«да нас хоть сейчас в книгу рекордов гиннесса! Кому, скажите, приходилось плавать на таком длиннющем корабле, нос которого находится в болгарии, а корма -- в украине?! »
В минувшую среду, 17 сентября, в порт Херсона вошла часть сухогруза «Славутич-7», разломившегося в 40 милях от мыса Сфынту-Георге (Румыния) неделю назад. Попавшее в жестокий шторм суденышко в считанные часы лишилось хода и стало игрушкой волн. Приняв сигнал SOS, десятки кораблей поспешили на помощь терпящим бедствие, но шторм вынудил всех вернуться. Надежды справиться с ситуацией собственными силами у экипажа тоже не оставалось
«Скрежет ржавого железа будет стоять у меня в ушах до конца дней!»
По словам прибывших в Херсон моряков (в составе экипажа «семерки» 14 человек, в их числе одна женщина), хуже дня 12 сентября в жизни этих людей, проболтавшихся добрую половину суток в осеннем море на обломках родного корабля, ничего не было.
-- Ощущения отвратные. Слава Богу, никто не погиб! Хочется одного: поскорее на берег -- и забыть все, забыть! Я чертовски рад убраться с нашего разбитого корыта! -- Мой собеседник категорически не желает назвать свое имя, после каждого слова напоминает: никаких интервью! Он не слишком уверенно стоит на ногах, но то и дело подчеркивает. -- Я трезв, как лошадь на похоронах. Теперь все позади, можно себе позволить
Потрепанные штормом, как и их суденышко, люди выглядят устало, наотрез отказываются общаться: шок от пережитого потрясения еще не прошел.
-- Мечтаю отоспаться! -- трет глаза судовая повариха Виктория. -- Минувшая ночь, когда нас допрашивали члены государственной комиссии да прокуроры, скажу вам, выдалась похлеще той, что в море пережили. С нами разговаривали так, словно мы преступники. Будто мы эти корабли строили и в море посылали!
Суда типа «река-море» и в самом деле попадают в передряги чаще других. Серия «Славутичей» давно «прославилась» тем, что время от времени половинки разломанных штормами сухогрузов собирают по всему Черному морю, восстанавливают и вновь отправляют трудиться. Аналогичный нынешнему случай произошел со «Славутичем-16»: сначала в Севастополь на буксире вернулась корма теплохода, а через несколько дней -- носовая часть. В Украине к подобному привыкли, аварии такого рода стали обыденностью.
-- Да ну, что вы! Как к такому можно привыкнуть? -- не соглашается Виктория. -- Скрежет ржавого железа, когда носовая часть ходит туда-сюда и вот-вот оторвется, будет стоять у меня в ушах до конца дней!
-- Не могли уже дождаться, когда она наконец оторвется! -- добавил второй штурман.
«Семерка» специализируется на металлоломе, возит его за границу, за что получила обидное прозвище старьевщика. В этот раз сухогруз пустым возвращался из Турции в Запорожье, чтобы с новой порцией ржавого металла отправиться по привычному маршруту. В полдень 12 сентября во время шторма в корпусе судна появилась трещина.
-- Экипаж попытался укрепить участок разлома, снизить нагрузку на поврежденную конструкцию, -- рассказал «ФАКТАМ» заместитель генерального директора акционерной судоходной компании (АСК) «Укрречфлот» Георгий Москаленко (именно этой компании принадлежит судно). -- Трещина в средней части корабля появилась, вероятнее всего, из-за того, что судно длиной более 105 метров попало на гребень волны -- она и надломила корпус. Повреждение вначале было небольшое. Но шторм усиливался, постепенно волны стали достигать четырех метров. К несчастью, пошла восточная зыбь, это усугубило ситуацию. С момента появления трещины до того времени, когда сухогруз окончательно переломился пополам, прошло семь часов.
