«украинец в чехии — идеальный преступник, в защиту которого даже собака не залает… « — писала о заробитчанине из закарпатья чешская пресса
Историю Петра Терпая, заробитчанина из горного закарпатского села Малый Раковец, типичной не назовешь. В Чехии украинца осудили на семь лет лишения свободы за преступление, которое он не совершал. Нашему соотечественнику светило отсидеть весь срок от звонка до звонка, но в его защиту неожиданно выступил… тюремный священник.
Сейчас Петро уже вернулся домой, к своей семье, а тем временем его чешские друзья организовали у себя на родине сбор средств для покупки трактора, которого украинец лишился за время мытарств по заграничным тюрьмам.
«На границе к машине подошли восемь полицейских, и нас, заковав в наручники, задержали»
Почему именно трактор, стало понятно в Малом Раковце, где проживает Петро Терпай. По журналистским делам мне довелось объездить область вдоль и поперек, но таких дорог, как здесь, я нигде не видел. Если до центра села проложено более-менее сносное асфальтное покрытие, то к окраинам ведет брусчатка из продолговатого камня еще австро-венгерских времен. Предназначенный для езды по бездорожью автомобиль три километра пути преодолевал за 45 минут! Не странно, что привычное средство передвижения для жителей окраины Малого Раковца — это автомобиль «Нива», трактор или конь.
Небольшая хата Петра стоит на самой окраине. Во дворе меня встречает 37-летний хозяин и приглашает в дом. В комнатах с добротной мебелью чисто и уютно, на стенах висят иконы. Уже сама обстановка и поведение хозяина невольно вызывают сомнение, что этот человек мог совершить преступление, за которое отсидел без малого пять лет.
Досудебная биография Петра ничем не отличается от биографий большинства его земляков. В середине 90-х молодой человек работал в колхозе, а после его распада оказался без средств к существованию. Жену с двумя сыновьями надо было как-то содержать, и глава семьи подался на заработки в Чехию. «Клиент» (так на Закарпатье называют людей, подыскивающих для заробитчан нелегальную работу), односельчанин Петра, нашел ему место экскаваторщика на песчаном карьере в селе Лиса над Лабем, что в 50 километрах от Праги, а в качестве вознаграждения треть заработка забирал себе.
- Я проработал на карьере с 2000-го по 2002 год, — рассказывает Петро Терпай. — Регулярно передавал домой деньги, а когда заканчивалась виза, возвращался в Украину на несколько месяцев, чтобы оформить новую. В июне 2002-го закончился очередной срок моего пребывания в Чехии, и я снова собрался домой. Хотел добираться рейсовым автобусом, но «клиент» порекомендовал ехать с его знакомым, нашим земляком, который с племянником возвращался домой на автомобиле. Мы договорились о цене и 22 июня выехали к польской границе (тогда для проезда через Польшу не нужно было оформлять транзитную визу). Но на границе наш «Форд-Мондео» вывели из общего потока, а через несколько минут к машине подошли восемь полицейских, и нас, заковав в наручники, задержали. На третий день пребывания в изоляторе полицейские объявили, что нас подозревают в вооруженном ограблении почты.
Преступление, инкриминированное украинцам, произошло за пять дней до задержания, 17 июня, в селе Смечне, что недалеко от города Кладно. Утром двое вооруженных грабителей совершили нападение на почтовое отделение, во время которого похитили 104 тысячи 850 крон (около четырех тысяч долларов) и прострелили кассирше руку. Некоторые зацепки для задержания украинцев у полиции были. За шесть дней до преступления в почтовое отделение заходил мужчина лет тридцати, который внимательно осмотрел помещение, купил три марки для конверта и ушел. Работницам почты поведение посетителя, который говорил с сильным русским акцентом, показалось подозрительным, они записали номер его автомобиля и на всякий случай позвонили в полицию.
