«испугавшись, что больше никогда не увижу этого высокого парня, опирающегося на палочку, который медленной шаткой походкой прошел мимо, я крикнула ему вслед: «вова! »
Тот день 23 февраля 1997 года он так и не смог восстановить в памяти — словно кто-то стер из подсознания скользкую зимнюю дорогу, кувырком летящую под откос машину, страшный удар и крик женщины на заднем сиденье… Потом сотрудники ГАИ, расследовавшие ДТП, рассказали ему, как вырезали автогеном из смятого в лепешку металла изувеченные тела, как врач скорой помощи, осмотрев распростертых на снегу людей, безнадежно махнул рукой. Бригада второй «неотложки», прибывшей чуть позже, каким-то чудом уловив у одного из пострадавших едва слышное биение сердца, увезла его с места трагедии. Несовместимые с жизнью травмы и 20 дней, проведенных в коме, превратили этого богатырского телосложения парня в беспомощного ребенка. Маме, не отходившей от него все эти страшные дни, врачи днепропетровской областной больницы дали самый неутешительный прогноз: если и выживет — ни ходить, ни говорить не будет.
Медики, боровшиеся за жизнь пациента, не знали, что перед ними — многократный чемпион Украины и СНГ, вице-чемпион мира по кикбоксингу и первый номер сборной команды страны Владимир Краснобрыжий, чье имя в те годы звучало в одном ряду с именами абсолютных чемпионов мира по кикбоксингу Виталия Кличко и Эркенбая Кутыбаева.
Техникой каратэ Володя овладел по самиздатовским учебникам
Вовкины родители не сомневались: быть сыну врачом или биологом. Все, что водилось в прибрежных плавнях неподалеку от их дома на рабочей окраине под названием Диевка, день и ночь ползало и шуршало по всем углам его комнаты. Даже переехав в девятиэтажку в новом районе Днепропетровска, Вова перевез туда всех своих домашних любимцев. Правда, мама выселила тритонов, черепашек, ужей, ежиков и хомячков на балкон, где сын оборудовал маленький зоопарк.
Интерес к питомцам он утратил лет в двенадцать — после того, как диевским мальчишкам попала в руки перефотографированная брошюра о технике самообороны с таинственным названием «каратэ». В семидесятые годы восточные единоборства были под строжайшим запретом и даже карались уголовной статьей. А тут вдруг вышли из подполья, сразу завоевав ребячьи сердца.
Ни стадионов, ни спортивных секций на новом жилмассиве Красный Камень, где жил Володя, не было, зато был заросший редким кустарником берег Днепра и многочисленные пустыри между домами, где и собиралась окрестная ватага. Разложив на земле зачитанные до дыр листочки, мальчишки отрабатывали движения с упоительными названиями «учи-уке», «хиян-шудар» или «гедан-барай».
Вовке, выделявшемуся среди ровесников и ростом, и косой саженью в плечах, все эти приемчики давались легко.
- Я просто очень хотел научиться драться, — вспоминает Владимир, — не понимая, что восточные единоборства — это прежде всего философия жизни, некий стержень, который служит основой не только для физического совершенства, но и для духовного развития человека. Причем второе намного важнее. Понял это только теперь…
Приемам самообороны бойцы «Сокола» и «Беркута» учились у Краснобрыжего
Сегодня восточным единоборствам можно начинать учиться в многочисленных секциях чуть ли не с пеленок. У Володи же первый профессиональный тренер появился только в Днепропетровской школе милиции, куда он поступил по семейной традиции: оба его дяди и два брата — сотрудники органов внутренних дел. Увидев на физподготовке почти двухметрового верзилу, который легко управлялся с любыми спортивными снарядами, тренер по боксу Александр Карташов решил заняться Володей всерьез. Но, поняв, что тому больше по душе «аристократические» единоборства, чем традиционный бокс, ломать эту еще мальчишескую влюбленность (у парня вся комната была обклеена фотографиями Брюса Ли) не стал. Просто постарался максимально использовать то, что умел первокурсник. И результат их совместных трудов превзошел все ожидания: через два месяца после начала тренировок на чемпионате СНГ по кикбоксингу Володя завоевал «бронзу»! «С перепугу», — смеясь, объяснил он друзьям эту победу.
