«Муза Майдана» Антуанетта Мищенко: «Иногда провокаторы учиняют мне скандал: мол, нечего вам тут играть и петь»
Евромайдан оказался богат на удивительных людей и красивые истории. Чего только стоит любовь, вспыхнувшая между «беркутовцем» и журналисткой СТБ, которая пошла, что называется, грудью на амбразуру, заслонив собой мирных протестующих от силовиков. Или Лиза Шапошник — девушка с Донетчины, больная детским церебральным параличом, но ставшая настоящим символом самоотверженности и силы воли для всех волонтеров.
Еще одна культовая для евромайдана личность — красавица Антуанетта Мищенко. Она в прямом смысле не покладая рук играет для прохожих и митингующих классику и современные произведения, разучивает под заказ песни и аккомпанирует тысячеголосому хору майдановцев, поющих Гимн Украины. Внимание, восхищение и любовь окружающих Антуанетта принимает с удовольствием, а вот звание музы Майдана, которой ее наградил народ, считает незаслуженным.
*"Увидев на Майдане заброшенное пианино, я поняла, чем могу помочь революции", — говорит Антуанетта
С Антуанеттой Мищенко мы встретились возле здания Киевской городской государственной администрации. Невысокая стройная девушка с мелко вьющимися каштановыми волосами и очаровательными ямочками на щеках привычным жестом любовно погладила крышку фортепиано, сняла полушубок и села за инструмент. Когда один из прохожих попытался скинуть с пианино два войлочных одеяла, которыми оно было укутано, Антуанетта сразу остановила незваного помощника.
— Нельзя, вы испортите инструмент! — объяснила она парню. — На улице холодно, а фортепиано не предназначено для работы в таких условиях. Если его не укутывать, лопнут струны.
Антуанетта заиграла этюд Александра Скрябина. Ловкие, сильные пальцы извлекали из фортепиано необычайно глубокие и мощные звуки. Вокруг сразу же собрались слушатели. Торжественная, экспрессивная, то затихающая, то набирающая силу мелодия, мастерски сыгранная миниатюрной девушкой, звучала мощнее, чем эстрадные песни из колонок и усилителей. Поиграв минут пятнадцать, Антуанетта аккуратно закрыла крышку и под аплодисменты зрителей пошла в сторону Майдана.
— Знаете, мне было очень грустно, когда началась революция, — признается она. — Я очень переживала за свою страну, выходила на митинги и мирные акции, но чувствовала себя при этом словно не в своей тарелке, какой-то совершенно чужой всем этим людям. И не могла понять, в чем дело. А потом нашелся этот инструмент. Поговаривали, что это то самое фортепиано, на котором кто-то из активистов играл перед стеной «Беркута» на Банковой. Заброшенное и никому не нужное пианино стояло возле сцены на Майдане. Вот тогда меня и осенило — чтобы быть полезной революции, я должна играть! Но фортепиано мне пришлось отстаивать. Ребята порывались забрать тяжелый инструмент для постройки баррикад. В общем, я его отвоевала и договорилась о том, чтобы пианино отнесли к зданию городской администрации. Как его несли — это тоже отдельная история. Никто ведь не подозревал, что оно такое тяжеленное. Начали нести одни, устали, по дороге подключились другие митингующие, и к мэрии уже пришла целая толпа. Я села играть и поняла, что вот сейчас я наконец на своем месте.
О себе Антуанетта рассказывает немного. Родом девушка из Херсона, в десятилетнем возрасте вместе с родителями переехала в Киевскую область. Всю жизнь она занималась музыкой: сначала в Херсонской музыкальной школе, потом в Киевской академии искусств, а с седьмого класса — в музыкальной десятилетке, по окончании которой поступила в консерваторию. Сейчас она учится здесь на пятом курсе, попутно преподает музыку в школе и дает частные уроки. Живет в общежитии — ездить на пары из Мироновки Киевской области, где в своем доме живут родители, брат и сестра, далеко и неудобно.
— Если человек хочет быть хорошим музыкантом, то заниматься нужно с самого рождения, причем только музыкой и ничем другим, — убежденно говорит Антуанетта. — У меня до евромайдана была довольно насыщенная жизнь — я давала концерты, преподавала, много занималась. Теперь все это пока что отставлено в сторону. Сердце болит за мою страну. Я все время, свободное от сессий, играю на Крещатике. И это так сильно заряжает меня энергией, я нахожусь в такой эйфории, что трудно передать. В первые дни, услышав мою игру, вокруг собиралось сразу несколько десятков человек. Раньше мне все говорили, что классическая музыка интересна только очень узкому кругу людей. На Майдане я поняла, что это не так! Сонаты, этюды и пьесы в моем исполнении, не отрываясь, слушали люди разных поколений, разного достатка и совершенно разной культуры. Но для них это было важно! Особенно слушатели полюбили Шопена и просили играть его каждый раз, когда я приходила на Майдан. А одна женщина подошла и попросила сыграть Моцарта.
