«выпроводив сына в школу, я родила младенца и, чтобы он поскорее умер, не стала перевязывать обрезанную пуповину. Лежала и ждала, когда дитя истечет кровью»
Валентина принципиально рожала своих детей вне стен роддома. Каждый раз на предложение сельского фельдшера обратиться к гинекологу, встать на учет и пройти дородовый патронаж, она со смешком отвечала: «Беременность -- не болезнь, зачем мне врачи?» Роды, считала Валя, -- дело интимное. Что же касается появлявшихся на свет Валиных детей, то тех, кто родился после Юли и Илюши, никто никогда не видел…
Путаные объяснения роженицы насторожили местного фельдшера
У женщины, которая в небольшом селе Ильинка, что в семи километрах от всемирно известного заповедника Аскания-Нова, стала причиной самого громкого скандала за последние несколько лет, простое милое лицо, пушистые пепельные волосы -- такой себе ангелочек с чистыми светлыми глазами. Однако именно этому «ангелочку» принадлежит следующее признание: «Родила я быстро, потом перерезала пуповину, но не стала ее перевязывать -- хотела, чтобы младенец истек кровью и умер от кровопотери. Лежала рядом, ждала. Но ребенок вдруг закричал. Испугавшись, как бы нас не услышали, я задушила мальчика… »
-- Роженица на учете у гинеколога не состояла, -- рассказывает заведующая Ильинским фельдшерско-акушерским пунктом Валентина Самарская. -- Заметив, что Валентина Пекарь в очередной раз беременна, я спросила, когда ей рожать, но в ответ услышала: «Не знаю». Было это зимой, а в первых числах мая, в поминальный день, сельчане отправились на местное кладбище и встретили там Валентину. Она была уже без живота. Меня это встревожило. Зашла к ней домой -- поинтересоваться, где ребенок. Женщина мне спокойно объясняет, что произвела на свет мальчика весом 2200 в соседнем Новотроицке, там, мол, и написала отказ от сына. Хорошо, проверим, говорю, а она спокойненько соглашается. Перезвонили в новотроицкий роддом и узнали, что беременная по фамилии Пекарь к ним не поступала…
Пока сельские медики проверяли легенду Валентины, та поняла что с минуты на минуту может быть разоблачена, и предложила фельдшеру иную версию: дескать, ребенок родился дома, слабенький, недоношенный, поэтому пришлось срочно нести его в ближайшую больницу, но по дороге младенец умер.
-- Несколько лет назад Пекарь родила, как всегда, дома, и когда я пришла осмотреть младенца, то ужаснулась: состояние крохи оказалось столь плачевным, что довезти его живым в больницу мы не успели, -- продолжает Валентина Самарская. -- Я была почти уверена, что мамаша специально что-то делала, чтобы умертвить своего малыша еще в утробе (новорожденный был неестественно бледным), но поднимать шум тогда не стала. А через год Валентина Пекарь опять ждала пополнения в семье, но накануне родов из села исчезла. Примерно через месяц она объявилась и сообщила, что родила в соседнем районе мальчика, но там же от него и отказалась. И снова никто не стал проверять, так это или нет…
На сей раз путаные объяснения роженицы насторожили сельского фельдшера настолько, что она вызвала участкового инспектора милиции.
-- После недолгих отпираний Пекарь заявила мне, что новорожденного ребенка она… задушила, -- рассказывает старший лейтенант милиции Владимир Олищук. -- В тот же день, ближе к вечеру, призналась, что отнесла мертвое тельце на кладбище в Асканию-Нову и там закопала. Однако показать могилу сына подозреваемая категорически отказалась. На самом деле Валентина выбросила ребенка в туалете на автостанции. Юлила, отпиралась, а показать, куда дела мертвого младенца, все же пришлось.
Люди из окрестных сел едва не устроили над детоубийцей самосуд
Говорят, когда следственная группа вывезла Валентину на воспроизведение обстоятельств преступления в Асканию-Нову, пассажиры -- люди из окрестных сел -- едва не расправились с ней прямо на автостанции.
-- Уедь Валентина из села на какое-то время, как это было раньше, да возвратись, как ни в чем не бывало, ей снова все сошло бы с рук, -- уверена фельдшер Самарская. -- Но в этот раз на руках детоубийцы защелкнулись наручники. В отношении Пекарь было возбуждено уголовное дело по статье 117 УК Украины (»Умышленное убийство матерью своего новорожденного младенца»).
Страшная правда стала для села громом с ясного неба. Люди не скрывали негодования. Не в силах пережить обрушившийся на семью позор, мать Валентины спешно выехала к сестре в соседний район. Оставив внуков под присмотром дедушки, она строго-настрого приказала никому нос со двора не казать, да разве удержишь дома сорванцов в теплый майский день?
-- Стоило мне выйти на улицу, -- рассказывает дочь Валентины Пекарь, 11-летняя Юля, -- как подружки начинали меня дразнить.
Не понимая до конца, что в самом деле произошло, Юля все же изо всех сил выгораживает и защищает маму.
-- Девочке тоже есть за что на нее обижаться, -- говорит мать Валентины Пекарь Капитолина Кузьминична. -- Валино первое замужество оказалось недолгим, так что Юлечку я забрала к себе совсем крохой. От второго брака у Вали Илюшка родился. Как по мне, оба зятя были неплохие, однако жили молодые через пень-колоду, потому и развелись. Дочка в Илье души не чаяла, а Юле даже конфету, бывало, не даст. Она и жила-то с Ильей отдельно, все надеялась устроить личную жизнь, старшую же внучку я сама растила. А эти дочкины беременности последних лет… Думаете, я ее не ругала? Сама за руку к врачу отвела, тот бесплатно предлагал спираль поставить, но она не соглашалась. Не знаю, может, надеялась, что беременность поможет удержать любимого мужчину, спасти отношения. Или другое возьмите: для любой женщины роды -- всегда небезопасная, полная риска ситуация. Даже врач никогда не знает, как она сложится, поэтому хочется, чтобы рядом в такие минуты был живой человек, помог в случае чего. Валя же, наоборот, всех выпроваживала, запиралась на семь замков, и даже я, хоть и жила в пяти шагах, никогда не знала о том, где и как она разрешалась от бремени. Но разве мог кто подумать, что она выкинет такое?!
