«Ты едешь домой, а в багажнике лежит тело твоего сына»: истории двух женщин из Винницы, разрывающие душу

Истории двух женщин из Винницы, которые даже не знакомы, но чьи судьбы очень похожи, шокируют и разрывают душу. И Людмила, и Наталья потеряли сыновей на войне. Обе женщины долго пытались найти своих сыновей, и вынуждены были лично забирать их тела с поля боя и везти их домой, чтобы нормально похоронить. Страшные истории Людмилы и Натальи рассказала в своем фильме служба ВВС.

«Мысль о том, что тело сына так и лежит в поле, была для Людмилы невыносимой»

Сын Людмилы, 20-летний военный Максим Куприйчук, погиб на второй день полномасштабной войны, 25 февраля, под Херсоном. Он был профессиональным военным. До последнего говорил маме, что находится во Львове — не хотел, чтобы она волновалась. Показывая в фильме комнату и вещи сына, Людмила рассказала, что о гибели Максима узнала от его девушки.

«Помню, она говорит: „Максима убили“. И все, дальше я ничего не помню. Я только знаю, что очень кричала. Она сбросила мне эту фотографию сожженного БТРа, сожженных тел, — рассказала Людмила ВВС. — Это трасса Геническ — Новая Каховка, на ней они и погибли».

После того, как сослуживец прислал фотографию погибшего Максима, сомнений в том, что сын мертв, у Людмилы уже не оставалось. Тем временем село Томарино на правом берегу Днепра, где вместе с другими погибшими сослуживцами, осталось тело Максима, уже было оккупировано россиянами. Мысль о том, что тело сына так и лежит в поле, была для Людмилы невыносимой. Каждое утро убитая горем мать звонила в воинскую часть в надежде получить какую-то информацию. Но информации не было, и в результате Людмила решила забрать тело сына сама:

Читайте также: «Никто не проявлял во время войн большей жестокости и садизма, чем россияне», — генерал Виктор Назаров

«Ты лежишь дома, и когда приходит вечер, сходишь с ума. Ты понимаешь, что твой ребенок лежит в чистом поле, а ночью мороз. Ты лежишь и думаешь, что он сейчас там замерзает, а его никто не укроет…"Мне позвонил бывший муж — отец Максима — и говорит: «Тебе звонили?» Я говорю: «Нет». «И что будем делать? Будем ехать?» — «Ну, да».

Искать тело сына на оккупированной территории Людмила с бывшим мужем поехали 4 марта. В Херсонской области их встретил местный житель, который согласился помочь с поисками. На вражеском блокпосту оккупанты, назвавшие себя представителями «днр», наставили на Людмилу оружие:

«Я выхожу из машины и иду в направлении человека, который наставил на меня автомат… Все, что я с собой взяла, — свидетельство о рождении Максима и свой паспорт. Если бы что-то произошло, не думаю, что нас бы кто-то нашел».

Людмила и сама не знает, как, но ей удалось договориться с боевиками, чтобы те отвезли их с мужем к месту, где лежало тело Максима. Вспоминая, как села в машину к оккупантам (бывший муж на своей машине поехал следом), Людмила говорит, что ей было не страшно. Было гадко и противно.

Читайте также: В Херсонской области десятки раненых оккупантов начали свозить в гражданские больницы, — Генштаб

«Там выжженое пятно, все сожжено, — вспоминает Людмила то, что увидела на месте гибели сына. — Там тело, там тело… Полно тел. Я увидела БТР с фотографии, который стоял на дороге… Толя пошел туда, я вышла, и просто смотрела… Смотрела, как он разрывал бушлат, чтобы посмотреть на татуировку — есть на руке татуировка, или нет… Есть… Это все, что можно было узнать. Только по тату… Не было уже ничего… На тот момент они лежали там уже вторую неделю. Сожженные тела, а теперь еще и обглоданные… Когда твоего ребенка несут к тебе в покрывале, а мимо едет колонна техники с пометкой Z, у тебя под ногами трясется земля… Когда ты едешь домой, а тело твоего сына лежит у тебя в багажнике… Я говорю: «Толя, мы что, его в багажнике повезем?» Ну как это?!

