«как только получили пенсию, докупили еще пять мешков картошки. Теперь уж точно с голоду не помрем! « -- говорят супруги шкабеневы из херсона, приютившие у себя 19-летнюю женщину с новорожденным ребенком
Последнее лето Таня Иванеева провела в страхе и тревоге. Она готовилась стать мамой. При этом жила в скверике у кинотеатра и давно забыла, что такое мягкая постель. Коротала ночи где придется. А встать на учет в поликлинику Таня не могла -- для этого нужна была херсонская прописка. Но у девушки не было ни единого родного человека…
«Мне нужно помогать маме собирать окурки», -- пожаловалась бабушке Лиде маленькая Юля
Херсонские пенсионеры Сергей Егорович и Лидия Ивановна вот-вот отпразднуют золотую свадьбу. Говорят, нельзя пережить чужое горе -- каждому дано свое. Но эта пара со скромным положением и совсем небольшим достатком почему-то всегда первой оказывалась там, где была нужна их помощь. За это Шкабеневы пользовались уважением окружающих.
-- С мужем мы живем уже 48 лет, -- говорит Лидия Ивановна. -- И хотя своих детей нам Бог не дал, в доме всегда были ребятишки. В молодости помогали сестре поднимать сыновей -- племянники в нашем доме, можно сказать, выросли. Потом случилось несчастье -- один из парней, уже женившись, погиб. Заботу о его супруге и двух малютках мы с дедом взяли на себя.
Без малого полтора десятилетия назад в жизни Шкабеневых произошло еще одно событие: к ним прибилась чужая девочка. «Бабушка, я уже два дня ничего не ела», -- пожаловалась она Лидии Ивановне.
Стоит ли говорить, что сердобольная пенсионерка взялась опекать малышку. Они подружились, стали вместе ездить к Шкабеневым на дачу. Попытки Лидии Ивановны узнать что-либо о жизни девчушки пугали последнюю, и она реже заглядывала в гости. «Меня мама к тебе не пускает, -- сказала как-то маленькая Юля своей старшей «подружке». -- Нужно дома помогать».
Поинтересовавшись, не может ли она чем-то помочь, бабушка вдруг услышала: «Тебе нельзя, это стыдно: я хожу окурки собирать. А ночью гоняю за водкой».
-- Однажды малявка прибежала в слезах: «Мамка велела тебя привести!» -- вспоминает пенсионерка. -- Я пришла и увидела необыкновенно красивую женщину, только очень опустившуюся. Ей было плохо, и я вызвала врача. Осмотрев больную, доктор отвел меня в сторонку и предупредил: «Ребенка тут оставлять опасно -- у мамаши белая горячка, она не может контролировать своих действий».
… Лидии Ивановне пришлось досматривать несчастную -- больше просто некому было. Похоронив женщину, она получила в наследство Юльку, а вместе с ней старую развалюху на окраине Херсона. Дед Сергей, профессиональный строитель, принялся за дело, и скоро на месте мазанки появилась аккуратная трехкомнатная изба, куда и вселились двое пенсионеров. Свою однокомнатную квартирку они сдали в аренду. Старики с энтузиазмом взялись за воспитание приемной девочки.
«Мы заглядывали под каждый кустик, пытаясь найти Таню», -- вспоминают супруги
Юля выросла, отлично окончила школу, прошлым летом поступила в училище. Девочка мечтает стать программистом.
-- Под метр девяносто вымахала, пришлось в доме потолки поднимать! -- ворчит дед Сережа. Но под напускным недовольством хозяину не удается скрыть, как гордится он своей красавицей… дочкой, внучкой, правнучкой… Кем приходится Шкабеневым воспитанница? Да и важно ли это, если они так дороги друг другу.
-- Прошлой весной наша Юля познакомилась с Танечкой, -- продолжает Лидия Ивановна. -- Один раз пришла к нам в дом новая подружка, второй… Застенчивая, старается не надоедать чужим людям. Словом, она нам понравилась. А когда узнали, что девушка сирота, и вовсе растаяли. Сергей-то мой -- детдомовец. Как-то раз летом Юля гуляла вечером, пришла домой часов в десять, а я возьми да спроси: «А где Таня живет?». Она мне в ответ: «Нигде, у Тани нет дома. Днем она работает кондуктором на маршрутке, а ночами сидит возле кинотеатра «Салют» -- по кустам прячется, дожидаясь утра». Меня будто кипятком обдало! Дед хватает фонарь, мчимся втроем к «Салюту». У кинотеатра -- ни души, только голодные собаки бегают. Давай мы обшаривать каждый кустик, всюду заглядываем -- нет Танюшки! Уже и кричали, и плакали. Но не ушли, пока не нашли ее.
