«Верочка, боясь наказания, не может сказать вслух: «Я люблю тебя, мама»
О драме, разыгравшейся в известной севастопольской семье, «ФАКТАМ» сообщили из офиса омбудсмена Валерии Лутковской. После развода супругов суд первой инстанции и апелляционный суд вынесли решения, что ребенок должен жить с отцом. И теперь мама практически лишена возможности видеться с дочкой. Может быть, публикация в газете поможет взрослым подумать прежде всего об
«Из такой семьи, как наша, не уходят. Ты об этом пожалеешь!»
— Познакомились мы с Алексеем в моем родном городе — Киеве, — говорит
Родилась Верочка. Алексей пытался заниматься бизнесом, но у него не складывалось. Он — единственный наследник в семье (дети свекра и свекрови от прежних браков умерли из-за проблем с наркотиками), находится на содержании родителей. У его
Родители купили сыну дом, каждый год машины меняют. Всем, в том числе и его жизнью, управляет мама, от которой Алексей зависит, прежде всего, финансово. Как мама скажет, так и будет. Если же он ослушается, то лишается денег или каких-то «игрушек». Свекровь считала, что сын — ее собственность. И все годы нашей с Лешей супружеской жизни она каждый день была у нас дома, проверяла шкафы, кастрюли... Полагала, что вправе так себя вести, раз Алексей получает от нее деньги.
— А вы работали?
— Да, еще учась в институте на экономическом факультете, начала трудиться в одной из фирм свекра. Дочку Верочку с трех лет отдали в садик... Но мой доход был, естественно, невелик, а супруг привык к большим деньгам.
— Из-за чего вы решили расстаться с мужем?
— Он жестоко избил меня прямо на глазах у дочери, — вытирает слезы молодая женщина. — Я попала в больницу. И поняла, что после очередного приступа агрессии со стороны Алексея могу стать инвалидом. Либо он убьет меня. Супруг и до этого изменял мне, не раз поднимал руку. Но я прощала его — ради Верочки. Кстати, он и мать мог ударить, бросался на нее с ножом. Свекровь знала, что сын — не совсем психически уравновешенный человек, но всячески это скрывала.
— А что стало причиной такого агрессивного поведения супруга?
— Алексей в течение полугода употреблял наркотическое вещество амфетамин. Узнав об этом, я поставила вопрос ребром: либо он лечится, либо мы расстаемся. Супруг пообещал бросить принимать наркотики. У него началась «ломка», он лежал неделю, испытывая сильную физическую боль. Однако предупредил меня: если проговоришься маме, я тебя убью! Боялся, что она лишит его денег. (Но я все-таки сообщила свекрови, что Леше нужна медицинская помощь. Она попросила меня найти врача-нарколога, мол, сама не может этого сделать, поскольку ее в городе все знают.) В период «ломки» муж вдруг бросился на меня и стал душить. Я чудом вырвалась, но Алексей догнал меня и начал бить руками и ногами. Верочка все видела. Супруг наносил удары с такой силой, что я периодически теряла сознание... После этого случая я и сказала свекрови, что с ее сыном жить не буду, мы разведемся без скандалов, чтобы не портить ей репутацию. Она согласилась. Предложила мне с ребенком переехать на квартиру, принадлежащую ей, и попросила в заявлении в милицию указать, что меня избили неизвестные. Но как только я это написала, свекровь заявила, что ничего не знает о Лешиной «ломке». Ее очень задело то, что я решила расстаться с мужем. «Из такой семьи, как наша, не уходят, — заявила она. — Ты об этом пожалеешь!» И забрала у меня ребенка, пригрозив, что больше я дочку не увижу. К сожалению, для нее люди, стоящие на социальной лестнице ниже, вообще не люди.
«Наполеон тоже поднимал руку на своих жен, это абсолютно нормально, что папа избил маму»
Каждый день после работы Ника ходила к свекрови и просила разрешения увидеться с дочкой.
— Мне разрешали посмотреть на Верочку минут
Вскоре у Ники начались проблемы на работе.
— Всех сотрудников фирмы поставили перед фактом: если будут со мной общаться, пожалеют, — вспоминает собеседница. — Дошло до того, что меня отселили в отдельный кабинет, а остальных сослуживцев перевели в другое здание. Управляющая следила за каждым моим шагом: во сколько я пришла, ушла, что в рабочее время делала. Искали повод, чтобы уволить.
Возможно, мать Алексея надеялась, что я не выдержу, приду и скажу: хочу обратно в семью... В конце лета мне вдруг разрешили свозить дочку в Киев к моим родителям. Через пару дней туда неожиданно приехала свекровь и попросила отпустить Верочку с ней в театр, а сама увезла ее в... Севастополь.
После этого Нике позвонили из органов опеки и попечительства и пригласили на прием.
— Оказывается, Алексей подал заявление о том, что это я не даю ему общаться с дочкой, — продолжает Ника. — На самом деле я даже не знала, где находится мой ребенок. Приехав в Севастополь, 1 сентября пошла в Верочкину школу в надежде увидеть ее там. Но частная охрана, которую приставили к дочке, не позволила мне даже приблизиться к ней, — еле сдерживает слезы женщина. — Классная руководительница, которая хорошо меня знала (ведь до всех этих событий я состояла в родительском комитете), поначалу была на моей стороне. Но после того, как муж «нашел общий язык» с директором школы, учительница резко изменила отношение.
