Игорь гончаров: «в корпусе дежурной части ко мне подошел неизвестный мне мужчина и сообщил, что я буду убит в сизо… »
44-летний пенсионер МВД Игорь Гончаров, главарь банды «оборотней-1», занимавшейся похищением и убийством крупных бизнесменов, скончался 1 августа 2003 года в киевской больнице скорой помощи — неожиданно, в самый разгар следствия по сверхрезонансному делу, проводимого Генеральной прокуратурой. В СМИ выплеснулась информация: незадолго до кончины Игорь Гончаров пообещал рассказать в суде не только эксклюзивные подробности о «левой» деятельности милицейских генералов, но и страшную правду о гибели журналиста Георгия Гонгадзе. Сегодня мы публикуем тексты нескольких его писем и заявлений, написанных в тюрьме и чудом попавших на свободу. Приоткроют ли они хоть частично завесу тайны над истинной причиной смерти Гончарова?
«В преступлениях я участвовал потому, что верил, что этим помогаю своим (как я считал) друзьям восстановить справедливость»
Чего только не говорили о таинственной смерти бывшего заместителя начальника УБОПа Киевской области Игоря Гончарова, арестованного по подозрению в 11 тяжких убийствах! Толковали о возможных последствиях давней черепно-мозговой травмы, полученной во время выполнения служебного задания. О вине врачей, дававших поступившему из СИЗО тяжелобольному, перенесшему в течение года три серьезные операции, «совсем не то» лекарство. О том, что, возможно, операций-то и не было, так как под длинными шрамами на животе Гончарова при вскрытии не обнаружилось следов хирургического вмешательства. Интересно, что криминальный труп почти сразу кремировали, не дав возможности экспертам поработать как следует, — и это тоже стало поводом для пересудов.
Вскоре после смерти Игоря Гончарова в интернете «всплыл» текст скандального заявления, написанного на страницах школьных тетрадей в клетку и предназначенного «независимым и честным журналистам Украины для использования в свободной печати». По свидетельству хорошо знавших Гончарова людей, почерк, несомненно, принадлежит бывшему убоповцу.
Приводим неполный текст этого заявления:
«Я, Гончаров Игорь Игоревич, 1959 года рождения, уроженец Киева, пенсионер МВД, заявляю о том, что имею материал в отношении похищения и убийства журналиста Г. Гонгадзе, совершенного в сентябре 2000 года. Об этом я сделал официальное заявление в Генпрокуратуру, сообщив при этом, что желаю выдать имеющиеся у меня материалы в присутствии журналистов. Иначе я опасаюсь, что эти материалы будут уничтожены или сфальсифицированы, как это уже было сделано по моему уголовному делу 62-2222. Так как преступления, совершенные нашей группой, так же, как и преступление против Гонгадзе, были совершены по указанию и под контролем министра МВД.
На похищение журналиста была команда министра МВД в 2000 году Кравченко. Слежку за Гонгадзе проводили работники отдела УКР (Управление криминальной разведки. — Авт. ) МВД Украины (их фамилии я еще в 2000 году сообщил журналисту Ельцову и работнику СБУ).
Практически все преступления были заказными, и люди убивались по полученному от руководства МВД заказу, а выкуп был придуман с целью создания видимости вымогательств. Материалы следствия сфальсифицированы и отрежиссированы на допросах Хомулой и Гарником (имеются в виду тогдашний начальник киевского УБОПа и следователь Генеральной прокуратуры, ведущий дело «оборотней». — Авт. ). Первоначально мне предлагалось за участие в сфальсифицированном материале быть свидетелем, но после того, как я стал говорить, что разоблачу участие работников «Сокола» и УБОПа в ряде преступлений, меня решили уничтожить, выставив как организатора и убийцу.
Ни тем, ни другим я никогда не был. А в преступлениях участвовал потому, что верил, что этим помогаю своим (как я считал) друзьям восстановить справедливость. Подпись».
Это заявление, «выплывшее» на свет два года назад, много комментировалось сотрудниками следственных органов. Они утверждали, что существование каких-либо фото- и видеоматериалов о похищении и гибели Гонгадзе, якобы припрятанных на даче у Гончарова, — блеф. «Мы от его дачи камня на камне не оставили, всю землю перерыли — нету», — утверждали в Генеральной прокуратуре.
«ФАКТЫ» поинтересовались у известного криминального журналиста Олега Ельцова, на которого ссылается «разоблачитель», насколько Гончаров был сведущ в «деле Гонгадзе».
- Меня допрашивали в Генеральной прокуратуре по этому поводу, — сказал О. Ельцов. — Теперь, по прошествии времени, выяснилось, что Гончаров во многом был прав. Думаю, что он действительно имел какое-то отношение к похищению журналиста.