-- Переступив порог дома, я наконец почувствовала себя у тихой пристани и тут же уснула, -- вспоминает Таня. -- Даже поблагодарить не успела -- глаза закрывались от усталости.
-- Утром Таню как ветром сдуло, -- рассказывает Лидия Ивановна. -- А вечером присмотрелась я к ней: неужто беременна?! Я прямо в лоб и спросила ее, так ли это. В ответ услышала тихое виноватое «да».
Бабушка хоть и не пришла в восторг от этого признания, но и предпринимать что-либо было поздно. На следующий день Таню увезла «скорая». А через час соседи позвали Лидию Ивановну к телефону. «Как вы могли отправить роженицу в больницу с пустыми руками? -- принялись в трубке отчитывать пенсионерку. -- Ни марли! Ни перчаток! Ни лекарств!».
-- Милая, -- перебила запыхавшаяся от быстрой ходьбы бабушка медсестричку. -- А ты пойди и купи, раз нет! Я позавчера подобрала ее на остановке, поэтому и не успела собрать. К тому же она мне такая же родственница, как и тебе.
Пока Лидия Ивановна добежала до роддома, Таню с младенцем уже перевели в послеродовую палату.
-- Растерянная, взволнованная, Таня появилась в окне -- смотрит на меня и плачет, -- даже сегодня, спустя пять месяцев после случившегося, бабушка едва сдерживает слезы. -- А я на улице стою и рыдаю.
Юля вместе с бабулей проведывали юную маму по нескольку раз в день, приносили ей куриный бульон, подбадривали. А на третьи сутки Таня получила от стариков записку, которая начиналась словами: «Ты нас поймешь и не осудишь… » Написанное женщина истолковала так: Юлина семья готова забрать ее из больницы, но только одну, без дочки.
В тот же день Лидия Ивановна появилась в кабинете заместителя главного врача больницы имени Лучанского Сергея Качана, чтобы объяснить: двум старикам, воспитывающим несовершеннолетнюю сироту (Юле в следующем году исполнится восемнадцать), еще одного ребенка просто не поднять…
«Пусть имя у дочки будет мое, только судьба -- другая»
-- Когда я как раз собралась писать отказ от дочки и фактически прощалась с ней, в палату зашла медсестра, -- вспоминает Татьяна Иванеева. -- Прижала к себе завернутый в казенную пеленку комочек и реву в три ручья. Сестра, наверное, подумала, что я от счастья слезами обливаюсь, и говорит: «Ведь все уже позади, чего ты?». Но для меня самое страшное только начиналось. Нет, я не переживала, что моя девочка попадет в детдом. Сама ведь всю жизнь провела в интернате и знала, что ничего такого уж страшного там нет, а государство в любом случае о моей крохе позаботится гораздо лучше, чем я. Просто было тяжело расставаться. Другого выхода ведь не было. Если бабушка и дедушка согласны забрать меня к себе, пусть одну, то чего тут думать? Все равно с ребенком некуда идти… Но как подумаю, что никогда ее больше не увижу, становилось не по себе.
… »ФАКТЫ» уже сообщали, что представительство благотворительной организации «Надежда и жилье для детей» в Украине при поддержке ЮНИСЕФ, содействии Минздрава и Госкомитета Украины по делам семьи и молодежи осуществляют в Херсоне пилотный проект по предупреждению раннего социального сиротства. Открытие в области Центра реинтеграции родителей и детей на базе больницы имени Лучанского совпало по времени с появлением на свет дочки Тани Иванеевой. Поэтому перед выпиской в палату к Танюше зашла руководитель проекта практический психолог Людмила Косаревская. О чем говорила она с мамой Таней и бабушкой Лидой, неизвестно. Но из роддома Иванеева выписалась вместе с крошечной дочкой на руках. Медперсонал скинулся на пеленки для новорожденной, даже букет цветов купили.