-- Представьте: стоим на мостике, который приобрел дифферент (крен. -- Авт. ) 40 градусов, -- говорит помощник капитана. -- Трещина дошла до палубного настила, волны вовсю ходят под палубой. Корабль стал напоминать переломанный карандаш и потерял управление. Бросить якорь нельзя: в той части моря проложен подводный нефтепровод. Нас бросает из стороны в сторону, как ореховую скорлупу. Листы обшивки грохочут, кормовая и носовая половинки то соединяются, то расходятся, как меха гигантского баяна. Время близится к полуночи. Мы посылаем SOS, но никто на помощь не торопится.
«Судно-спасатель стояло рядом, дожидаясь, когда оторвется наша носовая часть»
-- На самом деле район, где произошло ЧП, довольно оживленный -- там, как на хорошей трассе, -- уточняет руководитель Запорожского представительства АСК «Укрречфлот» Григорий Манойло. -- Аварийный штаб нашей компании связался с капитанией порта Констанца, и всем судам, находившимся поблизости, было предложено поспешить к терпящим бедствие украинцам. В район бедствия тотчас отправились сразу несколько румынских кораблей, в том числе большие морские буксиры, но шторм вернул их обратно. Далеко не каждое судно способно оказать помощь другому в условиях шторма.
Тем временем положение «Славутича-7» становилось все более безнадежным. Потерявший всякое управление искалеченный корабль несло по бушующему морю. Экипаж сообщал на берег: делаем все возможное. Но надо было только ждать. Ждать и ничего более. Когда нос оторвется, накренившаяся кормовая часть выравняется, тогда и ситуация, как говорится, встанет с головы на ноги. А до этого люди ничем не могли себе помочь.
-- Недалеко виднелись нефтяные вышки, -- вспоминают моряки. -- Мы обратились к нефтяникам, они тоже стали передавать наш сигнал бедствия. Поймите, у экипажа не оставалось надежд справиться с бедой собственными силами.
В 18. 30 на спасение соотечественников отправился теплоход «Днепр-4», а вскоре искать терпящих бедствие стал наш «Механик Черевко». Два этих экипажа упорно пробивались сквозь шторм, и около полуночи с «Механика Черевко» заметили красные ракеты, которые пускали на сухогрузе.
-- Я не разрешал капитану «Механика Черевко» близко подходить к нам до тех пор, пока носовая часть нашего корабля окончательно не оторвется, -- рассказал «ФАКТАМ» капитан потерпевшего бедствие сухогруза Петр Васильевич. -- Опасно было. И только когда «семерка» распалась на две части, все облегченно вздохнули: теперь на остаток «Славутича» можно было заводить буксирные тросы. Наша носовая половина пошла за волной, а весь экипаж собрался на кормовой части. Мы отработали назад и прикрепились к судну-спасателю.
Через несколько часов то, что осталось от сухогруза, в сцепке с «Механиком Черевко» встало на якорную стоянку в двух милях от румынского берега. Холод, ночь, волны, страх -- вся трагическая одиссея, похоже, была позади: кто-то мечтал о горячем душе, кто-то о кружке пива. А в это время от берегов Днепра к месту аварии отправился буксир «Могучий». Он и доставил 17 сентября спасенных моряков на обломке «Славутича-7» в Украину. Половина Херсона высыпала посмотреть, как «Могучий» тянул за собой и поставил на верхнем рейде поперек реки похожее на убитого кита чудовище.
И только днем 14 сентября, больше чем через сутки после разыгравшихся событий, удалось обнаружить оторвавшуюся носовую часть -- она оказалась выброшенной на болгарский берег в районе мыса Калиакра.
Причина аварии -- форс-мажорные обстоятельства?
Возглавляемая председателем государственного департамента морского и речного флота Геннадием Скворцовым комиссия по расследованию обстоятельств и причин аварии заседала несколько дней. И все это время журналистам запрещали встречаться с членами экипажа «семерки». Даже когда заместитель генерального директора АСК «Укрречфлот» Георгий Москаленко предоставил в распоряжение корреспондента «ФАКТОВ» служебный катер и помог добраться до стоящей на рейде половинки судна, там не дали «добро» подняться на борт.
-- Нам не разрешают общаться с прессой, -- игнорируя все мои аргументы, упрямо стоял на своем старпом.
