«Это был момент, когда ты принял все, что может случиться, даже смерть»: Татьяна Цимбал о войне, эвакуации в Канаду и возвращении домой
Печатаем исповедь Татьяны Цимбал о первых днях войны и опустошенном Киеве, о единении и вере в победу, о временной эвакуации в Канаду и возвращении домой. А еще — о своей канадской семье, которая неустанно помогает Украине с первых дней войны.
О вечере перед войной
— Вечер 23 февраля 2024 года запечатлелся в моей памяти навсегда, — рассказывает Татьяна Цимбал. — Я работала на записи ток-шоу на телеканале «Интер». Среди гостей была моя давняя знакомая Дарья Касьянова, программный директор организации «СОС Детские городки Украина». Я обратила внимание на то, что Дарья была какой-то расстроенной — то и дело куда-то звонила, постоянно сама отвечала на звонки. В конце концов, я не выдержала и спросила ее: «Даша, что случилось?» И она коротко ответила: «Мы вывозим детей из Мариуполя». Я тогда даже вообразить не могла, что это значит, не придала этому значения. Лишь впоследствии, когда началась война, поняла, о чем шла речь.
На следующее утро, еще до рассвета, меня разбудил телефонный звонок. Я ужасно хотела спать, не сразу даже проснулась. Беру телефон, вижу, это зять из Канады. Первые слова, которые слышу, были: «Татьяна Васильевна, война». Я резко ответила: «Андрей, не морочь мне голову, у нас тихо, а я очень хочу спать». И тут вдруг… раздались взрывы. Сначала не поняла, что происходит, даже поймала себя на мысли, что спросонок мне так послышалось… К сожалению, нет, не послышалось. За первым взрывом раздался второй. Потом третий… Те взрывы до сих пор в моей памяти.
О первых днях войны
- Первые дни войны в Киеве были настоящим потрясением, — говорит Татьяна Васильевна . — Но меня поразила не сама война, как ни странно, а люди — их устойчивость, взаимопомощь, поддержка. Киев стал одним организмом, где каждый поддерживал и помогал другому. Мосты были перекрыты, транспорт не работал, магазины опустели. Исчезли продукты, даже хлеб было трудно найти. А о бензине нечего было и говорить.
Я живу в самом центре Киева, но даже там было безлюдно. Помню, как-то шла совершенно пустой улицей, когда из маленького магазинчика выбежал парень, держа в руках лаваш, и обратился ко мне: «Возьмите, мы только что испекли, он еще теплый!». Даже наши местные бездомные рассказывали, где можно найти корм для животных. Это было невероятное единение, такой себе сюр для обычной жизни, но очень реальный для нас тогда.
О опустевшем Киеве
— Киев в первые недели войны он был жутко пуст, — вспоминает собеседница. — Только тишина, разрезанная взрывами. Помню, у меня кончился хлеб, и мы договорились встретиться с моим давним другом Борисом Курицыным, завлитом Театра имени Леси Украинки. Борис пообещал поделиться своими запасами хлеба. Телефонная связь тогда была крайне плохая, поэтому мы договорились просто идти друг другу навстречу, потому что в пустом городе нетрудно было пересечься. Вышла из дома — февральский воздух резко ударил в лицо. Стою на площади Богдана Хмельницкого, и передо мной — обнаженный Киев, как на ладони. Черные ветви деревьев тянутся в небо, памятник Хмельницкому застыл в тишине, а золотые купола Софии Киевской отсвечивают на холодном солнце. И тишина была не просто тишиной, а ощущением тревожного затишья перед неизвестным. Я подумала, что Богдан Хмельницкий будто спрятал нас от этой беды. Это был момент как перед большим сражением, когда ты уже принял все, что может случится, даже смерть.
О единении
— Еще один момент глубоко врезался в мою память, — продолжает Татьяна Цимбал. — На Майдане Незалежности есть аптека, где работала женщина из оккупированного Севастополя. После аннексии Крыма она переехала в Гостомель. Но когда начались военные действия, возвратиться туда было невозможно. Так что она со своей дочерью и котом Вельветом жили прямо в помещении аптеки. Как-то мы разговорились, и я спросила, нужна ли им какая-то помощь.
Женщина призналась, что они с дочерью ищут, где могли бы помыть голову. Я пригласила их домой. Сначала они стеснялись, попросили только душем воспользоваться, но потом остались на время пожить. И эти совсем незнакомые люди быстро стали мне родными. Мы вместе готовили еду для ребят на блокпосту, помогали волонтерам, поддерживали друг друга как только могли.
