Украинский капитан дальнего плавания игорь рудь, которого нашли повесившимся на своем судне в турции, за четыре часа до смерти сказал по телефону другу, что вернется домой максимум через пять дней
«ФАКТЫ» уже сообщали о том, что 28 августа в Турции на болгарском судне, ходившем под мальтийским флагом, при невыясненных обстоятельствах погиб мариуполец, 50-летний капитан дальнего плавания Игорь Рудь. Судно находилось в ремонте, который был близок к завершению. Команда обнаружила капитана повешенным на палубе. Никаких предсмертных записок при нем не оказалось. Турецкие правоохранители после непродолжительного расследования остановились на версии самоубийства.
«Он собирался на рыбалку уже на следующий неделе»
Последним, кто разговаривал с капитаном болгарского судна «Мед Глори», жителем города Мариуполя Донецкой области 50-летним Игорем Рудем, был его друг Виктор Калабун.
-- Мы с Игорем знакомы с 1956 года -- то есть всю сознательную жизнь, -- рассказывает Виктор Валентинович. -- Жили в одном подъезде, и наши родители тоже дружили. Мы никогда не ссорились -- Игорь был замечательным человеком, мягким, отзывчивым. Столько пережито вместе! Где бы мы ни находились, всегда созванивались почти каждый день. В ночь на вторник 28 августа он мне тоже позвонил. Сказал, что у него как раз окончилось совещание с первыми помощниками, поделился планами на следующий день. Еще похвалился, что приобрел какой-то рыбоуловитель, чтобы рыбу «подслушивать» -- есть она на этом месте или нет. Мы с ним рыбаки заядлые. Игорь сказал, что уже на следующие выходные, через четыре-пять дней, мы с ним это устройство испробуем на рыбалке в Мариуполе. Еще договорились, что если судно придет не в Мариуполь, а в Бердянск, то я приеду его встречать на машине. А через три дня я встречал в Донецком аэропорту гроб с телом Игоря.
На судне «Мед Глори» Игорь Рудь выходил в море дважды. Работать в болгарской фирме «Милфарк» его пригласил глава предприятия, с которым они были давно знакомы еще по работе в пароходстве. Два рейса прошли благополучно. Однако последний рейс, рассчитанный на два месяца, продлился почти девять. В сильный туман в Босфорском проливе «Мед Глори» протаранило турецкое судно. На плаву его поддерживали только спасательные буксиры, однако капитану и команде удалось довести корабль к доку, и при этом ни команда, ни груз не пострадали. Ремонт затянулся надолго. По словам вдовы капитана, мужу не раз приходилось требовать, чтобы турецкая сторона, выполнявшая ремонтные работы, делала все, как положено, а не просто «замазывала дыры» -- море такого не прощает.
Жить капитану и оставшимся на судне членам команды (часть людей была списана на берег) приходилось в ужасных условиях. Судно долго не ставили в док, держали в море на рейде. Зимой температура воздуха на нем не поднималась выше двух-четырех градусов тепла. Чтобы готовить еду, пришлось поставить газовый баллон -- судно несколько месяцев было обесточено. Зарплату задерживали, а пребывание в гостинице фирма оплачивать не согласилась. В гостиницу все дружно ездили только раз в неделю помыться.
И хоть Игорь Дмитриевич, ежедневно звонивший домой своей супруге Валентине, ни на что не жаловался, она все прекрасно понимала. Поэтому при первой же возможности приехала к нему на судоверфь в турецкий город Тузле (пригород Стамбула, где находится судоремонтный завод). Почти месяц они провели вместе, отметив 30-летие совместной жизни.
Валентина Александровна уехала в июне, собиралась приехать еще. Но не получилось -- болели родители, да и Игорь Дмитриевич отговаривал. Зачем, мол, беспокоиться, жизнь на судне наладилась -- электросеть восстановили, можно даже видики смотреть, к тому же летом все бытовые трудности воспринимаются легче, чем зимой, когда холодно и сыро. И ремонт подходил к завершению, судно должно было пройти испытания и через четыре-пять дней отправляться домой.
«Пока не открыли гроб, мы все еще надеялись -- может, это не Игорь?
Телеграмма о том, что Игорь Рудь «умер вследствие удушения», была как гром средь ясного неба.
-- Пока тело не привезли домой и не открыли гроб, у меня все еще теплилась надежда -- вдруг это не мой Игорь, -- рассказывает отец Игоря Дмитрий Рудь. -- Несколько лет назад умер его однофамилец, тоже моряк. И все знакомые нам звонили.
Тело капитана переночевало дома всего одну ночь. С похоронами пришлось поспешить -- в день гибели он пролежал с утра до вечера на жаре -- на судне работала вызванная командой полиция. А потом экспертиза, перелет из Стамбула в Донецк…
-- Не понимаю, как так случилось, -- говорит друг капитана Виктор Калабун. -- Согласно заключению о смерти, он умер в восемь утра, когда на судне уже проснулись все члены команды, и там же находились турецкие рабочие. Что могло произойти за четыре часа после нашего с ним разговора, чтобы Игорь решился на самоубийство?