Кто именно наложил этот запрет, выяснить так и не удалось. И на берегу, уже вдали от начальства, члены экипажа все равно отказывались называть свои имена, из них с трудом удавалось вытащить два-три слова. Я уже уходила из порта в Херсоне, где на сумках с вещами сидели члены экипажа «семерки», ожидая микроавтобус, который должен был увезти их домой (почти все моряки из Запорожья), когда услышала сзади торопливые шаги.
-- Минуточку, -- остановил меня один из членов экипажа сухогруза. -- Скажите, вы не интересовались выводами государственной комиссии? Они вам еще не назвали причину аварии?
-- Предварительно да. А в чем дело? -- не могу понять, куда клонит собеседник.
-- И что же это за выводы? Как обычно, форс-мажорные обстоятельства: ветер, шторм, волна-разбойница?
-- Примерно так, -- улыбаюсь, хотя и понимаю, что молодой человек отнюдь не настроен шутить.
-- Я вам назову иные причины, -- доверительно берет меня за локоть моряк. -- Несколько лет назад у нас стала действовать такая система: из пункта А в пункт Б корабль должен прийти за 10 дней. Если путь продлится хоть на час дольше, этот час нам не оплачивается. Бывает, что в девятибалльный шторм настоящие морские суда стоят в порту, прячась от непогоды, а хлипенькие «речники», которые конструировались в свое время совсем не для моря (для них и пять балов уже смертельно), лезут в самую бурю: а как же -- семью кормить надо, деньги зарабатывать, за простой не платят.
Я однажды на другом судне -- таком же, как «семерка», -- шел в Португалию. В районе Корсики сильнейший шторм. Пережидаем день, два, три Капитан собирает экипаж и спрашивает: «Что делать? Если даете «добро», пойдем потихонько, а сам я рисковать вашими жизнями не имею права». И что вы думаете, кто-то не согласился? Пошли!
Вслед нам моряки других стран у виска пальцем крутили. Ведь гибнем-то за копейки, они это прекрасно знают. Понимаете, «речникам» предписано не удаляться от берега дальше, чем на 20 миль. Да где там! Наши идут напрямик, чтобы время сэкономить. Какая безопасность?!
-- Или другое возьмем, -- торопясь, словно боится не успеть, продолжает моряк. -- Из этих ржавых обломков, часть которых притащили, а часть еще притащат, в Запорожье вновь будут восстанавливать судно. Ему почти 20 лет! Дешевле выбросить, поверьте. Но если сварим нос с кормой и вновь выпустим в море, то случившееся назовут аварией, а если в лом пустим, то -- катастрофой, что повредит имиджу компании.
Так что денег на восстановление жалеть не будут. Кстати, совсем недавно, еще и месяца не прошло, произошел взрыв на судне, которое тоже принадлежит нашей АСК, и ремонтировалось тут, в Херсоне. Одновременно велись покрасочные и сварочные работы, что запрещено категорически. ЧП унесло жизни четырех человек. Все опять же из-за экономии: рабочих в спину подпихивали: скорей, скорей!
В компании экономят на всем, и зачастую человеческая жизнь оказывается дешевле материальных ценностей. А мы молчим, терпим, боимся работу потерять. Поэтому журналистов и не пустили на «семерку». Да люди и сами не горят желанием беседовать с вами: правду не скажешь, а врать тошно Похожее положение и в других судоходных фирмах: закупают, скажем, в России отходившие свой ресурс и выброшенные «речники», которые по пять лет на помойках валялись как списанные, ржавели. Наши подмарафетят, назовут «Лилиями», «Натальями» и отправляют в Средиземное море. И вот что в результате выходит: тонут суда, ломаются на части. Ну да пусть комиссия разбирается
Мой собеседник, намереваясь что-то сказать еще, вдруг безнадежно махнул рукой и ушел. Даже не попрощался. Лента на диктофоне крутилась, записывая удаляющиеся шаги. И почему-то рассказ моряка вдруг показался мне гораздо мрачнее того, что произошло осенней ночью 12 сентября у берегов Румынии
Читайте нас в Facebook