Два беспородных пса приняли мучительную смерть, защищая от грабителей свою хозяйку, жительницу райцентра чаплинка херсонской области
За издевательство над кошкой приговорен к трем годам лишения свободы гражданин России, который мучил животное своей подружки. Эхо этого события докатилось до Украины, и за исправление жестоких нравов соотечественников решила взяться разменявшая девятый десяток пенсионерка из райцентра Чаплинка на Херсонщине. Анна Мальченко подала в суд на соседей, зверски убивших двух ее дворняжек.
«Готовясь к самому страшному, мы с дочерью даже попрощались, попросив друг у друга прощения»
Чаплинка -- небольшой поселок в ста километрах от Херсона, где, как считают сами его жители, ничего не происходит.
-- Ничего, кроме краж, -- уточняет 82-летняя Анна Мальченко. -- У нас украсть -- что рюмку водки выпить: дернул и хочется еще.
Анна Григорьевна живет сама. У старушек в украинской глубинке одна защита -- дворняжки. Мелкие, беспородные, неказистые, они дают своим хозяйкам иллюзию безопасности, демонстрируя непрошеному гостю лютую злобность. Положение бабы Ани усугублялось еще и злодейским нравом соседей.
-- Еще когда был жив мой муж, соседские пацаны частенько по ночам к нам наведывались, -- рассказывает Анна Григорьевна. -- То одно утащат, то другое. Бывало, что и огород к утру обчистят. А мы с дедушкой оглядимся, видим, что потери невелики, да и не заявляем в милицию. Чего по пустякам занятых людей тревожить? Даже привыкли. Если месяц-два никто на наше добро не зарится, удивляемся: что случилось -- может, заболели соседи или, чего доброго, за решетку угодили?
А в начале минувшей весны свезла пенсионерка своего супруга на кладбище. Еще по покойнику сорок дней не справила, как однажды…
В Чаплинке до сих пор, когда заходит речь об этом случае, люди только качают головами и вздыхают: «Не приведи господи такое пережить».
-- В тот вечер, -- вспоминает бабушка Аня, -- у меня дочка задержалась, побоялась в темноте идти домой на другой конец поселка и решила заночевать. Заперли мы входную дверь, спать укладываемся, телевизор еще не успели выключить, вдруг дочь и говорит: «Кажется, у нас во дворе кто-то «работает». Прислушались -- и в самом деле! Собаки надрываются, чувствуем, там кто-то ходит. Я к телефону, да поздно -- провод уже перерезать успели, связи нет. Вспомнила, что можно зажечь свет на крыльце, щелкнула выключателем и ахнула: полон двор людей, «гости» хозяйничают в сараях, конюшне, будто у себя дома! А накануне двух соседских женщин ночью бандиты зарезали, наш сад смотрит прямо в окна тех несчастных. Ну, думаем, вот и наш черед пришел. На часах -- начало одиннадцатого. Тут страшно заскулили мои дворовые собачки и сразу смолкли. Потравили бедолаг, решили мы с Наташей. Дочь мне капает корвалол, я пью и молюсь. Кроме Бога, надеяться ведь не на кого. Слышим, посыпалось оконное стекло. Я вскрикнула, прильнула к дочери: давай, говорю, попрощаемся, прости меня за все! Дальше -- пустота…
-- Только часу в третьем во дворе утихло, -- вздыхает Анна Григорьевна. -- Пришла в себя и не могу сообразить, где я -- на этом свете или на том. Где Наташа? Смотрю, она рядом, живая. В дом бандиты так и не влезли. Это я вам быстро рассказываю, а нам с ней каждая минута вечностью казалась. Досидели мы до рассвета в каком-то столбняке и только утром отважились взяться за ручку входной двери. Да не тут-то было! Дверь не поддалась! А когда в окно выглянули, увидели, что мы забаррикадированы. Прислонив к двери лестницу и стол, бандиты обложили это сооружение еще и кирпичом. Часу в восьмом стала улица оживать, мы открыли форточки, зовем на помощь, изо всех сил кричим, а на нас хоть бы кто внимание обратил! Давай мы в окна стучать! Часов пять бегали от одного окошка к другому, пока ближе к обеду сосед, заподозрив неладное, наконец заглянул к нам во двор. Чтобы освободить нас, ему часа два понадобилось. Пока он разбирал на пороге завалы, я готовила себя к самому страшному: как выйти и увидеть мертвыми своих любимцев-дворняжек?
