На Полтавщине чиновники могут отобрать у многодетной матери двух приемных детей
— Как вы их различаете? — с изумлением глядя на трех милых крошек, лежащих на кровати жарко натопленной хаты, спрашиваю маму малышей.
— Да это же просто! — улыбается она. — Станислав и Ярослав — близняшки, они рыженькие, в меня. Ярик самый крупный из всех, при выписке весил три килограмма 175 граммов. Стасик самый маленький, почти на целый килограмм легче. Ну, а Вячеслав черненький, в папу пошел.
— Получается, три Славика? Легко запутаться…
— Опять же, все элементарно: Стасик, Ярик и Славуня. Мне хотелось, чтобы имена детей были созвучны и сочетались с фамилией и отчеством. Например, Станислав Анатольевич Колос. Правда, красиво звучит? С таким именем ему начальником быть …
— Я, когда прописывался у Леси, пошутил: «Хочу заКОЛОСить Подол», — не сходит улыбка с лица счастливого отца. — Так и вышло!
*"Анатолий встает ночью к сыночкам, убаюкивает их, пеленает, готовит молочные смеси, — не нахвалится мужем Леся. — Настоящий отец!" (фото автора)
Хотя Анатолий знал, что понравившаяся ему женщина не может иметь детей. Два ее предыдущих брака распались именно из-за этого. И Леся, чтобы почувствовать счастье материнства, оформила опеку над двумя детками из интерната.
«Я очень хотела стать мамой и была уверена, что вымолю свое счастье у Бога»
В 20 лет Лесе удалили обе маточные трубы, что лишило ее возможности забеременеть естественным путем.
— Врачи поначалу даже не сказали мне об этом, и какое-то время после операции я надеялась, что у меня все хорошо, — рассказывает 35-летняя Леся Колос из села Подол Великобагачанского района Полтавской области. — Даже когда узнала, что осталась без труб, все равно была уверена, что вымолю деток у Бога. Я очень хотела стать мамой! Поэтому почти 15 лет ездила по церквям и монастырям, читала молитвы, просила всех святых помочь мне. И меня услышали на небесах. Сначала судьба послала мне Анатолия. Мы случайно «пересеклись» в социальных сетях. Я заинтересовалась сообщением о том, что он зарабатывает деньги, не выходя из дому. Спросила, как ему это удается. Оказывается, Толик — мастер по ремонту мобильных телефонов и другой электронной техники. В процессе общения выяснилось, что он вообще мастер на все руки. Слово за слово, договорились, что Анатолий приедет в Подол и отремонтирует электропроводку в старом доме, который я купила ради… будущих детей.
— Лесе нужно было еще поклеить обои, поэтому моя «командировка» растянулась на неделю, — вспоминает Анатолий. — За это время мы узнали друг о друге все. Я рассказал ей, что был дважды женат, от первого брака подрастает дочка. Сознался, что работой на дому занялся после того, как бизнесмены из Киева, куда ездил на заработки, не заплатили денег. Леся тоже не скрывала своих проблем — была дважды замужем, не может иметь детей, поэтому намерена взять ребенка из интерната. Мне понравилась эта женщина — настырная, с характером, справедливая и добрая. Появилось желание поддержать ее. Вот и сказал прямо: «Я готов здесь остаться». Но Лесе потребовалось некоторое время на размышление. Свое согласие она дала, приехав ко мне в гости, в Драбовский район на Черкасчине. С тех пор мы уже четвертый год вместе.
Появление Анатолия в жизни Леси не повлияло на ее планы стать мамой для приемного ребенка. Она даже не спрашивала избранника, захочет ли он связать свою судьбу с женщиной, оформившей опеку над сиротой. Просто поставила перед фактом: будет так, как я решила.
«Мы принципиально не выбирали себе приемных детей. Это же не товар в магазине!»
В Верхнеднепровский учебно-реабилитационный центр Днепропетровской области, где воспитываются дети, требующие физической и умственной коррекции, Леся с Анатолием поехали уже как муж и жена.
— Нам предложили сразу двух деток — сестричку и братика, — рассказывает историю своей большой семьи Леся. — Насте было 11 лет, а Сереже — десять. Мы принципиально никого не выбирали, не рассматривали других вариантов. Это же не товар в магазине! Я, например, уверена, что все дети от Бога, и если он нам послал таких ребятишек, значит, мы должны принять их в свое сердце.
