«когда приехавший на отдых в ялту сталин узнал, что его сын василий тоже поселился в ливадийском дворце, то заявил: «ему здесь быть не положено! »
Подполковник службы госбезопасности, а ныне ялтинский пенсионер Александр Илларионович Федоренко волею судьбы стал свидетелем того, как проводили свои отпускные дни в Крыму вожди бывшего СССР. В свое время этот уникальный человек, великолепный рассказчик, и по сей день сохранивший феноменальную память (родился 25 ноября 1916 года. -- Авт. ) не только участвовал в реконструкции многих дворцовых комплексов Южнобережья, но и был комендантом госдач N1, N2, N5 и N7 в Крыму. Он видел правителей в основном в минуты отдыха, но убежден, что именно на отдыхе человек чаще всего проявляется таким, какой он на самом деле. Потому что с него спадает все величие. Если, конечно, оно не напускное.
«В 1945 году Ливадийский дворец ремонтировали около тысячи военнопленных»
-- Я давно искал человека разумного, грамотного и, главное, разделяющего мои взгляды, чтобы рассказать о тех людях, событиях, к которым в некоторой степени сам был причастен, -- признался Александр Илларионович. -- Многие, звонили, приезжали с телеаппаратурой, снимали, записывали, обещали прислать какие-то кадры, но… увы. Вот (показывает визитку) буквально на днях был у меня российский представитель журнала «Фокус». Почти все, кто мог бы меня дополнить, к сожалению, уже умерли. Те же, кто остался в живых, или ничего не слышат, или просто из-за возраста уже ничего не соображают. Нет людей, с которыми я мог бы сесть и хотя бы вспомнить о том, что пережили, поделиться сомнениями, мыслями, -- сокрушается Александр Илларионович. -- Как-то обратился к одному, чтобы уточнить какие-то факты, но он ничего не помнит. Я могу забыть, что мне надо сделать сегодня, куда пойти, кому позвонить, но то, что было 60 лет назад, помню как сейчас.
О нескольких запомнившихся ему эпизодах отдыха Сталина в 1948 году в Крыму Александр Илларионович Федоренко рассказал «ФАКТАМ».
После окончания Днепропетровского института инженеров железнодорожного транспорта Александр Федоренко участвовал в строительстве военных аэродромов на Дальнем Востоке, газопровода Саратов--Москва, а затем в 1945 году в качестве инженера был откомандирован в Крым.
-- 13 сентября 1945 года я приехал в Ялту, точнее в Ливадию, -- вспоминает Александр Илларионович. -- Сначала меня даже поселили, можно сказать, прямо в Ливадийском дворце, точнее, на его территории, там много зданий. Работы по реконструкции дворца в то время уже шли полным ходом.
-- И кто же работал? -- уточняю у собеседника.
-- Военнопленные, около 1000 человек. НКВД проверило все концлагеря для военнопленных, где отобрали высококвалифицированных строителей. Были мадьяры, немцы, чехи… Поселили их в домике, что на развилке Нижней и Верхней дорог на Нижнюю Ореанду. И каждое утро они оттуда строем, пешочком шли в Ливадию. Тогда климат на побережье был совсем другой. По Ялте всего одна машина в сутки могла пройти. Не было ни котельных, ничего. А воздух какой! Я до сих пор помню даже не запах его, а вкус! Летом в открытые окна домика, где жили военнопленные, было слышно, как они под исполнявшиеся на аккордеоне вальсы Штрауса и Шуберта завтракали. Кормили их хорошо. Все они были упитанные, красивые, молодые, подтянутые, в новой форме. Было среди пленных немало специалистов редких профессий -- краснодеревщиков, например. Чернорабочих хватало из наших солдат. Кстати, НКВД тогда даже разыскало строителей, которые в прошлом веке сооружали Ливадийский дворец. Камнетесов, мозаичников, мраморщиков. Я с ними беседовал. Сухонькие такие старички были, шустрые. Я был старшим прорабом во время реконструкции Ливадийского дворца. А в 1946-м меня перевели на восстановление Воронцовского дворца. Там тоже работали военнопленные специалисты высокой квалификации, но русские, которых отобрали в концлагерях. Во дворце мы заменяли буквально все. Свинцовая крыша вся была в дырках от снарядов. Так ее просто свернули в рулоны и заменили на оцинкованную. Полы, еще воронцовские, тоже меняли. Там линолеум лежал толщиной в несколько пальцев, но вида уже не имел. Мы долго мучились, не могли придумать, как его снять! И топором пытались, и лампами грели, и выжигали -- чего только не делали, пока содрали! Вместо него положили паркет. Много пришлось работать: оборудовать пляж, благоустраивать и озеленять территорию. Котельную также построили, во дворцах ведь тепла не было, только камины. После окончания обустройства Ливадийского и Воронцовского дворцов меня перевели во дворец Александра III. Но там работы было поменьше.