Впрочем, к тому, что увидела пенсионерка, вряд ли можно подготовиться: Шерхана и Чепа не отравили, а зверски убили. Их задушили, а потом для верности добили ломиками, проткнув животным горло. Собачьей кровью был залит весь двор. Бабе Ане стало плохо, и ее отвели в дом.
«Бабушка, сынки мои признают, что воровали, а уж собак с них снимите!»
Заказав благодарственный молебен Богу за помощь (все же жива осталась!), подвергшаяся ограблению хозяйка принялась действовать. Тотчас на ее подворье появились сыщики, которые в течение суток распутали преступление и нашли воров.
-- Вот ругают милицию, -- говорит пенсионерка, а ведь зря. Такой душевный человек расследовал мое дело! Фаустов его фамилия. Он мне и ночью звонил по телефону, все успокаивал, и днем прибегал, подбадривал. Волновался за меня, как сын родной. Я сразу заявила: пропавшие алюминиевые бидоны и прочая домашняя утварь -- это ерунда, горевать о таких мелочах не стану. А вот за Шерхана и Чепа пусть бандиты ответят по всей строгости закона! В новом Уголовном кодексе Украины, как просветил меня следователь, появилась специальная статья, по которой можно упечь на нары изуверов, с такой жестокостью отправивших на тот свет моих собачек.
Таким образом едва ли не впервые в отечественной процессуальной практике было возбуждено уголовное дело по статье 299 часть 1 УК Украины (»Издевательство над животными, учиненное с особой жестокостью»). По «собачьему вопросу» задержали троих ранее судимых соседей бабы Ани -- братьев Виктора и Сергея Барановых и их дружка Сергея Капитулу, предъявив им обвинение за зверское убийство Шерхана и Чепа.
-- Когда в мае прошлого года хлопцев взяли с поличным -- они как раз сдавали украденную у меня алюминиевую посуду (даже собачьими мисками не побрезговали!), -- вспоминает бабушка Аня, -- ко мне прибежала соседка, мать братьев Барановых. На колени упала, целовала мне ноги: простите, мол, ребят, заберите свое заявление! Видит, что меня не пронять, и умоляет: «Снимите с моих детей хотя бы дворняжек, а за грабеж они согласны отвечать». Это потом мне знающие люди сказали, что мелкая кража сама по себе не может служить поводом для взятия подозреваемых под стражу до суда. Под арестом моих обидчиков до вынесения приговора решили содержать именно за зверства, учиненные над Шерханом и Чепом.
Долго баба Аня не смывала во дворе засохшую кровь. Уже давно предала земле замученных псов, стала потихоньку отходить от стресса, а только опустится на старенькую хату вечер, так сразу и слышатся ей голоса убитых дворняжек: скулят, царапаются в дверь, несчастные, просят впустить и защитить.
-- Не могу одна теперь ночью в доме оставаться, -- жалуется Анна Григорьевна. -- Как только за окном начинает темнеть, хоть на стенку лезь! Приходится нанимать людей -- со мной рядом до утра «сиделка» обязательно должна находиться. Приходит то одна сельчанка, то другая подежурить до рассвета за плату в одну гривню. Я к малейшему шороху прислушиваюсь, а «дежурная» знай похрапывает. Только гривни зря трачу, на ветер пенсию выбрасываю. Что толку от таких сиделок? Иной раз наберусь смелости, дай, думаю, сэкономлю, попробую сама переночевать. Часов до семи вечера еще ничего, а дальше буквально с ума схожу. И слезы в подушку, и запах валерьянки до утра… Решила квартирантку на постой взять: денег не беру, так пусть живет. Пожила у меня одна девочка -- и быстро съехала. «Страшно, -- говорит. -- Сейчас такое время, бабушка, что от любого шороха сердце замирает, а у вас еще голоса собачьи… »
Прослышав о беде, которая приключилась с Анной Мальченко, к ней в калитку однажды постучалась совсем незнакомая женщина:
-- Я вам собачку хочу подарить!
