Это было ещё в те давние времена, когда, в самолётах разрешали курить, а киевское «Динамо» громило в Лиге чемпионов грозную «Барселону» со счётом 3:0 и 4:0. В очередной раз в составе группы журналистов прилетев с динамовцами в Испанию, на матч с «Мадридом», я отправился бродить по улицам испанской столицы в поисках столь обожаемых мною работ известной валенсийской фарфоровой мануфактуры Lladro. Искать долго не пришлось. Недалеко от гостиницы, в которой мы остановились, находился фирменный бутик этой знаменитой торговой марки. И прямо в его витрине стояло произведение, которое я вам сегодня демонстрирую. Должен сказать, что в изделиях Lladro скульпторы нередко используют сюжеты, почерпнутые из картин знаменитых художников. И этот фарфоровый «перепев» давно уже знакомых живописных произведений всякий раз вызывает восторг — своей уникальной утончённостью деталей работы, ощущением фарфоровой подлинности сюжета и даже передачей настроения героев композиции.

Мне сразу показалось, что этот сюжет я уже где-то видел. Может быть, в легендарном мадридском музее «Прадо», в котором мне однажды доводилось быть прежде и в который потом мы не раз приезжали с супругой и с кем-то из детей? В этом музее мне страшно нравились картины Иеронимуса Босха и Франсиско Гойи. Мне кажется, что перед картинами этих художников я мог бы простоять целую вечность, пытаясь разгадать глубокие философские смыслы, заложенные авторами в причудливых сюжетах своих произведений. Да и наверняка вечности для этого не хватило бы. Так вот, среди работ Гойи, посвящённых молодым красавицам — «Маха обнажённая», «Маха одетая», «Маха и сводня на балконе», есть ещё одна картина, которая называется «Махи на балконе». Сюжет фарфоровой композиции именно эту картину мне и напомнил. Хотя, как потом выяснилось, к музею «Прадо» она никакого отношения не имела. Написана она была в начале 1800-х годов и со временем перекочевала в частную коллекцию Эдмона де Ротшильда. А «вживую» эту картину мне посчастливилось увидеть гораздо позже — уже в Метрополитен-музее в Нью-Йорке.

Как бы то ни было, фарфоровая композиция была приобретена и благополучно доставлена в отель. Но, зная о строгих правилах провоза в самолётах крупногабаритных вещей, я от большой фирменной коробки отказался сразу. И в аэропорт отправился, неся в руках хрупкую работу, тщательно замотанную в специальную пластиковую упаковку. Как и следовало ожидать, даже в таком виде пройти осмотр через специальное устройство, просвечивающее багаж пассажиров, фарфоровая работа не смогла. Она просто не проходила через рамку этого устройства. Долгие препирательства с офицерами службы безопасности аэропорта сводились к одному — редкое произведение следовало сдать в багаж (!?) либо вообще оставить на хранение в Мадриде, чтобы «когда-нибудь потом» забрать. Это был тупик.

Всё разрешилось совершенно удивительным образом. Подошедшая на шум начальница смены оказалась поклонницей фарфора Lladro. И, узнав, что я коллекционирую работы именно этой мануфактуры, она приказала подчинённым снять (!) металлическую рамку устройства, что, в конце концов, позволило «просветить» груз и получить разрешение на его дальнейшую перевозку. Я готов был эту женщину расцеловать…

Кстати, вспомнил эту давнюю историю потому, что как раз сегодня отмечается 275-летие Франсиско Гойи. И, глядя на это прекрасное произведение испанских мастеров, мне вдвойне приятно получать удовольствие — и от сюжета, первоначально созданного великим художником, и от фарфоровой его «версии», рождённой фантазией валенсийских скульпторов. Так хочется, чтобы те же чувства посетили и вас…

Всем сегодняшним именинникам позвольте пожелать добра и счастья. А вам, друзья мои, хорошего дня. Как всегда, искренне ваш.