-- Наступил 1948-й год, -- продолжает А. Федоренко. -- Всех строителей -- мадьяр, немцев, чехов -- уже отправили на родину. А в конце лета в Ливадийский дворец приехал Сталин. Один. Узнал, что его сын Васька (Александр Илларионович заулыбался. -- Авт. ) тоже во дворце поселился и говорит: «Ему здес бИть не пАложено!» -- «Так он же член Вашей семьи!» -- «Не пАложено!». И всем стало ясно, что Василию надо уезжать. Сталин знал, что в Гурзуфе есть военный санаторий. Вот туда его и отправили. Хотя потом, при Хрущеве, члены семей пользовались госдачами.
«Сталин никого не принимал, никого не хотел видеть, никуда не хотел ездить»
-- Сталин -- единственный из всех правителей, с кем я не разговаривал один на один и не встречался, -- уточнил Александр Илларионович. -- Но рассказываю то, что мне довелось слышать от его ближайшего окружения. Правда, объяснительную Иосифу Виссарионовичу пришлось писать самому.
-- Сталину? Что же вы натворили?!
-- Ничего не натворили, но вопрос стоял серьезный. Сталин отдыхал очень скромно. Никого не принимал, никого не хотел видеть, не хотел никуда ездить. Я бы даже так сказал: отдыхал вместе со своей трубкой и своими мыслями. И так все полтора месяца, которые пробыл в Крыму. Единственное, что он себе позволял -- ему с Кавказа привозили воду. Ее называли по имени создателя -- вода Лагидзе.
-- Что же это за вода такая?
-- Секрет ее изготовления пытались возродить, но так до сих пор и не раскрыли. В определенный месяц, в определенный день, в определенные часы суток срывали различные ягодки -- вишню, абрикосы, персики. И в определенных пропорциях варили эту воду.
-- То есть это было что-то типа сладкой воды, компота? -- спрашиваю у Александра Илларионовича.
-- Да. Но не такой сладкой. Комендант Ливадийской дачи Филиппов был моим товарищем. Однажды он дал мне попробовать этой водички.
-- И как?
-- Стакан надо было пить минут пять, если не больше. Глоток-два сделаешь, а больше нет. Даже если бы захотел, не сможешь пить быстрее. Вас буквально распирают ароматы. Невозможно объяснить и описать чувство, которое испытываешь, когда пьешь эту воду. Помню, Филиппов смотрел, как я ее пил и улыбался.
-- То есть вода Лагидзе была сродни эликсиру и, наверное, придавала Сталину сил?
-- Она заменяла все -- витамины, вино, все…
-- Как Сталин на отдыхе одевался, купался ли? Неужели вообще был эдаким отшельником? -- уточняю у подполковника запаса.
-- Носил в основном легкий светлый френч. Нет, все у него нормально было, --- вспомнив что-то явно не для печати Александр Илларионович заулыбался.
«В моей жизни уже было много случаев, когда лишь доли секунды отделяли от смерти»
-- Так в связи с чем пришлось писать объяснительную Иосифу Виссарионовичу?
