Тем, кто после смерти хочет гореть у священного ганга на сандаловых дровах, приходится платить 10 тысяч долларов
Если бы не мой фотоштатив, напоминающий стрелковое оружие нестандартного образца, общаться с некоторыми гражданами этой удивительной страны было бы крайне проблематично. Особенно с шустрыми молодыми людьми на железнодорожном вокзале в Агре. Стоило сопровождающему отлучиться на пару минут, оставив нас с коллегой у сваленной на грязном перроне кучи дорожных сумок, как около нас сразу же «нарисовалась» компания подростков. Рассевшись парами на мешках с рисом, они пристально медитировали на наш багаж…
В заповеднике увидеть тигров не удалось, зато повсюду были стайки обезьян, которые встречаются и на улицах Дели
Вскоре к нам подошел меланхоличный торговец и стал втридорога предлагать дешевые веера из павлиньих перьев. Отделаться от него было нелегко. И неспроста: чем пуще он отвлекал наше внимание причудливыми переливами своего товара, тем уже становился круг наблюдавших за нашими вещами. Когда круг сомкнулся, в наш разговор с торговцем вмешались двое парней. Стоя в опасной близости от моего рюкзака, один, активно размахивая руками, пытался объяснить мне, что если я не куплю веер, то обижу чуть ли не весь индийский народ, а его приятель сделал попытку схватиться за рюкзак. Такой индийский юмор мне не понравился, я угрожающе поднял с пола чехол с фотоштативом и лениво почесал им за спиной. Это движение подействовало магически на подростков и их друга-торгаша, их как ветром сдуло с перрона. Через минуту наш улыбчивый сопровождающий торжественно вручил мне билеты первого класса на поезд до Дханси. Нас ожидало увлекательное путешествие в сердце Индии -- знаменитую своими храмами Любви деревню Кхаджурахо -- и в город паломничества всех индуистов и буддистов Варанаси.
От Дханси до Кхаджурахо трястись на такси по разбитым индийским дорогам четыре с половиной часа. Штат Мадхья-Прадеш, где и находятся «обетованные» храмы Любви, -- самый большой в Индии. Тут особенно ощущается многогранность индийской культуры. Веками здесь смешивались индуистские традиции, традиции джайнистов, мусульман, буддистов и даже христиан, породив неподражаемый культурный сплав. Именно в этих местах англичанин Редьярд Киплинг написал «Книгу джунглей», известную всем с детства. К сожалению, настоящих джунглей в этом штате уже не так много, а по дороге в Кхаджурахо можно увидеть лишь бедные деревушки с фикусовыми аллеями, бригады дорожных рабочих, стадо утрамбовочных машин вместо слонов и рощицы жалких, высохших под беспощадным солнцем остатков тропической флоры. Но впечатление того, что мы попали вглубь Индии, все же не отпускало ни на минуту.
В поисках джунглей я соблазнился предложением менеджера индийской туристической компании «Сита-тур» прокатиться на джипе по национальному парку Панонна. В парке стояла дикая засуха, экзотической чащи как таковой не наблюдалось, а молодой лесник в камуфляже гордо тыкал пальцем в стайки обезьян, которых в изобилии можно видеть и на улицах Дели, Джайпура и Агры.
-- У нас в заповеднике есть целых шесть тигров, -- бодро проговорил он, почувствовав мое разочарование.
Тигров за пять часов экскурсии встретить так и не удалось. Видимо, не нравятся им туристы.
Компенсировала мое разочарование веселая ситуация, в которую угодил мой друг-журналист на привале у лодочной станции. Вечерело, и река наполнялась розовым светом. На этом романтичном фоне к шалашу, где мы расположились, вели после купания кормить слонов. С детскими возгласами: «Ой, слоненок! Хочу погладить!» -- приятель побежал навстречу животному. Слоненок размером с крупного теленка решил разделить радость журналиста и, приветственно подняв хобот, так же резво бросился к нему. Смело боднув незнакомца плоским лбом, он довел его до крайней степени туристического экстаза. Еще немного, и от переизбытка чувств они бы катались в пыли по земле, почесывая друг друга (один -- хоботом, другой -- рукою) за ушами. Двум погонщикам пришлось силой оттягивать невменяемого детеныша от такого же человека, которого уже не на шутку испугали слоновьи ласки. После этого к нам вывели из шалаша странного высохшего дедугана со скаутским галстуком на шее и сказали с намеком: «Ему уже за 90, он всю жизнь не пил алкоголь, не ел мясо, а только курил марихуану, потому так хорошо и сохранился!».
