«если бы я ходила, была бы такой стервой! « — смеется наталия крук, единственная в украине адвокат, которую клиенты носят в суд… На руках
«Никогда не плакала: «Почему моя сестра- близнец родилась здоровой, а я нет?»
Наташа ожидала меня в своей просторной ухоженной квартире на 14 этаже одной из киевских многоэтажек. С момента своего поистине легендарного прыжка она изменилась: похудела, подобрала строгую оправу для очков, остригла роскошные белокурые локоны. В комнате, где она живет, царит уют и порядок. Пока мама Наташи Валентина Алексеевна заваривала нам зеленый чай с жасмином, я разглядывала фотографии на книжных полках. На одном из фото рядом с Наташей улыбалась девушка, похожая на нее, как две капли воды.
- Это моя сестра-близнец Людмила, — объяснила Наталия. — Но она ходит.
- Извините, вы можете рассказать, что с вами произошло?
- У мамы были тяжелые роды. Я была крупнее, чем сестра, шла первой и все взяла на себя. Произошла родовая травма. А сестричка после меня вышла очень быстро — она была вдвое меньше. Мы родились крошечными. Семимесячными. Врачи нас выходили. Но в полгода я заболела. Врачи прокапали мне лекарство, которое было не нужно в тот момент. Меня скрутило, и все… Родители меня долго лечили, но на ноги я так и не встала.
В возрасте восьми-девяти лет не могла пройти, чтобы меня не обидели сверстники. Дети дразнили, обзывали калекой. Когда сестра привозила меня домой и я жаловалась родителям, они говорили: «Наталочка, не переживай! У тебя ножки больные, а у тех детей — головка!» Семья меня очень поддерживала. Но в то же время в доме не было никаких причитаний, излишней жалости и опеки. А когда ребенок не может ходить, не может есть самостоятельно и его надо кормить с ложечки, не может причесаться и одеться, не может даже перевернуться в постели, из него легко сделать безвольное капризное существо. К счастью, благодаря родителям я, кажется, выросла нормальным человеком.
- У вас не было обиды на судьбу: почему сестра родилась здоровой, а вы нет?
- Я даже никогда так не ставила вопрос. У нас с сестрой очень теплые отношения. Мы все детство были вместе: общие друзья, кинотеатры, дискотеки. Правда, она недавно вышла замуж и немного отдалилась от меня. Ну на очень немного. (Смеется. ) Люда с мужем живет в соседней комнате.
- Зато я часто задумывалась, почему так случилось, — подключается к разговору Людмила, сестра-близнец Наталии. — Наверное, Бог знал, что у меня будет мягкий характер и я не выдержу этого испытания. Так, как Наташа, я не смогла бы. Она очень сильная и упрямая.
«Я кричала: «Боже, неужели это не сон?»
- Ваш прыжок с парашютом… Это был какой-то символический акт, вызов судьбе?
- Я никогда никому ничего не доказываю. Я просто ЖИВУ. Но, когда сказала своим знакомым, что мечтаю прыгнуть, они ответили: «Это невозможно! Тебе не разрешат!» Действительно, в прессе когда-то писали об одном украинском инвалиде-спинальнике, который хотел прыгнуть с парашютом, но ему запретили местные власти, поэтому он поехал в Россию и осуществил там свою мечту. Я не стала ни у кого спрашивать разрешения. У меня крепкое сердце, с вестибулярным аппаратом все в порядке. К счастью, нашлись и люди, которые профинансировали мой прыжок.
Я прыгала в Бородянке Киевской области, где базируется парашютный спортивный клуб университета физкультуры «ПАРАСКУФ». На меня надели снаряжение, сняли с коляски и посадили на порожек входа в самолет. Инструктор Олег сел сзади, прикрепил меня к своей груди, обхватил ногами и подтянулся со мной в самолет.
- То есть вы были к нему прикреплены, как детеныш к кенгуру?