-- Как известно, во время знаменитой Ялтинской конференции Сталин жил в Юсуповском дворце -- одноэтажном, самом скромном из всех. Рузвельта поселили в Ливадийском -- в кабинете рядом с Белой столовой, где проходили все заседания. Черчиллю выделили построенный английским архитектором Воронцовский дворец, преподнеся ему таким образом кусочек его родины. И вот на отдыхе Сталин как-то говорит начальнику охраны Власику: «СлушИй, поехали туда, где мИ жИли с тобой во время конференции». -- «Поехали, товарищ Сталин». Приезжают в Юсуповский дворец, вождь заходит в вестибюль, смотрит и ничего не узнает. «ТИ куда меня привез?» -- обращается к Власику. -- «В Юсуповский дворец, где мы жили во время конференции». -- «Ничего пАдобного, я тут не жИл. Не хочу тут ничего смАтреть». Повернулся, вышел и сел в машину. Едет дорогой и говорит: «ТИ что делаешь без меня?» -- «Товарищ, Сталин… » -- «Не надо мне гАвАрить «товарищ Сталин». Я давно товарищ Сталин. Чтобы завтра в 10 утра было объяснение кто, где, когда и почему решил реконструировать дом. ПАчему я ничего не знаю, пАчему мне никто не дАлАжил?! ДАлАжите мне на бумаге!»
Вызывают начальника нашего строительно-эксплуатационного отдела Сахарова, он потом вызвал меня и главного инженера Павла Петровича Беликова и говорит (а уже конец рабочего дня): «Закрывайтесь в этом кабинете и пишите объяснительную». А его уже проинструктировали, как надо писать -- чтобы были указаны все титулы Сталина, должность, чтобы текст был с пробелом в одну строку (для удобства при чтении), чтобы вместился на одном листе (дабы не перелистывать) и чтобы все было понятно. Таков был сталинский стиль -- коротко и ясно. Закрылись мы и всю ночь писали это объяснение. Рвали, потом снова писали. А в 6 утра приехала машинистка и отпечатала написанный от руки текст. Объяснение должен был нести Иван Андреевич Сахаров. Ему выдали красную кожаную папку, куда он положил объяснение. Не знаю, читал ли он то, что мы написали, или нет, но в 10 утра потопал в Ливадийский дворец, где жил Сталин. И что мне бросилось в глаза, все, кто приехал из Москвы в Ливадию и шнырял там до этого момента, -- генералы, полковники, подполковники вдруг исчезли! Как в преисподнюю провалились! Никого нигде нет! Тихо так стало вокруг…
-- Вам было страшно в тот момент?
-- Когда Сахаров понес объяснение, никто не знал, чем все закончится. И мы стали ждать результата. Страшно не было, потому что в моей жизни уже было много случаев, когда лишь доли секунды отделяли от смерти. В такие моменты всегда возникали мысли: не может быть! Этого не должно быть! И когда Сахаров понес объяснительную, я просто ждал его. Потом он рассказал, как все было. Правда, после этого случая он неделю не выходил на работу (смеется. -- Авт. ). Говорил, что когда вышел из кабинета Сталина, ног не чувствовал, они стали ватными. Не помнил даже, как оказался за дверью. Но вышел невиновным. Войдя в кабинет, он услышал: «Товарищ Сахаров, расскажите, как это могло бИть? ВИ не знали, что я там жИл? Как же вы могли поломать дворец, перестроить все и меня даже в известность не поставить?!» На что тот ответил: «Товарищ Сталин, этого больше не будет». «ТИ мне не говори, будет не будет. Я знаю, что теперь не будет. ПАчему это так произошло?!» Все допытывался «ПАчему?!» А Сахаров только отвечал: «Товарищ Сталин, этого больше не будет». Когда Сталин понял, что от него ничего больше не добьешься, а тем более из пояснительной записки узнал, что все сделано правильно, разумно, смягчился. Ведь дворец был рассчитан на одного хозяина -- одна кухня, одна столовая и т. д. , а принимали в нем по 3--4 семьи. Когда руководители Румынии, Албании и других стран приезжали на отдых в Крым, неудобно было и обслуге, и отдыхающим. Поэтому в Москве, не знаю уж на каком уровне, решили перестроить Юсуповский дворец для проживания нескольких семей. Но Сталин об этом не знал. Потом все же согласился, что все сделано правильно, но предупредил: «Товарищ Сахаров, только имейте в виду -- надо докладывать, чтобы не создавать ненужных противоречий. А вообще, передайте своим сотрудникам благодарность и привет своим семьям и женам. Желаю вам успехов в работе. ВИ свободны».
