Игорь Пастернак: "На работу езжу на большом пикапе, оснащенном, как офис"
До 30 лет Игорь Пастернак прожил во Львове. Еще в детстве увлекся конструированием летательных аппаратов, что и стало делом его жизни. После переезда в начале 1990-х в США Игорь основал компанию по выпуску таких аэростатов и дирижаблей. Благодаря талантам Пастернака и его команды дело стало приносить миллионные прибыли. Это предприятие сегодня участвует в программах американского правительства по созданию летательных аппаратов будущего. Недавно Игорь Пастернак приезжал по делам в Киев — его компания начинает поставку в Украину систем для охраны границы на побережье Азовского моря. Мы беседовали с Игорем в кафе одной из столичных гостиниц за день до его возвращения в Соединенные Штаты Америки. Он был одет просто — в джинсы и коричневый джемпер. Приятное впечатление произвела интеллигентность этого человека.
«Я ни разу не держал в руках миллион»
— В пору моего детства мальчики хотели сталь пожарными, летчиками, моряками, космонавтами, а я лет в шесть почему-то решил, что буду конструктором самолетов, — говорит Игорь Пастернак. — Мои родители инженеры, так что тяга к технике — это у меня наследственное. В школе любимыми предметами были физика и математика. Не помню уже, как получилось, что я заинтересовался дирижаблями. Когда прочел о них статью в журнале «Юный техник» киевлянина Александра Полянкера (он сын известного советского прозаика Григория Полянкера), написал ему письмо. Он ответил, и я «попался» (улыбается) — стал рассчитывать, чертить летательные аппараты. В классе седьмом-восьмом сложилась команда таких же, как я, увлеченных ребят. Мы занялись воплощением своих разработок. Повезло, что руководитель львовской метеорологической станции давал нам водород (там этот газ использовался для заправки метеозондов), чтобы наполнить им самодельные аэростаты. Мы делали их с помощью нагретых утюгов из пленки, которую добывали на стройках. Во время праздников поднимали на наших аэростатах красные знамена.
— После школы поступили на авиастроительный факультет?
— Просто строительный — во Львовском политехническом институте. Я понимал, что меня не примут в авиационный вуз из-за пресловутой пятой графы в анкете. Конечно, некоторое количество евреев принимали, но мой школьный аттестат был не столь хорош, чтобы оказаться в их числе.
Учился на инженера-строителя и продолжал заниматься аэростатами. Закончил институт в 1986 году. В стране как раз началась перестройка, и выпускники получали свободный диплом, с которым сами выбирали место работы. Меня взяли во Львовский лесотехнический институт проектировать дирижабли для лесного хозяйства. Причем я имел практически полную свободу действий.
Однако долго там не проработал — решил с друзьями начать собственное дело. Тогда государство разрешило деятельность кооперативов, и мы открыли предприятие по выпуску аэростатов. Больше всего они использовались в рекламе. Мы очень хорошо раскрутили бизнес: наши офисы появились в ряде городов бывшего Советского Союза и за рубежом — в Болгарии и Польше. Даже валюту стали зарабатывать. Много ездили по командировкам.
— Что стало толчком к тому, чтобы уехать за рубеж?
— В СССР начала разваливаться экономика. Помню, приходилось возить телевизоры «Электрон» в Уфу, чтобы обменять их на нужные нам детали. Но самым весомым аргументом стал путч, произошедший в августе 1991 года(заговорщики в Москве попытались сместить лидера страны Михаила Горбачева с поста президента Советского Союза. — Авт.). Я в это время был в киевском аэропорту «Борисполь», видел, как там бегали, суетились милиционеры. Вскочил в автомобиль — и домой во Львов. В нашем офисе (он находился в подвале) был телевизор, там мы смотрели все выпуски новостей. В них в те дни стали появляться сообщения об арестах кооперативщиков. Стало ясно, что нас тоже могут запросто прикрыть, посадить.
— Трудно было получить разрешение на переезд в США?