Впрочем, все последующие победы Краснобрыжего случайностью назвать было уже трудно. За шесть лет он стал четырехкратным чемпионом Украины по кикбоксингу, двукратным чемпионом СНГ и серебряным призером чемпионата мира, а кроме того — абсолютным чемпионом всемирного турнира «Железный воин». Сборная Украины состояла тогда сплошь из чемпионов мира. Свое право быть членом этой команды Володя отстоял, победив в поединке легендарного украинского спортсмена Эркенбая Кутыбаева. Неудивительно, что в созданный тогда при областной милиции Центр боевой подготовки преподавателем пригласили новоиспеченного лейтенанта милиции Краснобрыжего.
- В те годы считалось, что милиционера должна защищать уже сама форма — большего и не нужно, — вспоминает Владимир. — Но на деле она давно перестала выполнять эту роль. Применять же оружие разрешалось только в самых крайних случаях. Вот и получалось, что, по сути, никакими приемами самообороны стражи порядка (даже бойцы спецподразделений) не владели. Всему этому мы и учили молодых милиционеров в своем центре. Через месяц отсюда выходили настоящие бойцы, которые голыми руками могли противостоять вооруженному преступнику.
И проблема безопасности стражей порядка, охранной деятельности, вооруженного сопровождения все больше занимала Владимира. Он даже прошел обучение в Академии безопасности Всемирной ассоциации телохранителей, возглавляемой Биллом Анкерманом. Украинский богатырь только-только вернулся из Москвы, где ему пришлось в течение нескольких месяцев охранять известного политика, как друг попросил отвезти его с семейством в соседний город. У Владимира к тому времени все в жизни складывалось прекрасно: была интересная работа, полгода назад родилась дочка, а на недавнем коммерческом турнире он выиграл, кроме золотой медали, еще и новенькие «Жигули». Предчувствия беды не было ни у него самого, ни у мамы, ни у жены Наташи…
Об этой аварии, в которой погибли его друзья, а он каким-то чудом выжил, Володя не любит вспоминать. Во-первых, кроме бесконечных операций и больниц, в которых он провел более трех лет, и вспомнить нечего. А во-вторых, боится причинить этим боль маме, которая все это время находилась рядом и боролась за каждый прожитый день даже с большим упорством, чем он сам.
Маме сказали: если сын и выживет, ни ходить, ни говорить не будет. Таковы последствия тяжелейшей открытой черепно-мозговой травмы, многочисленных переломов и проникающих ранений легких и печени. И она в это едва не поверила, когда, придя в себя после 20-дневной комы, сын не узнал ее.
- Но потом я взяла себя в руки и решила, что буду бороться, — вспоминает мама Владимира Людмила Ильинична. — Утро у нас начиналось с массажа: от кончиков пальцев до шеи я разминала каждую мышцу, каждую клеточку. А сын все равно не чувствовал ни рук, ни ног и не мог сказать ни слова. Первый лучик надежды вспыхнул только через месяц, когда Володя, проснувшись утром, вдруг сказал: «Мама». Медленно, нечетко, с огромным трудом, но все же сумел произнести…
И Людмила Ильинична стала учить его говорить. Купив мячик из разноцветных лоскутков, она твердила: «Синий, красный, зеленый, желтый», пока сын не стал произносить какие-то звуки.
Встать его заставила тоже мама: «Володя, там за окном Юлечка ждет, что ты выглянешь. Поднимайся, сынок, я тебе помогу». Он так хотел посмотреть на дочь, которая только училась ходить, что дополз до балкона.
«Я начал с того, что не стал себя жалеть»
… Через три года Владимира на носилках внесли в родительскую квартиру на первом этаже девятиэтажки, которая должна была навсегда отгородить его от прежней жизни.
