и мне становилось легче. Чтобы сочинить такое, нужно вдохновение. Когда-то у меня был друг в Ливерпуле. Мы вместе учились в школе. Мы так крепко дружили, что специально носили одинаковые пиджаки. В то время это считалось круто. Однажды мы отправились на ярмарку. Небольшая ярмарка в одном из районов Ливерпуля. Он называется Сефтон-Парк. Там была одна девочка, очень красивая. Нет, ни кинозвезда. Просто красивая. И все мальчишки хотели с ней познакомиться. Мне она очень понравилась, но вся эта суматоха, громкая музыка, неуверенность в себе вызвали у меня сильную головную боль. И мы с другом ушли оттуда. Направились к нему домой. О поставил песню Элвиса Пресли All Shook Up. Когда она закончилась, моя головная боль исчезла! Я подумал, что это песня меня вылечила. Мне нравится, когда незнакомые люди останавливают меня не улице и говорят: «Знаете, Пол, я тяжело болел и слушал часами ваши песни. Теперь чувствую себя гораздо лучше. Песни помогли мне». А бывает, школьники говорят: «Ваша песня помогла мне сдать экзамен!» О, это так здорово! Я же понимаю их, они учатся, это сводит их с ума, готовятся к проклятым экзаменам. В какой-то момент включают музыку, и она им помогает. И так круто, когда это твоя музыка! Уверен, ты тоже слышишь подобные вещи от своих поклонников. Твои песни служат для кого-то вдохновением.

Тейлор Свифт: — Полагаю, это и должно быть нашей главной целью. Нас окружает столько стресса. И мне очень хотелось записать альбом, который стал бы для кого-то объятием. Или чем-то вроде любимого свитера, который тебе хочется надеть, потому что только в нем тепло и удобно.

Пол Маккартни: — Как кардиган?

Тейлор Свифт: — Да, как хороший старый кардиган, который немного протерся, но все равно остается любимым. Потому что напоминает о детстве. Знаете, мне кажется, печаль тоже может быть комфортной. Да, она, безусловно, может нанести душевную травму, вызвать депрессию. Но есть и другая печаль. Она чем-то сродни ностальгии. В нее хочется завернуться и с грустью вспомнить тех, кто был дорог. Именно такая печаль приходила ко мне во время нынешней изоляции.

Пол Маккартни: — Уверен, многие испытывали то же самое. Мне иногда хочется извиниться перед людьми, когда я признаюсь, что на самом деле наслаждался карантином. Ведь многие по-настоящему страдали в это время.

Тейлор Свифт: — Все это относительно. Карантин заставил всех нас взглянуть на многое иначе. Оказалось, что мы в состоянии делать различные вещи сами, без чьей-либо помощи.

Пол Маккартни: — Мне нравится эта мысль. Вот почему я стараюсь жить простой жизнью. Это некий стержень, суть вещей. Дает уверенность, что ты в состоянии исправить то, что вдруг пошло не так. Кто-то раньше сказал бы: «Мне нужна помощь! Нужно кого-нибудь позвать!». А теперь человек говорит: «Нет, давайте я сам сначала посмотрю, что можно сделать…»

Тейлор Свифт: — Да, просто взять молоток и гвозди.

Пол Маккартни: — Действительно, любой может повесить сам картину на стену. Это же не наука о ракетостроении. Недавно вспомнил, как после распада The Beatles мы уехали жить в Шотландию. Поселились на маленькой ферме. Сейчас, когда смотрю фотографии, сделанные там, мне иногда становится стыдно. «Господи, там никто никогда не убирал!» — говорю себе. Но именно там я испытал облегчение. Потому что, когда был частью The Beatles и мне хотелось купить елку на Рождество, достаточно было сказать об этом кому-то из Apple Records. И тебе домой тут же приносили елку. Но там, на ферме, я вдруг сказал себе: «Нет, приятель! Знаешь что? Тебе нужна рождественская елка? Так пойди и купи ее сам! Сделай так, как поступают все нормальные люди вокруг». И я пошел, купил нам елку, принес ее домой. Это мелочь как будто, но и очень важная вещь.

Потом нам на ферме понадобился небольшой стол. Я уселся листать мебельный каталог и вдруг поймал себя на мысли: «Сам могу сделать этот стол. В школе изучал столярное дело. Держал в руках инструменты. Знаю, что такое соединение «ласточкин хвост». И взялся за дело. Вырезал заготовки. Обработал их. А потом испугался. Хотел сделать стол по всем правилам. Никаких гвоздей! Только столярный клей. Смотрел на свои деревяшки, на клей и тихо паниковал. Это никогда не сложится вместе! А если сложится, то не будет держаться! Так прошло несколько дней. И я не выдержал. Взял клей и сказал себе: «Отступать поздно!» В результате получился отличный столик, которым я очень гордился. У меня было ощущение, будто добился чего-то выдающегося.