— Мне нет, ведь тогда Америка принимала евреев из бывшего СССР как беженцев. Другие ребята из моей команды получили рабочие визы.
Мы даже не думали о том, что будет сложно добиться успеха в бизнесе, не зная американского законодательства, английского языка, не имея денег, достаточно делового опыта. Действовали, и у нас почти все получалось. В памяти навсегда останется поездка в Вашингтон на прием к одному чиновнику. Объясняться на английском я еще не умел, пришлось нанять переводчицу. Это было время, когда только-только закончилась холодная война, поэтому опасался, что ко мне могут отнестись настороженно. Чиновник задал только один вопрос: «Ваша фирма американская?» «Да», — ответил я. «Тогда все нормально, можете работать». У меня в тот момент появилось ясное понимание: это моя страна. Я очень люблю Америку.
Не скажу, что у нас сразу все получалось. Какой-то период пришлось жить на пособие. Но довольно быстро нашли первого заказчика, затем второго, третьего — дело стало налаживаться.
— Когда заработали свой первый миллион?
— Затрудняюсь ответить. Ведь заработанные деньги тут же вкладываешь в развитие бизнеса. Могу сказать, когда мы заключили первый контракт на сумму свыше миллиона долларов. Это было года через три-четыре после открытия компании.
Между прочим, я ни разу не держал в руках миллион. Для меня деньги не являются самоцелью — они приходят как результат занятия тем, что приносит удовольствие. Работа — это моя жизнь. Она разная: сегодня могу провести ночь в ангаре, собирая какой-либо агрегат, на следующий день заниматься делами в офисе, а утром полететь куда-нибудь в командировку. Если бы была возможность вернуться на 25 лет назад и все начать заново, я выбрал бы такой же путь. Причем именно в Америке — она каждому дает возможность реализовать себя.
«Мне нравится отдыхать в глухих местах, где не нужно отвечать на письма по электронной почте»
— Говорят, что следует соблюдать баланс межу семейной жизнью и работой, но я их не разделяю, — продолжает Игорь. — Кстати, для меня очень важно осознание того факта, что если со мной что-либо случится, то семья останется материально обеспеченной.
— Как вы познакомились со своей женой?
— Это было во время деловой поездки в Гонконг. Я тогда еще не очень хорошо владел английским, хотел что-то купить в магазине, и моя будущая супруга помогла объясниться с продавцом. С тех пор мы уже много лет вместе. Для нее родной язык китайский, для меня — русский, а общаемся на английском.
— Жена работает?
— Сейчас нет. Во время нашего знакомства она была в Гонконге бизнесвумен, а когда у нас родился сын, посвятила себя его воспитанию. Он уже подрос, теперь жена подыскивает, чем заняться.
— Балует вас блюдами восточной кухни?
— До переезда в Америку жена вообще не подходила к плите. Потом, когда у нее появилось свободное время, стала что-то готовить. К тому же под влиянием моих родителей, которые тоже живут в Лос-Анджелесе, супруга покупает привычные мне с детства продукты, салями, например. Впрочем, мы часто ездим обедать в ресторан.
— Где предпочитаете отдыхать?
— Возле Лос-Анджелеса есть все, чтобы отлично отдохнуть: пальмы, море, горы. Мой сын увлекся подводным плаванием. Мы выезжаем на один из ближайших островов в океане и проводим на нем пару дней, ныряя с аквалангом.
У нас есть дом в лесу. Там — ездовые лошади, поле для гольфа. Жена с сыном играют в гольф, все вместе катаемся верхом. Семейной традицией стало на новогодние праздники летать за границу в какую-нибудь страну, где много снега. Мне нравится забираться в глухие места, где нет Интернета, чтобы не нужно было отвечать на письма по электронной почте. К сожалению, таких мест становится все меньше.
Впрочем, думаю, я не выдержал бы отдыха две недели подряд — уже после первой семидневки взвыл бы от скуки. Для меня достаточно трех-четырех дней передышки.
*Игорь Пастернак с женой и сыном любят отдыхать в загородном доме. У них там есть лошади и площадка для гольфа
— Какова жизнь миллионера в США?
