Атена пашко: «в половине двенадцатого ночи я почувствовала в квартире сильный сквозняк. Посмотрела — все закрыто… А потом узнала, что в это самое время погиб вячеслав»
На нашу встречу Атена Пашко, вдова легендарного руководителя Народного руха Украины Вячеслава Чорновола, пришла прямо из библиотеки СБУ, где хранятся архивные документы. Она до сих пор собирает и упорядочивает все материалы, относящиеся к деятельности Вячеслава Чорновола и его борьбе за независимость Украины. Страшную трагедию, произошедшую на трассе Борисполь- Золотоноша, Атена Васильевна иначе как убийством Чорновола не называет. «ФАКТАМ» она подарила на память ксерокопии заявлений Вячеслава Максимовича на имя руководства управления КГБ во Львовской области с просьбой разрешить зарегистрировать брак с гражданкой Пашко.
«В этой боли от потери мужа нет места для того, чтобы кого-то ненавидеть»
- Атена Васильевна, вас очень трудно застать дома. Вы всегда были такой энергичной женщиной или после смерти Вячеслава Максимовича стремитесь заполнять свое время делами?
- Разве я энергичная? Это скорее чувство долга. Тем более что я знаю, что мне нужно успеть издать все, написанное Вячеславом при жизни, чтобы увековечить его память и выполнить его желание, — еще при жизни Вячеслав говорил, что хочет издать 10-томник своих произведений. К тому же нужно было воспитать дочь, затем внука. Так что это вынужденная энергичность.
- Кстати, а на какие средства существует Международный благотворительный фонд Вячеслава Чорновола?
- Скорее, существовал. Сейчас у нас уже практически не осталось средств. Фонд финансировала украинская диаспора. Есть такой господин Питерсон, наполовину украинец, наполовину — канадец, он очень нам помогал все эти годы. Кроме того, наш фонд всегда старается помочь школам, носящим имя Вячеслава Чорновола. Вот сейчас собираемся в столице открывать памятник Вячеславу Максимовичу на улице Грушевского возле Института литературы. И все никак не можем добиться открытия, хотя, казалось бы, уже есть все «разрешительные» подписи. Есть уже и сам бюст — его делал тот же скульптор, который сооружал памятник Чорноволу на его могиле. Вначале, правда, был курьезный случай. Нам выделили место, где сейчас стоит памятник Косиору. Люди добрые, ну где ж это видано? Установить памятник такому чистому, идейному борцу за независимость Украины на месте, где стоял бюст палача украинского народа!
- Атена Васильевна, я смотрю, что кабинет-музей Вячеслава Чорновола находится в том же помещении, из которого в свое время выбрасывали его вещи, взломав кабинет, когда Рух раскололся… Это ли не ирония судьбы?
- Очень многие люди до сих пор помнят этот досадный эпизод. Вячеслав приехал поработать, а его не пускают какие-то крепкие хлопцы. Его кабинет взломан, все вещи разбросаны, в его бумагах кто-то рылся… Уже потом, после смерти Вячеслава, наверное, кое-кому стало стыдно, и старые руховцы, оставшиеся с Чорноволом, вернулись в свое помещение.
- Скажите, а кто из близких друзей Вячеслава Максимовича вас навещает после его смерти?
- Я же член политсовета Руха, поэтому вижусь с ними со всеми. Но чаще всего, конечно, общаемся с Лесем Танюком и его семьей. К ним всегда можно обратиться за помощью. Еще встречаемся с Геннадием Удовенко.
- Атена Васильевна, а на каком этапе сейчас находится официальное расследование гибели Вячеслава Чорновола? Вас часто вызывают следователи?