Недавно Стелла ездила в Шотландию. «Столик еще там?» — спросил я ее. «Нет», — ответила она. Я не успокоился. Поехал туда сам и начал поиски. Кто-то сказал: «В одном из сараев в углу валяется куча каких-то деревяшек. Видимо, приготовили для растопки». Кинулся в сарай. К счастью, это был не мой столик. В итоге мы его все же нашли. Целехоньким! Кому-то эта история может показаться скучной…

Тейлор Свифт: — Нет, это так круто!

«Однажды попали в снежную бурю. Дорогу вообще не было видно. Нас снесло к реке. Машина перевернулась колесами вверх»

Пол Маккартни: — Это действительно круто — понять, что ты можешь сделать что-то стоящее своими руками. Ты упоминала шитье. Как я понимаю, в твоем распоряжении множество модельеров и портных…

Тейлор Свифт: — Да. Но тут нечто совсем другое. В этом году какой-то настоящий бэби-бум. Несколько моих подруг родили или забеременели.

Пол Маккартни: — О да, ты в самом подходящем возрасте для этого.

Тейлор Свифт: — И я подумала, что будет мило, если я подарю всем этим малышам что-то сделанное своими руками. Сначала сшила две игрушки — белку и плюшевого мишку. Но это занимает много времени, а малышей становилось все больше и больше. И тогда начала шить шелковые покрывала для кроваток. Получилось мило. А еще стала много рисовать.

Пол Маккартни: — О! А что рисуешь? Акварели?

Тейлор Свифт: — Нет, в основном использую масляные и акриловые краски. Когда брала акварели, получались только цветы. Маслом люблю писать пейзажи. Больше всего мне нравится композиция с одиноким коттеджем на холме.

Пол Маккартни: — Звучит, как романтическая мечта. Я согласен с тобой в том, что всем нам нужны мечты, особенное в такой год, как этот. Должно быть место, куда можно убежать. Раньше слово «Эскапизм» имело негативный оттенок. Это воспринималось почти как ругательство. Но в нынешнем году оно воспринимается совершенно иначе. Поэтому ты и читала все эти книги, чтобы убежать в их мир. Думаю, это здорово. Потому что ты всегда возвращалась назад. Обычно я тоже много читаю, особенно перед сном. Порой засыпаю за книгой и уношусь в своих снах туда, где происходят события, описанные в ней. И это лучшие сны…

Тейлор Свифт: — Вы всегда в песнях создавали образы людей. Я впервые попробовала сделать это в Folklore. В альбоме есть песня The Last Great American Dynasty («Последняя великая американская династия». — Ред.). Она о реальной женщине, богатой наследнице, которая вела очень хаотичную жизнь…

Пол Маккартни: — Ты выдумала этот персонаж?

Тейлор Свифт: — Нет, это реальный человек. Она когда-то жила в доме, который теперь принадлежит мне.

Пол Маккартни: — Я слушал эту песню и все время думал: о ком она?

Тейлор Свифт: — Ее звали Ребекка Харкнесс. И она жали в доме на Род-Айленде, который я в итоге приобрела. Так я узнала ее историю. Когда-то о ней говорили все вокруг. Все, что она делала, превращалось в скандал. Я увидела некую связь в этом с моей жизнью. А сейчас хочу задать вопрос о том, что мне всегда хотелось узнать. Когда вы писали вашу песню Eleanor Rigby (одна из самых известных песен The Beatles. - Ред.), вы основывались на чьей-то реальной истории? Меня поражает глубина текста. Эта история о жителях городка, чьи пути пересекаются, но это не делает их счастливыми, не спасает от одиночества… Мне еще ни разу не удавалось рассказать подобную историю.

Пол Маккартни: — Это потому что ты пишешь песни о несчастливой любви, о разрыве отношений.

Тейлор Свифт: — Писала, пока удача мне не улыбнулась (смеется). Нет, я их все еще пишу. Мне они нравятся. Кроме того, у меня много друзей, и всегда найдется хотя бы один, кто в данный момент переживает разрыв. Это подталкивает меня к написанию очередной песни.

Пол Маккартни: — Вот, ты следуешь формуле. Вспомни, что я говорил сегодня обо мне и Джоне. Как только возникает формула, разрушь ее! У меня их нет. Я следую настроению. И придумываю персонажей. Eleanor Rigby — собирательный персонаж. Это несколько пожилых леди, которых я знал мальчишкой. Уже не помню, как с ними познакомился. Но я помогал им. Бегал для них в магазин за продуктами, всякой мелочью. А когда приносил то, что они просили, леди усаживали меня за стол, угощали чаем и рассказывали свои истории. Это были чудесные, потрясающие истории из военного времени. Я же родился в 1942 году, в самый разгар Второй мировой. И эти леди тоже пережили войну. Даже не одну. Они вспоминали, как люди в те годы сами мастерили детекторные приемники и слушали их, узнавая новости. Это было настоящее волшебство — собрать самому радио!