— В Америке все равны. Когда ты заходишь в ресторан или магазин, объектом всеобщего внимания не становишься. Другое дело, что мы живем в районе, где вокруг люди столь же высокого достатка. С деньгами твоя семья получает комфорт во всем: просторный дом, вещи, какие захотим. При этом цена тебя не очень-то интересует.
— На какой машине ездите?
— На нескольких. На работу добираюсь на большом пикапе. По сути, это офис на колесах: там есть компьютер, телефон, телевизор, подключен Интернет, даже кофеварка установлена. Это очень удобно — ты можешь продолжать работать в машине. Также в машине есть продукты, чтобы позавтракать или пообедать, ведь бывает, что я много времени провожу в дороге.
У меня есть еще несколько автомобилей — сугубо для удовольствия. Больше всего нравится своей оригинальностью Mercedes-Benz SLS AMG с поднимающимися, как крылья, дверями.
— В Интернете видел фотографию, на которой вы запечатлены с президентом США Бараком Обамой. По какому поводу с ним встречались?
— Встреч было несколько, все они связаны с работой. Хочу сказать об атмосфере, которая на них царила: президент держит себя со всеми на равных. При этом приглашенные относятся к нему как к первому среди равных. Знаете, когда общаешься с президентом, конгрессменами, понимаешь, что они работают на страну, на каждого из американцев.
— Давайте поговорим о ваших аэростатах. Вы поднимаетесь на них в воздух?
— Конечно. Стараюсь не пропускать первый испытательный полет каждой из наших новинок. Когда оказываешься на высоте, тебя переполняет ни с чем не сравнимый восторг. Стоит один раз попробовать, и уже ждешь следующего полета.
— Какие возможности имеет ваш огромный дирижабль, об испытаниях которого осенью 2013 года писала вся мировая пресса?
— У меня есть мечта, чтобы на дирижаблях перевозили грузы. Прежде это было экономически нецелесообразно вот по какой причине: представьте, дирижабль доставил груз весом в 100 тонн и оставил его на земле. После этого у наполненной газом гелием оболочки появляется избыток подъемной силы, ведь дирижабль избавился от целых 100 тонн веса. Чтобы аппарат не унесло в небо, как воздушный шарик, пришлось бы выпустить из него значительную часть гелия. Это влетело бы в копеечку.
Мы придумали, как решить эту проблему. Пока что испытан первый образец дирижабля будущего. Он способен произвести революцию в деле грузовых перевозок. Для кораблей нужны порты, для поездов — железные дороги, станции, для самолетов — аэродромы. Дирижаблю ничего такого не требуется, достаточно иметь площадку приемлемых размеров для посадки.
.jpg)
*После переезда в Америку Игорь Пастернак открыл компанию по производству аэростатов и дирижаблей
О том, какие системы для охраны границы вдоль Азовского моря поставит компания «Aeros», рассказали на пресс-конференции в Киеве первый заместитель главы Государственной пограничной службы Украины Василий Серватюк, генеральный директор государственной компании «Укроборонпром» Роман Романов и Игорь Пастернак.
— Граница вдоль Азовского моря охраняется с помощью устаревших советских радиолокационных станций, — заявил Василий Серватюк. — Причем есть шесть так называемых радиолокационных теней — участков, которые станции не «видят».
Нами разработан план «Морская стена» по инженерно-техническому обустройству морских рубежей. В его рамках мы закупим современные комплексы, созданные в компании Игоря Пастернака.
— Каждый из них контролирует территорию в радиусе 40 километров, работает при любой погоде, днем и ночью, одновременно может следить за 200 целями, — говорит Игорь Пастернак. — Комплексы оснащены радиолокаторами и видеокамерами. Устанавливаются на специальных вышках.
— В этом году планируется начать эксплуатацию двух комплексов, в следующем — еще шести, — сообщил Роман Романов. — Предусматривается, что в перспективе их сборка будет проводиться в Украине.
8120Читайте нас у Facebook