— Пока была жива бабушка, она не позволяла родителям отдавать нас с Сережей в интернат, — подключается к разговору девятиклассница Анастасия Влас. — Мама с отцом часто пили, им было не до детей. А как бабушки не стало, они быстро от нас избавились. Мне было тогда восемь лет. Маму с папой лишили родительских прав. И у нас не осталось никакой родни. Мы с братом мечтали, что когда-нибудь кто-то придет за нами и заберет к себе. Как других забирали. Увы, на нас только смотрели и уходили. Но однажды появились люди, которые захотели взять нас в свою семью. Я сразу предложила Сергею называть их папой и мамой.
— Я почти 15 лет мечтала услышать это слово! — сглатывает слезы Леся. — Знала, что у меня существует единственный способ забеременеть — сделать экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО). К сожалению, оба предыдущих мужа поддерживали мое желание только на словах. Желание, конечно, дорого стоило — в клиниках репродуктивной медицины цены бешеные. Это пугало мужчин. Заработать такие деньги они не смогли. Расставшись со вторым мужем, я решила: все равно обхитрю судьбу! И взяла брошенных детей. И именно от них услышала долгожданное «мама».
*Первыми Лесю мамой назвали приемные дети — Настя и Сережа
Далеко не все в селе понимали Лесю. Одни недоумевали: «Зачем тебе это надо? Жила бы в свое удовольствие». Другие и сейчас уверены, что чужие дети были ей нужны ради денег, поскольку государство финансирует приемные семьи. Лишь немногие говорят, что она сделала доброе дело.
— Если бы каждая семья взяла себе по одному ребенку, в стране не осталось бы сирот, — считает Леся. — Мы с Толиком всей душой прикипели к своим приемным детям. Нет сомнений, что диагноз умственная отсталость был поставлен им, скорее, по инерции. Настя с Сергеем оказались просто запущенными в педагогическом плане. Чтобы заниматься ими, мне пришлось оставить работу пекаря-кондитера на заводе, а мужу повезло устроиться электромонтером в агрофирму. За три года мы с Анатолием многое им успели дать. Дети и в санаториях отдыхали, и в развлекательные центры мы их возили, показывали интересные места в Полтаве. Учиться лучше стали. Конечно, с ними непросто. В том плане, что они не приучены уважать семью. Хитрят, обижаются, когда требуешь сделать элементарное, не всегда слушаются. Красивыми словами могут прикрывать душевную пустоту. Это то, что им заложили в раннем детстве. Тяжело исправлять чьи-то ошибки воспитания. Но мы с Толей надеемся, что наши усилия дадут результат. Мне, например, приятно, что Настя хочет быть поваром и принять в будущем в свою семью сироту.
При воспоминании о том, как Настя с Сережей выпрашивали у родителей братика и сестричку, все улыбаются.
— Договорились! — шутя, отвечал папа на их просьбы. — Значит, нам нужно сразу три ребенка. Один из них будет мой.
И как в воду глядел.
Решить наболевшую проблему супруги Колос надеялись с помощью участия в передаче «Счастье из пробирки», которая выходит на телеканале «Интер» и дает шанс некоторым бесплодным парам провести процедуру искусственного оплодотворения за меньшую часть стоимости. Однако они опоздали с подачей заявки. Но телевизионщики их не забыли и вскоре, в ноябре прошлого года, пригласили на передачу «Пусть говорят», темой которой были дети из пробирки. Все надеялись, что специалисты по вопросам репродукции, присутствовавшие при записи программы, заинтересуются Лесиной историей и сделают для нее скидку на ЭКО. Увы, таких предложений не поступило. И тогда Толик с Лесей, решив, что сами найдут деньги на свою мечту, обратились в столичный центр репродуктивного здоровья «Мать и дитя».
«Сыночки были такие маленькие, что казалось, если дотронусь до хрупкого тельца, сломаю ручку или ножку»
— В общей сложности нам потребовалось около 60 тысяч гривен, — рассказывает Анатолий. — Что-то одолжили родственники, друзья, знакомые, но основную сумму — 50 тысяч — взяли в банке под проценты. С той суммы, которую получили на детей, уже и вернули кредит. Мы снова без денег, зато у нас три сына!
