Многие народы с полной уверенностью называют Станислава Ежи Леца своим писателем. И поляки, и австрийцы, и евреи, и румыны. И, в принципе, все в той или иной степени имеют на это полное право. Я бы только к этому списку добавил ещё и украинцев. Потому что, нравится это кому-то или нет, а родился Станислав всё-таки в нашем Львове. Правда, 6 марта 1909 года, когда это произошло, Львов (Лемберг) относился к Австро-Венгерской империи. Но это ничего не меняет. Даже если учитывать тот факт, что после смерти отца — богатого австрийского барона еврейского происхождения Бенона де Туш-Летца — его вдова с маленьким сыном на какое-то время переехала жить в Вену, то школу, а затем и университет Станислав всё равно заканчивал уже во Львове. И свои первые стихи, и свои первые франки (сатирические миниатюры) он, между прочим, тоже начинал писать во Львове.
 К тому времени юный поэт и журналист уже успел изменить отцовскую фамилию Летц на свою творческую — Лец. И следует заметить, что в этом переименовании был глубокий смысл, ибо слово «Лец» в переводе с идиша означает «пересмешник, клоун». Нет, клоуном Станислав, конечно же, не был. И вообще никакого отношения к цирковому искусству не имел. А вот высмеивать человеческие слабости, вернее даже, человеческие глупости, он научился быстро. И делал это блестяще. Настолько, скажу я вам, блестяще, что из-за этих его фрашек власти нередко даже запрещали газеты, в которых ироничные стишки Леца печатались. Причём, происходило это в равной степени и в Варшаве, и в Вене, и во Львове. Вот один из характерных примеров творчества Леца раннего периода: «Кто переделать мир решился сгоряча, Подумай: как повесить палача?!» Или ещё один: «Если б горошиной насмерть валили, Люди бы пороха и не открыли…» И ещё: «А ведь верно, что нередко Птица воспевает клетку!»

Когда в 1941-м году немецкие войска вошли во Львов, Лец был отправлен в концлагерь, находившийся под Тернополем. Две попытки побега закончились для Станислава тем, что он был приговорен к расстрелу. Но судьба распорядилась иначе. Вместо того, чтобы по приказу эсэсовца рыть себе могилу, Лец решил использовать врученную ему лопату не по назначению. И, убив ею фашиста, переоделся в эсэсовскую форму, сумел добраться до Варшавы, где установил контакты с подпольщиками Армии Людовой. Вместе с бойцами этой армии поэт не только издавал подпольные газеты, но и отважно участвовал в кровопролитных боях, за что после освобождения Польши стал кавалером Креста ордена «Polonia Restituta».

Жизнь в социалистической Польше пришлась свободолюбивому Лецу не по вкусу. И тогда он отправился в Израиль, где провёл несколько лет в путешествиях по стране и написании новых сборников своих произведений. Однако и там не задержался. И снова вернулся в Польшу, в которой наступил «период оттепели». «О, сколько видал Прометеев я новых: Тела их свободны, а души — в оковах…» Циклы афоризмов «Непричёсанные мысли» (1957) и «Новые непричёсанные мысли» (1964) принесли автору мировую известность. «Мысли» начали использовать в своих выступлениях американские президенты и немецкие канцлеры, премьер-министры и члены парламентов разных стран. А Лец всё продолжал, подобно неиссякаемому фонтану, извергать из своих творческих недр короткие философские мысли, вызывая восхищение у одних читателей и заставляя задуматься других.
 «ПОДУМАЙ ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ПОДУМАТЬ!»

«МОЛЧАЩИХ ЛЮДЕЙ НЕЛЬЗЯ ЛИШИТЬ СЛОВА».

«И СМИРИТЕЛЬНАЯ РУБАШКА ДОЛЖНА СООТВЕТСТВОВАТЬ РАЗМЕРУ БЕЗУМИЯ».

«ШЕДЕВР БУДЕТ ПОНЯТ ДАЖЕ ДУРАКОМ. НО НАСКОЛЬКО ИНАЧЕ!»

Когда Леца спрашивали о секретах его удивительного творчества, он отвечал так: «Почему я пишу такие короткие фразы? Потому что мне просто не хватает слов!» Его жизнь оборвалась 7 мая 1966 года в Варшаве. Ему было тогда всего 57 лет…

Всем сегодняшним именинникам позвольте пожелать добра и счастья. А вам, друзья мои, хорошего дня. Как всегда, искренне ваш.