Боец "Донбасса" Богдан Кириченко: "Вскоре после того как я подорвался на мине, у жены отказали обе почки"
28-летний уроженец Донецка Богдан Кириченко вступил в ряды добровольческого батальона «Донбасс» в начале мая 2014 года. Воевал в самых горячих точках АТО, чудом вышел живым из Иловайского котла. Боец и сейчас защищает страну на передовой. Несмотря на ранения и контузию, Богдан не хочет оставлять военную службу — потому что должен зарабатывать деньги на лечение жены Юли.
Медики поставили его любимой страшный диагноз: гломерулонефрит 5-й степени с переходом в нефросклероз 4-й степени. Проще говоря, у молодой женщины отказали обе почки. Если бы не лечение, ее дни были бы сочтены. Уже полгода Юля живет только благодаря аппарату гемодиализа. Три раза в неделю она приезжает на процедуру по очистке крови в Днепропетровскую городскую больницу № 3.
«Находясь в окружении, Богдан позвонил мне: «Нас агитируют сдаваться, но я этого не сделаю»
Мы с Юлей познакомились накануне очередной процедуры гемодиализа. Бледная худенькая пациентка лежала на больничной койке в ожидании, когда ее подключат к аппарату искусственной почки.
— Это больно, Юля?
— Больно только сначала, когда в руку втыкают две иголки, одну в вену, другую в артерию. Каждая толщиной с кровельный гвоздь. Смотрите, руки синие, исколотые, как у наркомана. Сосуды найти трудно. А потом аппарат начинает работать, и нужно просто лежать — часа три, иногда чуть больше. Одна рука свободна, так что можно читать, говорить по телефону, «гулять» по Интернету. После сеанса мне становится намного лучше, и я еду домой.
— Одна?
— Нет, кто-то обязательно должен находиться рядом со мной, потому что мне может стать плохо в любой момент. Могу потерять сознание, упасть. Меня опекает волонтер Настя Коновалова. Мы с ней знакомы не так давно, но она стала для меня самой надежной опорой. Настя — подруга побратима моего мужа Богдана, с которым они вместе выходили из окружения под Иловайском. Она привозит меня в больницу, забирает после процедуры, часто остается ночевать. Мама у меня старенькая, ей такой труд не под силу.
*Уже полгода Юля живет только благодаря аппарату гемодиализа. Три раза в неделю она приезжает на процедуру по очистке крови в Днепропетровскую городскую больницу № 3
Сейчас Юля вместе с мамой-пенсионеркой живут в модульном городке для переселенцев. Их семья выехала из Макеевки сразу после первых обстрелов.
— О том, что мой любимый оказался в окружении, мы с мамой узнали в глухом селе, где нас приютили добрые люди, — рассказывает Юля. — Интернета там нет, мобильная связь ловится с трудом. Он позвонил 29 августа. Сказал только: «Нас агитируют сдаваться, но я этого не сделаю. Будем выходить». Ну я-то его характер знаю, он будет драться до последнего. И все, несколько дней ни одного звонка. Мы измучились от неизвестности и предчувствия самого худшего…
Богдану Кириченко удалось выйти из окружения, пройдя за шесть суток около 300 километров. О том, какие страшные испытания пришлось преодолеть бойцам, рассказал в «Фейсбуке» его друг Александр Ванек, боец батальона «Донбасс» с позывным «Лунатик»:
«24 августа, когда руководство страны принимало на Крещатике военный парад, российские войска начали массированное наступление по всей границе. Минометный обстрел не прерывался ни днем ни ночью. 25 августа в наше расположение прилетела мина. Мы с «Гошей» (это позывной Богдана), находились в пяти метрах от места, где она разорвалась. Друг чудом уцелел, а меня ранило осколком. В тот же день меня доставили в Многополье в госпиталь, оборудованный в школьном спортзале. Раненых оперировали, погибших складывали под брезентом во дворе. С побратимами я увиделся лишь через несколько дней, во время выхода по так называемому зеленому коридору. Раненых из госпиталя взяли в «газон», присоединившийся к колонне, которая пыталась вывезти наших бойцов на Червоносельское. Со всех сторон начался обстрел, машины просто решетило снарядами. Водители гибли в кабинах, пассажиров ударными волнами раскидывало, как спички, разрывало на куски. Выскочив из машины, я укрылся в какой-то ямке. На моих глазах российские танки стреляли по жилым домам, где только что по подвалам попрятали раненых. Но и наши гранатометчики проявили себя, голыми руками подбив несколько танков и бронетранспортеров.
