На Ивано-Франковщине суд вернул троим сиротам незаконно отобранный у них дом

Красивый уютный домик в селе Братышев Тлумачского района Ивано-Франковской области стал яблоком раздора для соседей, законных наследников и бывшего хозяина. В 1972 году местный житель Михаил Гладуник подписал договор с односельчанкой Марией Куйбидой о продаже ей своего дома за семьсот пятьдесят рублей. Но спустя сорок лет 83-летний Михаил Васильевич объявил, что никому ничего не продавал, и пускать в дом наследников своей покупательницы наотрез отказался. Не убедил деда даже предъявленный в суде договор купли-продажи, подписанный им самим. Наконец, когда отступать было некуда, Михаил Гладуник буркнул: «Ладно, отдам я им семьсот пятьдесят гривен, и пусть убираются из моего дома». Но нынешние семьсот пятьдесят гривен — это меньше минимальной пенсии. А за семьсот пятьдесят советских рублей в 1972 году можно было приобрести в деревне небольшой дом...

В этой побеленной аккуратной мазанке с изразцовой печью, добротными деревянными полами и цветными витражными стеклышками на окнах Мария и Иван Куйбида прожили годы. Здесь родилась их дочь Иванка. Все было хорошо, пока Иван не стал прикладываться к бутылке. В конце концов Мария не выдержала жизни с мужем, который в пьяном угаре мог поднять на нее руку. Женщина подала на развод и, забрав дочку, уехала к матери в соседнее село Палагичи. Там Иванка выросла, там же встретила своего будущего мужа Дмитрия Почешика, родила троих детей — Надю, Ваню и Диму. Каникулы, выходные и все свободное время Надюша с братьями проводили в Братышеве, у деда Ивана. И он, и его вторая жена София принимали внуков очень хорошо, с удовольствием возились с ними, угощали яблоками из сада.

К тому времени родная бабушка детей Мария Куйбида умерла. Вслед за ней смерть по очереди забрала всех членов этой семьи: сначала деда Ивана, потом его дочь Иванку (она умерла в 38 лет от сердечного приступа), бабу Софию и отца ребятишек Дмитрия Почешика. Сироты остались одни на белом свете, без средств к существованию и без своего угла.

— Мы с братьями жили в Палагичах у чужих людей, — рассказывает «ФАКТАМ» Надя Почешик, стройная брюнетка с большими карими глазами. — Сначала, пока мама была жива, ютились у прабабушки Лены. Но недолго: у прабабки ведь жила еще ее сестра со своей семьей, неженатый брат. Куда еще нас, столько ртов, на ее голову? Мы тогда попросились к своим знакомым, и они разрешили нам временно поселиться в их пустующем доме. Так мы тут до сих пор и живем. Когда мама умерла, совершеннолетней была только я. Брату Диме было пятнадцать лет, а Ване только должно было исполниться семнадцать. Жилось очень трудно. Отец, хоть и жил в том же селе, не помогал нам — суд лишил его родительских прав, потому что он, как и дед Иван, сильно пил. Правда, поддерживала бабушка по отцовской линии. Но не могла же она все время нас содержать и кормить! Я устроилась в кафе поваром.

Кстати, любовь к готовке нам привила наша названная бабушка София, вторая жена деда Ивана. Она была очень доброй и хорошей, и, несмотря на то, что мы ей неродные, всегда была нам рада. Своих детей у бабы Софии не было, и мы с удовольствием приезжали к ней, даже когда после смерти деда Ивана она осталась одна. На старости баба София ленилась себе готовить, ела как птичка. И мы, приходя к ней в гости, наготавливали целую гору всего. Наварим, например, кастрюлю борща, а бабушка только ойкает: «Куда мне столько, детки? Я этот борщ месяц буду есть!»

Между дочерью покойного Ивана Куйбиды и его второй женой Софией существовал устный договор: Иванка с детьми останется жить в Палагичах и даст старушке спокойно доживать свою жизнь в Братышеве, не претендуя временно на проживание в своем доме. «У меня все равно ни детей, ни внуков, — объясняла баба София. — Умру — вот тогда и переедете к себе в хату». Из-за этого уговора дети, даже оставшись сиротами, ютились в чужой хатке. Разве могли они подумать, что их добрая названная бабушка, не будучи даже законной женой деда Ивана, а всего лишь его сожительницей, сумеет... тайком переоформить их дом на свое имя!

— О том, что мы уже бездомные, я узнала гораздо позже, — вздыхает Надя Почешик. — Когда мамы не стало, думала только о том, как выжить и прокормить братьев. Из кафе ушла — повару платили слишком мало. Начала ездить в Польшу, в Чехию — то огород обрабатывать, то уборщицей. За сезон можно было привезти больше тысячи долларов.

Братья тоже подросли. Старший Иван устроился на стройку. Стал неплохо зарабатывать. Подумывал о том, чтобы завести свою семью. Но проблема в том, что у нас так и не был решен жилищный вопрос.