— А как получилось три, если по закону нельзя подсаживать больше двух оплодотворенных яйцеклеток?
— Просто одна после имплантации… поделилась пополам, — объясняет многодетная мама. — На УЗИ сразу было видно, что одна больше, а другая меньше. Врач предположила, что та, которая больше, прижилась на день раньше. Следующее ультразвуковое обследование у меня было на двенадцатой неделе беременности. Врач так долго что-то рассматривала на мониторе, что я не выдержала: «Там двое деток?» «Да нет, миленькая, их здесь трое! В одном мешочке два эмбриончика, и в другом — один», — огорошила она меня. Хорошо, что я лежала на кушетке, иначе упала бы в обморок. Я боялась, смогу ли выносить двойню, а тут тройня!
Тревога за судьбу будущих деток не оставляла Лесю всю беременность. У нее трижды была серьезная угроза срыва, но, к счастью, каждый раз медикам удавалось стабилизировать состояние женщины. Правда, долгожданных малышей маме пришлось не выносить, а в буквальном смысле вылежать. 8-го мая Лесю положили в больницу, а домой она попала только 6 октября. Правда, к тому времени ее «богатырям» было по полтора месяца от роду. Последние два с половиной месяца перед их появлением на свет она провела под наблюдением специалистов Полтавского областного перинатального центра. Они тянули с операцией кесарева сечения до 31-й недели беременности.
— Как для тройни, рожденной преждевременно, наши детки имели приличный вес, — рассказывает Леся, готовя молочную смесь для малышей — грудного молока на всех не хватает. — Самый старший Стасик (его первого вынули) оказался самым маленьким — 1,255 килограмма. Ярик был на целых полкило тяжелее своего брата-близнеца. А Славуня, развивавшийся отдельно, весил на сто граммов меньше Ярика. Такая вот арифметика. Они и сейчас растут приблизительно с таким же разрывом. Вячеслав у нас самый длинненький — вытянулся до 53,5 сантиметра. Молоко достается в основном Стасику, как отстающему в росте и весе. А вообще каждому даем еще и витамины, поскольку у всех понижен гемоглобин, и бифидобактерии для улучшения пищеварения.
— Это они уже большие, — смело берет на руки расхныкавшегося сыночка Анатолий. — Когда я увидел их на второй день в реанимации, мне стало страшно. Маленькие, подключенные к капельницам. Врачи попросили меня поменять им памперсы, но я не смог. Казалось, если только дотронусь до хрупкого тельца, сломаю ручку или ножку.
Леся не нахвалится мужем: встает ночью к младенцам, убаюкивает, пеленает, готовит молочные смеси. Настоящий отец! А днем ей помогает мама. Одной со всеми детьми было бы не управиться. Переболевшие недавно вирусной инфекцией Настя с Сережей пока не подходят к тройне, хотя с удовольствием поиграли бы с малышами.
— С появлением собственных детей органы социальной опеки могут теперь забрать у нас приемных, — делится своими тревогами Леся. — Эта хата на две комнаты стала для нас тесной. Здесь не хватает необходимых квадратных метров на каждого члена семьи. Нам очень жалко расставаться с Настей и Сережей. Куда они пойдут? Опять вернутся в центр? Опять им будут искать новую семью? Не представляю…
Ни районные, ни местные власти пока не обещают улучшить жилищные условия Леси и Анатолия. Как обычно, ссылаются на отсутствие денег в бюджете. Хотя по закону семьи, у которых родилась тройня, имеют первоочередное право на улучшение жилищных условий. Тем более, здесь воспитываются еще двое несовершеннолетних приемных детей, для которых возвращение в интернат будет едва ли не трагическим. Между тем цена вопроса — всего 150 тысяч гривен. Именно за такие деньги в Подоле продается просторный дом, в который легко могла бы поместиться многодетная семья. Им не нужна квартира в райцентре — им нравится жить в селе.
— С такими помощниками, как у нас подрастают, мы картошку за полдня будем выкапывать, — нежно глядя на свои сокровища, мечтает Леся.
3362Читайте нас у Facebook