- Честно говоря, я не знаю, на каком этапе. Сейчас меня уже никуда не вызывают. А раньше в милиции мне даже боялись показывать фотографии с места аварии. Через полгода после смерти Вячеслава Максимовича у меня случился инфаркт. Причем посреди улицы. Мы с женщинами из Союза украинок, который я возглавляла 10 лет, хотели отнести цветы на могилу Вячеслава, и вдруг мне стало плохо. Сразу же отвезли в реанимацию. Полгода назад на съезде Руха было принято обращение к Президенту Виктору Ющенко с просьбой все-таки завершить расследование. Пришел ответ от Виктора Андреевича, что, мол, этим делом займутся, поскольку, без сомнения, автомобильная катастрофа была спланирована. Время от времени мне звонит какой-то следователь и что-то расспрашивает. Но на этом — все.
- Но я знаю, что Рух проводил свое параллельное расследование. К каким результатам оно пришло?
- По-моему, тоже ничем не закончилось. Но я не держу зла на тех людей, которые были за рулем и в кабине «КамАЗа». У меня от потери мужа была ни с чем не сравнимая безумная боль, вплоть до инфаркта, и в этой боли нет места для того, чтобы кого-то ненавидеть. Я жила с ощущением какого-то страшного фатума и ужаса от того, что еще есть люди, способные на убийство. На кого вы замахнулись? На кристально честного, отважного человека, который за независимость Украины отсидел в лагерях 15 лет? Мне по-своему жаль этих людей. Просто мне бы хотелось, чтобы восторжествовала правда.
«От всего происходившего с Рухом он седел просто на глазах»
- А вы не пытались встретиться с Евгением Марчуком после того, как он объявил, что у него есть кассета, на которой офицер КГБ рассказывает об организации убийства Вячеслава Чорновола?
- Я, конечно же, слышала об этом заявлении Марчука. Но мы с ним лично не знакомы, и, кроме того, я прекрасно отдавала себе отчет в том, что мне с ним встретиться не удастся.
- Атена Васильевна, сразу после гибели Чорновола в газетах было много публикаций о том, что место, на котором случилось ДТП, — «проклятое», якобы там захоронены в братской могиле погибшие во время Голодомора. Вы верите в какие-то мистические совпадения?
- Вся Украина — это сплошная братская могила. Чекистские расстрелы времен войны, Голодомор и так далее… У нас на Галичине раскапывали такие могилы, где у девушек даже косы не успели истлеть. Украинская земля поистине святая, выстраданная, но это не оправдывает преступления сегодняшних дней.
- А у вас не было вечером 25 марта 1999 года предчувствия, что с Вячеславом Максимовичем что-то случится?
- Я ждала Вячеслава на кухне и как раз читала в тот момент воспоминания Ирины Жиленко, которые мне очень нравились. В половине одиннадцатого вечера Вячеслав позвонил и сказал, что будет через час. Я ответила, что обязательно дождусь его и мы вместе поужинаем. Вячеслав предложил не ждать его, а лечь отдыхать. Но я все-таки решила дождаться. И вдруг в половине двенадцатого ночи почувствовала в квартире сильный сквозняк. Встала посмотреть, закрыты ли окна. Оказалось, что все закрыто. Помню, еще я очень удивилась…
- Вы упомянули, что дружите с Геннадием Удовенко. Помните, сразу после ДТП появилась информация, что Удовенко поменялся машинами с Чорноволом? Геннадий Иосифович ничего об этом не рассказывал?
- Никаких пересаживаний из машины в машину не было. Геннадий ехал в одной машине, Вячеслав — в другой. Я не знаю, кому было выгодно распускать дезинформацию. Правда, сначала машина Чорновола ехала второй по трассе, но в Черкассах они остановились попить кофе в каком-то кафе. И потом так получилось, что водитель Вячеслава Максимовича поехал вперед, а за ними — машина Удовенко. Думаю, что в этом не было какого-то расчета. Вячеслав всегда любил ехать первым! Помню, когда в 1994 году он еще баллотировался в президенты, то ему выделили персонального охранника. Так вот, этот охранник всегда садился в машине на место рядом с водителем. Вячеслав в шутку сокрушался: «Ну вот, я так люблю сидеть впереди, а теперь приходится кого-то туда пускать!»
- Скажите, а сам Вячеслав Максимович не чувствовал, что за ним, возможно, следили, если собирались устранить?