Через минуту по двору пенсионерки уже носился щенок. На сердце у старушки потеплело: вот оно, спасение!
-- Понимаете, большую собаку-охранника мне ведь на свою пенсию не прокормить, -- объясняет Анна Григорьевна. -- А эта -- как раз то, что нужно! И дружок, и защита. Есть с кем поговорить, есть о ком заботиться. К тому же ночью звонкий собачий голосочек предупредит о любой опасности.
«Не мы представляли для собак угрозу, а они для нас»
Между тем в суде дела Анны Григорьевны шли ни шатко ни валко.
-- Представьте, -- возмущается пенсионерка, -- все трое подсудимых в один голос заявили на процессе, что мои дворняжки напали на них, мешали воровать, могли покусать и представляли серьезную опасность. Сергей Капитула даже заявил судье: мол, мы боялись собак, это серьезнейшая угроза нашему здоровью была, следовало как-то спасаться. И что вы думаете? Государственный обвинитель изменил предъявленное хлопцам обвинение, и «собачью» статью с них сняли!
После такого поворота баба Аня перестала интересоваться судебным разбирательством, полностью разочаровавшись в отечественном правосудии. Ее мнения не поколебал даже приговор -- согласно статье 185 часть 3 УК Украины, каждый из ночных визитеров получил по три года и шесть месяцев -- и то, что суд взыскал по 1 тысяче гривен морального ущерба с каждого грабителя в пользу пострадавшей.
-- Не за то они сидят, -- упрямо стоит на своем баба Аня, -- поэтому деньги их я и брать не хочу. Бандиты лишили жизни моих собачек очень жестоким способом и не стесняются заявлять, что оборонялись! Но ведь не мои собаки пошли ночью во двор к соседям и там на них напали, все было наоборот. Как же можно снять обвинение по 299 статье? Может, я старая и глупая, но никак не возьму в толк доводы подсудимых и логику судьи.
-- Я понимаю чувства Мальченко, -- сказал «ФАКТАМ» судья Чаплинского районного суда Анатолий Кузьменко, который вел «собачье» дело. -- Но юриспруденция -- дело тонкое. Если бы подсудимые признали, что у них заранее был умысел убить собак, это было бы другое дело. А в данном случае преступники действовали ситуативно. Дворняжки набросились на них, и они, опасаясь быть покусанными, предприняли упредительные меры. Поэтому суд счел законным снятие обвинения по статье 299. Кстати, апелляционная инстанция оставила наш приговор в силе, и он уже вступил в законную силу.
-- Еще бы! -- не скрывает возмущения баба Аня. -- Дураки они, эти бандиты, что ли, признать, что, мол, еще за сутки до того, как идти на дело, решили собачек прикончить! Кто же, скажите, в таком сознается?! Следователь милиции, а он по секундам изучал поведение грабителей в ту злополучную ночь, сказал мне, что они не просто убили животных, а издевались над ними -- долго и «с удовольствием». А суд в этом смысле объявил жестокую троицу «вне подозрений». Я сделала только один вывод: у нас пока еще никакого уважения к животным нет. Статья есть, жестокость есть, а вот наказать виновных невозможно.
По правде сказать, многие в Чаплинке считают пострадавшую от воров пенсионерку чудачкой: мол, какая ей разница, за что посадили бандитов, главное -- они наказаны!
-- Знаете, -- не соглашается с такой позицией сотрудник местного территориального центра социальной защиты населения Валентина Боровец, -- я не первый год ухаживаю за старыми одинокими пенсионерами, и их чувства мне понятны. Порой бабушка сама сидит на сухарях, а из пенсии просит меня купить своей собачке что-нибудь вкусненькое. Для нее дворняжка -- член семьи. Старость и так время потерь, и пережить смерть четвероногого друга в таком возрасте очень нелегко. А что касается конкретной статьи Уголовного кодекса… Думаю достаточно и того, что это дело почти год было притчей во языцех в Чаплинке, и теперь криминальный элемент хотя бы просветился: за собаку тоже придется отвечать.
346Читайте нас в Facebook
