Во время торжественного открытия станции метро «золотые ворота» в киеве все присутствующие гости неожиданно… Запели
В схеме туристических маршрутов по Киеву не предусмотрено, к сожалению, показывать гостям столицы станции метрополитена. А ведь каждая из них проектировалась как маленький подземный городок -- со своим названием, неповторимой архитектурой и необычной историей, как, например, станция «Золотые ворота».
«Метро у нас всегда считали предметом особой гордости и образцом заботы о людях»
-- Все без исключения наши объекты строятся очень смешно,-- рассказывает архитектор, автор проекта станции метро «Золотые ворота» Вадим Жежерин. -- Сначала все бросаются в одну сторону, потом в другую, потом оказывается, что на самом деле нужно было бежать в третью сторону. Так было и со станцией «Золотые ворота». Провели конкурс, победил проект московских архитекторов. Его бы и осуществили, если бы главным архитектором Киева не стал Николай Жариков.
Один его телефонный звонок не только сорвал мой долгожданный отпуск, но и «завернул» уже утвержденный проект московских коллег. «Что это такое?» -- показывая мне доску с проектом, спросил он. «Судя по всему, станция метро под названием Серо-Радужная»,-- отвечаю ему, потому что на листе ватмана было воспроизведено сооружение с общим серым выражением «лица». «Так вот, это проект станции «Золотые ворота», прошу любить и жаловать,-- сказал Николай Жариков. -- Когда я это увидел, тут же принял решение: все необходимо переделать, пока есть время. Так что, дорогой друг, берись за работу».
Когда я попытался возразить, главный архитектор удивился и возмутился: ты, мол, во-первых, киевлянин, во-вторых -- потомственный архитектор. «Даю три дня. Бери отца и вдвоем делайте проект». Мой отец, Борис Жежерин, только-только закончил реконструкцию Оперного театра в Киеве, а тут заявляюсь я со своим «предложением». На первом этапе работы над проектом мы с отцом смертельно разругались из-за кардинально противоположных взглядов на новое решение -- даже не разговаривали некоторое время.
В мировой практике существует два главных подхода к строительству метро. Один -- западный, когда метро, чего греха таить, служит транспортом для неимущих. Поэтому все художественные «изыски» у них считаются излишней тратой денег. Второй подход -- советский: метро у нас всегда считали предметом особой гордости и образцом заботы о людях. Поэтому внешнему виду станций уделяли огромное значение и внимание. Каждая станция становилась у нас маленьким художественным произведением, которое имеет свое неповторимое лицо. Я думаю, что это правильно.
«Нам грозили громким разоблачением в газете «Правда»
-- Пока на бумаге гремели художественные громы и сверкали творческие молнии, своим ходом шло строительство, -- продолжил Вадим Жежерин. -- Успели даже завезти серый мрамор, который согласно московскому проекту должен был украсить стены строящейся станции. Главный архитектор в срочном порядке взял под мышку окончательный проект и поехал на совещание к тогдашнему заместителю киевского мэра Николаю Лаврухину, курировавшему строительство в городе. С ним мы были знакомы давно, его крутой нрав был известен мне не понаслышке -- однажды в гневе он даже пообещал выселить меня из Киева.
На совещании сразу поднялся вопрос о том, как в сжатые сроки мы собираемся сделать художественную мозаику, подобрать цвета, вылепить. Это тонкая ручная работа, которая даже при хорошем раскладе займет не меньше трех месяцев, а их у Метростроя просто нет: тогда разговор был короткий -- сдать станцию в срок! Маститые художники сразу зароптали: какая мозаика? Надо все красками расписать. И вообще дело архитекторов проектировать, а не давать советы художникам. Лаврухин всех выслушал и сказал: «Будем делать мозаику». Художники уехали, а сели думать: как же теперь не провалить проект?
Московские коллеги крепко обиделись. Они посмотрели мой проект и с чувством глубокого негодования заявили, что грубо попраны их авторские права: «Полная чушь и уродство, -- заявила их руководитель. -- Об эти толстые колонны люди будут биться головами».
К разборке они подключили журналистов, от которых даже главный архитектор вынужден был скрываться. Нам было обещано громкое разоблачение в газете «Правда». Но мы настояли на своем. Станцию по проекту решено было сделать в древнерусском стиле. Я нашел художников, с которыми раньше уже работал, и поставил задачу: изучить особенности древнерусского орнамента, чтобы использовать его в оформлении станции.
Хотя в идеологическом плане горком партии еще продолжал курировать нашу работу, «ветер перемен» в 1989 году уже крепчал, и мы с художниками приняли весьма авантюрное и рискованное решение: цветочный орнамент послужит только фоном для хронологической галереи образов князей Киевской Руси домонгольского периода, начиная от Кия, Щека и Хорива. «Господи, что вы делаете? -- говорили мне. -- Да кто ж вам позволит, знаете, что бывает за такое?»
«Ваша станция получилась великолепной!» -- сказали нам московские коллеги»
-- Но мы решили никому эскизы не показывать, а на художественном совете продемонстрировать только работу над орнаментом, -- хитро улыбается Вадим Жежерин. -- Чтобы никто не совал свой нос в нашу работу, мастера работали под моей крышей -- в здании «Киевпроекта». А когда уже везли мозаику на монтаж, то заклеили ее белой бумагой. Даже главный архитектор Киева не знал, что мы делаем портреты князей -- это в стране, где советскую власть еще никто не отменил!
Когда с этим более-менее разобрались, возник новый вопрос: где взять мрамор? И не тонкий (2--3 сантиметра), который добывают только в Карпатах. Там он, к сожалению, трещиновидный, хотя его и использовали для облицовки станции метро «Крещатик». В нашем проекте -- для массивных колонн -- необходимо было использовать плиты белого мрамора толщиной не меньше 10 сантиметров. Для этого годился только уральский -- из Коэлгинского карьера. Мы его уже использовали в работе, но в таком количестве и такими большими блоками достать его было очень проблематично. Что же делать?
Звоним среди ночи директору уральского карьера: «Здравствуйте, это вас из Киева беспокоят!» Долго договаривались, наконец решили: мы им -- режущие диски для камня из сверхтвердых материалов, они нам -- мрамор. Мрамора прислали в обрез. «Кроили» его, как рачительные хозяйки, экономя каждый сантиметр.
Вообще-то при строительстве каждой станции киевской «подземки», чтобы все было хорошо и в срок, нужно… умереть и заново родиться. Помню, как в одном месте еще укладывали гранитные плиты на пол, а уже в другом возводили помост для торжественного открытия станции. Успели! Высокие гости, приглашенные на открытие, просто не находили от восторга слов и ходили молча. Никому и в голову не пришло, что было что-то не санкционировано или не утверждено. И когда все уже уселись в первый поезд для пробной поездки, в вагонах зазвучала мелодичная украинская песня.
Прошло несколько лет, ко мне наведались московские коллеги -- авторы первого варианта. «Я вас искренне поздравляю,--сказала мне руководитель несостоявшегося проекта. -- Ваша станция получилась великолепной, я была неправа».
933Читайте нас в Facebook