Но марихуаны нам уже не хотелось — и без того было весело.
В храмах Любви индийцы до сих пор проводят свадебные ритуалы
В архитектурный комплекс храмов Любви мы попали как раз в сезон индуистских свадеб. У единственного до сих пор действующего храма Любви -- Матангешвара Махадева -- прямо на земле расселись разодетые в цветные праздничные одежды родственники жениха и невесты. Звенели колокольчики, били барабаны. В самом храме творилось что-то загадочное и веселое, но внутрь нас не пустили. На свадьбу пришлось смотреть через колючую проволоку, отделяющую религиозную часть комплекса от туристического. Единственное, что отчетливо запомнилось, -- это тысячи цветочных лепестков, кружащихся под сводом Махадева, заводная ритмичная музыка и томный блеск в глазах выходящих из храма индийских женщин.
Храмы Любви открыл миру английский инженер Барт. Именно он, путешествуя в середине 19 века по лесам Северного Декана, случайно наткнулся на деревушку Кхаджурахо, окруженную сказочными храмами. Они были построены раджпутрской династией Чанделла на протяжении X и XI столетий. Всего он обнаружил 86 храмов, но до нашего времени сохранилось только 22. Ежегодно десятки тысяч паломников спешат сюда, чтобы открыть для себя сладострастный мир тантрической скульптуры, в которой отразились и жизнь, и быт, и верования и, что привлекательней всего для туристов-обывателей, сексуальные техники древних индийцев. Сегодня тут еще можно увидеть, как индийские жены накануне соития со своими мужьями преклоняются перед каменным лингамом (фаллический символ. -- Авт. ) Шивы, вымаливая у него благословения для новой жизни в их утробе. А внимательно всмотревшись в застывшие в интимных танцах изображения на стенах, даже самый искушенный плейбой может почерпнуть для себя много нового в сложных позах и приемах, которыми пользовались в средневековье тантристы для удовлетворения страсти сразу нескольких женщин. Некоторые откровенные сюжеты этих барельефов гиды не рекомендуют показывать детям до 16 лет. Ведь тут, кроме всего прочего, можно увидеть и зоофилические сценки.
Женские фигурки внутри храмов натерты до масляного блеска. Я не удержался и тоже положил руку на одну из скульптур. Удивительно, но камень в темном и прохладном помещении хранил нежное тепло человеческого тела.
Варанаси -- особенный город. Родиться здесь -- большая заслуга, а умереть -- еще большее счастье
Говорят, что, если вы хотите ощутить Индию вне времени, такой, какой она была еще несколько тысяч лет назад, нужно ехать в Варанаси (Бенарес), в котором сконцентрирована сама сущность индийского духа. Это город тысячи храмов и тысячи религий, его призрачные улицы сплетаются в таинственные лабиринты, скользкие коридоры которых выводят вас к священной Ганге (на хинди река Ганг -- женского рода). Тут на древних гхатах (ступенях) сжигают умерших индийцев, развеивая их пепел над рекой, и тут же живые окунаются в воду, благодаря ее за жизнь и исцеление. На гхатах в утреннее время можно увидеть паломников со всей Индии. В ярких оранжевых одеждах они могут прошагать по нескольку сотен километров под знойным солнцем или проливными дождями в Варанаси, чтобы поклониться реке, смывающей все грехи, вытекающей из головы самого Шивы -- бога-разрушителя и бога-создателя. Тут проходят омовение и нищие, и больные, и здоровые, и богатые. На гхатах все равны перед водой и огнем.