- Именно так. Ведь ни выдернуть кольцо, ни приземлиться на ноги я в силу своего физического состояния не могла. Когда уже были в салоне самолета, Олег сказал другим парашютистам: «Команда, поддержите самоотверженную девушку!» А я ему кричу: «Я не самоотверженная девушка, я девушка без башни!» (Хохочет. ) Мы шли последними — прыгали в тандеме. Есть специальный тандем-парашют, который выдерживает двоих.
Самое невероятное ощущение, когда стоишь на краю самолета. Высота 4200 метров, внизу облака, как густая тайга без конца. И надо шагнуть в эту бездну…
Мы прыгнули. Олег сначала пошел вниз головой, а потом перевернулся на спину. У нас было семьдесят секунд свободного полета, пока парашют не раскрылся. И вот он раскрылся. Я: «Ах!» — и обмякла. Ведь в тот момент инструктор чуть освободил мне ремни, чтобы было легче дышать, и воздух рванулся в легкие. Он спрашивает: «Наташа, тебе не плохо?» «Нет, — говорю. — Мне хорошо!»
Ветер хлещет, щеки раздуваются, как в фильме у Джеки Чана, глаза невозможно открыть. Вижу: оператор летит, снимает. Я хотела помахать рукой родителям, как обещала. Но вспомнила, что в полете нельзя болтать руками, потому что ветер их может вывернуть, и быстренько прижала их к себе.
- Страха не было?
- Нет. Я даже поговорила со своим инструктором во время полета. «Боже, неужели это не сон?» — кричу. Слышу откуда-то сверху: «Нет, Наташа. Это не сон!.. » Прямо как голос Господа. (Смеется. )
- Какой была посадка?
- У меня лично она была очень мягкой — на инструктора. (Улыбается. ) Все ко мне бежали, спрашивали, что и как. Я ответила: «Словарь на девяносто тысяч слов — это убожество по сравнению с тем, что я испытала». После прыжка с парашютом все решили, что я успокоюсь. Но я заявила родным и друзьям, что мне еще очень хочется покататься с байкерами на мотоцикле, полетать на дельтаплане, нырнуть в море с аквалангом.
- Вы смелая девушка! А какое-нибудь более безобидное занятие искать не пробовали?
- Безобидное занятие есть — стихи. Я даже выиграла конкурс Джорджа Сороса и опубликовала сборник стихов «Сон». Но этого мало. Я без экстрима — не я.
«Хочу ребенка, но не хочу замуж»
- Мой знакомый признался, что инвалидная коляска освобождает его от необходимости «делать жизнь». Он выращивает цветы, увлекается философией, занимается духовным совершенствованием и находит определенные плюсы в таком положении вещей. Правда, пока он «совершенствуется», его старые родители работают на трех работах.
- Это ошибка — избегать жизни. Считать, что, если ты болен, значит и напрягаться не стоит. Еще в четвертом классе я посмотрела фильм «Анискин и Фантомас» и решила, что буду участковым милиционером. После 10 класса сестричка Люда пошла учиться в медицинский на педиатра. У нас папа хирург, и сестра решила продолжить семейную традицию. А я поступила на заочное отделение юрфака Киевского университета (университет Наташа закончила с красным дипломом, сейчас учится в аспирантуре. — Авт. ). В этом году сдала экзамен в Киевской городской квалификационной дисциплинарной комиссии адвокатуры. Стала адвокатом. Для меня это событие было очень значимым.
- Не представляю, как же вы работаете?
- Многие не представляли. Прочили мне провал. Думали: «У нее не действуют руки. Как же она будет писать?» Но я научилась работать на компьютере. А если надо что-то писать, беру с собой помощника. Они спрашивали: «Она не ходит — как же она будет ездить по судам, милиции, прокуратурам?» Но я вызывала такси и брала провожатого. Они ломали голову, каким образом я буду передвигаться по коридорам. Ведь здания наших правоохранительных органов не приспособлены для инвалидных колясок. Она не проходит ни в металлоискатель на входе, ни в кабинет судьи. А заседания часто назначают на третьем-четвертом этажах суда, куда нужно добираться без лифта… В такой ситуации клиенты часто оказывались перед выбором: либо отказаться от моей правовой помощи, либо носить меня на все заседания на руках.