- Я не чувствовал ног, не мог членораздельно говорить, но даже мысли не допускал, что не встану, — рассказывает Володя, меряя шагами небольшую комнату. — Я начал с того, что не стал себя жалеть и запретил это делать другим…
Каждое утро он начинал словами: «Я не такой, как все, я сильнее!» И начинал выжимать слабыми руками пластиковые бутылки с водой, которые мама с вечера каждый день понемногу доливала. Когда окрепли руки, мама с женой Наташей на себе выносили Володю во двор, и он, повиснув на турнике, переступал непослушными ногами, пытаясь вернуть чувствительность атрофированным мышцам. Почти год за этими тренировками с сочувствием наблюдали соседи, а потом они увидели, как, опираясь на палочку, Володя сам вышел из подъезда. Парень, как всегда, улыбался, и никто даже не догадывался, каких усилий ему это стоит.
По сравнению с печальными перспективами, которые ему пророчили, могло показаться, что выздоровление идет гигантскими шагами, но он-то знал: все не так. Даже Наташа, три года боровшаяся вместе с ним, стала терять надежду, а потом и вовсе ушла, забрав четырехлетнюю дочку. Душевную боль он глушил болью физической. Начертив десятикилометровый маршрут по знакомым улицам, каждое утро он, опираясь на палочку, отправлялся мерить его неуверенными шагами.
Во время одной из этих тренировок, которые сам в шутку называл пробежками, его и увидела Полина. Они стояли с мамой у метро, когда мимо медленно прошел высокий красивый парень с палочкой. «Какое несчастье, — кивнула в его сторону женщина, — говорят, подонки напали, теперь вот инвалидом стал».
Полина глянула и заплакала, увидев на затылке огромный шрам. «А как его зовут?» — спросила у мамы. «Соседка, кажется, говорила, что Володя», — ответила та. И Полина, спеша к метро, теперь каждый день высматривала в толпе незнакомца. Однако в следующий раз увидела его только через несколько месяцев.
- Он все так же медленно, но уже гораздо увереннее шел мимо, — рассказывает Полина. — И я, вдруг испугавшись, что никогда больше его не встречу, неожиданно для себя крикнула ему вслед: «Вова!»
Он оглянулся на незнакомую худенькую девчушку и, пытаясь вспомнить, где же они встречались, подошел.
- Это было очень романтическое знакомство, — вспоминает Володя. — Мы проговорили на улице почти два часа, несмотря на мороз и ветер, а через несколько дней опять встретились. Полина не знала, что я был известным спортсменом, да я ей и не говорил. Только придя ко мне в гости, впервые увидела связку медалей на стене и очень удивилась…
Впрочем, самой дорогой для него награды — золотой медали международного турнира «Железный воин» — там уже не было. Чтобы расплатиться с долгами за лечение, почти стограммовый слиток пришлось продать. И хотя в то трудное время Володе помогали и коллеги по работе, и родственники, и курсанты училища милиции, и такие известные спортсмены, как Султан Рахманов, болезнь отступала так медленно, что ни этой помощи, ни небольшой Володиной пенсии катастрофически не хватало.
Когда они с Полиной сыграли скромную свадьбу и у них появился сын Яшка — очень серьезный и самостоятельный человечек, — Володя решил, что сможет сам содержать семью. И отказался от инвалидности. В соседнем спортивном клубе он стал тренировать местных мальчишек, а сам тренировался… в подъезде, до изнеможения бегая утром и вечером по лестничным маршам вверх-вниз. Правда, плата за аренду небольшого подвальчика съедала почти всю зарплату. Потом секцию и вовсе закрыли — гораздо выгоднее оказалось отдать помещение под шейпинг, чем тренировать здесь подростков. Пришлось опять оформлять инвалидность.
Было так тяжело, что Полина решила выйти на работу, предложив мужу находиться дома с годовалым сынишкой. Но не такой он человек, чтобы сидеть на иждивении жены. Пока Владимир устроился охранником на одно из предприятий, однако не теряет надежды, что его опыт в сфере боевой подготовки, организации безопасности, тренерской работы кому-нибудь пригодится. Кстати, тот милицейский Центр боевой подготовки, где Владимир когда-то учил оперативников приемам рукопашного боя, теперь закрыт. А как он нужен сегодня и правоохранителям, и Володе, который может консультировать и тренировать ребят. Десять лет бывший чемпион ведет самый трудный в своей жизни поединок — с самим собою — и ждет, что о нем вспомнят…
747
Читайте нас в Facebook