— Слушатели часто заказывают репертуар?
— Постоянно, — смеется Антуанетта. — Многие из тех, кто живет на Крещатике в палатках или каждый день приходит сюда, узнают меня еще издалека, когда я только иду к городской администрации. Сразу же машут руками, здороваются, просят прохожих, которые сидят и бренчат на инструменте, уступить место и сажают меня за фортепиано. И сразу же поступают заявки — от классических композиторов до народных или даже авторских, эстрадных песен. И самое чудесное было то, что пели мы все вместе, хором — и «Червону руту», и «Черемшину». Те песни, которые я не знала, но хотя бы раз слышала, тут же подбирала на слух — для меня это не составляет труда. Когда заявок становилось слишком много, просила людей написать на листке бумаги список, и мы договаривались встретиться вечером. Потом ехала на рынок «Петровка», покупала ноты или песенники, быстро просматривала их и выходила играть. Мои слушатели были в восторге! Плохо только, что я охрипла. И не от того, что по многу часов подряд играю на морозе, а от того, что приходится петь. И вести за собой разноголосый хор — то есть петь четко, выразительно и очень громко. Вот, слышите — слегка сорвала голос. Зато если бы вы знали, какое это чудо, когда, заслышав знакомую песню, ко мне подходили люди и подхватывали ее в два, а то и в три голоса…
— Гимн Украины, наверное, тоже приходилось играть по многу раз?
— Вы удивитесь, но нет. Наверное, потому, что евромайдановцы и так поют его каждый час. Я сама, заканчивая игру, говорила людям: «А теперь гимн!» Забавно было, когда к концу очередного пения главной песни страны к нам подбежали впечатленные польские тележурналисты и стали просить: «А можно на бис? Мы обязательно хотим снять это!» Конечно, мы повторили, отчего же нет. Мне доводилось не только петь с людьми для телекамер, но еще и играть в прямом эфире для датского канала. Такое внимание было приятно, не скрою.
— Видно, вас не зря называют «музой Майдана».
— По-моему, совершенно незаслуженно, — сдвигает брови Антуанетта. — Я не пыталась прославиться своими выступлениями. Таким образом я высказывала свою гражданскую позицию, а еще старалась дать людям понять и почувствовать, какое это чудо — классическая музыка, как много она значит для нашей души.
— У прохожих никогда не было реакции на вас, как на уличного музыканта, которому нужно давать деньги?
— Знаете, на Майдан ведь приходит очень разная публика. И игру мою они комментируют по-разному. Случаются провокаторы, которые учиняют скандал: мол, уходите отсюда, нечего вам тут играть и петь. Бывают такие, которые сразу подходят знакомиться и просят мой телефон. Достаточно и шутников, и откровенно странных людей. Я стараюсь на подобное не обращать внимания. Однажды, как всегда, самозабвенно играла. Вокруг меня стояла толпа людей. Вдруг слышу за спиной голос: «Люди добрые, подайте на хлеб девочке, которой нечего кушать!» Я еще подумала, что у него, наверное, дочке плохо или сестричке. Но не могла даже представить, что речь идет… обо мне! Лишь когда я закончила играть и мой «доброжелатель» под аплодисменты протянул мне шляпу, полную купюр, я все поняла. Конечно, с негодованием отказалась. Но тут взбунтовались мои слушатели: «Как тебе не стыдно? Мы ведь от чистого сердца собирали. Откажешься — обидишь всех». Пришлось взять. Кстати, скажу, что эта сумма, хоть и была не очень большой, оказалась нелишней. Дело в том, что нам уже второй месяц не выплачивают стипендию, задолжали зарплату на работе. Помню день, когда польские журналистки угостили меня двумя шоколадками. Одну я отдала голодной бабушке в переходе, второй позавтракала. В четыре часа дня…
— Но почему же вы не едите на полевой кухне Майдана?
— По двум причинам. Во-первых, считаю, что на это имеют право только те, кто безвылазно работает на революции, днюет и ночует здесь. А те, кто, как я, могут поехать в общежитие, поспать, принять душ и поесть, могут обойтись без продуктов, которые добрые горожане покупают за свои последние деньги для евромайдановцев. Во-вторых, мне далеко не все можно есть. Я аллергик. Противопоказаны любые фрукты, овощи, почти все каши. По состоянию здоровья предписано питаться мясом, рыбой, молочными продуктами. Денег на это у меня нет. Но, честно говоря, я о деньгах сейчас и не думаю. Стараюсь как можно больше времени проводить за инструментом возле городской администрации, собирать вокруг себя как можно большее количество людей и напоминать им, что даже во времена революций есть место светлому и прекрасному.
Фото автора
8063Читайте нас у Facebook