Для индусов Варанаси особенный город, родиться здесь -- большая заслуга, а умереть -- еще большее счастье. Потому и везут сюда каждый день умирать стариков из Дели и Бомбея, Калькутты и Мадраса. И те в гостиницах смерти -- мрачных зданиях, грозно возвышающихся над рекой, -- ждут своего часа. Часа, когда их тело понесут на бамбуковых носилках по узким грязным улочкам к гхатам, в последний раз опустят в Ганг и положат на высокое ложе из дров. Сегодня, как и много веков назад, индийцы верят, что душу сожженного над Гангом ждет благополучное перерождение. У тех же, кто хочет быть сожжен с особыми привилегиями, всегда есть выбор. К примеру, дров, ведь гореть-то можно на обыкновенных пальмовых поленьях, а можно и на сандаловых дровах, правда, на последних -- за 10 тысяч долларов.
Наша попытка снять ритуал сожжения оказалась не очень удачной. Со всех сторон к нам бросились люди. Они вежливо просили удалиться. Особо настойчивый индус, слишком сильно ухватившись за мой объектив во время съемки, сломал его. Ритуал пришлось снимать с лодки. Вокруг нас плавали трупы обгоревших стариков и барахтались счастливые дети…
После мистической утренней прогулки вдоль пылающего берега Ганга мы отправились к Золотому храму. По легенде, сюда в годы основания Варанаси (а некоторые ученые поговаривают, что городу не меньше 3 тысяч лет) с Гималаев спустился белоликий пятирукий Шива и жил одно время под человеческим именем Вишванатх. Потом и появился одноименный храм, который разрушили мусульмане, а на его месте построили мечеть. Тогда, по преданию, Шива переселился в пруд около мечети, который стали называть Прудом знаний. Рядом отстроили Вишванатх и увенчали его купол медными пластинами, покрытыми шестьюстами килограммами чистого золота.
Двадцать лет назад из-за соседства двух святынь тут начались индуистско-мусульманские погромы, и сегодня весь район Золотого храма контролируется войсками и полицией. Повсюду блок-посты, вооруженные солдаты, а прямо на улицах рамки металлодетекторов, как в аэропортах. Когда мы проходили контроль, полицейские забрали у нас фотокамеры и перочинные ножи и выделили нам провожатого. На этой территории находиться без местного не положено. В итоге провожатый оказался обыкновенным торговцем из лавки шелковых тканей, куда он сразу же привел нас и стал настойчиво впихивать свой товар. Многие туристы, опасаясь терактов (страху нагнетают военные и подобные нашему «провожатые»), безоговорочно и не торгуясь покупали первую попавшуюся парчовую шаль и быстренько убирались восвояси. Нам же весь индо-мусульманский конфликт Варанаси, откровенно говоря, показался сильно раздутым. Прежде всего, ради выгоды туристического бизнеса. В сам Вишванатх туристов не пускают, и загадочную службу (пуджру) в доме Шивы нам пришлось рассматривать в маленькое оконце у самой земли. Из всего таинства индуистской пуджры нашим глазам досталась лишь пара грязных пяток, ритмично отплясывающих под странноватые напевы брахманов.
Гораздо интереснее был вечерний ритуал поклонения реке, когда на фоне темного неба семеро молодых брахманов исполняли над Гангом свои па, покачивая в руках пылающими сакральными люстрами и лампами. Я так увлекся съемкой, что не заметил, как оступился и разнес в щепки какую-то древнюю лежанку, на которой несколько веков медитировали поколения йогов-паломников. И снова стал жертвой наезда местных фанатиков. В этот раз, чтобы мне не сломали второй объектив, пришлось прибегнуть к ненормативной лексике. К счастью, то короткое словцо, на которое у нас обычно отсылают в состоянии особой нервозности, местные жители восприняли как благословение и очарованно застыли передо мной с поднятыми руками. Воистину, могучий у нас и общий -- индоевропейский язык! Вечерний ритуал я все же отснял.
P. S. За помощь в подготовке этого материала редакция благодарит авиа-компанию «Аэросвит», украинского туроператора «Топ-тур» и его индийского партнера туристическую компанию «Сита-Тур».
216Читайте нас в Facebook