Прошло несколько часов, когда в мою ямку неожиданно свалились «Гоша», «Соло» и «Странник», все ребята из моего взвода. Я был страшно рад их видеть! Русские по рупору стали обещать раненым «путинский коридор» на завтра в 7 утра, потом предлагали «по-хорошему» сдаться. Грустно было наблюдать, как колонна из двадцати украинских военных, сложив оружие, направилась в плен. Мы попросили подумать до утра, и нас трогать не стали. А ночью мы с «Гошей» (так получилось, что мы остались вдвоем) тихонько вышли из своего укрытия. Уничтожили лишние вещи, штык-ножом разбили мобильные телефоны. Из оружия оставили по несколько гранат и автоматы с запасными магазинами. Прихватили минимальную аптечку, десантный котелок с флягой.
Пробирались сквозь плотные заросли, начиненные растяжками. Ползли по низкой траве. Шли обгорелыми полями и увязали в болотах. Не зная местности, иногда делали большие крюки. Одежда истрепалась, кроссовки превратились в сандалии на веревочках. Питались арбузами с бахчи, иногда находили сухпайки российской армии, кстати, вкусные. Общаться с местными было опасно. На околице села Полтавское встретили бородатого дядьку, который приветливо поздоровался, рассказал, что «сепары» чуть не застрелили его «за украинский язык». Пригласил в хату, накормил, еще и с собой продуктов дал. Выходим — а к дому уже военные машины едут. Значит, сдал!.. Еле тогда ушли. Еще был случай: встретили на дороге «сепарскую скорую», «Пежо» нового образца, но не обратили на машину особого внимания. А оказалось — внутри шестеро русских военных, которые открыли по нам огонь.
В общем, через шесть дней мы вышли к нашему блокпосту возле Мариуполя. Там нас встретили очень тепло, руки жали, дали денег, накормили, спрашивали, что еще нужно. Мы едва сдерживали слезы. Прошли около трехсот километров — грязные, израненные, небритые, как черти, — зато живые! Мы были безгранично рады своим! Правда, в военной части 3027 (к которой был приписан батальон «Донбасс». — Авт.) нас уже никто не встречал, и мы никому не были нужны, кроме родных. И сразу после выхода из котла Богдан женился на Юле".
«Я начала худеть, но не придавала этому большого значения»
— Наконец исполнилась моя мечта! Юлю я люблю больше десяти лет, первый раз сделал ей предложение, когда мне едва исполнилось восемнадцать, — засмеялся Богдан, с которым мы связались по телефону. — Тогда любимая попросила немного подождать. Весной 2014 года, когда на Донбассе появились боевики, я записался в батальон, а Юля с матерью собирались уезжать из Макеевки. Тогда мы поняли, насколько нужны друг другу. Выйдя из окружения, я нашел Юлю в Днепропетровске. Она искала работу, пыталась решить проблемы с жильем.
Рассказывая о своем решении выйти замуж, Юля заметно веселеет:
— Шестого сентября Богдан позвонил и сказал, что с ним все в порядке, он уже среди своих. Как же я была счастлива! Через пару дней он приехал ко мне, и мы сразу подали заявление в загс. После того, что с ним произошло, мы поняли: жизнь не такая уж длинная. Зачем тянуть со свадьбой, если мы так давно знаем и любим друг друга? Купили колечки, без свадебного платья решили обойтись. Главное, что мы наконец были вместе. После росписи (в загсе тоже долго тянуть не стали) пошли к друзьям, посидели. Позвонили моей маме, родителям Богдана — они не смогли приехать и поздравили нас по телефону. На следующий день после свадьбы отправились гулять по городу и на подаренные друзьями деньги купили себе вышиванки — такие, какие давно хотели. К сожалению, Богдан был со мной недолго. Чуть отдохнул и вернулся в часть.
