«„С вашей дочерью все в порядке, не волнуйтесь“, — заверили медики. А утром сообщили, что Ангелины больше нет»
На этой неделе под зданием белоцерковского городского роддома прошло сразу несколько акций протеста. Люди требовали справедливого наказания для врачей, по вине которых погибла 21-летняя Ангелина Ганиченко. Молодая женщина должна была родить сына. Ее супруга и мать врачи заверили, что роженица здорова. Но на следующий день мужу Ангелины перезвонила взволнованная акушерка: «Срочно приезжайте. Мы должны вам кое-что сообщить».
«Зачем так переживать? У роженицы просто упало давление. Это нормально»
— Что именно случилось, нам так и не сказали, — вспоминает мама Ангелины Ольга Григорьевна. — Но мы поняли: что-то пошло не так. Акушерка явно волновалась, а таким голосом хорошие новости не сообщают. Мы ничего не понимали: ведь всего несколько часов назад дочка прекрасно себя чувствовала.
По словам Ольги Григорьевны, беременность ее дочь переносила хорошо. У молодой женщины даже не было токсикоза. Судя по результатам УЗИ и анализам, роженица и ее плод были абсолютно здоровы.
*Миниатюрная хрупкая Ангелина всегда нравилась мальчикам, но свое счастье нашла только с Антоном (фото из семейного альбома)
— На 36-й неделе беременности у Ангелинки отошли воды, — продолжает Ольга Григорьевна. — И хотя дочка стояла на учете в Белоцерковской районной больнице, врачи «скорой» решили отвезти ее в городскую. Считается, что там лучше оборудование, а поскольку ребенок должен был родиться недоношенным, это могло быть очень кстати. Мы с зятем поехали вместе с Ангелинкой. В больнице врач взяла у нее анализы и вскоре сообщила: «Сегодня до конца дня она родит. Привезите ей халат и ночную рубашку». Когда мы, взяв вещи, опять приехали в роддом, Ангелина уже была в предродовой палате. Нас туда не пустили, но мы с дочкой созвонились. «У меня все хорошо, — бодрым голосом заверила Ангелина. — Врач сказала, что пульс в норме, анализы тоже». С тех пор мы все время были на связи.
Вечером Ангелина пожаловалась, что у нее повысилась температура и начал болеть живот. «Врач почему-то не заходит, — сказала она. — А я не понимаю, что все это значит. Медсестры хотят поставить мне капельницу». Мы начали беспокоиться и опять поехали в роддом. Зять решил передать Ангелине теплое одеяло (дочка говорила, что ее морозит) и спросить врачей, почему Ангелине стало хуже. «Зачем так переживать? — удивился дежурный врач. — У нее просто упало давление. Это нормально. Езжайте домой и не волнуйтесь». Он заверил, что в этих симптомах нет ничего страшного и в дополнительном обследовании дочка не нуждается.
Поздно вечером мы с Ангелиной созвонились еще раз. На этот раз она говорила очень тихо, ей явно было нехорошо. «Сейчас медсестры поставят мне капельницу, — сообщила Ангелина. — Говорят, будут стимулировать роды. Созвонимся позже, ладно?» Понимая, что дочке сейчас не до моих звонков, я решила больше ее не тревожить. Ангелина пообещала, что позвонит, как только у нее появится возможность. Я тогда еще не знала, что это был наш последний разговор.
Когда в пять часов утра врачи попросили нас с зятем срочно приехать, мы старались не думать о плохом. Хотя и поняли, что что-то не так. В приемном покое к нам вышла медсестра. Я обратила внимание на ее неестественно белое лицо. «Вы — родственники роженицы Ганиченко?» — спросила она и, услышав утвердительный ответ, еще больше разволновалась: «Я позвоню главврачу. Он сейчас к вам выйдет». Когда через пять минут главврач так и не вышел, медсестра завела нас к нему в кабинет. Там, кроме главврача, были его заместитель, дежурный врач и еще два медработника. Акушерки, которая должна была принимать роды у Ангелины, не было. «Произошла страшная трагедия, — с тяжелым вздохом сообщил главврач. — Несколько часов назад ваша дочь… умерла».