«Поступить, как трус и подлец, согласиться на все обвинения в свой адрес я не могу и не хочу»
Через две недели после ареста Гончаров попал в столичную больницу скорой помощи после очередного допроса в городском УБОП. Он сразу оказался в реанимации, ему сделали три сложные операции из-за повреждения внутренних органов. Вернувшись в тюрьму, Гончаров почти все время по состоянию здоровья находился в медсанчасти. Оттуда, часто на носилках, его вывозили на допросы в УБОП и Генеральную прокуратуру. По свидетельству адвоката, несколько раз во время допросов подследственному становилось совсем плохо — настолько, что приходилось вызывать «скорую помощь».
С разрешения Олега Ельцова мы публикуем некоторые выдержки из писем и дневников Гончарова, написанных во время его пребывания в СИЗО. Журналист предпочел умолчать о том, каким образом к нему попали эти бумаги, но поручился за их подлинность.
«Милая моя мамочка! Когда-нибудь тот ужас, что творится в нашей стране, закончится, и к власти придут честные патриоты нашей родины. Тогда многое выяснится: то, что я ради справедливости сражался с преступным режимом, который, чтобы скрыть свои преступления по Гонгадзе и другим честным людям, скомпрометировал меня, сфальсифицировав уголовное дело. Не печалься, моя родная, будь несгибаемой и стойкой. Береги себя и мою Аленушку. Крепко обнимаю, целую, вечно люблю. Игорь. 9. 03. 03». (Написано за пять месяцев до смерти. — Авт. )
«Если бы ты видела все те пытки удушением, током и психотропными препаратами, которые применяли ко мне и рассчитывают применять в будущем. После них человек начинает мечтать о смерти, как о счастье.
Поступить, как трус и подлец, согласиться на все обвинения в свой адрес, подвергнуться осуждению людей и опозорить себя и своих близких я не могу и не хочу».
«Гарник О. А. , когда я был у него в прокуратуре 13. 05. 03 (за два с половиной месяца до смерти. — Авт. ), сначала у себя в кабинете объявил мне, что ему надоело, что я постоянно жалуюсь на боли в голове, ногах, животе и постоянно вызываю скорую помощь (только сегодня приезжали две бригады).
А потом, после ухода адвоката, при бригаде «скорой» и при конвое милиции следователь вдруг объявил, что у меня СПИД и сифилис, чем шокировал всех. Думаю, надо, чтобы адвокат подал заявление-жалобу по данному факту или хотя бы переговорил со следователем — зачем тот говорит такие гадости. Я не болел ни тем, ни другим, и каждый год меня обследовали в МВД и СБУ.
В пятницу Гарник извинился передо мной, сказав, что насчет СПИДа и сифилиса он перепутал. И что я, по результатам медицинского обследования, абсолютно здоров.
В прокуратуре ко мне подходили парни из УБОПа и намекали, что скоро меня выпишут и снова пойдут пытки током».
«Пришел ответ 062-738-611127 от 6. 06. 03 (за два месяца до смерти. — Авт. ) за подписью Гарника о том, что мне отказано в просьбе не вывозить меня из СИЗО в связи с плохим состоянием здоровья. Я писал заявление, что мне трудно ходить и тяжело переносить перевозки в прокуратуру и обратно. В мае кто-то из сотрудников Генпрокуратуры опрашивал медсестру Д. , и она под диктовку написала, что я не такой уж больной, чтобы находиться в медсанчасти СИЗО.
На днях ко мне подходили ранее судимые из других камер и сказали, что люди из УБОПа хотят меня отравить, чтобы исключить возможность того, что я на суде могу изобличить их в участии к похищению Гонгадзе.
Также мне сказали о том, что в УБОПе ждут не дождутся, пока меня осудят, чтобы начать спокойно пытать с целью получить собранные мной материалы по похищению Гонгадзе, а после чего убить, инсценируя, как смерть от болезни».
Последним документом, написанным Игорем Гончаровым, стало его заявление на имя начальника следственного изолятора.
«Сообщаю вам о том, что 12. 06. 03 в период с 8 до 8. 30 в корпусе дежурной части СИЗО, где я находился в ожидании конвоя для отъезда в прокуратуру, ко мне подошел неизвестный мне мужчина из числа подследственных и сообщил, что я буду убит в СИЗО, если не буду давать на следствии те показания, которые требует у меня следствие, а также если я дам показания по ряду преступлений, о которых мне не рекомендовано говорить в УБОП. 12. 06. 03. Подпись».
Спустя ровно 18 дней после того, как было написано это заявление, парализованного Игоря Гончарова увезли в больницу скорой помощи, где 1 августа 2003 года он умер.
«Я задаю себе вопрос: за что? Ведь он даже не был признан виновным, суд еще не состоялся»
Спустя год после таинственной кончины главного «оборотня» в английской прессе появилась статья, в которой речь шла о том, что на самом деле Гончаров умер не своей смертью. Подследственного, как утверждали зарубежные журналисты, устранили как свидетеля, много знавшего о «деле Гонгадзе». Тогдашний Генеральный прокурор Геннадий Васильев вынужден был публично оправдываться, что «ни работники УБОПа, ни сотрудники Генпрокуратуры не были заинтересованы в смерти подозреваемого». А еще через пару месяцев Генеральная прокуратура выступила «с козырей»: отыскала истинных виновников смерти одиозного подследственного — трех сотрудников Киевского СИЗО-13.