Знаешь, я сейчас подумал, что между нынешней пандемией, локдауном и той большой войной есть много параллелей. Они затронули буквально каждого. Не было ничего между двумя этими событиями, чтобы изменило жизнь всех. Ни СПИД, ни вирус SARS, ни птичий грипп. Только мировая война и пандемия. Всех и каждого, по всему миру. Так было в Британии тогда. Война пришла в каждый дом. К моим родителям, к королю в Букингемский дворец, к будущей королеве, к Уинстону Черчиллю. И всем пришлось справляться с этой бедой. Каждый искал выход. Так и теперь. Нам с тобой повезло. Мы справились с карантином, записали по хорошему альбому. Но это было тоже испытанием.

А тогда люди научились печь хлеб на ржаной закваске. Мастерить радио, чтобы слушать новости. И мне спустя годы захотелось написать песню об этих пожилых леди. Я вспомнил, как они жили в одиночестве, но сохраняли при этом достоинство. И надеялись. И мне захотелось наполнить жизнь героини песни такой надеждой. Помнишь, там есть такие слова: «Она собирает рис в церкви после венчания». А в это время отец Маккензи «штопает свои носки по ночам». Да, он священник, верующий человек. Куда правильнее было бы написать, что отец Маккензи, скажем, «читает Библию». Но «штопает носки» говорит о нем гораздо больше, согласна? Так рождается красивый образ, фантазия. В этом заключается волшебство хороших песен. Когда ты приступаешь к написанию, это сначала похоже на черную дыру. Но потом из нее формируется красивый цветок. И это ты его создал! Ты сделал что-то сам.

Тейлор Свифт: — Как маленький столик.

Пол Маккартни: — Да, как маленький столик.

Тейлор Свифт: — Вау, как было бы здорово все же выступить вместе в Гластонбери. Ведь это был бы юбилейный фестиваль — 50-й.

Пол Маккартни: — Это правда. Открою секрет. Я хотел предложить тебе сыграть вместе со мной, спеть там дуэтом.

Тейлор Свифт: — Серьезно? Вы хотели пригласить меня? Теперь я жалею о том, что фестиваль не состоялся, еще больше!

Пол Маккартни: — Я думал, мы вместе споем твой хит Shake It Off.

Тейлор Свифт: — Господи, это было бы так здорово! Пол, я снова убедилась в том, что вы самый крутой музыкант, с которым я знакома. Вы умеете подарить человеку радость, надежду, чтобы ни происходило вокруг.

Пол Маккартни: — Знаешь, думаю нам с тобой повезло в жизни. Мы оба стали музыкантами.

Тейлор Свифт: — До сих пор не могу поверить, что это стало моей профессией.

Пол Маккартни: — Мне вдруг захотелось рассказать тебе еще одну историю. Вспомнил ее на днях, когда мы разговаривали с Мэри. Это одна из маленьких битловских историй. Мы жили, как ты знаешь, в Ливерпуле, а играли часто в Лондоне. Ездили туда и возвращались назад на стареньком минивэне. Только мы четверо и водитель. И вот однажды на обратном пути попали в снежную бурю. Дорогу вообще не было видно. Нас снесло к реке. Машина перевернулась колесами вверх. К счастью, никто серьезно не пострадал. Мы выбрались наружу и не знали, что делать. Стоим непонятно где. Снег валит. Как попасть домой? Как не замерзнуть? Сгрудились и бормочем по очереди: «Что нам делать?». И тут один из нас тихо говорит: «Нормально. Что-то должно случиться». Это были самые гениальные слова, которые я услышал в своей жизни! Целая философия в короткой фразе.

Тейлор Свифт: — Что-то должно случиться.

Пол Маккартни: — Именно! Так и произошло. Мы каким-то чудом выбрались обратно на дорогу, нас подобрала другая машина, грузовик. Шофер согласился взять наш минивэн на буксир. Наш водитель, его звали Мэл, потом даже отремонтировал машину. И мы поняли, что это важный знак: мы должны продолжать нашу карьеру! Думаю, именно благодаря этому инциденту я в итоге стал музыкантом и пишу песни. Что-то должно случиться!

Тейлор Свифт: — Чудесные слова!

Пол Маккартни: — Они одновременно глупы и замечательны. Теперь ты знаешь, что нужно сказать себе, когда у тебя вдруг снова начнется паническая атака и ты будешь верещать: «Боже, что мне делать?!»

Тейлор Свифт: — Что-то должно случиться!

Пол Маккартни: — Правильно. Теперь я спокоен за тебя. И спасибо, что пришла в гости. Было весело.

Тейлор Свифт: — Вы лучший! Было невероятно. Спасибо за чудесные истории".

Читайте также: Майкл Джей Фокс: «Мог час искать ключи от машины, а потом вспоминал, что мне нельзя водить»

Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ» (оригинал Patrick Doyle / Rolling Stone)

1138

Читайте нас в Facebook