«Мне повезло родить еще до того, как врачи стали праздновать. А вашу дочку они просто не услышали»
— Я долго не могла понять, что он сказал, — голос Ольги Григорьевны дрожит. — Услышала, но не понимала. Как умерла, если еще вечером все было в порядке? «Ребенка тоже не спасли, — продолжал главврач. — У вашей дочери была эмболия легочной артерии околоплодными водами. Это внезапная смерть». Зять спросил, когда она умерла. Один врач сказал, что в половину третьего, второй — без двадцати три. В результате, переглянувшись, врачи заявили, что смерть наступила без десяти три ночи. Дальше все было как в тумане. Зятя повели в морг. Видя мое состояние, меня туда не пустили. Я только запомнила, что врачи упорно не хотели отдавать нам документы дочери. Отдали только ее паспорт. Когда мы попросили ее медицинскую карточку, медики явно растерялись. И начали говорить: «Вы поймите, такое иногда случается. Очень редко, но бывает. Честное слово, мы ничего не могли с этим сделать». Они говорили очень долго, но документы так и не отдали. «Меня еще тогда это насторожило, — признался позже зять. — Врачи, которые не чувствуют за собой вины, ведут себя по-другому».
Акушерку мы так и не увидели. На следующий день сваха перезвонила врачу, дежурившему в ночь, когда Ангелинка умерла. Спросила, нужен ли нам детский гроб. «Думаю, нужен, — ответил врач и вдруг добавил: — Мы готовы во всем вам помочь. Даже оплатим похороны. Скажите, сколько надо денег». Мы отказались и еще больше засомневались. Если честно, я никогда не видела, чтобы врачи просто так изъявляли желание оплатить похороны пациента. А потом на нас вышла девушка, которая в ту ночь лежала в соседней палате. Попросив нигде не называть ее имени, она сказала: «Я слышала, как умирала ваша дочь. Она громко стонала и звала на помощь. Но медперсонал той ночью праздновал день рождения мамы одной из сотрудниц. Выпивали, даже включили музыку. Мне повезло — я родила еще до того, как они стали праздновать. А у вашей дочки все началось позже, и врачи просто ее не услышали».
Правда это или нет, я не знаю. В справке о причине смерти врачи написали то же, что говорили нам — дескать, причиной смерти стала эмболия околоплодными водами легочной артерии. Согласно медицинским справочникам, это осложнение при бурной родовой деятельности, преждевременное отслоение плаценты. Сопровождается посинением кожи, сильной одышкой, клокочущим дыханием и пенистой мокротой. Это серьезное осложнение, но не смертельное, если женщине вовремя оказать помощь. Не рассказывая подробностей, врачи заверили, что сделали все возможное. Но почему тогда мою дочь не спасли? Может, они просто спохватились слишком поздно, как нам рассказала роженица из другой палаты?
Родные погибшей Ангелины, решив не пускать дело на самотек, обратились в милицию и в прокуратуру. По факту ненадлежащего выполнения профессиональных обязанностей медработником открыли уголовное дело. Мама и муж погибшей женщины настояли, чтобы тело роженицы исследовали киевские эксперты.
— Врачам белоцерковского городского роддома это очень не понравилось, — вспоминает Ольга Григорьевна. — Они долго рассказывали, что отвезти тело в Киев невозможно и мы вообще не имеем право этого делать. А в киевском Центре судмедэкспертиз нам рассказали, что врачи из роддома звонили им и… просили не принимать тело Ангелины. Дескать, судмедэкспертизу можно провести и в Белой Церкви. Когда мы сообщили об этом следователю, он, наверное, нам не поверил. Но потом сам с большим трудом забрал у белоцерковских врачей медицинские документы моей дочери. Медики явно тянули время, говорили, что им эти документы еще нужны. С нами врачи с тех пор не общались.
Честно говоря, даже не ожидали, что вскоре после смерти Ангелины под роддомом соберется митинг. В том состоянии, в котором мы все находились, мы не могли никому звонить — это было слишком тяжело. День похорон я помню смутно — все плыло перед глазами. Мне все еще казалось, что это какой-то страшный сон. Ко мне подходили десятки людей, выражали соболезнования. Но я никого не слышала. В этот день я должна была нянчить внука, а уж никак не хоронить и его, и дочку! Когда на гроб Ангелины упала первая горсть земли, мой 22-летний зять Антон едва не потерял сознание. Он не мыслил жизни без Ангелины. Они с дочкой давно были знакомы, но встречаться начали после того, как Антон вернулся из армии. С тех пор были не разлей вода. Миниатюрная хрупкая Ангелина всегда нравилась мальчикам, но такой счастливой я дочку еще не видела. «Мам, Антон — тот, кого я искала, — признавалась мне. — Я чувствую, что это мой человек». Через четыре месяца Антон сделал Ангелине предложение. Вскоре они узнали, что ждут ребенка. У нас должен был родиться мальчик, Матвей. Имя выбрала Ангелина.