Одна из комнат в доме Шкабеневых стала детской, где теперь живет Таня с дочуркой. Малышку тоже назвали Таней.
-- Подружки уговорили меня записать дочку Виолой, -- весело рассказывает молодая мама. -- Но я во время регистрации так разволновалась, что карточку почему-то заполнила на свое имя. Хотела переписать, а потом думаю: ладно, пусть имя у дочки будет мое, лишь бы судьба другая.
… Судьба моей собеседницы вмещается в две-три строки: в четыре года государство отняло ее у матери-алкоголички, потом были Дом малютки, интернат, профтехучилище. Получив специальность швеи, Таня устроилась на фабрику по пошиву брюк, сняла квартиру. Первая же зарплата в 60 гривен не просто разочаровала девочку, но пустила ее по миру: заплатить за квартиру оказалось нечем, пришлось жить на улице. Когда Танина приятельница, работавшая в маршрутном такси кондуктором, уехала на недельку к морю, Иванеева вызвалась ее подменить. После смены бездомная девушка оставалась до утра на конечной остановке, возле кинотеатра «Салют».
-- А дальше вы знаете, -- разводит руками Татьяна.
Об отце Тани-маленькой Таня-большая говорит неохотно:
-- Ему под тридцать. Такая большая разница в возрасте меня не пугала. Наоборот, казалось, что со взрослым будет надежнее. Он водил меня в кафе, подкармливал и заботился, а потом вдруг исчез. Недавно попыталась его найти: он ведь не знал даже, что я ждала ребенка, что родилась наша дочка. А теперь вот он через подружек передал мне, что давно женат и мои проблемы его не интересуют. Девочки говорят, что он сейчас работает в органах, и советуют побыстрее его забыть.
-- Я на него не очень-то и надеюсь, -- после паузы добавляет юная мама. -- Все свои надежды связываю теперь с бабушкой Лидой и дедушкой Сережей.
С появлением новорожденной в доме Шкабеневых началась суматошная жизнь. И хоть забот прибавилось, никто не жалуется. Юля, прибегая с занятий, первым делом несется в детскую -- к своей любимице. Бабушка с утра занята стиркой и стряпней. Дед Сережа ходит за Таней-большой по пятам, то и дело переспрашивая: «Ты не забыла поесть? Смотри мне, чтоб наша малышка не голодала!». От этих новых хлопот баба Лида и ее супруг как будто даже помолодели.
-- Мы вот рассчитывали, что картошки хватит до нового урожая, -- густым басом гудит Сергей Егорович, -- но нам до Нового года явно не дотянуть. Поэтому, как только получил пенсию, еще пять мешков прикупил. Теперь уже точно с голоду не помрем!
-- Тяжело, конечно, растить девчушку на стариковскую пенсию, -- вздыхает бабушка Лида. -- А хлопот сколько! Ведь прежде чем обратиться за выплатой единоразовой помощи при рождении младенца и помощи по уходу за ним, нужно было Таню где-то в Херсоне прописать. Хорошо, что друзья помогли. Но нашей малышке уже пять месяцев, а мы на нее еще ни копейки не получили от государства. Не хочу недобрым словом поминать региональное управление социальной защиты населения, но с таким отношением к нам недолго и ноги протянуть. Пришлось срочно искать Танечке работу. Теперь она убирает подъезды в семейном общежитии -- тут неподалеку. Деньги небольшие -- всего 40 гривен в месяц, но для нас и это подмога.
Нет, я не жалуюсь! Наоборот, лягу спать и вспоминаю слова Людмилы Косаревской: «Бабуля, миленькая, не бросайте их!» И не понимаю, как я могла советовать Тане оставить ребенка?! Столько радости от малышки в нашем доме! Будто в благодарность за любовь малютка старается как можно меньше беспокойства доставлять всем нам: ложится спать в девять вечера, и до шести утра ее не слышно. Тихая, словно мышонок. Я обожаю ее купать! Начнет плескаться -- из воды не вытащишь. Теперь у нас заботы такие: Тане-маленькой нужно где-то коляску раздобыть, Тане-большой помочь с трудоустройством. Ничего, все утрясется, лишь бы наша самая маленькая любимица не болела.
Читайте нас в Facebook