Дмитрий Почешик	Иван Почешик

Надо сказать, что к бабе Софии мы в последние годы не ходили. У нее круто поменялась личная жизнь: на старости лет бабка вспомнила молодость и приняла к себе любовника, деда Мишу. Двое чужих людей жили в нашей хате... Что нам там делать? А когда в 2006 году наша названная бабка умерла, я решила наконец вернуть себе дом. И лишь в сельсовете выяснила, что... он нам уже давно не принадлежит. Выяснилось, до смерти бабушки Софии он принадлежал ей, а сейчас на него претендует... ее сожитель дед Миша — тот самый Михаил Гладуник, который в 1972 году продал эту хату моему деду Ивану и бабушке Марии. Я не могла в это поверить!

Афера пожилых людей состояла в том, что бабушке Софии после смерти мужа Ивана Куйбиды удалось уговорить сельского голову Братышева переоформить дом на нее. Старушка объяснила, что наследников у деда Ивана нет, претендовать на имущество некому и унаследовать дом должна она, его жена.

— Я человек неместный, — объясняет «ФАКТАМ» Василий Небир, председатель Братышевского сельсовета с 1984 по 2006 годы. — Да, документы на право собственности на дом Софии выдавал я. Сознаюсь, допустил ошибку, поверил ей. Но я не знал, что они с Иваном Куйбидой не были женаты и что у него на самом деле были законные наследники — дочь и внуки. Конечно, Михаил Гладуник не имел права претендовать на дом, который сам же продал. Он принадлежит этим трем сиротам и больше никому.

— Мое это все, мое, понимаете? — сердито говорит Михаил Гладуник (на фото). — И дом свой я Марии Куйбиде не продавал. Я их с Иваном просто... пожить к себе пустил. И не выгонял до поры до времени. А то, что вам показывают договор купли-продажи, — не верьте. Подделали его! Я отвоевывал у Почешиков только то, что принадлежит мне по праву.

— Скажите, Михаил Васильевич, а почему же вы не стали отвоевывать дом, когда там осталась жить одна София? Она же вообще не имеет отношения ни к вам, ни к семье Куйбиды! Судились бы с ней, а не жить к ней переезжали!

— Так мне тогда было где жить, — почесав голову под шапкой-ушанкой, ответил дед. — Дом у меня раньше был, где я с женой жил. Ну и пожалел ту Софию. Оставил жить.

— А сирот не пожалели?

— А чего их жалеть! Я когда свой второй дом продал, мне самому жить негде было. Дети мои со мной не хотели жить. Что я должен был, на улице остаться? Вот и пошел к Софии. Так, знаете, по-соседски. Как остался я без жены, да она без Ивана, предложил: давай сойдемся да будем вместе жизнь доживать. Софию схоронил, думал в своем доме останусь — так на тебе! Взялись эти Почешики на мою голову! Где они были все эти годы? В Палагичах! Вот там бы и жили себе, а мой дом не трогали. Я судился с ними, но в суде сказали, что дом их. Так я все оттуда вывез. С какой радости я им должен свое добро оставлять?

— Хорошо, хоть иконы не посрывал со злости, — грустно смотрит Надя на старинные образа, висящие на голых стенах. — А все то, что дед Иван с бабой Марией нажили — и плитку старенькую, и диванчики, и стулья, и кухонную утварь, и дедовы инструменты, — Гладуник увез с собой. Всю проводку посрывал в доме, лампочки повыкручивал, ворота забрал, оставил дверь в дом нараспашку и ушел. Когда сестра бабы Софии попросила нас отдать ее вещи, мы не нашли ни одной юбки, ни одной хустки. Наверное, дед Миша и в юбках собирается ходить, раз и тряпье увез с собой.... Ну да это ничего. Главное, что наш дом теперь снова принадлежит нам. Брат Иван скоро женится на своей девушке Ульяне, и после свадьбы они переедут сюда. Руки у Вани золотые, за пару месяцев он приведет дом в порядок.

— Когда Надя с братьями узнали, что у них отняли принадлежавший им по закону дом бабушки с дедом, то сразу же пошли за советом к юристам, к адвокатам, — говорит «ФАКТАМ» Руслан Кормило, прокурор Тлумачской районной прокуратуры. — И все говорили одно и то же: ничего у вас не получится, даже не пробуйте. Дело давнее, никто из вас уже ничего не докажет. Но когда Надя обратилась в прокуратуру, мы приложили максимум усилий. Изъяли из архивов договор сорокалетней давности, согласно которому Михаил Гладуник продал дом Марии Куйбиде, документы, подтверждающие, что дети Гладуника, проживающие в этом доме, знали о продаже отцом имущества и не претендуют на него. Разыскали мы и полученную обманным путем справку из сельсовета на право собственности, выданную сожительнице Ивана Куйбиды Софии. На суде оппонент сирот Гладуник сначала вообще отрицал, что он кому-либо продавал свой дом. Потом, увидев свою подпись на договоре купли-продажи, замялся и проворчал, что готов вернуть детям семьсот пятьдесят гривен в обмен на дом. Но мы смогли помочь обездоленным сиротам отстоять их права. Тлумачский районный суд постановил вернуть Почешикам дом. Михаил Гладуник пытался обжаловать это решение, однако Ивано-Франковский апелляционный суд оставил решение в силе.

*«В этом доме наши дед с бабушкой прожили не один год, — говорит Надя. — И наконец мы сможем вернуться сюда»

Фото автора

13583

Читайте нас у Facebook