- Во всяком случае, со мной он своими подозрениями не делился. Его головной болью был искусственный раскол Руха — от всего происходившего с партией он седел просто на глазах. Правда, я припоминаю, что один раз сказала ему: «Боже мой, Вячеслав! Тебя ведь могут убить!» Он пристально посмотрел мне в глаза и ответил: «Не посмеют!»
- Извините, но мне кажется, что это был неоправданный романтизм…
- Да, Вячеслав был романтиком. А вы мне скажите, что можно сделать без романтизма? Только романтик способен любить маму, любить Родину, любить женщину, любить Украину… Но как политик он был достаточно прагматичным.
«Мы поженились в Якутии, когда Вячеслав отбывал там ссылку»
- Кстати, а как вы познакомились с романтиком Вячеславом Чорноволом?
- В 1968 году в доме у Светличного. На тот момент у нас обоих были семьи. Через год Вячеслава арестовали. Но я не могу сказать, что я его ждала, поскольку у нас еще были не настолько близкие отношения. Хотя я сразу же при знакомстве поняла, что Вячеслав — незаурядная личность. Сама я выросла в семье, для которой независимость Украины была главным смыслом и целью жизни.
Когда мы уже начали с Вячеславом встречаться, то много ходили по Киеву, разговаривали, делились мыслями, мечтали о будущем Украины. Он мне читал стихи, начал посвящать в свои дела — он тогда как раз начал подпольно выпускать журнал «Укращнський вчсник». Я знала, где он прячет запрещенную литературу, где стоит его печатная машинка, ведь тогда очень часто у него были обыски. Но весь ужас был в том, что к моменту очередного ареста Чорновола мы не успели оформить свои отношения официально. На то были свои причины: и я к тому времени не успела развестись, и он. Были и бытовые проблемы. Когда он уже сидел в очередной раз, то постоянно писал заявления на имя кагэбэшного начальства, чтобы нам разрешили расписаться. Но кагэбэшники, как назло, разрешения не давали.
- Где же все-таки была ваша свадьба?
- Мы поженились в Якутии, когда Вячеслав отбывал там ссылку. Я приехала проведать его в поселение. У нас уже было разрешение на официальный брак, расписались мы в районном центре Нюрба. Но вы же понимаете: какая может быть свадьба в таких условиях! Мы мысленно представляли, что все наши друзья с нами. Из Нюрбы шли пешком через тайгу, и Вячеслав нарвал мне целый букет иван-чая — это такие северные цветы. Это было очень трогательно, ведь мы ждали этого события целых шесть лет. До этого были лишь тюрьмы, передачи, металлические заборы и короткие свидания. Никакого свадебного платья у меня не было — я оделась в обыкновенную юбку и вышитую украинскую сорочку. Но затем после росписи мне пришлось уехать во Львов к совсем старенькой маме, а отца уже не было в живых. Кстати, вскоре после нашей свадьбы мама умерла.
- Атена Васильевна, а мама не была против брака с Вячеславом Чорноволом: какая мать захочет зятя, который постоянно по тюрьмам?
- Родители прекрасно понимали, что я взрослый человек и что у нас с Вячеславом серьезные чувства. Они с большим уважением относились к нему и к его взглядам. Поэтому даже подобных разговоров в нашей семье не было. Мои родители были очень толерантными людьми и никаких укоров не было.
- Скажите, а вы поддерживали отношения с сыновьями Вячеслава Максимовича — Тарасом и Андреем?
- До недавнего времени мы очень часто общались. Когда был жив Вячеслав, они очень часто бывали у нас в доме, приходили на Новый год и другие праздники. Вячеслав очень беспокоился о детях, хотя у него у самого жизнь была неустроенной. В годы ссылки он очень часто писал детям письма. Для него было большой болью то, что он — в вынужденной разлуке с сыновьями.
- Вячеслав Чорновил в общей сложности 15 лет провел по тюрьмам и на поселении. Скажите, никогда не хотелось уехать из Украины, как это сделали многие диссиденты?
