«Мы спускались на парашютах и видели, как наш самолет падал в вихре огня»: пилоты «сушки» спаслись после того, как их сбили российские оккупанты
«Волновались, чтобы ветром нас не занесло на оккупированную территорию»
— Приборы показывали, что цель рядом, — продолжает Андрей Антонов. — Мы приготовились к атаке. На часах 17:00. Вдруг все приборы как сошли с ума. Я понял, что мы попали в зону действия вражеских средств радиоэлектронной борьбы. Далее сильный удар — в нас попала вражеская ракета. Двигатели мгновенно захлебнулись (звук такой, как будто человек подавился пищей) и загорелись. Затем и весь самолет загорелся. В пилотской кабине — дым и гарь.
Спасти самолет уже не было никакой возможности. Я отвел машину как можно дальше от места поражения. Приказал штурману: «Выходим!» Слава богу, что катапульты сработали. Когда спускались на парашютах к земле, видели, как наш самолет, вращаясь, падал в вихре огня.
— Приборы не успели сообщить нам об опасности, — рассказывает штурман Александр Карачев. — На наших самолетах кустарным способом были установлены зеркала заднего обзора, чтобы вовремя заметить ракеты. Но и в них я ничего не увидел, поэтому не успел выпустить ракеты-«ловушки».
Ветер сносил нас подальше от места поражения. Я видел бои, которые велись на земле, пыль от взрывов. Мы волновались, чтобы ветром нас не занесло на оккупированную территорию. К счастью, приземлились успешно. Хотя временно потеряли друг друга из виду, но, главное, были живы.
После этого для летчиков начался долгий путь по прифронтовой Луганщине…
Читайте также: «Ребята, мы сейчас огонь на себя вызовем, так что особо не высовывайтесь»
— Я приземлился среди густых полей кукурузы возле села Новоановка, — вспоминает Андрей Антонов. — Сразу убрал парашют, чтобы не выдал врагу наше местонахождение. Ведь понятно, что нас будут искать. Потом написал SMS командирам, сообщив, что нас сбили. Получил приказ, в каком направлении надо идти к нашим военным. Далее телефон пришлось выключить. Теперь надо было найти штурмана. Я видел, где он приземлился, и отправился на поиски.
Шел согнувшись, крался на четвереньках. Иногда только полголовы поднимал над зарослями, чтобы посмотреть, где нахожусь. В полный рост не рисковал встать, ведь рядом могли быть враги. Двигаться мешала сильная боль в спине. Она не утихала, а с каждым шагом только усиливался (уже в военном госпитале я узнал, что во время катапультирования в двух местах травмировал позвоночник). Но, к счастью, все же мог передвигаться. Адреналин, желание найти Александра и понимание, что надо спастись, добавляли сил.
Уже смеркалось, а штурмана так нигде и не было. Добрался до лесополосы. Будто интуиция подсказывала: Александр может быть где-то здесь. И действительно, слышу, как кто-то тихо зовет меня по имени… Голос вроде Александра. Точно как в известной песне о гетмане Сагайдачном: «Гей, хто в лісі, озовися?» Это был Саша. Чудо, не иначе. Вот так мы и встретились. Это было где-то около 22 часов.
— Я тоже приземлился посреди поля, — вспоминает Александр Карачев. — крался зарослями кукурузы и подсолнечника. Неподалеку была лесополоса, добрался туда. Ноги очень сильно чесались. Как оказалось впоследствии, во время катапультирования обжег их. Я слышал, как в небе грохотали самолеты, наблюдал их следы в воздухе. Это наши ребята работали. Слышал и грохот артиллерии. Далее начал искать командира в посадке. Вдвоем мы пошли дальше — на запад. Увидели какое-то село. Подошли к крайним домам. В темноте встретили двух мужчин. Спросили, где свои. Те только показали куда-то в западном направлении. Кто эти люди, что о нас подумали, каких это «своих» мы ищем, не знаю. Они нас ни о чем не расспрашивали.
И еще одну картину я никогда не забуду. Белая треугольная табличка с надписью «Заминировано» среди черных деревьев и кустов.
Читайте также: «Во время затишья на что-то присел. Потом понял, что это были тела погибших ребят «: рассказ очевидца Иловайской трагедии
Мы шли на запад лесопосадками, полями, балками. Все громче были слышны выстрелы артиллерии и минометов. Иногда били неподалеку от нас. Выстрел за выстрелом, взрыв за взрывом. Короткая тишина. И снова обстрел. Это российские войска и террористы обстреливали Луганский аэропорт и села области, которые недавно были освобождены от врага. Наши отвечали огнем. Вот так, ориентируясь на грохот взрывов, мы почти наугад шли к своим.