Как-то, помню, по дороге домой вышла из троллейбуса, и вслед за мной — незнакомая женщина. Она подошла ближе и тихо сказала: «Прошу прощения. Я просто хочу вам сказать, что мы помним вас». Эти слова были настолько трогательны, что я почувствовала, как слезы подступили к горлу. Тогда я поняла, что на мгновение я стала для нее той тонкой ниточкой, которая соединяет прошлое, когда все было спокойно и понятно, с настоящим, когда так тревожно сегодня и неизвестно, что будет завтра.
Моя дочь Ольга постоянно звонила из Канады, где жила, переживала очень. Она настаивала, чтобы я всегда шла в метро во время воздушных тревог. Однажды я пошла, но людей там было так много, что я решила вернуться в свою квартиру. Сказала потом Оле, что мой дом старый, ему больше ста лет, стены толстые и крепкие. К тому же он расположен в так называемом «святом треугольнике» Киева между тремя архангелами: на Майдане, в Софийских воротах и в Михайловском соборе. Так себя и ее успокаивала.
Об эвакуации в Канаду
— Я не хотела покидать Киев, — признается Татьяна Васильевна. — Несмотря на опасность, в своей квартире я чувствовала себя совершенно спокойно. Но дети настаивали, и мой зять Андрей прилетел из Канады за мной и за некоторыми другими родственниками. Уезжали тяжело. Так, в Виннице мы не успели добраться до гостиницы до начала комендантского часа. И тогда совсем незнакомый мужчина пригласил нас переночевать у себя. Он приготовил картошку — самую вкусную, которую я когда-либо пробовала, — а также позвал соседей. Мы все сидели за столом, общались, и создавалось впечатление, что знаем друг друга уже много лет. Следующей остановкой был Ивано-Франковск. Город был переполнен, беженцы со всей страны искали убежища. Нам повезло — директор драматического театра позволил переночевать в гримерке, да еще и накормил нас.
В Канаде я не могла просто сидеть сложа руки. Моя подруга руководила волонтерским фондом, и я помогала ей всеми возможными способами. Мы собирали гуманитарную помощь, организовывали благотворительные мероприятия по поддержке Украины. Это давало ощущение причастности хотя бы на расстоянии. Когда Национальный университет биоресурсов и природопользования возобновил работу, я вернулась к преподаванию и проводила онлайн-лекции по журналистике. Начинать приходилось в три утра из-за разницы во времени, но это было настоящим счастьем — снова чувствовать себя нужной и иметь возможность работать. Мои студенты подключались отовсюду: кто-то с оккупированных территорий, кто-то из-за границы. Помню, однажды студент так тихо отвечал, что я вообще его не слышала. Я попросила говорить громче, а он сказал: «У меня сейчас два часа ночи, все спят». Лица студентов передавали усталость и боль, они редко улыбались, были подавлены. Но мы вместе находили силы двигаться вперед, поддерживали друг друга.
О возвращении в Киев
— В Торонто в окружении своих родных и новых знакомых я была окутана любовью и заботой, — вспоминает собеседница. — Но с каждым следующим днем все острее чувствовала, что должна вернуться в Киев. Потому что именно там моя душа, мое сердце, мои корни. И я вернулась. Стараюсь быть полезной дома. Что касается моих родных, то дочь, зять и внуки как помогали с первых дней войны Украине, так и продолжают это делать. И я горжусь ими за это.
В Канаде живут самые родные люди Татьяны Васильевны Цимбал — дочь Ольга, зять Андрей Лизогубенко и трое внуков: Никита, Дмитрий и Маша — живут уже более двух десятилетий. Дмитрий уже в браке, у него есть жена Александра. С началом войны они развернули достаточно масштабную, как для одной семьи, деятельность по поддержке Украины. Ольга по образованию психолог, но большие успехи имеет и в теннисе — даже в сборную страны в своей возрастной категории попала. Андрей работает в сфере IT, он инженер по программному обеспечению.