- У меня таких мыслей никогда не было. А Вячеслав однажды обмолвился о чем-то подобном, однако это была скорее минутная слабость. Сейчас это кажется невероятным, но мы были из тех диссидентов, которые не могли оставить Украину. Как только Вячеслав освободился, он сразу начал издавать свой «Укращнський вчсник», с единомышленниками организовывали Украинскую Хельсинкскую группу. Разве Вячеслав Максимович мог все это оставить? Он был по натуре борец и ни при каком режиме не бежал бы из Украины. И если я ничего не путаю, то, по-моему, Вячеславу даже предлагали уехать к украинской диаспоре за границей, но он категорически отказался. Нам очень помогал директор издательства «Смолоскип» Осип Зинкевич.
«Все киевские диссиденты очень помогали друг другу»
- Скажите, когда стали доступны архивы КГБ, Чорновил видел свое личное дело?
- Конечно. Ему даже скопировали те документы, которые он захотел оставить себе на память. Правда, было очень жаль писем, которые писал Вячеслав, находясь в ссылке. Их забрали у меня при обыске. И что с ними стало дальше — неизвестно.
- Когда открылись архивы, вы наконец узнали, кто из вашего окружения писал доносы на Вячеслава Максимовича?
- В деле очень много томов, но доносов я не видела. Мне сложно сказать, кто был стукачом, поскольку круг наших близких друзей составляли очень порядочные люди. После окончания лесотехнического института я много лет работала инженером-химиком. При этом я все время писала стихи, но их никто не издавал. Писала, что называется, в стол. Когда-то давно отец, зная мою склонность к поэзии, спросил, смогу ли я написать стихи о Сталине и партии. Конечно же, я не могла. Поэтому отец мне отсоветовал поступать на гуманитарные факультеты. Но меня всегда окружали единомышленники. Не думаю, что среди них были доносчики, просто КГБ тогда следил за всеми национально сознательными. Все киевские семьи, у кого кто-то был арестован за национальную идею, очень помогали друг другу. И в Москве у нас были очень хорошие друзья, у которых я останавливалась, когда ездила к Вячеславу в Якутию, в Мордовию. Тогда же в Москве жили семьи Танюков, Романовых, Алексеевых, у которых я останавливалась. Они подсказывали, какого адвоката лучше взять, помогали доставать билеты.
- Атена Васильевна, я где-то читала, что Вячеслав Максимович даже подружился с якутскими кагэбистами. Как такое могло быть?
- Ну, он не мог с ними дружить в буквальном смысле слова. Якутские кагэбисты давали ему понять, что они прекрасно понимают, что его дело сфабриковано. И относились к нему по-человечески. Можно даже сказать, что якутские кагэбисты порядочнее, чем украинские. И Вячеслав очень это ценил.
- Когда-то Тарас Чорновил рассказывал, как школьные учителя его травили за то, что отец сидит. Скажите, вашу дочь Ирину, наверное, тоже ущемляли?
- Конечно. Я не знаю, как к детям диссидентов относились в Киеве, но во Львове — это было что-то страшное. После школы дочь три года никуда не поступала, а пошла работать на завод. Уже потом она поехала в Ленинград и поступила там в Институт театра, музыки и кинематографии. Сейчас она режиссер, ставит моноспектакли. Ее с театром очень часто приглашают на гастроли в Америку, Канаду и другие страны. Но даже несмотря на свое сложное детство, дочь ни разу меня не упрекнула ни в чем. Более того, они были очень дружны с Вячеславом, он называл ее «доней».
- Где-то я прочитала, что Вячеславу Чорноволу кагэбисты дали кличку Неугомонный. Насколько это соответствовало его качествам?
- Я далека от мысли, чтобы искать логику в действиях кагэбистов. Все, что они делали, было от лукавого. Но Вячеслав действительно был неугомонным во всем, за что бы он ни брался. Его энергии хватало на все. Таким все его и запомнили…
366
Читайте нас в Facebook