*Богдан и Юля познакомились больше десяти лет назад, а поженились осенью 2014-го. «После того, что произошло с Богданом под Иловайском, мы поняли: жизнь не такая уж длинная», — говорит Юля. Фото из «Фейсбука»
Шли месяцы. Богдан изредка приезжал в отпуск, а молодой супруге тем временем понемногу удалось наладить жизнь на новом месте. Закончив курсы, Юля устроилась кассиром в банке. Забрала маму из села. Семье беженцев из Донбасса выделили комнатку в модульном городке для переселенцев. Крохотную, с душевой в общем коридоре и кухней на несколько соседей. Для трех взрослых людей, конечно, тесновато. Но Юля с мамой и этому были рады: все-таки свое жилье. Украсили комнату, создали уют.
Год назад молодая женщина заметила, что начала очень уставать после работы.
— Бывали дни, когда я возвращалась домой совершенно измученная, без сил падала на кровать, — поправляя халат свободной рукой, продолжает моя собеседница. — Думала, что так перенапрягаюсь из-за того, что новая работа очень ответственная. Плюс постоянное беспокойство за мужа. Начала худеть. Сначала незаметно — ну, знаете, как это бывает? Ремешок на брюках перетянула на следующую дырочку, блузка стала как будто великовата. Потом худоба стала более заметной. Но я не придавала этому большого значения, ведь у меня ничего не болело.
— Неужели ваши близкие не замечали, что вы резко сбросили вес?
— Мама тогда почти ничего не видела, у нее катаракта. Только после операции, когда зрение частично вернулось, она удивилась: «Что с тобой случилось?» Но я заверила ее, что похудела уже давно и чувствую себя прекрасно.
— Приезжая на пару дней, я замечал, что жена выглядит как-то болезненно, одежда на ней болтается, — корит себя супруг. — Но пока я находился дома, Юлечка расцветала на глазах: шутила, смеялась. Я ведь и правда думал, что она худела из-за переживаний! Но я бывал дома недолго, а потом снова уезжал на войну. Получилось, недоглядел любимую…
«Врачи тогда говорили, что жене отпущено максимум пару недель»
Однажды утром Юле стало по-настоящему плохо.
— Вдруг я поняла, что просто не смогу встать с постели, — признается моя собеседница. — Казалось, если напрягу все силы и встану, то дойду только до двери.
Так Юля пролежала несколько дней, пытаясь собраться с силами. Обращаться к врачам она по-прежнему считала лишним. Неизвестно, сколько бы продолжались ее муки, если бы не трагическое стечение обстоятельств. В октябре 2015 года ее Богдан, подорвавшись на мине, оказался в госпитале имени Мечникова. Командир разведгруппы погиб на месте, двое побратимов получили тяжелые травмы, а Богдану Кириченко, можно сказать, повезло — он отделался контузией и небольшим ранением.
— При первой же возможности Богдан из госпиталя примчался ко мне. К тому времени я не вставала с постели, весила 40 кило при росте 170 сантиметров, — вздыхает женщина. — Руки и ноги вдруг оказались покрыты страшными синяками. Каждый день шла носом кровь, цвет кожи был желто-серым. Муж немедленно отвез меня в больницу. Помню, врачи еще возмущались: «Как можно было привезти женщину в таком состоянии? Где вы раньше были?»
По результатам сделанных анализов диагноз прозвучал как приговор: полный отказ обеих почек.
— Медики тогда удивились, что Юля еще жива, — тихо вздохнул муж. — Не обнадеживали. Говорили, что ей отпущено максимум пару недель — и все. Но для меня это было только начало борьбы.