Антон до сих пор в шоке. «Я не верю, что ее больше нет, — вчера признался зять. — Мне кажется, что она просто куда-то ушла, уехала. Но скоро вернется, и все будет так, как раньше». Он не снимает обручальное кольцо. А кольцо Ангелины повесил на цепочку и носит на шее.
«Медперсонал подходит в палате только к тем, кто дает деньги. Как себя чувствуют остальные, никого не волнует»
— На днях муж разговаривал с патологоанатомом, который первым проводил вскрытие, — продолжает Ольга Григорьевна. — Судмедэксперт сказал, что если бы Ангелине вовремя сделали кесарево сечение, ребенка точно удалось бы спасти. Официальное заключение мы получим лишь через месяц. Конечно, нас той ночью в больнице не было, и мы не можем утверждать, что слова роженицы, которая нам позвонила, — правда. Но вещи, которые мы услышали от людей на митинге, говорят о многом.
Под зданием роддома собралось не менее пятидесяти человек. Люди стояли с плакатами: «Наказание врачам, погубившим две жизни!» И рассказывали свои истории.
*Люди, собравшиеся на митинг под роддомом, потребовали от врачей написать заявления об уходе
— Если не заплатить, на тебя в этом роддоме вообще не обратят внимания! — возмущалась одна из протестующих, Татьяна. — Два года назад мне стало плохо, но ни врач, ни санитарки даже не подошли. Не удивлюсь, если в случае с погибшей девушкой было то же самое. При мне медперсонал подходил только к тем, кто регулярно давал им деньги. Как себя чувствуют остальные, никого не волновало.
На высокие тарифы и невнимательность медиков жаловались десятки человек. Двое заявили, что у них в этом роддоме погибли дети. Причем один смертельный случай якобы произошел за неделю до гибели Ангелины. Но, как сообщили «ФАКТАМ» в пресс-службе киевской областной милиции, уголовные производства по этим случаям не открыты.
Врачи, которые ранее комментариев не давали, в конце концов вышли к возмущенной толпе. Заместитель главврача белоцерковского роддома Владимир Солодовник сказал, что в интересах следствия он не может разглашать подробности. «Но мы сделали все возможное, чтобы спасти роженицу», — добавил он. Однако людей этот ответ не устроил, и врача буквально заставили поговорить с родителями Ангелины. В разговоре с Ольгой Григорьевной и ее мужем Владимир Солодовник сказал, что у молодой женщины случился разрыв аорты, что и стало причиной мгновенной смерти.
Между тем главврач роддома Анатолий Бондарь, который приехал позже, озвучил совершенно противоположную версию. Он сказал, что у погибшей был врожденный порок сердечно-сосудистой системы.
— Это неправда! — негодует Ольга Григорьевна. — Дочка десятки раз проходила медицинские обследования, и ничего подобного у нее не замечали. Не говоря уже о том, что за 21 год она не болела ничем, кроме простуд, и никогда не жаловалась на здоровье.
После этих явно отличающихся друг от друга ответов люди начали требовать, чтобы врачи написали заявления об уходе. В результате решение уволиться приняли начальник Белоцерковского городского управления здравоохранения Анатолий Рогов и главврач роддома Анатолий Бондарь. Еще протестующие хотели, чтобы к ним вышла акушерка, которая должна была регулярно приходить в палату к Ангелине. Но женщина, по словам ее коллег, слегла в больницу с сердечным приступом. Местные правозащитники, которые тоже пришли на митинг, пообещали, что будут следить за развитием уголовного дела.
— Говорят, после этого митинга ситуация в больнице изменилась, — замечает Ольга Григорьевна. — Знакомая, которая сейчас там лежит, сказала, что врачи стали внимательнее, теперь приходят и к тем, кто, поступая в роддом, не заплатил денег. Даже ультразвуковое исследование стало бесплатным. Не знаю, правда, надолго ли.
В пресс-службе киевской областной милиции «ФАКТЫ» заверили, что расследование будет проведено объективно.
— Узнав об этом случае, мы сразу открыли уголовное производство, — рассказал начальник пресс-службы киевской областной милиции Николай Жукович. — Но пока что подозрение никому не предъявлено. Это можно будет сделать после того, как мы получим результаты судмедэкспертизы. Идет следствие.
15198Читайте нас у Facebook