Однажды я хотела с Верочкой после уроков сходить в храм, который находится рядом с учебным заведением. Дочка, пока жила со мной, посещала там воскресную школу, а потом ей это запретили, даже нательный крестик не разрешили носить. Но охранники не дали забрать ребенка, более того — они избили меня. Все происходило в школе, при детях и учителях, однако ни одного свидетеля правоохранители... не нашли. Дошло до того, что и родителей Вериных одноклассников предупредили: если будут поддерживать меня, это отразится на оценках детей. И мамы с папами вынуждены были выполнять это условие.
«Вера находится под жутким давлением взрослых»
Каждый день Ника тайком, через дырку в заборе, а затем через черный ход пробиралась в школу.
— Я надеялась хотя бы издали увидеть Верочку, — говорит женщина. — Поначалу она реагировала на меня неадекватно, начинала кричать, плакать. Я не могла понять, в чем дело. И лишь позже узнала от одноклассников дочки, а потом и от Веры, что бабушка ее пугала: мама закроет тебя в чулане, не будет выпускать на улицу, продаст... на органы. Поэтому она меня боялась. К счастью, дочка все же стала реально оценивать происходящее. Но у меня такое впечатление, что ребенку дают какие-то препараты. Иногда Вера ведет себя, как зомби.
— Родственники вообще не позволяли вам видеться с дочкой?
— Пару раз разрешили пройти с ней по парку, рядом со школой. За нами следовал муж и охранники. Алексей так смотрел на Веру, что она боялась слово молвить. Два раза, когда мы тайком встречались с ней в школе, дочка сказала, что покончит жизнь самоубийством, — вытирает слезы Ника. — Однажды после судебного заседания, на которое я принесла запись телефонного разговора, где дочка говорит, что любит меня, позвонил адвокат мужа и свекрови и заявил: ты об этом пожалеешь, если Вера еще такое тебе скажет, ей же будет хуже. Поэтому сейчас, когда мы иногда видимся с дочкой, она вместо слов: «Я люблю тебя, мама», три раза вот так сдавливает мне руку, — показывает Ника. — Произнести вслух это она не может, дома ее потом накажут.
Вера находится под жутким давлением взрослых. Я просила судью назначить независимую психологическую экспертизу, чтобы понять, что происходит с девочкой. Но мое ходатайство отклонили, а приняли заключения «карманного» психолога свекрови. Когда же судья спросил дочку, хочет ли она жить с мамой, Вера расплакалась. Позже объяснила мне, что дома ей запрещают что-либо говорить обо мне, поэтому она и плакала. По словам одного из охранников, однажды дочка устроила свекрови скандал, и та ей заявила: попробуешь сказать, что хочешь жить с мамой, папа перестанет тебя любить.
Ленинский районный суд Севастополя вынес вердикт о том, что дочка должна жить с мужем. Апелляционный суд, не поставив меня в известность, поддержал это решение. Более того, на заседание даже не пригласили представителей прокуратуры и органов опеки, которые должны были защищать интересы ребенка. Впрочем, зная связи свекрови, я не удивляюсь этому. Затем их семья опять-таки через суд добилась того, что без моего согласия и ведома Веру можно вывозить за границу с папой, бабушкой либо с третьими лицами, достигшими совершеннолетия. Хотя я им никогда не препятствовала путешествовать с Верочкой, оформляла все необходимые для этого документы. К счастью, на сей раз Апелляционный суд отменил это абсурдное решение. Тем не менее, похоже, родня мужа поставила себе цель — полностью «стереть» меня из жизни ребенка, чтобы самим распоряжаться судьбой Веры. Забрали у меня все фотографии, даже рисунки дочери...
Сейчас, согласно решению органов опеки и попечительства, женщина может видеться с дочкой всего два раза в неделю — по вторникам и пятницам, в течение одного часа и в присутствии отца. Я приехала в Севастополь как раз во вторник. Пока беседовали с Никой, она много раз звонила бывшему мужу, свекрови, дочери, чтобы уточнить, когда же все-таки состоится свидание. Ни один из телефонов не отвечал. Таким же результатом закончились и попытки корреспондента «ФАКТОВ» связаться с семьей Алексея, чтобы узнать их позицию в сложившейся ситуации.
— И так каждый раз, — говорит Ника. — Получается, если в намеченный день у папы какие-то дела, увидеться со своим ребенком я не могу. Поэтому у меня с дочерью было только несколько свиданий, и то в присутствии бывшего мужа и охранников.
Прокомментировать ситуацию, сложившуюся в семье Масенко, я попросила представителя омбудсмена в Крыму Наталью Шарову, к которой Ника тоже обратилась за помощью.
— Ясно одно — взрослые манипулируют ребенком, — говорит Наталья Шарова. — Бабушка и дедушка в свое время утратили контроль над своими детьми и, к великому сожалению, их потеряли. Поэтому сейчас у них единственная радость — это внучка. Но почему они не хотят воссоединить семью и сделать так, чтобы Верочка была счастлива, для меня непонятно. Во главу угла ими ставится эгоистическое удовлетворение собственных амбиций. Мать ребенка их совершенно не интересует. Обстановка в данной семье находится у нас на контроле.
«ФАКТЫ» тоже будут следить за развитием ситуации.
23839Читайте нас у Facebook