— Тогда так плохо себя чувствовала, что мне было все равно… — говорит Юля.
— Да ей сначала даже гемодиализ делать не могли, боялись, что не перенесет, — вспоминает Богдан. — Поднимали гемоглобин, стимулировали организм. После первой процедуры Юля сутки не могла говорить. Вообще не ела, ее кормили через капельницу. Понемногу состояние стало улучшаться.
— Богдан спасал меня своим присутствием, — признается Юля. — Муж вырывался из госпиталя, потом перевелся на дневной стационар. Пристраивался возле кровати на стульчике, оставался на ночь, лишь на несколько часов убегая на собственные процедуры. Контролировал лечение, доставал лекарства. И в какой-то момент поняла: я должна встать хотя бы ради мужа. Никто из медиков не верил, что когда-нибудь смогу подняться с постели. А я поднялась. И сейчас хожу!
Однажды еще в больнице Богдан спросил: чего бы тебе сейчас хотелось? Я ответила: рисовать. Я так это люблю! На моей страничке «ВКонтакте» можно найти немало рисунков — пейзажи, портреты. Я рисовала знакомых, друзей, детей… Богдан даже обижался: «Всех рисуешь, кроме меня». Но в больнице как-то было неудобно — среди палаты раскладывать холсты, кисти. Он покупал мне карандаши и… детские раскраски. И вот меня выписали.
Муж уехал на фронт. А я сразу взялась за работу. Это было непросто после двухлетнего перерыва, ведь последний раз рисовала еще дома в Макеевке. Вспомнив, как обижался Богдан, сразу нарисовала карандашный портрет мужа и отправила ему по электронной почте. На следующий же день на его страничке в «Фейсбуке» появился этот портретик с подписью: «Довгоочикуваний, але найцінніший подарунок від коханої. Дякую, сонечко!» Спасибо и тебе, мое солнце, что ты у меня есть!
.jpg)
*Этот карандашный набросок — портрет мужа — Юля нарисовала, когда Богдан уехал на фронт
Сейчас волонтерская группа поддержки собирает средства на лечение Юлии Кириченко. Ее жизнь может спасти только пересадка почки. К сожалению, появления подходящего донора в Украине можно ждать вечно (в листах ожидания стоят тысячи пациентов). Друзья подали документы и медицинские выписки в Республиканский научно-практический центр радиационной медицины и экологии человека в Белоруссии. Там озвучили необходимую сумму: 65 тысяч 400 долларов. Лечение будет происходить в несколько этапов: обследование, поиск донорской почки и непосредственно сама операция.
В «Фейсбуке» создана группа «Дружині бійця батальйону „Донбас“ терміново потрібна допомога».
«Каждая полученная сумма будет отражаться на этой страничке, — обещают волонтеры. — Все прозрачно для тех, кто хочет помочь. Где лежит Юля, кто врач, сколько собрано и осталось, вы увидите здесь. Мы благодарны за поступившую каждую гривню. Вместе мы сила.
Время не терпит. За деньги не купишь жизнь, но за них иногда получается ее сохранить. Жизнь Юли зависит от вас.
На данный момент собрано 83 тысячи 699 гривен и 1 тысяча 156 долларов. Это двадцатая часть от необходимой суммы. Не утрачиваем силы духа!"
Желающим помочь Юлии сообщаем номера карт в «ПриватБанке» 5168 7423 5379 9798 (гривни), 4731 2171 1348 5674 (доллары), 4731 2171 1348 5682 (евро) Кириченко Юлія Олексіївна
Киевские волонтеры, которые помогали Богдану с обмундированием для фронта, также подключились к борьбе за жизнь его жены. Они шьют футболки и регланы с патриотическими вышивками (посмотреть их продукцию можно по ссылке http://cucurbita.com.ua/kramnychka). Пятнадцать процентов от вырученных средств передают для Юли Кириченко.
7297Читайте нас у Facebook