Дорога была очень долгой… В нашем направлении стояли колонны машин, автобусы… И на всех надписи: «Дети». Первый украинский блокпост был в Кривом Роге. Нас подошел проверять парень, молоденький такой. Он попросил… Я понимаю, война… Попросил открыть багажник. А я говорю: «Можно не открывать?» Он смотрит на меня: «Почему?» Я говорю: «Потому что там наш сын». Он, наверное, даже не понял, что я сказала… Дальше была Александрия. Никогда не забуду, как там нас тоже остановили… Говорят, вы везете тело и не имеете никаких документов… Я говорю им: «Вы своего ребенка с поля забирали? Вы заматывали его тело в покрывало и везли в багажнике машины?«

Через 12 часов Людмила с Анатолием привезли тело Максима в винницкий морг:

Читайте также: Берлин не будет возражать против поставки танков Leopard Украине другими странами — глава МИД Германии

«Мы приехали в морг. Там единственное, что мне показали — это руку моего ребенка. Я видела каждый пальчик своего ребенка… Такой холодный-холодный…И ту татуировку латинскими буквами: «Никогда не сдавайся». Как нам сказал патологоанатом, когда он уже был мертв, его еще переехали. Для чего? Боялись, что он встанет и будет их догонять? Ему осколком оторвало голову. Они мне его не показывали, потому что не было головы… И я сейчас себя корю, что не настояла на том, чтобы его увидеть. Толя говорит: «Помни его таким, каким он был». Он мой. Он у меня лучший. Это мой ребенок…«

«По сути, убийца моего сына мне рассказывает, как валяется тело моего сына…»

Наталья Карпова тоже живет в Виннице. Ее сын, 30-летний военнослужащий Роман Карпов, погиб в конце апреля. Роман был инженером в Воздушных силах ВСУ и, как и Максим Куприйчук, не говорил маме, что находится на передовой. Наталья даже в страшном сне не могла представить, что вскоре ей придется разыскивать, а потом забирать тело сына с поля боя.

Роман погиб 23 апреля неподалеку от Изюма Харьковской области. Когда он перестал выходить на связь, Наталья заподозрила неладное. Но командир части, которому она смогла дозвониться, сказал, что все в порядке — дескать, просто сейчас с Романом нет связи. О том, что сын погиб, Наталье сообщили его товарищи, обнаружившие в российском телеграмм-канале его фотографию на поле боя. Но даже после этого официального подтверждения того, что Роман погиб, его маме никто не дал. Тогда Наталья обратилась к руководству 95-ой бригады — потому что погибшие бойцы из этой бригады тоже были на фотографии из вражеского телеграмм-канала:

«Мой сын лежит рядом с двумя бойцами вашей 95-й бригады, мой сын — от Воздушных сил, — говорю. Поскольку там два ваших бойца, помогите мне найти тело сына».

После того, как бойцы 95-ой бригады нашли тело Романа с помощью дрона (забрать они его не могли, так как территория уже была оккупирована), они выдали Наталье акт о гибели ее сына. Но женщина понимала, что должна забрать сына:

«Нахожу видео о том, как заходят туда русские, и один из русских офицеров рассказывает, как ему воняют эти тела, как они их убрали и как перед этим они их в засаде отстреляли. По сути, убийца моего сына мне рассказывает, как валяется тело моего сына… Я была в состоянии отчаяния, потому что я понимала, сейчас осень, небольшие заморозки, начнут опадать листья, засыплет все, и никто их не найдет… Мне знакомая сказала, что я одержима идеей забрать своего сына. Но наш сын был достоин того, чтобы его найти и похоронить».

Когда в сентябре украинская армия освободила Харьковскую область, Наталья сразу же начала звонить кому только можно — и когда на освобожденные территории поехала поисковая бригада, женщина отправилась на Харьковщину вместе с ними. Ее не пугала ни близость линии фронта, ни то, что территория могла быть заминирована врагом. Отдельно Наталья договаривалась, чтобы в составе поисковой бригады были кинологи и саперы. Тела Романа и двух бойцов 95-ой бригады удалось разыскать с помощью поисковых собак:

«Они лежали там трое так, как на том видео россиян. Оказывается, они просто бросили их в овраг. Мы забрали эти тела, вынесли, переложили в мешки, идентифицировали. У моего сына был жетон… И эти штаны его, я сама пришивала пуговицы к тем штанам… Когда мы нашли тела, у меня было какое-то облегчение, что наконец-то я своего ребенка увидела, забрала и я его похороню…

Но мы с мужем все еще не можем принять, что наш сын погиб. У нас была установка: наш ребенок лежит там и его надо забрать домой. Потому что перед глазами стояла фотография, на которой он лежал убитым на поляне. А сейчас я вижу только могилу. Приезжаем на кладбище, там все в венках, цветах… Только могила перед глазами. Мы будем учиться жить с тем, что сына нет и больше никогда не будет…"

Напомним подробности смерти 6-летнего ребенка в Авдеевке: «Эля жила в этом ужасе почти десять месяцев, и у нее не выдержало сердце».

На фото в заголовке Максим Куприйчук с мамой Людмилой

4515

Читайте нас в Facebook