Сталин не мог терпеть, когда в его укладе что-то меняли и не ставили об этом в известность. Даже когда дело касалось старых тапочек, которые меняли без его ведома. Что уж говорить обо всем Советском Союзе!
-- Какие тапочки вы имеете в виду? -- уточняю у Александра Федоренко.
-- Мне рассказывали эпизод из жизни вождя на подмосковной даче, -- продолжает Александр Илларионович. -- Как-то сестра-хозяйка с комендантом решили заменить Сталину стоптанные тапочки на новые. Купили и поставили возле дивана. Сталин просыпается: «СлушИйте, где мои тапочки?!» Сестра-хозяйка отвечает: «Товарищ Сталин, мы вам купили новые, те уже старые были». -- «Я вас просил об этом?» -- «Нет, не просили, мы сами». -- «А сами не смейте делать то, о чем вас не просят. Давайте мне мои тапочки». Хорошо еще, что не успели их выбросить, быстро нашли и вернули.
«Сталин не давал команду спилить все кипарисы на ЮБК… »
-- С северной стороны, недалеко от Ливадийского дворца была кипарисовая роща, -- рассказывает Александр Илларионович следующий эпизод. -- Я хорошо помню эти деревья -- старые, измельчавшие, пыльные, пожелтевшие от солнца. На фоне величественного дворца, фонтанов роща выглядела серой, невзрачной. Помню, я тогда подумал: ни к селу, ни к городу тут эти кипарисы. Тем более, что вокруг дворца кипарисов не было, они росли вдоль дорог. Шел как-то Сталин с начальником своей охраны генерал-лейтенантом Власиком мимо этой рощи и говорит: «Как на кладбище». А Власик, значит, намотал на ус и, когда Сталин зашел во дворец, тут же отдал команду: вырубить кипарисы. Сколько он приказал срубить, я не знаю. Помню только, что меня вызвали и говорят: бери необходимый инструмент, обозначь на карте всей территории Ливадийского дворца (а это примерно 130--140 гектаров) места, где растут кипарисы, укажи их высоту и диаметр. На все -- три дня. Я им отвечаю, что это очень маленький срок и прошу хотя бы помощников. «Ничего не знаем, -- приказывают, -- получил задание -- выполняй!» Раз так, думаю, я вам нарисую! Взял план и пошел. Подхожу к кипарису, на глазок определяю его высоту и диаметр и заношу в схему. Не знаю, сколько потом этих кипарисов оказалось на плане и сколько спилили, но на следующий день, после того как я сдал свою так называемую съемку, на которую не брал ни теодолит, ни нивелир, ни даже планшет, смотрю, Сошняков (был такой подполковник, бывший крымский партизан, анекдотчик, весельчак) достал где-то пилы метра три-четыре длиной и работа закипела. Пилили кипарисы лежа на земле, чтобы пенька не было видно. А поскольку надо было все сделать быстро, Сошняков поставил на «Виллисе» бочки со спиртом и огурцами, две кружки. Подъезжал на «Виллисе» к пильщикам и кто сколько хотел, столько и пил, водой запивал, огурцом закусывал. И дальше пилить. Уже на второй день доложили: кипарисов нет! Но злые языки тут же придумали, будто Сталин приказал вырубить все кипарисы на ЮБК. Но он ведь такой команды не давал, более того, на второй или третий день после той прогулки вообще уехал в Москву. И Власику уже в Москву доложили: товарищ генерал, ваше приказание выполнено. Вокруг дворца действительно все кипарисы уничтожили, по ошибке даже один или два кедра спилили. С пьяных глаз старались побыстрей. Но поговор пошел, что на всех дачах спилили кипарисы. Позже смотрю: растут они везде, никто их не трогал.