После ограбления полиция первым делом стала искать автомобиль с указанными номерами. Он оказался тем самым «Фордом-Мондео», в котором ехал Петро с земляками. После задержания водитель «Форда» объяснял, что за шесть дней до преступления действительно проезжал через Смечне со своим знакомым, который покупал на почте марки, однако к ограблению он не имеет никакого отношения. Что же касается Петра, то он все эти дни с утра до вечера работал на карьере, а со своими спутниками познакомился лишь в день отъезда домой. Но эти показания полицейских не удовлетворили.
Поскольку преступников было двое, племянника водителя вскоре отпустили, а двум остальным задержанным предъявили обвинение в вооруженном ограблении. Главным доказательством причастности украинцев к преступлению стала процедура опознания, которую проводили для трех работниц почты и случайного свидетеля, заходившего на почту и видевшего преступников.
«Помиловать украинца? Это был бы очень непопулярный шаг»
Следственное действие прошло по следующему сценарию. Случайный свидетель не опознал ни Петра, ни его спутника, указав в качестве грабителя на статиста, сотрудника полиции. Первая из работниц почты показала на Петра, который, по ее словам, стоял возле окна и выстрелил из пистолета в ее коллегу, а также на водителя «Форда», который взял из кассы деньги. Вторая женщина назвала в качестве одного из преступников статиста из числа полицейских. Последняя свидетельница указала на статиста, а также на Петра, который, по ее утверждению, забрал из кассы деньги. После этого первая женщина заявила, что ошиблась — на самом деле это Петро забирал деньги из кассы, а в ее коллегу стрелял водитель «Форда». Несмотря на то, что двое свидетелей не опознали никого, одна женщина указала лишь на одного подозреваемого, а другая путалась в показаниях, для полицейских этого оказалось достаточно.
- Нас перевели в следственный изолятор в Праге, — продолжает Петро. — Меня посадили в камеру с тремя иностранцами: россиянином, который уже не первый раз попадал за решетку, сотрудником посольства африканской страны, обвиненном в изнасиловании чешской девушки (он все время читал Библию и божился, что никого не насиловал, все было по обоюдному согласию), а также поляком, которого вскоре перевели в колонию. Водитель злополучного «Форда» был в том же изоляторе, но в другом корпусе. Мы с ним увиделись лишь на суде. Начались допросы и другие следственные действия. С самого начала меня поразило высокомерное отношение ко мне полицейских. Говорили они пренебрежительно, будто я человек третьего сорта. В изоляторе было немало украинцев, попавших туда вовсе не случайно. Но разве справедливо стричь всех под одну гребенку? Я доказывал, что в день ограбления с утра до вечера работал на экскаваторе в 110 километрах от Смечне, и это многие могут подтвердить. Мои слова лишь записывали…
Я пытался найти помощь в нашем посольстве, отправил туда письмо. В ответе значилось: «Сотрудники посольства не имеют права влиять на ход следствия. Советуем вам через адвоката вызвать свидетелей в суд, чтобы они подтвердили вашу непричастность к преступлению».
Следствие продолжалось почти год. Сначала меня вызывали почти еженедельно, затем допросов приходилось ждать и по нескольку месяцев. Лишь на один час в сутки нас выводили на прогулки во двор, остальные 23 часа мы проводили в камере. Большую часть времени я читал Библию.
Суд по делу украинцев начался в апреле 2003 года. В защиту Петра выступили девять свидетелей: отец владельца карьера, его невестка, пять работников, а также двое человек, оказавшихся на карьере случайно. Все они подтвердили, что в тот день с утра до вечера Петр неотлучно находился на рабочем месте. Один из работников рассказал, что, когда произошло ограбление, он с подсудимым стоял возле экскаватора и разговаривал, другой вспомнил, что, услышав в тот день по радио сообщение о вооруженном ограблении, в котором подозревают выходцев из бывшего СССР, еще подшутил над Петром, ни его ли это рук дело. Никакого резона защищать украинца у чехов не было, наоборот, они рисковали получить административное взыскание за нелегальное трудоустройство иностранца. Тем не менее все как один подтвердили его алиби.