Недавно инспектор отдела режима и охраны 37-летний капитан Литвиненко (фамилия подсудимого изменена) и двое его коллег предстали перед Шевченковским районным судом Киева.
Согласно обвинению, 24 июня 2003 года Литвиненко с двумя сотрудниками проводил профилактический досмотр 267-й камеры-палаты медсанчасти СИЗО-13. По оперативным сведениям, один из трех находившихся там пациентов-заключенных имел при себе деньги, что запрещено тюремными правилами. В этой палате лежал и Гончаров — как написано в его медкарте, в связи с прохождением лечения спаечной болезни, язвы желудка и двенадцатиперстной кишки. Сотрудники СИЗО вывели арестантов в коридор и сразу заметили, что один из них, а именно Гончаров, держит в руке какую-то записку. Ему предложили отдать бумагу, но заключенный, наотрез отказавшись это сделать, попытался засунуть свернутый рулончик себе в рот. Тогда лейтенант и его помощники, схватив подследственного за руки, втроем начали наносить арестанту удары по голове, груди и животу. Гончаров нагнулся, защищая голову руками. Однако что он мог сделать против трех дюжих надзирателей? Младшие по чину держали его за руки, а Литвиненко схватил Гончарова за плечи, потянул на себя и коленом ударил в грудь. Втроем они повалили его на пол и продолжили избивать. Особенно старался Литвиненко, колотя поверженного зэка обутыми в форменные ботинки ногами. Остальные заламывали ему голову назад, пытаясь вытащить записку. Однако тщетно — Гончаров успел ее проглотить.
Затем избитого арестанта оттащили в пустующую камеру — и все. О том, что больного человека молотили ногами и кулаками, надзиратели не потрудились сообщить даже тюремному врачу. Через неделю, когда умирающий уже не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, его отвезли в больницу.
Согласно выписке из медкарты, доставленный в больницу скорой помощи пациент был парализован. Врачи отметили синяк на левом глазу, кровоизлияния в районе позвоночника, грудного и шейного отделов. На третий день пребывания в больнице, учитывая ухудшавшееся состояние здоровья, Гончарова перевели из «спецотделения», где больные зэки лежат прикованные наручниками к кроватям, в отделение реанимации. Но усилия медиков оказались тщетными. День ото дня ему становилось все хуже. Состояние больного усугубляли двухстороннее воспаление легких, острый цистит, восходящий пиелонефрит. Он умирал тяжело, теряя сознание и вновь приходя в себя. И отчетливо понимал, что прощается с жизнью.
По заключению судебно-медицинской экспертизы, причиной смерти Гончарова являются изменения в стволе головного мозга, наступившие как последствия спинальной травмы и приведшие к остановке сердца.
Общаясь с корреспондентом «ФАКТОВ» по телефону, мать Игоря Гончарова Элен Ожегова сказала:
- Я все время задаю себе вопрос: за что?! Ведь сын даже не был признан виновным, суд еще не состоялся. Если у следствия есть доказательства его вины, зачем его так упорно убивали в СИЗО? До суда в прессе не принято даже называть фамилий преступников, а Игоря величают не иначе как «главарем банды», — вздохнув, с горечью добавила пожилая женщина. — А ведь его фамилию носят жена и несовершеннолетняя дочь.
Гончаров не жаловался на побои, потому что понимал, «что били заслуженно»?
Подсудимые надзиратели СИЗО-13 не признают своей вины. Они утверждают, что действовали исключительно по инструкции: заметили у заключенного запрещенный предмет и поспешили его отнять. Литвиненко заявил на судебном процессе:
- Меня хотят сделать «крайним» в смерти Игоря Гончарова, которого работники следственных органов так избивали на допросах, что в СИЗО его возвращали на носилках.
Еще надзиратель добавил удивительную фразу:
- Этот человек воспользовался нашим беспомощным положением (?! — Авт. ), резко упал на пол и засунул записку себе в рот!
Адвокат всех трех надзирателей Виктор Чевгуз, комментируя работу следствия, считает, что Генпрокуратура сделала его подзащитных «козлами отпущения» в своей большой игре.
Недавно в интервью «ФАКТАМ» заместитель Генерального прокурора Виктор Шокин комментировал уголовное дело об избиении Гончарова в СИЗО-13. На вопрос, почему же заключенный не жаловался на побои, замгенпрокурора произнес сакраментальную фразу: «Может, понимал, что били заслуженно?» Впрочем, тут же уточнил, что ни о каком исполнении сотрудниками СИЗО-13 «заказа» на избиение подследственного в уголовном деле речь не идет.
2561Читайте нас в Facebook