— Мы начали помогать ВСУ буквально с первых дней войны, — делится воспоминаниями Ольга. — Сначала это были теплые вещи. Командир бригады, которую мы поддерживали, посылал список самого необходимого. Список был, отмечу, огромным. Мы отправляли в бригаду берцы, термобелье, бинокли. Покупали, упаковывали в коробки, и со временем наша квартира превратилась в настоящий склад. Потом Андрей отвозил эти свертки в посылочную компанию, которая, узнав об адресате, предложила нам скидки. Потом к делу приобщились и наши друзья и знакомые. Понятно, что все делалось собственными силами и за свой счет, без каких-либо других источников финансирования. Но было все искренне, от души, потому что мы знали, кому помогаем…
— Потом спектр наших донатов расширился и на одно из подразделений терробороны, — добавляет Андрей. — Приближалось лето, и запросы касались преимущественно летней одежды. Мы отправляли даже нижнее белье, поскольку на фронте не было возможности стирать вещи, а потребности были огромны. Летняя обувь заменила зимние берцы. В сентябре мы сосредоточились на поддержке военных на Харьковском направлении, которым требовались наборы первой помощи и комплекты для переливания крови.
В январе 2023 года мы отправляли фонари и буржуйки в Бахмут и Краматорск. Когда рашистские террористы взорвали Каховскую ГЭС, мы передавали лекарства пострадавшим, а также помогали приютам для животных, куда последние были переправлены из пострадавших районов Херсонщины.
Мы понимали масштабы трагедии как всей Украины, так и каждого украинца. Так что не могли остаться в стороне. Помню одну историю из Херсона: у пожилого мужчины погибла вся семья, и в отчаянии он хотел покончить жизнь самоубийством. Но его односельчанка принесла брошенных животных, нуждавшихся в уходе, и он стал заботиться о них. Это дало ему силы жить дальше и вернуло его к жизни. Мы им тоже помогли.
К сожалению, почтовая компания вскоре отменила предоставленные ею ранее скидки на пересылку донатов в Украину. Следовательно стоимость доставки стала выше самих отправляемых вещей. Поэтому супруги решили просто присылать деньги друзьям в Киев, мол, там, на месте, разберутся, что и для какого военного подразделения в первую очередь нужно приобрести.
— Однажды мы получили предложение финансово поддержать программу для пострадавших во время войны, в том числе и гражданских. Проекту не хватало средств для запуска, поэтому мы подключились и перечислили необходимую сумму. Наш сын Никита тоже не оставался в стороне — он бесплатно проводил онлайн-уроки английского языка для детей-переселенцев, — рассказывает Ольга.
Читайте также: «Родители потеряли все и вынуждены были бежать в неизвестность»: звезда «Казаков» и «Батя» Александр Мельник о жизни во время войны
Также семья активно участвовала в благотворительных концертах и акциях в поддержку Украины.
— В определенный момент я почувствовал, что помощь украинцам со стороны канадцев, да и не только канадцев, начала утихать, и потребность снова привлечь внимание к войне в Украине стала неотложной, — делится воспоминаниями Андрей. — Именно тогда очень вовремя была организована всемирная акция, серия митингов и концертов с целью возобновить такое внимание международного сообщества. Мы были в США, там к акции присоединились более 50 городов, и эти меры принесли результат — все заметно сдвинулось с мертвой точки.
По словам Ольги, с поклонниками «руZZкого мира», проживающими в Канаде, они прекратили общение. Однако остальные, кто остался рядом, а среди них немало представителей разных национальностей, помогают Украине как только могут.
— Один наш знакомый молдаванин летел в Польшу, и украинцы уговорили его взять с собой бронежилеты общим весом — представьте только себе — 360 кг! Это был обычный тариф на багаж, но ему удалось провезти все без проблем, — вспоминает Ольга.
Когда беженцы стали прибывать в Канаду, семья активно помогала с размещением. Некоторые люди жили у них по нескольку месяцев.
Также немало знакомых Ольги и Андрея, как, собственно, и они сами, приняли участие в масштабной кампании против показа в Торонто документального фильма «Русские на войне» (Russians at War) российской пропагандистки Анастасии Трофимовой, рупора кремлевского канала Russia Today. Протестные акции и петиции призывали запретить фильм. И хотя картину показали на Венецианском кинофестивале, благодаря протестам ее демонстрацию в Торонто ограничили. После первого же сеанса фильм был снят с программы.
— Мы помогаем и будем помогать и дальше, но всегда чувствуем, что этого недостаточно, что нужно делать еще больше, — говорит Ольга. — Украина в наших сердцах, это наша родная земля, и мы верим, что победа обязательно наступит.
Читайте также: «В 4 километрах от нашего дома остановились российские войска»: главная художница Национальной оперы о страхах во время Великой войны
Материал создан при участии CFI, Agence française de développement médias, как часть Hub Bucharest Project при поддержке Министерства иностранных дел Франции.
1507Читайте нас в Facebook