«Терпай был лучшим моим работником, — рассказал одной из чешских газет Мирослав Цоубал, отец владельца карьера. — Работал у меня уже второй сезон, никогда не отлучался с карьера, на него полностью можно было положиться. И в тот день он, как всегда, работал с семи утра. Я нанимал многих украинцев, но через некоторое время вынужден был увольнять их. А таких, как Терпай, очень мало. Я убежден, что он не совершал преступления, поэтому встал на его защиту… » Однако суд не обратил внимания на показания свидетелей и на основании спорной процедуры опознания приговорил украинцев к семи годам лишения свободы каждого. Позже чешский еженедельник «Tyden'» напишет: «Суд на показания свидетелей плевал с высокой колокольни. У них в руках был украинец — идеальный преступник, в защиту которого даже собака не залает… »
Апелляционный суд оставил приговор без изменений. Петро пытался добиться справедливости в Европейском суде по правам человека, но его дело не приняли к производству. Оказалось, что сначала следовало обратиться в Верховный суд Чехии, а срок подачи кассационного заявления к тому времени уже истек…
После вступления приговора в законную силу Петра перевели в колонию строгого режима Винажице (недалеко от Праги). Глубоко верующий украинец, ежедневно посещавший тюремную церковь, своим поведением настолько отличался от остальных заключенных, что на него обратил внимание тюремный священник Павел Кочнар. Капеллан заинтересовался делом Петра и внимательно изучил материалы обвинения, поехал на карьер и пообщался с его работниками. Убедившись, что Петра несправедливо осудили, обратился в средства массовой информации. Неожиданно дело Петра Терпая получило огромный резонанс в Чехии. О нем писали центральные газеты, сообщало национальное радио, популярный телеканал «Nova» даже посвятил украинцу передачу, в ходе которой журналисты провели своеобразный следственный эксперимент. Договорившись с полицией, попытались на максимальной скорости добраться из карьера к месту преступления и назад за 15 минут (максимум на такой период, по словам свидетелей, Петро мог отлучиться с работы). После эксперимента журналисты сделали вывод: Петро не успел бы совершить преступление, даже если бы пользовался вертолетом. У него было стопроцентное алиби.
В защиту несправедливо осужденного украинца выступили религиозные организации, общественные организации и даже Хельсинкский союз Чехии. Президенту страны Вацлаву Клаусу написали обращение с просьбой амнистировать Петра Терпая. Увы, все было тщетно. Вот что по этому поводу писал еженедельник «Tyden'»: «Общественные организации обратились в министерство юстиции, но юстиция украинцем не заинтересовалась. Были заявления лично к Петру Нечасу (министру юстиции Чехии. — Авт. ). Тот сказал, что уверен, что Терпай невиновен, но ничего не сделал, чтобы помочь ему. Обращались к Ивану Лангеру (член чешского правительства. — Авт. ) и другим высоким должностным лицам. Но они тоже ничего не сделали. В конце концов, участь Терпая могла смягчить президентская амнистия, но президент Клаус в ней отказал. Помиловать украинца? Это был бы очень непопулярный шаг… »
«Пока Петро сидел в тюрьме, мы жили на 220 гривен — пенсию брата-инвалида»
Впрочем, некоторый эффект обращения в защиту Петра все же имели — к нему изменилось отношение в самой колонии. Украинцу разрешили работать — выращивать овощи на расположенном в колонии участке, а затем перевели в отделение для тех, кого готовили к освобождению. Это был своеобразный тюремный отель. Три десятка заключенных имели в своем распоряжении общую кухню, ванную комнату с автоматическими стиральными машинками и даже гостиную с двумя телевизорами. Но самое главное — Павел Кочнар устроил заключенному долгожданную встречу с родными.