-- Но Сталин ведь хотел, чтобы в Крыму росли эвкалипты?
-- Дело заключалось в следующем, -- продолжает Александр Илларионович. -- Южнее дворца Александра III в Массандре была большая площадь земли с фонтаном и цветами. Сталин приказал высадить там эвкалипты. Он хотел, чтобы эта исключительно ценная порода деревьев, завезенная на Кавказ из Австралии, прижилась на Южном Берегу Крыма. Поначалу, в 1948--49 годах, за этими эвкалиптами еще ухаживали, а потом, конечно, забыли. Когда я был комендантом на пятой даче, у меня там рос эвкалипт. Очень хорошее дерево с мощной корневой системой, которая укрепляет склоны гор. Если бы сейчас вокруг Ливадийского дворца росли эвкалипты, кто знает, может и не сползал бы он к морю. Но смерть Сталина помешала переселению эвкалипта в Крым.
«У нас такой порядок был: если надо забить гвоздь где-то на даче, обязательно звонить в Москву»
Последний эпизод, который рассказал Александр Илларионович Федоренко, -- история появления еще одного правительственного дачного объекта в Крыму -- домика в Малой Сосновке.
-- Сталин очень любил третью дачу (бывший дворец Александра III, Массандровский), -- говорит ялтинский пенсионер. -- Часто ездил в заповедные места, где ни построек, ни машин, ни людей и лес до самой Ай-Петри. Кстати, его первый раз туда везли из Ливадии по ялтинской набережной. А при встрече с руководителем горкома он поинтересовался: «Скажите, вы всех возите по набережной или только меня?» -- «Только вас, товарищ Сталин». -- «Товарищ секретарь, передайте своим подчиненным, чтобы и товарища Сталина тоже не возили. Набережная не для машин».
Скучно ему было на третьей даче, -- продолжает собеседник. -- Как-то предложили Сталину поехать «на шашлИк». Он принял предложение. Сели на «Виллис» и по лесной дороге поднялись примерно на 700 метров над уровнем моря. Там есть место, где растут ровные-ровные сосны. Высокие, стройные, одна в одну. Хвоя как падала сотни лет, так ее никто и не трогал. Идешь, как по перине. Можете представить какой там воздух! Сталину там очень понравилось. Вдруг он говорит: «Дайте мне колИшки и топорик. Я буду мерить, а вИ забивайте колИшки!» И вот он шагами отмерял: здесь колышек, здесь, здесь и здесь. «Постройте мне маленький одноэтажный деревянный, на 4--5 комнат домик. И маленький служебный». Раз сказал -- надо выполнять. Повесили мы замки на своих кабинетах в управлении в Ливадии и начали строить. Туда же надо было подвести еще и дорогу, связь, водопровод, канализацию…
-- И при этом ничего не нарушить, наверное?
-- Не дай бог! У нас такой порядок был: если надо забить гвоздь где-то на даче, обязательно звонить в Москву -- своевольничать нельзя. Тогда бревна для этого домика нам уже готовые, ошкуренные, проолифленные привозили. Не знаю, правда, откуда. И мы к маю 1949-го домик построили, то есть за осень и зиму. Ко Дню Победы готовили Сталину подарок. Нас не отпускали даже в Ялту помыться, побриться, привести себя в порядок. Я зарос весь, вот такая бородища была. Но он, бедненький, так в этот домик и не приехал. И в Ялту тоже не приезжал до самой своей смерти. Этот домик потом попал в руки тех, чьим командиром стал Никита Сергеевич Хрущев в 1953 году. Строение улучшали, переделывали. А затем по инициативе Хрущева там было организовано место встречи руководителей соцстран и примкнувших к соцлагерю. Те из них, кто отдыхал в Крыму, в этом домике проводили совещания -- воздух чистый, никто не подслушает, обслуга на уровне!..
1421Читайте нас в Facebook