Вышли к автодороге Луганск — Краснодон. Нам нужно было добраться до Новосветловки, где могли находиться наши подразделения. Шли по дороге, которая была как насыпь от бывшей железной дороги — достаточно высоко. И здесь вдоль насыпи начинают густо взрываться мины. Только слышно резкий свист и — бабах… Возможно, враги нас заметили. Хорошо, что осколки не достали. Только, когда спустились с насыпи, обстрелы прекратились.
«Всего несколько сотен метров мы не дошли до украинского блокпоста»
После почти 14 часов «путешествий» экипажу удалось добраться до своих.
— Боль в спине стала такой невыносимой, что я уже не мог нести даже маленькую бутылку воды, — рассказывает Андрей. — Я старался идти сам, но все чаще опирался на плечи Саши. И около трех часов ночи мы таки добрались до села Новосветловка.
.jpg "Андрей Антонов: «Мой отец был летчиком-истребителем. По его примеру я стал военным»")
— Идем по улице. Видим много домов в руинах, где-то бушует пожар. А мы не знаем, наши там или враг, — объясняет Александр Карачев. — Постучали в ворота. Но нам никто не открыл. Возможно, хозяев не было дома или они спрятались от обстрелов где-то в подвалах. Дальше видим еще один дом. Решили: будем прятаться здесь, потому что идти дальше просто нет сил. Во дворе собака лает, дом открыт. Значит, хозяева где-то неподалеку. Спрашиваем, есть кто-то? В ответ тишина… И мы заночевали там. Не спали, только подремали с оружием наготове. Но все равно немного отдохнули.
Читайте также: «Гиркин — дурак, Россия его бросила»: Александр Сурков о том, почему ВСУ не дошли до границ РФ
Уже утром увидели, что во дворе ходит женщина. Это была хозяйка. Она сильно удивилась, увидев двух черных от грязи мужчин с оружием. Спрашивает нас: «Вы свои?» Говорим: «Свои украинские пилоты». Она удивилась, что мы ответили на хорошем русском языке. И эта добросердечная женщина по-человечески отнеслась к нам. Она рассказала, что в селе сейчас находятся украинские военные. Мы всего несколько сотен метров не дошли до украинского блокпоста. Это были бойцы добробата «Айдар». Как сложилась судьба этой женщины после оккупации села? Дай бог, чтобы она выжила.
«Медики удивлялись: «Он что, ходит?»
— Наши бойцы впоследствии рассказали, что во время боя видели, как наш самолет сбили, — продолжает штурман. — Нас сбил современный российский зенитно-ракетный комплекс «Панцирь». Впоследствии это подтвердили данные разведки. А когда мы катапультировались, ребята пускали сигнальные ракеты. К сожалению, в небе мы не видели тех ракет. А еще ребята рассказали, что на месте нашего приземления быстро начали работать враждебные разведчики.
Мы ненадолго задержались в деревне. Были в местной больнице и доме культуры, который временно стал бомбоубежищем для местных. Затем с колонной местных жителей в сопровождении украинских десантников из Луганского аэропорта, которые постоянно приезжали в это село, выехали оттуда в карете скорой помощи. Еще держали капельницу кому-то из местных.
Далее был Луганский аэропорт. Как только мы прибыли туда, как попали под обстрел «Градов». К счастью, обошлось. В аэропорту познакомились с командиром львовской 80-й — тогда еще полковником Андреем Ковальчуком, который держал там оборону вместе со своими ребятами. Именно из аэропорта нас эвакуировали на «Большую землю». А уже через несколько дней россияне начали мощное наступление и таки захватили с большими потерями все близлежащие села и сам аэропорт.
Читайте также: Генерал Виктор Назаров: «Трагедия с малайзийским Боингом спутала планы ВСУ»
Александр Карачев после лечения вернулся в родную воинскую часть. А вот травма позвоночника у Андрея Антонова оказалась серьезной.
— Меня госпитализировали в военно-медицинский клинический центр в Виннице, — рассказывает Андрей. — Я очень благодарен военном хирургу Геннадию Тульчинскому, который поставил меня на ноги. Некоторые медики даже в моем присутствии удивлялись: «Он что, ходит?» Именно Геннадий Тульчинский сделал так, что я могу не только ходить, но и бегать. Но не быстро (смеется). Мой позвоночник в местах переломов поддерживают две пластины. К сожалению, из рядов военной авиации меня комиссовали.
Мой отец тоже в свое время служил летчиком-истребителем. Именно по его примеру я стал военным. Любил в детстве книги и фильмы о подвигах воинов, особенно периода Второй мировой войны. Тогда не поверил бы, что такие испытания выпадут на нашу долю и всех наших братьев по оружию.
Андрей Антонов и Александр Карачев награждены орденом «За мужество» III степени. В честь подвига офицеров в части тактической авиации установлен памятный знак.
Фото предоставлено пресс-служб бригады тактической авиации
4048Читайте нас в Facebook