В тот день, 2 мая, отправив Илюшу в школу, Валентина стала готовиться к родам. Собрала старые простыни, устроила удобное ложе, положила рядом ножницы. Ни белье, ни инструмент не нуждались в стерилизации -- Валентина решила уничтожить новорожденного, которого хоть и носила в себе долгих девять месяцев, но человеком не считала. Поэтому и в том, что намеревалась совершить, большого греха не видела. Одним словом, когда Илья после уроков прибежал домой, его задушенный братик лежал… упакованный в пять целлофановых пакетов под кроватью.
Отшагав через четыре часа после родов семь километров, Валентина сидела на лавочке у автостанции, дожидаясь, когда пассажиры разъедутся и начнет смеркаться. Затем вошла в туалет и опустила свою ношу в выгребную яму. Домой возвращаться не стала. Тут, в Аскании, жили ее друзья, у них и заночевала, чтобы утром всем вместе пойти на кладбище -- назавтра был поминальный день.
Подсудимая не стала юлить и выгораживать себя
В селе, безусловно, обсуждается, от кого забеременела женщина, так жестоко поступившая со своим младенцем.
-- Я знаю, -- улыбается Юлечка. -- Дядя Вова покупал мне шоколадки, маме деньги приносил. Раньше, когда я просилась, чтобы она взяла меня к себе жить, отвечала, что нет денежек на хлебушек, а когда к ней стал приходить дядя Вова, пообещала, что скоро мы будем все вместе! И я ждала…
Ждала, очевидно, и Валентина -- всю зиму жених осаждал ее маленькую квартирку на втором этаже. Брачные планы расстроила весна: отец ребенка уехал на заработки и забыл о своих обещаниях. Шли месяцы, он молчал, а прерывать беременность было поздно. Третьего ребенка-безотцовщину женщина заводить не решилась…
Так уж вышло -- бабушка не любила Илью, Юле не хватало маминого тепла, маму не любил дядя Вова, а хуже всех пришлось тому, маленькому, которому даже имя не успели дать, -- ему вообще ничего не полагалось в этом мире.
Адвокат Валентины свою защиту построил на том, что мать проявила жестокость к ребенку в состоянии послеродовой горячки, когда отчета в безумных действиях отдавать себе не могла. Суд не согласился с этими доводами. Да и сама подсудимая не стала юлить и выгораживать себя. Мол, что сделала, то сделала, нужно иметь мужество ответить.
«Мамочка, прости, -- написала Валентина Капитолине Кузьминичне из СИЗО. -- Как жалею я сейчас о том, что натворила! Какая я идиотка! Ты, наверное, презираешь меня. Нет у меня права просить тебя о чем-либо, и все же… Не обижай Илюшу, береги детей».
Об Илье -- речь отдельно. Сейчас решается вопрос о том, заберут мальчика в интернат или он останется под опекой бабушки. С той минуты, когда он увидел, как милиция увезла маму, восьмилетний Илья стал неуправляемым: украл дома сто гривен, распотрошил передачу, приготовленную для мамы, -- вытащил оттуда сладости и съел.
-- В интернат? Я не против, -- задиристо говорит пацаненок. -- Тут мне плохо без мамы. Меня никто не любит.
-- А бабушка? -- не соглашаюсь я.
-- Бабушка любит меня, когда пьяная, -- отвечает мальчишка. -- А пьет она редко…
После ареста мамы в жизни ребенка произошла еще одна печальная перемена. Отец Ильи всегда забирал его к себе на летние каникулы, хоть у него теперь другая семья. Опасаясь, как бы бабушка после вынесения Валентине приговора не отдала ему мальца насовсем, отец спешно написал отказ от сына. Узнав об этом, мальчишка побил свою сводную сестричку -- годовалую папину дочку, после чего был со скандалом выставлен за дверь. Он то и дело порывается идти искать маму, тоскует по ней и готов надавать тумаков каждому, кто пытается хотя бы намекнуть на майские события в их доме.
-- Жалко Илью, -- качает головой директор местной школы Ирина Бова. -- Ребенок растет в нелюбви и от этого становится жестоким. В бабушкином доме любят только Юлю. Он и ворует-то не из вредности, а потому, что голодный. А что касается интерната… Казалось бы, да, мать, которая подарила жизнь ребенку, чтобы через минуту ее же и отнять, не имеет права вообще называться матерью и воспитывать детей. Но они ее любят, ждут. Говорят, в письме детям из тюрьмы Валентина пообещала, что сделает все возможное и невозможное, лишь бы примерным поведением заслужить уменьшение срока и скорей вернуться к сыну и дочке.
Чаплынский районный суд приговорил мать-убийцу к трем годам лишения свободы.
-- Это на первый взгляд простое уголовное дело слушалось тяжело, -- комментирует приговор председатель суда Валерий Томашевский, который рассматривал это дело. -- Судили мать, которая родила здорового доношенного ребенка и, не успев даже разглядеть, кто появился на свет, тут же забрала у него эту жизнь… Я сам отец троих детей, поэтому входить в зал, куда конвой вводил Валентину Пекарь, мне было по-человечески трудно…
Читайте нас в Facebook