Я говорила: «Ищите другого адвоката». Иные уходили. Но в большинстве клиенты говорили: «Одну минуточку, Наталия Николаевна!» Снимали меня с коляски, брали на руки и несли в здание суда. Благо я маленькая, вешу 55 килограммов.
Никогда не забуду, как пришла с одним своим клиентом в милицию. Дело было возбуждено по факту ДТП. Ситуация еще та! Коляска в кабинет не проходит. Клиент со мной на руках зашел в кабинет. У следователя глаза круглые: «Боже, а это еще что?» Я невозмутимо представляюсь: «Адвокат Наталия Крук. Представитель потерпевшего». Он вздыхает: «Фу, слава Богу… А то я думал, что это еще один потерпевший в аварии!» (Смеется. ) Наши люди ведь не привыкли к адвокатам на колясках. В Украине есть глухонемой адвокат, есть слепые адвокаты. Но именно такого, с такой формой ДЦП, как у меня, нет. Не всем это, правда, нравится. Однажды я почувствовала антипатию со стороны судьи. Именно потому, что я такая. И он, желая меня унизить, в протоколе в графе «место работы» написал: «инвалид I группы»…
- Вы занимаетесь уголовными делами?
- В основном, гражданскими. Я должна все-таки думать о безопасности моей семьи.
- Ваша мама сказала, что вы можете в три часа ночи подняться и уехать по вызову клиента на место происшествия. Или умчаться на неделю в командировку разбирать дело о наследстве. Личная жизнь не страдает?
- Нет. (Улыбается. ) К тому же я страшно не люблю, когда мужчина заходит на мою территорию. У меня есть свои планы, обязательства перед клиентами. И когда кто-то пытается вмешаться, не понимая важности того, что я делаю, могу ударить словом и очень больно. Адвокатура научила меня многому. Могу сказать острое слово — и попасть в самое яблочко. Характер у меня еще тот! Однажды даже сказала сестре: «Если бы я ходила, была бы такой стервой!» (Хохочет. )
- И не боитесь такое о себе рассказывать? Женихов отпугнете!
- Не боюсь! У меня вообще такой пунктик: я хочу ребенка, но не хочу замуж. Когда мне мужчины говорят о ребенке, я просто таю, у меня все внутри так теплеет. Перестаю быть юристом, а становлюсь женщиной. Врачи говорят: это возможно. Просто мой диагноз является показанием к кесареву сечению при родах. Ну а замуж, может быть, попозже. Ну не могу я в данный момент, когда мне всего двадцать семь, останавливаться на одном мужчине! (Смеется. ) У меня страх постоянства. А вдруг он мне надоест, я ему надоем? И потом, я боюсь пропустить главную встречу, которая еще впереди…
Р. S. Когда материал был готов к печати, корреспонденту «ФАКТОВ» позвонила киевлянка Лиана Воробьева, которая занимается благотворительностью.
- Наташа сегодня в три часа ночи выезжала на ДТП, — рассказала Лиана. — Там уже была милиция. Наталия в течение пяти минут разобралась в ситуации быстрее гаишников и выложила им такие аргументы, что они были потрясены. Так происходит часто. У Наташи такой острый ум, быстрая реакция и безупречная логика, что ее выступление всегда производит эффект разорвавшейся бомбы, где бы она ни появлялась. Даже если дело безнадежно, всегда найдет соломинку, за которую его можно «вытащить». Я не раз уже слышала, как в суде говорят, что Наталия Николаевна — адвокат от Бога…
«ФАКТЫ» благодарят Лиану Воробьеву за помощь в организации материала.
493
Читайте нас в Facebook