Как рассказал «ФАКТАМ» заместитель прокурора транспортной прокуратуры Мариуполя Валентин Победаш, который занимался расследованием этого трагического случая, что произошло на самом деле, сказать сложно, пока не придут выводы турецких экспертов и не будут опрошены члены команды. Самоубийства в среде моряков, по словам заместителя прокурора, за последние годы участились. «Я, конечно, не психолог, -- говорит он, -- но, наверное, ни для кого не секрет, что если негативные эмоции накапливаются, то какая-нибудь, на первый взгляд, мелочь может подтолкнуть человека к роковому решению».
Первый заместитель генерального директора Азовского морского пароходства Андрей Мартынов не хотел обсуждать эту тему, хотя о покойном Игоре Руде он очень высокого мнения:
-- При столкновении с турецким судном Рудь поступил как положено капитану и настоящему мужчине -- не покинул судно и спас не только экипаж, но и само судно и груз. Поэтому я не думаю, что именно из-за бытовых трудностей или материальных проблем он решил покончить с жизнью. Ведь капитан и его команда перенесли уже практически все невзгоды рейса с таким мужеством, которым можно только восхищаться. «Море было его жизнью»
-- Игорь -- потомственный капитан, -- рассказывает вдова Валентина Рудь. -- Его отец, Дмитрий Кузьмич, 45 лет в моря ходил из Азовского морского пароходства, так что еще до поступления с мореходку Игорь хорошо разбирался в морском деле. Море было его жизнью, его страстью. В море мы с Игорем и познакомились. Это был мой первый и, как оказалось, последний рейс -- тридцать лет назад, в июне 1971 года, мы поженились, и я списалась на берег. Работа супругов на одном судне не приветствуется. 17 лет проработала на полставки бухгалтером в детском садике Мариупольского морского торгового порта. Кстати, именно Мариупольский торговый порт и помог похоронить Игоря.
При первой же возможности мы сокращали часы разлуки: я ездила к Игорю и в Находку, и в Мурманск, и в Грецию, если судно, на котором он ушел, надолго задерживалось в море. Игорь был прекрасным мужем и отличным моряком -- его карьера была стремительной. За десять лет плавания на небольшом теплоходе «Дебальцево» Азовского морского пароходства (АМП) он в 34 года вырос с четвертого помощника до капитана. В последние годы -- перед тем как перейти из АМП в частную судоходную компанию -- он ходил капитаном на самом большом судне АМП «Дюбай-Либерти». Если бы его не считали лучшим, разве доверили бы такое судно?
«С горем мы справились, потому что были друг у друга»
Восемь лет назад, 26 июня 1993 года, супруги Рудь потеряли дочь, зятя и двухлетнего внука. Их 22-летняя Наташа вместе со своим маленьким сыном Игорем (названным в честь дедушки) и мужем -- тоже моряком, разбились на машине, которую подарили им родители. Чтобы воспоминания о детях не были столь мучительными, Валентина и Игорь продали свою и дочкину квартиры и перебрались в дом. Запущенное двухэтажное строение требовало капитального ремонта. Игорь Дмитриевич каждую мелочь сам на рынке выбирал и в доме прилаживал. Сам шлакоблоки ставил, сам бетон укладывал, крышу крыл, двери, окна обновлял. И, может быть, это и помогло им с Валентиной Александровной справиться с горем.
Фотографии из прежней жизни, на которых дочь и внук, Валентина Александровна достала только сейчас. Эти альбомы супруги не открывали почти восемь лет. Кстати, Игорь Дмитриевич фотографироваться не любил -- считал себя нефотогеничным, и его снимков очень мало. А вот близких, друзей снимал охотно.
-- Мы тогда решили, что раз мы есть друг у друга, то c этим горем справимся, -- говорит Валентина Александровна.
Близкие рассказывают, что на берегу у Игоря Дмитриевича уже все было готово к тому, чтобы выходить в море только на рыбалку. Но он решил еще немного походить в непродолжительные рейсы, чтобы помочь своим родным: отцу, у которого больное сердце, сестре -- инвалиду детства, теще, у которой сахарный диабет…
«От неизвестности можно сойти с ума… »
Валентина Александровна не может спокойно говорить о произошедшем, и это понятно. Она не находит для себя ответа на вопрос: «Почему?». От руководства болгарской фирмы, в которой работал ее муж, позвонили лишь один раз -- недели через две после случившегося.
-- Только после того, как о трагедии стали писать в газетах, болгарский наниматель позвонил и выразил запоздалое соболезнование, сообщил, к кому обратиться за зарплатой, -- говорит Валентина Александровна. -- Как будто он не знал, что произошло на судне и что нужно связаться с семьей моряка, как положено в таких случаях. Ведь мы тут от неизвестности с ума сходили… А заключение турецкой полиции до сих пор не пришло, и когда придет -- неизвестно.
Точку в этой истории ставить рано. Слишком уж много остается неясностей. И вряд ли их развеют ожидаемые результаты турецкого расследования. Причины и обстоятельства гибели Игоря Рудя кроются в Турции и Болгарии. Когда же поедут туда наши следователи? Или окажутся правдой слова, сказанные вдовой в конце нашей беседы:
-- Cудя по опыту моей подруги по несчастью -- у нее тоже трагически погиб муж за рубежом, -- могу сказать, что ждать результатов расследования можно годами. И не дождаться. А оспаривать их практически невозможно -- на это у меня вряд ли хватит сил и средств…
Читайте нас в Facebook