- Когда в июне 2002 года Петро не приехал из Чехии для продления визы, я пошла к водителю микроавтобуса, который часто привозил из Чехии передачи, — говорит Оксана Терпай, супруга Петра. — Он сказал, что муж должен был приехать еще две недели назад, и посоветовал пойти к «клиенту». «Клиент» знал, что произошло, но не захотел сказать правду. Сообщил, будто Петро уехал на работу к границе с Германией, и связи с ним нет. Через несколько дней, не зная, что и думать, я отправилась в соседнее село к ясновидящей. Она сказала: «Петро жив, но находится в казенном доме. Жди от него весточку». А через несколько недель от мужа пришло письмо (Петро написал домой сразу после задержания, но письмо долго проверяли полицейские. — Авт. ). Узнав, что произошло с мужем, я заболела и на три месяца попала в больницу. Тем временем по селу поползли сплетни, что муж бросил нас и нашел себе за границей другую семью…
- Все эти годы мы с детьми бедствовали, — продолжает Оксана Терпай. — Брат-инвалид получал пенсию 220 гривен, и зимой мы вчетвером жили лишь на эти деньги. А летом собирали с детьми грибы, лесные ягоды и продавали на рынке. Увидеться с мужем довелось лишь через три с половиной года. Капеллан Павел Кочнар прислал деньги на оформление паспорта, билеты и в июне 2005-го пригласил в Чехию. Петро тогда как раз болел, ему даже сделали операцию по удалению аппендикса. На свидание выделили три часа. Нас с детьми завели в помещение, куда позже привели и мужа. Он, сильно похудевший, стоял у порога, смотрел на сыновей, которые заметно подросли, и не мог вымолвить ни слова. Мы стояли так минут 15 и беззвучно смотрели друг на друга. В горле словно комок застрял, а из глаз катились слезы…
После свидания Оксана с детьми провела в Праге еще неделю. Павел Кочнар поселил своих гостей в отеле, ежедневно устраивал для них экскурсии, дарил подарки. Через год, летом 2006 года, капеллан устроил Петру еще одну встречу с родными. Так украинская семья, на несколько лет потерявшая единственного кормильца, нашла поддержку со стороны совсем постороннего человека.
И все-таки ходатайства Павла Кочнара не были напрасными. В феврале этого года окружной суд города Устя над Лабем, рассмотрев дело Петра Терпая, постановил сократить срок его заключения на треть и освободить из-под стражи с немедленным выдворением из страны на неопределенное время.
- Последние полгода я провел в колонии общего режима возле границы с Германией, — говорит Петро. — В день освобождения мне дали 500 крон (около 25 долларов) и обязали в течение семи дней покинуть Чехию. С автобусной станции я позвонил Павлу Кочнару, который сразу приехал за мной и на несколько дней поселил у себя дома. Он помог мне с документами и посадил на рейсовый автобус «Прага-Хуст», который проезжает по трассе в двух километрах от моего родного села…
Сейчас Петро наслаждается жизнью со своей семьей, время от времени выезжая на заработки в другие регионы Украины. В родном селе работы, увы, нет. Перед заключением у Петра был трактор, доставшийся ему после распада колхоза, однако за эти годы машина, способная помочь семье заработать копейку, куда-то исчезла. Зная об этом, Павел Кочнар организовал в Праге в костеле Святого Прокопа сбор средств на покупку трактора для несправедливо осужденного украинца.
- В конце лета отец Павел вместе с Миреком — чехом, который сидел со мной в одной камере, приезжал к нам в гости, — говорит Петро. — Поездка не обошлась без приключений, на нашей сельской дороге гости пробили(!) на своем «Форде» бензобак. Несмотря на это, Закарпатье им очень понравилось. Мы объездили почти всю область, побывали в нескольких замках, отдыхали в знаменитой Долине нарциссов…
Павел Кочнар рассказал, что мое уголовное дело еще не закончено, его должен рассмотреть Конституционный суд. Если же меня оправдают и отменят выдворение, я опять смогу поехать на заработки.
За годы заключения у меня было достаточно времени, чтобы все осмыслить. Не держу ни на кого зла. В Чехии я встретил людей, которые мне помогли. Пока живу, не забуду этого…
715Читайте нас в Facebook
