Семен Глузман: «Хорошо помню, как следователь КГБ объяснял мне, что закрытые процессы над писателями-диссидентами — клевета»
Психиатр, член коллегии Государственной пенитенциарной службы Украины, в прошлом диссидент и политзаключенный Семен Глузман считает террористическим так называемый законопроект о клевете. Напомним, что документ, принятый в первом чтении фракциями парламентского большинства, предполагает возвращение в уголовный кодекс статьи, предусматривающей до трех лет тюремного заключения за распространение неправдивой информации.
«Введение понятия «клевета» в уголовный закон в наших специфических правосудных условиях опасно, — говорит в своей статье на интернет-сайте LB.ua Семен Глузман. — Не только для журналистов, для всех нас, украинских граждан, мечтающих стать полноценными европейцами. Даже советские юристы такую опасность видели, поэтому указали: «Распространение истинных, хотя и позорящих, сведений состава преступления не содержит» (Юридический энциклопедический словарь, 1987 год). А как тут определить, что истинное, а что — выдумки? Предлагаемый закон объективных норм не создает, значит,
он — террористический... У столь любимого коммунистическими идеологами Карла Маркса была такая любопытная мысль: «Закон, карающий за образ мыслей, не есть закон, изданный государством для его граждан». И такая: «Законы против тенденции, законы, не дающие объективных норм, являются террористическими законами».
При этом Семен Глузман вспоминает, как во времена СССР сам был обвинен в клевете и был признан опасным государственным преступником. «Хорошо помню, как следователь КГБ пояснял мне, что миллионы сталинских безвинных смертей — моя клевета (на советский общественный и государственный строй), — пишет бывший диссидент. — Что клевета — вторжение советских танков в 1968 году в Чехословакию. И закрытые процессы над писателями-диссидентами — клевета. А уж использование психиатрии для расправы над инакомыслящими совсем подлая клевета. Самый демократический в мире советский суд поддержал мнение следователя. Так я стал полновесным клеветником — особо опасным государственным преступником. Нет-нет, не политзаключенным, ибо таковых в СССР не было. Игривое слово — клевета. То есть она, то ее нет. Прошли годы, распался СССР, и я получил по почте невзрачную серенькую бумажку из прокуратуры, сообщившую мне, что я уже не клеветник».
Давно все это было — в далеком
Читайте нас у Facebook
